Северус Снейп испытывал противоречивые чувства. Очень противоречивые. С одной стороны, профессиональный трепет и возбуждение от осознания, что в скором времени он станет обладателем
редчайшего ингредиента в мире. Чешуя василиска, зубы, клыки, яд. Не это ли мечта всех зельеваров? Но, с другой стороны, к этому величайшему раритету всех времен прилагался один Поттер. И целая дополнительная неделя лета, в которую Северус был вынужден лицезреть лицо ненавистного мальчишки. Естественно, Снейп ощущал себя противоречиво. О, Мерлин, он просто
ненавидел это чувство.
— Минерва, Филиус и Помона помогут со сбором ингредиентов, — тем временем проговорил Дамблдор.
Что ж, это было не так уж и плохо. С ними работа пойдет, куда быстрее. Снейп бы, конечно, хотел еще позвать хотя бы семикурсников со Слизерина, но понимал, насколько это нецелесообразно. Они приложили столько усилий, чтобы уверить всех, что Наследник Слизерина был просто чьей-то шуткой и что ничего серьезного не произошло. Разумеется, звать своих студентов для сбора было верхом идиотизма. А Северус им не страдал. В отличие от лохматого негодника Поттера.
«Надеюсь, он не перепутает нож с черпаком».
Директор посмотрел на него с укором. Снейп моргнул и скривился. Вероятно, мысль было слишком
громкой, чтобы ее не заметили. И все-таки это было не этично – вот так врываться в его голову.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — Дамблдор пригладил бороду, — и нет, я не читал твои мысли сейчас. Кроме черпака. Северус, — о, этот укоризненный взгляд голубых глаз, — у тебя все на лице написано.
Снейп пожал плечами. Ну а что он еще мог сделать? Поттер был слишком ему ненавистен. И факт того, что ему придется провести с Избранным еще целую неделю сверх полагаемых учебных часов, вызывало в Северусе чувство отвращения и злости.
— Ты знал, что дети очень восприимчивы? — задумчиво сказал пожилой волшебник, рассматривая пейзаж за спиной зельевара.
Этот простой, но довольно действенный прием, мог сбить с толку кого угодно, но не Снейпа. У него засосало под ложечкой. Ощущение еще более мерзкое и неприятное, чем противоречивые чувства. Чувство, что разговор ему точно не понравится. Совсем.
— Разумеется, — это прозвучало резче, чем хотелось бы, — эти безмозглые идиоты боятся лишний раз в котел заглянуть, лишь бы не обжечься.
Как же он от этого уставал. Видит Мерлин, работа профессором была совсем не его уделом. Он просто
ненавидел идиотов. А в школе таких было полным полно.
— Дети – это дар жизни. Нежный и трепетный, — мечтательно произнес Дамблдор. — Но я говорил не об этом, — а в следующую секунду его взгляд снова приобрел ясность, став серьезным и пронзающим. — Восприимчивость – то, чему взрослый маг учится годами, чтобы чувствовать любые отголоски волшебства. Не все это делают и не всем это нужно. Однако восприимчивость – это не новый навык, которому приходится учиться. Это то, что со временем притупляется, если его не развивать.
Северус на мгновенье замер. Не редко Дамблдор заставлял его испытывать себя некомфортно. Например, как сейчас. Снейп не понимал, куда вел разговор, но на подкорке сознания осознавал, что это было тем, с чем он предпочел бы не соприкасаться. Никогда.
— Я говорю о том, — продолжил волшебник, видя каким истуканом застыл Северус, — что дети чувствуют, когда мы их любим или когда мы к ним благосклонны, готовы их выслушать. Или когда мы их ненавидем.
Дамблдор бросил на него внимательный взгляд. Выжидающий. Зельевар скривился и отвернулся.
— Я поклялся его защищать. Любить или восторженно визжать при его присутствии я не обязан, — выплюнул Снейп. Призраки прошлого накатили волной, которую он безуспешно пытался подавить.
— Святой Мерлин, Северус, я не говорил о любви, — Даблдор вздохнул. — Я говорю о том, что Гарри чувствует твое отношение к нему. И реагирует соответствующе. Это может быть страх или испуг – хотя я в этом сомневаюсь, либо возмущение и протест.
— Ну, конечно, весь в своего несносного отца, которому закон был не писан, — Снейпу удалось отогнать неприятные воспоминания и вернуться в реальность. Злость на Поттера всегда помогала.
— Ты видишь то, что хочешь видеть, — печально покачал головой седой волшебник. — Он – ребенок, практически подросток. Сопротивляться тому, что ему не нравится или кажется несправедливым – нормально для его возраста. Вспомни себя, — Даблдор поднял руку прежде, чем Северус успел возмутиться. — Я говорю о том, что порой мы сами провоцируем детей вести себя так или иначе.
Снейп молчал. Он понимал, что ему хотел сказать директор. Но также зельевар знал, что было нечто выше его сил, и это – хорошо относиться к Поттеру. Тому самому Поттеру, который так напоминал своего отца, которого Северус ненавидел всеми фибрами души. Тому самому Поттеру, чьи глаза напоминали ему о его величайшей ошибке и потере. Поттер был сплошным напоминанием его прошлого, его неудач, грехов и отчаяния. Он просто
не мог относиться к нему иначе.
— С вами будут деканы, — сменил тему Дамблдор, за что Снейп был ему благодарен. — Филиус, к сожалению, сможет помогать дня три, а потом ему нужно быть на конференции дуэлянтов Италии. Помона обещала, что до четверга в полном твоем распоряжении. А Минерва в пятницу утром должна отправиться со мной в Министерство согласовать учебный план на следующий год.
Северус кивнул. Что ж, по крайней мере до четверга у него будут в помощниках опытные и знающие маги. Возможно, Поттер за эти дни сможет научиться хоть чему-то. А остальные три дня Снейп... постарается не прибить мальчишку и собрать как можно больше ингредиентов. В целом, довольно неплохой расклад. Он мог потерпеть. По крайней мере, он на это надеялся. Если Поттер не выкинет очередную глупость.
***
Дамблдор задумчиво водил палочкой по стене. Пока остальные занимались сбором частей василиска, Альбус решил проверить Тайную Комнату на предмет... чего-нибудь. Все-таки это было логовом Волдеморта. Директор со вздохом отменил заклинание, ничего не найдя. Он понимал, что шанс наткнуться на ловушку или неприятный сюрприз был довольно низок. Может быть, даже если Том, несмотря на всю свою силу, был довольно подозрительным, в первую очередь он был одаренным. Нет, не так. Он всегда
считал себя одаренным и лучшим. Гордый, неприступный, превосходный маг и наследник Слизерина. Единственный в своем роде. Разве мог кто-то, кроме него, проникнуть в Тайную Комнату самого Основателя?
Дамблдор покачал головой. Нет, Том не стал бы устанавливать ловушки там, где считал, что, кроме него, никто другой не сможет туда проникнуть. Разумеется, с годами Риддл стал куда осторожнее и предпочитал перестраховываться. Но в свои шестнадцать-семнадцать? Он был амбиционзным и сильным магом. Он не стал бы устанавливать тут что-то... малоприятное. Однако Альбус буквально ощущал, что здесь что-то
было. А своей интуиции пожилой волшебник привык доверять.
— Поттер, сделайте милость, прекратите считать ворон, и помогите профессору Флитвику снять шкуру змеи, — прозвучал голос Северуса, сочившийся ядом не хуже самого василиска.
Дамблдор против воли улыбнулся. И вздохнул. Некоторые вещи не менялись. Конечно, два года – не шибко большой срок, но Альбус почему-то полагал, что Северус сможет присмотреться к мальчику. Постарается увидеть за внешностью именно Гарри, а не отражение Джеймса и Лили. Вероятно, боль и вина давили на зельевара больше, чем он показывал, и больше, чем подозревал сам Альбус. Если быть совсем откровенным, Дамблдор понимал, что Снейп являлся одновременно и прекрасным зельеваром, одним из лучших в своем поколении, и в то же время был худшим преподавателем для студентов. Нет, не совсем верно и справделиво по отношению к Северусу. Хуже были только Локонс и Квирелл в Защите от Темных Искусств. Старый волшебник покачал головой. Квиринус был превосходным маггловедом. Печально, что амбиции и жажда власти и признания погубили его. Именно таких людей выбирал Волдеморт, манипулируя и используя слабости волшебников. С ним необходимо было разобраться. Пока не пострадало еще больше людей. И именно поэтому ему нужен был Северус здесь, в Хогвартсе. А студенты... что ж, может быть, они его не любили, но все же большинство материал усваивало на приемлемом уровне. Взять хотя бы Гарри, при всей ненависти Северуса к нему, мальчик неплохо научился варить зелья. Возможно, со временем они найдут общий язык. Альбус очень на это надеялся, но в глубине души знал, что для этого должно случиться чудо.
***
Мир был несправедлив. Гарри гадал за что он так прогневал высшие силы, которые послали ему это испытыние. Ему этой Тайной Комнаты хватило на все годы вперед. Он бы хотел забыть об этом как страшный сон и никогда не возвращаться. Так нет. Мало того, что ему неделю нужно было спускаться сюда, так еще и в обществе Снейпа. Где его награда героя? Гарри тут, конечно, утрировал. Он, несмотря на все шепотки или слухи и на того же Снейпа, на самом деле не искал никогда славы. Он вообще предпочитал, чтобы его не трогали и он мог спокойно жить. Но сейчас Гарри был готов плевать на это и потребовать у вселенной справедливости.
Ну, если быть честным, признания ему все-таки хотелось. За его собственные успехи и усилия. Поэтому он просто обожал квиддич, где были
его реальные достижения. А эту славу «избранного» он не понимал и порой даже ненавидел. А еще Гарри, вероятно, был просто добрым идиотом. Потому что иначе свое согласие на просьбу директора с Комнатой гриффиндорец интерпретировать не мог. Вот зачем он согласился?!
Гарри понимал, что вынужденный контакт нервировал как его самого, так и Снейпа. Но все эти презрительные взгляды, едкие комментарии, фразы, брошенные так, словно он, Гарри, был наитупешим существом на планете, просто... раздражали. Злили. Выводили из себя. Но он терпел. Вообще, конечно, присутствие других профессоров помогало. Снейп меньше внимания уделял гриффиндорцу и больше – своим коллегам. Но если уж по наущению злого рока целью его фокуса становился Гарри... Тут приличных слов сам подросток подобрать уже не мог.
Он только надеялся, что его хватит на оставшееся время
без других преподавателей. Еще в последнее время его мучили головные боли. От этого раздражение становилось только сильнее. Плюс... переходный возраст, о котором он много слышал еще будучи в маггловской школе. В общем, Гарри мечтал оказаться где угодно, лишь бы подальше от Снейпа.
— Гарри, ты не поможешь мне? — участливо поинтересовалась профессор Спраут, которая занималась сбором клыков.
Гриффиндорец был ей благодарен, потому что заметил, как ненавистный зельевар бросал на него недовольные взгляды. Вероятно, хотел выдать очередную порцию яда. Да он бы мог посоревноваться с самим василиском! Гарри был практически уверен, что в этой битве первым пал бы именно король змей.
— Да, конечно, профессор, — у Гарри было чувство, будто декан Хаффлпаффа специально позвала его.
И, черт возьми, он был ей за это благодарен. Жаль, что уже с завтрашнего дня он будет вынужден проводить свое время наедине с зельеваром. Определенно, мир был
несправедлив.
