Lovers Rock

Предашь ли ты себя? Сможешь ли ты отпустить желание отомстить? Сумеешь ли ты сказать, что любишь меня снова? Сделаешься ли ты снова счастливой, если вернешься? Если я приду, ты прогонишь меня? Будешь ли ты плакать если я умру? Ты заплачешь ведь? А если я скажу, что умер? Встретимся ли мы снова в следующей жизни?       *** Солнце медленно передвигало свои золотые лучи по комнате. Вдруг один из них попал на стеклянные кристаллы люстры, он заигрался радугой и запрыгал, как зайчик. Догнать его казалось было невозможным, но душа заблудшего человека способна на многое. «Что же ты не спишь?» - смотря с высока задавалась вопросом печальная богиня. «Я забываю о сне, когда смотрю на тебя,» - отвечал ей грешник с темных земель, устремляя взгляд в небо. Он и не надеялся на ответ, лишь поднося ей новый дар - весь его мозг. «Можешь забрать его себе, все равно все мои мысли и так о тебе,» - мысленно обращался к богине жалкий человек. «Зачем ты преподносишь мне такой драгоценный дар, что хочешь в замен?» - спрашивала его невероятной красы богиня. «Твою любовь в следующей жизни, твое сердце,» - боялся грешник, что просьба его уж слишком велика. «Раз так, то можешь умереть спокойно, я буду любить тебя всеми самыми теплыми и нежными чувствами, которыми может любить человек и бог…» Грешник почувствовал сильную тяжесть в груди. Потянула она его вниз, ближе к родному дому - к бездне. Глаза его ранее никогда не смыкаемые, начали тяжелеть, ресницы опускались вниз. И будто борясь с этим новым, непривычным чувством, он пытался поднять веки. Битва его окончена, и вот он засыпает, навсегда…       *** - Я бы и не посмел сказать ей что-то плохое! Мы ведь друзья! - А мне она говорила другое, - парень устало покачал головой, опровергая слова своего приятеля, - что ж в любом случае ты должен пойти и извиниться. Дайнслейф, чье имя было на устах многих девушек их университета, общался лишь с одной. И сейчас он направлялся в комнату, где она должна была отсиживаться после их бурной ссоры. Люмин, чье имя было на устах Дайнслейфа, пришла на эту вечеринку только ради него. Парень же умудрился приехать на виллу только из-за нее. Люмин ждала его весь вечер, отказала огромному количеству парней в танце и просидела всю вечеринку на диване в саду, ожидая Дайнслейфа. И когда он явился, заявив ей, что был занят, а потом помогал ее брату собирать компьютер (который к слову помогала собирать сама девушка, правда прошлым вечером), Люмин была зла. За что и послала парня на все четыре стороны и на три золотые буквы, и в лес, и в баню, и в прочем куда угодно, но не в славное местечко рядом с ней. Прокричав ту злую и неприятную фразу, которая засела в голове у Дайнслейфа: «Я-то думала, мы друзья, он же не станет мне врать, приедет! А ты не просто не позвонил, да еще и не написал! Ты бы знал, как я долго тут просидела и во..» - но оборвав слово, продолжила уже смутившись: «Но ты соврал мне! Я не хочу тебя видеть, уходи, идиот!» В ту минуту парню казалось, что все обречено, у него больше нет и шанса на дружбу с такой девушкой, как Люмин, и она его теперь ненавидит. И вот теперь он направлялся к комнате в которой одна сидела его уже неизвестно подруга ли, но все еще Люмин. Пройдя длинный коридор второго этажа, он нашел нужную ему дверь, по словам остальных тусовщиков девушка находилась именно там. Он постучал. Раздался тихий стук, ответа, однако не последовало, и он повторил действие. Но присутствия Люмин уже было под сомнением, никто так и не ответил. Качнув ручку двери, Дайнслейф решил зайти в комнату, ожидая, что девушка спит. Немного выпивший он, весьма удивился, когда обнаружил, что дверь открыта. Аккуратно заглянув, его ожидания мигом оправдались, Люмин невинно и очень живописно лежала на кровати свернувшись недо калачиком. Дайнслейф на самом деле был даже рад – не сможет спящая Люмин прогнать нетрезвого парня. Хотя скажи она: «Прочь от меня», он бы убежал на другой конец света, лишь бы она не злилась и не чувствовала себя паршиво, именно поэтому парень и подошел к ней ближе и стал разглядывать ее расслабленное лицо. Встав над ней, с легкой нежной улыбкой, смотрел на закрытые глаза, пышные губы, длинные ресницы и белую кожу Дайнслейф. Его взгляд пробежался по вьющимся золотым локонам, изящным скулам и курносому носику, вернулся уже к открытым глазам. Сонный взгляд, она еще не вспомнила. От нее несло крепким алкоголем, и тут парень заметил бутылку от спиртного на полу. Он уже было нахмурился, но тут же вспомнив ситуацию, присел на край кровати, несмотря на ее лицо. Парень тяжело вздохнул, набрал по больше воздуха в легкие и тихонько проговорил, будто боясь спугнуть: - Я тебе противен? – ответа не последовало, но он будто понял, что может говорить дальше. Уже открыв рот, чтобы что-то пролепетать было начал он, но девушка дала свой ответ. - А тебе бы так хотелось? – Дайнслейф обернулся, но она смотрела на покрывало, разглядывая цветочные узоры и вырисовывая на них что-то тонкими пальцами. Ее глаза закрывала челка, но тут она обнажила лоб, поднимая голову и снова спрашивая. - Ты ведь любишь ту девушку, с которой гулял, тогда… - Нет, я не видел ее после этого, и не встретился ни разу. - Зачем тогда ты соврал мне? – она посмотрела на него с молящим взглядом и с разочарованной улыбкой на губах. Сердце Дайнслейфа болезненно закололо. - Я пока не могу рассказать, подожди бы ты еще час, - эта фраза будто поменяла все в девушке. Она с подозрением уставилась на друга и начала перебирать все теории в своей голове. Но вдруг с кухни послышалась славная песня, ее очень любила Люмин. Любовный рок доносился до их комнаты и был отчетливо слышен. Девушка двинулась ближе к парню и уселась неподалеку от него. От нее пахло крепким алкоголем, но Дайнслейфа это не пугало. Мелодия полилась, они посмотрели друг на друга. Их взгляд запутался, рука парня двинулась ближе к телу его подруги, но тут же остановилась, когда пальцы почти достигли светлых ног. Девушка невидимо улыбнулась и взяла его за руку. Дайнслейф был в замешательстве, он глубоко вздохнул и поднял глаза с ее переплетенных пальцев на затемнённое лицо. Тень падала на ее губы, и парень почему-то почувствовал сильное желание до коснуться до них. Она заметила его взгляд, и уголки ее губ слегка приподнялись в аккуратной улыбке. Девушка подсела ближе. Пальцы ее дрогнули, а в романтичной дымке у парня появился легкий румянец. Теперь Люмин сидела еще ближе, можно было унюхать не только злосчастный запах дорогого виски, но и ароматных духов. Это однозначно были розы, изящное чуть сладковатое благоухание, но со слегка просвечиваемым вкусом горчинки. Ее любимые духи. Девушка тихонько потянула его на себя и также несмело приблизилась. Их лбы столкнулись, кожа носа терлась друг об друга, а губы вот-вот касались нежной плоти. Песня переключилась. Все мигом разрушилось, все к чему так долго, казалось бы, шел парень. И девушка уже не разрешит ему остаться, ведь она протрезвела и отвела взгляд. Такого разочарования не чувствовал Дайнслейф еще ни разу. - Все комнаты заняты. Я могу остаться тут? - резко спросил он, пытаясь разгрузить обстановку, но сделал ситуацию еще хуже. - Но только на одну ночь, - разочарованно вздохнув ответила Люмин. Теперь казалось, что она и не принимала алкоголь и окончательно протрезвела. Люмин будто потеряла все чувства, все эмоции и начала довольствоваться лишь ее собственным разумом. И Дайнслейф понимал, что такая Люмин может и не простить его. Песня переключилась - еще одна из любимых девушки. Хотя она и парню нравилась, ведь мелодия у нее была спокойная, и танцевать под нее какой ни будь медляк было лучше, чем целоваться. И он подумал, что те цветы, которые должны приехать с минуту на минуту были бы как раз кстати. Но они сидели молча. Это была не неловкость – это была самая настоящая пытка. И пока все о чем-то говорили на первом этаже, Люмин и Дайнслейф молча слушали любовный рок. В ее спальне. И тут мысль озарила парня. «В ее спальне... она же могла меня прогнать меня, но неужели ничего еще не кончено.» Он стал увереннее и сел чуть ближе. Взяв ее за руку, он нагнулся. Ресницы Люмин дрогнули, но она не была против, и сама потянулась к нему. Румянец накрыл обоих, так же как нежеланная волна накрывает песок на пляже. Но их не смущала неприличная близость. Теперь казалось, что комната, в которой они находились, уменьшилась до неприличных размеров. Свет выключен, и они едва ли видели лица друг друга под лунным сиянием, но это не мешало Люмин заметить какие же красивые были у Дайнслейфа глаза. В синим цвете они сияли словно драгоценные алмазы и это очаровывало ее еще больше. Разглядывая его очи, она и не заметила, как прикоснулась к мягкой плоти губами. И теперь они оба закрыли глаза, держась за руки и пытаясь дотянуться друг до друга, словно боясь потерять. Тот рок на заднем фоне уже больше и не интересовал их, хоть и полюбился обоим в эту минуту. Им не мешалась чужая болтовня, они лишь сплетали языки и двигались в их собственном танце. Тягучая слюна перемешалась. Пара делала небольшие передышки чтобы добрать воздух всего на пару секунд, и она коварно вытекала, вываливаясь из губ. Но покусывая губы, они восполняли ее недостаток. И вот уже чувствовали на языке тот вкус виски и выпитого недавно Дайнслейфом вина. Их запахи перемешались. Теперь роза перетекала в можжевельник и легкий аромат морской соли. И казалось, что вся комната теперь окутана ими: их запахом, их чувствами, их любовью. И самый в мире приторно сладкий поцелуй мог выглядеть так. И ничто не могло бы оторвать их друг от друга и вернуть к реальности, но песня закончилась. А Люмин уже кажется и не была зла. Она лишь счастливо улыбалась и звонко смеялась, но уже в его объятиях. - Можешь остаться навсегда, Дайн, я люблю тебя, - и потянулась за следующей порцией ласок и поцелуев. А музыка все сменялась и сменялась. Но теперь ее приглушали не те разговоры, а смех Люмин в руках парня, слушающей стихи, которые Дайнслейф посвятил ей во время их великого молчания.       *** - Ты исполнила свое обещание, Люмин, - смотря уже не на алтарь, а на нежную девушку перед собой некогда богиню, говорил грешник...        «Нас всегда тянуло друг к другу, всегда хотелось быть вместе. Вот она, проверка: это сильнее чем преданность, восхищение, страсть. Если тебе все время нужно, чтобы человек был рядом, это и есть любовь...»        Айрис Мёрдок        «Море, море»