Агесиолас

Присутствие Гермеса хозяин Подземного Царства всегда ощущал как легкое, но неприятное жжение где-то в груди. Слишком отчаянно чужим был вестник Олимпа в вотчине мрака и смерти. Слишком сильно раздражал ее повелителя. Даже здесь, в излюбленном месте, где можно было хоть недолго побыть в одиночестве и тишине, Аид чувствовал, Гермес снова явился. Снова бродит по его царству в свое удовольствие. Темные массивные колонны надежно удерживали пошедшую тонкими трещинами крышу этого простого, почти лишенного украшений храма. Он провалился сюда, в царство Аида, случайно, когда там, наверху, сдвинулись горы и образовали расщелину. Кто из бессмертных с кем поспорил, раз даже земля раскололась, Аиду было безразлично. А вот храм, посвященный ему, очутился в Подземном царстве целым и почти невредимым. Это даже немного позабавило. Теперь он обретался у излучины Стикса, на краю густо заросшего асфоделями поля. Души сюда никогда не забредали, чувствуя силу своего хозяина и повелителя. Аид полюбил сидеть на ступнях храма и смотреть на зеркально-гладкие воды. Тишина здесь всегда была какой-то особенной, какой никогда не бывало в его полном теней, шепота и шелеста дворце. Жжение в груди стало сильнее, и блаженную тишину расколол пока еще далекий звонкий голос, поющий… Аид даже вскинулся от такой неслыханной наглости. Поющий гимн Афродите. Вот подлец! Будто мало того, что вечно шляется в Подземное царство, словно к себе на Олимп, наверняка, все разведывать для Зевса, так еще и осмеливается распевать здесь любовные гимны. Аид прищурился, вспоминая, какими жадными голодными глазами вестник Олимпа смотрел на Гекату. Бог подземного мира закрыл глаза, и тени воспрянули, слушаясь своего господина. Взвились, как атакующие стимфалиды. Закружили, ловя цепкими когтями чужака. Аид расслышал удивленный вскрик и медленно отошел вглубь храма, туда, где было еще темнее. Щелкнул пальцами, зажигая два факела на стенах. Он был богом-хозяином тьмы. И все же пламя он тоже любил. Гермес рухнул на ступени храма, весь опутанный сетью теней. Вскинул голову, сверкнув золотом простого обруча, с трудом державшего длинные мелкие кудри. Рванулся, зарычал, как пойманный зверь. Аид с любопытством наблюдал, как напряглись тугие мышцы рук, натянулась белая ткань хитона на широкой сильной спине. Тени лопнули, не в силах сдержать бога Олимпа, и развеялись. Гермес встряхнулся, притопнул обутыми в таларии ногами и собрался было продолжить путь. Аид бесшумно вскинул руку, и тень захлестнула вестнику Олимпа горло. Гермес вцепился в удавку, зашипел сквозь зубы, но порвать ее не сумел. Тень развернула его и потащила внутрь, в святилище. Хозяин Царства Мертвых вышагнул из-за колонны, как веревку, наматывая тень себе на руку. Гермес вскинул на него огромные от удивления светлые глаза, но быстро справился с собой и улыбнулся привычно широко и радостно, обеими руками пытаясь оттянуть от горла удавку. −Аид! Надо же, какая встреча! Право же, я вовсе не хотел тебя тревожить. Быть может, ты явишь свою милость и отпустишь меня? Аид задумчиво склонил голову к плечу, замечая, что щеки у бога хитрости горят румянцем, а губы странно-яркие, потерявшие очертания. От Гермеса так и веяло сытым довольством и каким-то странным… Счастьем? Будто, явно хорошенько отлюбленный, он желал теперь любить весь мир. −Милость… − задумчиво проговорил старший из сыновей Кроноса. – Знаешь ли ты, Гермес, что такое моя милость? Удавку он отпустил, но, прежде чем вестник Олимпа успел обрадоваться, вторая тень ловко подсекла ему лодыжки, опутала, как стреноженного коня. Гермес упал на колени, оперся ладонями о гладкий черный пол. Глянул исподлобья сквозь невесомое облако выбившихся из-под обруча кудрей. −Полагаю, теперь знаю, о Эвбулей. −Я так не думаю. – качнул головой Аид. – Скажи мне, Гермес, за какой надобностью ты посещаешь мое царство чаще, чем того требуют твои обязанности? −Мои обязанности, о владыка мертвых, требуют от меня быть всегда и везде. – хитрый сын Зевса прищурил голубые глаза и улыбнулся. – В том числе и в твоем царстве. Ведь ты сам дал мне на то свое позволение. Аид шагнул к так и не сумевшему подняться с колен богу обмана и обхватил широкой ледяной ладонью острый горячий подбородок. Бесцеремонно потянул вверх. Гермес шумно выдохнул, дернулся, но тени крепко держали ноги, а еще две змеями обвивали руки. Ступни вестника богов оторвались от пола, а спина впечаталась в гладкий бок колонны так сильно, что камень дрогнул. Пламя факела затрепетало. Красивое лицо Гермеса, исказившееся от боли, оказалось совсем рядом с бледным ликом хозяина Царства Мертвых. −Я давал позволение провожать души, а вовсе не согревать ложе моей Ключницы. И не вынюхивать мои секреты для Зевса. – тихо проговорил Аид. Гермес встретил его взгляд и даже сумел выдержать. Только краска сбежала с высоких скульптурно очерченных скул, и глаза потемнели. −Твои обвинения несправедливы, владыка. – твердо, без тени вечного дурачества, выговорил бог Олимпа. – Я вовсе не делаю ничего сверх моих обязанностей и не лезу в твои секреты. Что же до Гекаты… Твоя Ключница по-прежнему холодна ко мне. −Так ли? – насмешливо вскинул бровь Аид, рванув свободной рукой фибулу на плече Гермеса. Золотой ястреб смялся в его пальцах, как кусок мокрой глины, белая ткань затрещала, обнажая не успевшие сойти алые следы на гладкой смуглой коже, туго обтянувшей литые мышцы атлета. Гермес сжал яркие губы и сверкнул глазами. На напряженной шее у него вздулись жилы. −Полагаю, Геката не раз и не два успела доказать, насколько она холодна к тебе. – проговорил Аид, ведя раскрытой ледяной ладонью по вздрагивающей груди к животу. Дальше рука встретила туго обнимающий узкую талию кожаный пояс. Гермес выгибался всем телом, пытаясь уйти от ледяного прикосновения, тревожившего едва поджившие длинные линии тонких, но глубоких царапин. Однако за спиной была колонна, а цепкие пальцы все еще сжимали его подбородок. Окажись в таком положении смертный, давно бы уже рухнул со сломанной шеей и расстался с душой. Гермесу эта поза тоже удовольствия не доставляла. Напряжение в мышцах становилось едва выносимым. Тени то и дело кололись холодными искрами, не давая забыть о себе. Аид качнулся вперед, прошептав Гермесу в искусанные губы: −Если я узнаю, что Геката открывает для тебя тайные тропы… Ты даже вообразить себе не можешь, сын моего брата, что я сделаю… С ней. В прозрачной глубине глаз Гермеса что-то дрогнуло. Губы приоткрылись. Смять их поцелуем оказалось неожиданно приятно. Горячие влажные, чуть солоноватые от проступившей из не заживших укусов крови. Аид усмехнулся в поцелуй. Ай да Геката… Его верная опора и впрямь сильна, раз даже бог Олимпа не может быстро излечить следы ее страсти. Или… Аид оторвался от не отвечающих, но и не противящихся губ и взглянул Гермесу в лицо. Голубые глаза вестника богов подернулись едва заметной туманной дымкой. −Как я погляжу, тебе нравится чувствовать на себе ее метки. – хмыкнул повелитель мертвых. – Что ж… Возможно, я знаю, как преподать тебе урок. −Владыка… − начал Гермес, но договорить не успел. Удар был не сильным, но хлестким. Кудрявая голова мотнулась, из лопнувшей губы потекла на подбородок кровь. Аид отшагнул от колонны, перехватывая Гермеса ладонью за горло и без усилий роняя его грудью на темный алтарь. Гермес успел подставить локти и не разбить лицо еще сильнее. Обернулся через плечо, глядя огромными, впервые на памяти Аида, растерянными глазами. Владыка Подземного Царства без усилия толкнул его раскрытой ладонью между лопаток, однако сила хозяина была столь велика, что вестник Олимпа распластался по темному камню. Драгоценным покровом разметались сверкнувшие золотом пышные волосы. Аид нетерпеливо смахнул их в сторону, сорвал фибулу и со второго плеча, обнажая бугрящуюся мышцами спину. Всю исчерченную алым кровавым узором. −Право же, Гермес, мне чудится, что ты делил ложе не с Гекатой, а со львицей. −И остался жив, о Адмет. – сдавленно проговорил Гермес, пытаясь подняться на локти. Он все-таки застонал сквозь зубы, когда ледяная рука Аида проследила особенно глубокую и длинную царапину – от шеи и до самой поясницы. Почему-то при виде такого Гермеса – опутанного тенями, придавленного необоримой силой хозяина царства мрака, растрепанного и обнаженного – внутри все вспыхивало. Особенно ярилось это пламя при взгляде на расцарапанную спину. Аид с нажимом огладил широкие плечи, провел по поджарым бокам, чувствуя, как судорожно движутся от частого дыхания ребра, сжал узкую талию. Сквозь ткань огладил крепкие бедра. И одним движением задрал хитон. Гермес свел лопатки, выдохнул со свистом, но ничего не сказал. Не слышать его болтовни тоже было странно. Обычно, чтобы заставить бога плутов замолчать, приходилось самому возвышать голос. −Что же ты не пытаешься меня заболтать? – спросил Аид, разводя крепкие, так же густо тронутые загаром, как и остальное тело, ягодицы. – Или попросить пощады? −Есть ли в этом смысл, Агесиолас? – выдохнул Гермес, пряча лицо в сгибе локтя. – В твоем царстве – ты господин. И все равно возьмешь то, что пожелаешь. −Впервые слышу от тебя разумные речи. – усмехнулся Аид, обводя пальцем кольцо мышц и удивленно вскидывая брови. – Я смотрю, Геката была изобретательна на любовные утехи. Расслабленные мышцы легко впустили сразу два пальца. Гермес с силой выдохнул, крепче прижимаясь лбом к камню алтаря. Ледяные пальцы бога мертвых двигались внутри без особой осторожности, но и не резко, словно Аид сам до сих пор не мог решить, что ему делать с богом обмана. Или все-таки уже решил. Гермес почувствовал, как обвивавшие его колени тени подались в разные стороны, заставив шире расставить ноги. Край алтаря неудобно давил на живот, камень врезался в локти. А мощь бога Подземного Царства, особенно хорошо ощутимая в этом крохотном храме, давила на плечи с такой силой, что Гермес не мог даже толком приподняться. От выступившего пота жгло открывшиеся царапины на спине и груди. Мышцы входа, все еще чувствительные, ощутимо тянуло. Гермес закрыл глаза и коротко тряхнул головой, кутаясь в собственные волосы. Аид расстегнул пояс, отбросил в сторону фибулу, распуская свой простой хитон, но помедлил, задумчиво сведя брови. Притихший бог обмана казался ему очень подозрительным. И каким-то… Не таким, как хотелось. Что ж… Возможно, имеет смысл его слегка… Взбодрить. Собственная плоть уже давно поднялась, распаленная видом бога Олимпа, разложенного на алтаре старшего сына титана Кроноса. Аид прямо из воздуха вынул небольшой сосуд, зачерпнул оттуда масла, щедро увлажняя себя, и одним долгим слитным движением подался вперед. Гермес вскинулся, негромко вскрикнув, сжался так сильно, что Аид сам невольно выдохнул сквозь зубы. Помедлил немного, давая богу обмана привыкнуть. Подался назад. Снова качнулся вперед. Наклонился, накрывая собой хрупкое в сравнении с его мощной статью тело. Намотал на руку разметавшиеся кудри и потянул. Вестник Олимпа прогнулся в спине, мучительно запрокидывая голову и напоминая теперь туго натянутый охотничий лук – вроде тех, какие очень ценили Аполлон и Артемида. Уперся ладонями в алтарь, дыша мелко и часто. Глаза заволокло темной пеленой. Осталась только боль в неловко выгнутой шее, в коже головы, где сильная рука сжимала волосы. Огнем горела разодранная спина. Ей вторили царапины на животе, измученные трением о камень. Но страннее всего, пожалуй, ощущался сам Аид. Гермес что было сил сжимал зубы, удерживаясь от стона. Чудилось, что внутри, там, где без устали двигалась крупная скользкая от масла плоть, все пылает и плавится. Но боли не было. Вместе нее по всему телу растекались знакомые слабость и сладость. Дрожали от напряжения колени, мелко подрагивали бедра – левое до боли стискивали железные пальцы. Ходуном ходили руки. Аид за спиной шумно выдыхал, но ничего не говорил и не останавливался. Зато вдруг слегка сместился, входя немного иначе, и Гермес все-таки не выдержал, застонав негромко и протяжно, чувствуя, как колются по всему телу горячие яркие искры. Плоть, прижатая к гладкому камню, терлась об него, пачкая смазкой, но не получала облегчения. А дотянуться, помочь себе руками Гермес не мог. Выпускать волосы Аид тоже, кажется, был не намерен. От боли, круто смешанной с удовольствием, мутился разум. Почти как с Гекатой. И все же иначе. Гермес, вскрикнув от особенно удачного движения, сам подался назад, встречая размашистый резкий толчок. Аид негромко усмехнулся и все-таки выпутал пальцы из волос бога обмана. Взял его за бедра уже обеими руками и крепко сжал, не позволяя больше двигаться. −Аид… − хрипло выговорил Гермес. – Пожалуйста… −О чем же ты просишь меня, вестник Олимпа? – ровным насмешливым голосом поинтересовался Аид. Он подался назад так мучительно медленно, что почти совсем выскользнул из пылающего нутра. Гермес застонал сквозь зубы, качнулся было следом, но железные руки удержали на месте. −Дай мне хоть прикоснуться к себе. Обратное движение оказалось таким резким и сильным, что Гермес вскрикнул и уткнулся лбом в алтарь. Внизу все вспыхнуло огнем. −Прошу… − выдохнул он. −Нет. – равнодушно бросил Аид. – Мне слишком нравится видеть тебя таким. Впрочем… Он снова как-то хитро двинул бедрами, выбивая еще один долгий высокий стон. Гермес вздрогнул, ощутив, холодную, как змея, тень, ползущую по внутренней поверхности бедра. Рванулся, пытаясь уйти от неприятного прикосновения. Но Аид не позволил, снова впечатав грудью в алтарь. Тень обвилась вокруг каменно-твердой плоти и принялась ритмично сокращаться, почти как женское лоно. Прохладная, она странным образом нагрелась от его жара. Гермес зажмурился до звезд под веками, чувствуя, как в низу живота стягивает знакомым предвкушением. Аид излился с долгим выдохом, чувствуя, как сжимается вокруг его плоти горячее нутро бога обмана. Протяжный стон, почти крик, Гермеса едва не обрушил крышу. Бог обмана обмяк на алтаре. Аид отстранился, с отвлеченным интересом глядя, как его семя стекает по гладким бронзовым бедрам. Гермес перевернулся на спину, выгнулся и зашипел, верно, потревожив царапины, и проговорил совершенно расплывшимися губами: −Ты получил, что хотел, Агесиолас? −А ты запомнил урок, Гермес? Бог обмана прикрыл потемневшие глаза. Он все еще тяжело дышал. Мелкие кудри липли к мокрому от пота лбу. Голову он откинул, обнажая красивую сильную шею. Обмякшая плоть расслабленно покоилась на бедре. Рельефные мышцы живота вздрагивали. Аид повел рукой, и так не поднявшийся с алтаря Гермес растворился в тенях. Владыка Подземного Мира запахнул хитон, крутя со всех сторон пришедшую в голову мысль. А может, стоит, наконец, обзавестись женой? Царству мертвых нужен не только царь, но и царица. И Гекате станет проще. Мысль была хороша. Ее стоило как следует обдумать. Зарослям асфоделей, в которые его опустили тени, Гермес даже обрадовался. Зная их повелителя, вполне могли уронить куда-нибудь во Флегетон. Бог обмана вытянулся во весь рост, прислушиваясь к себе. Боль от царапин почти отступила. Зато растянутый вход ныл и пульсировал, напоминая не о гневе даже – о недовольстве владыки Аида. Разгневайся старший брат отца по-настоящему… Гермес фыркнул и прикрыл глаза. В конце концов, владыка Аид получил, что хотел. Но и сам Гермес внакладе не остался.