Зов

Глаза Сейя открывал неохотно, хотя уже выспался. Просто бывает такое чувство — когда тебе так хорошо, тепло, ты пребываешь в какой-то сладкой неге и вставать просто не хочется, даже если ты уже выспался. Побольше бы таких пробуждений. И все же Сейя открыл глаза. Это раньше он, едва просыпался, сразу вскакивал, куда-то мчался, что-то делал, а вот сейчас иной раз и поваляться может, благо и причина есть. Сейя посмотрел на Харуку, спящую напротив. Вот тебе и причина. Почему так сладко, хорошо и совершенно не хочется вставать. Потому что с ним она. И все, что хочется — это быть рядом. Солнце уже заполнило всю комнату — он забыл задернуть шторы вечером — но Харуке это спать не мешало. Поэтому сейчас Сейя имел возможность любоваться ее расслабленным, освещенным солнцем лицом. Которое он так любил. В такие, как этот, моменты, Файтер чувствовал, что по-настоящему счастлив. Настолько, что это хотелось прокричать всему миру. Чтобы знали все. Но он молчал. И был просто благодарен ей за всё. За то, что — с ним, она — его, и он с твердой уверенностью может назвать Харуку Тено своей женщиной. Это дорогого стоит, особенно для него. Их отношения никогда нельзя было назвать легкими. Однозначными. Когда любишь — значит любишь, ненавидишь — значит ненавидишь. У них всегда было все шиворот-навыворот. Была ненависть? О, была, и еще какая. Такая, что они кости друг другу ломали. Было уважение? Было. Одна из сильнейших воинов Солнечной системы, лидер сенши внешнего круга. И командующий армии Системы Кинмоку. Каждый понимал, чего стоит другой. Видел сталь во взгляде и понимал, насколько тот готов зайти, чтобы выполнить долг. И каждый уважал эту стойкость и решимость. Потому что именно такой должен быть лидер. Была взаимопомощь? Была. Когда сидели, зажатые демонами, в какой-то вонючей дыре, оба измученные, вымотанные — едва дышащие. Но каждый — спина к спине. И знал, что тебя ни за что не бросят. Не сейчас. И в спину не ударят. Значит, и недоверия не было? Было. Когда оглядываешься, следишь, слову ни единому не веришь. Когда ни на минуту расслабиться не можешь в присутствии другого, нервы все на пределе. И хеншин у сердца носишь. Все было. И не перечесть. Так как же любовь случилась? Этого никто не знал. Не понимал даже. Её не могло быть, этой любви, при таких отношениях. Ведь если любишь — значит, любишь, навсегда, сильно. И нет в любви места недоверию, сомнению, ненависти. Но и любовь у них была. Случилась. Такая, что дыхания не хватает. Перехватывает. Когда касаешься — и словно жар по коже, а отпустить не можешь. Во сне смерть видишь, а от того и сжимаешь в объятиях сильно-сильно. Как у них случилась такая любовь, странная, неправильная, никто из друзей не понимал. Не верил. Лишь Сейя видел в ней ту, что всю свою жизнь искал. И отдавать никому готов не был. Ни смерти, ни сомнениям чужим. Да, много чего между ними было, но он благодарен Харуке. Несмотря на то, что они пережили, через что они прошли, она все же с ним. Он настолько привык к недоверию на ее лице, настороженности, ненависти, что может часами смотреть на то, как она спит. Это показывает, что она доверяет ему. И он благодарен ей за это. За то, что может видеть ее такой, видеть эту ее сторону. Она не доверяет людям, война научила ее быть осторожной, но с ним она позволяет себе расслабиться. Она верит ему. Тяжело было им научиться доверять друг другу? Тяжело. Но они вместе, и это сейчас самое главное. Сейя благодарен судьбе за то, что у него есть теперь в мире такой человек, которому он смог открыться и не опасаться быть непонятым. Парадокс, что им оказалась Тено? Но Сейю это не волновало. Он любил и знал, что любим в ответ. Он искал ее всю жизнь и сейчас был просто счастлив. Сейя не выдерживает и касается пальцем ее щеки. Поглаживает, очерчивает контур. Ведет легко и невесомо, будто колдовство это разрушить боится. Кожа у Тено бледная, словно молоко, черты лица пусть и хищные, но хрупкие. Именно такой должна быть женщина. Харука Тено — хищница, и Сейя не жалеет, что попался в ее капкан. Файтер остановиться не может — улыбается, как идиот и прикасается к волосам, поглаживает мягкие, светло-русые пряди, касается губ и снова проводит по щеке. Это дает свой эффект — Харука Тено дергается и просыпается. Открывает глаза и утыкается взглядом в Файтера. — Я так понимаю, мы больше не спим? — она улыбается слегка-слегка, но сквозь утреннюю сонливость этого не разобрать. Файтер с глупой — реально глупой — улыбкой на лице отрицательно качает головой. Потом тянется и оставляет на губах теплой, еще пахнущей сном девушки, поцелуй. Харука принимает этот поцелуй, но потом зарывается в одеяло. Что поделать, но это был общеизвестный факт — Харука Тено сова. И поспать ей по утрам хотелось куда больше, чем целоваться. Давал бы ей это ещё делать один черноволосый жаворонок. Которому по утрам вот убей, но нужны были обнимашки. Как минимум. Без них и на съёмки не поедет, и дуться будет весь день. Харука пыталась с этим бороться — какие обнимашки, когда она хочет спать? — но вскоре бросила это занятие. Сейя в этом отношении ну как ребенок — мама спит, а внимания надо. Сейя приподнимается на локте и смотрит некоторое время на кулек с Харукой Тено. Кто бы мог подумать, что грозная сейлор Уран может так мило хохлиться в своем коконе. Файтер склоняется над кульком и дарит поцелуй в лоб. В лоб — потому что Харука замоталась в одеяло по самые уши и видны-то только глаза. Большие такие, серые, которыми она смотрит вполне осмысленно — проснулась уже, но из кулька не выбирается. Сейя целует лоб, веки, глаза, потом пододвигается ближе и обхватывает кулек. Крепко сжимает его в объятьях. Харука благодарно пыхтит за то, что ее не стали вытряхивать из одеяла и кладёт наполовину замотанную голову ему на плечо. Так они и лежат: Сейя с голым торсом и замотанная по уши в одеяло Харука. Наблюдают, как по комнате гуляют солнечные лучи. Серебрится в воздухе пыль. Молчат. Им иной раз даже и говорить не надо. — Завтракать будем? — спрашивает молодой человек, и кулек кивает. Потом, через секунду, добавляет. — Можно я еще полежу? Сейя кивает и целует Харуку в лоб. — Полежи. Я пока все нам приготовлю. Он вскакивает с кровати — довольно резво, кстати, в противоположность ленивому кульку — натягивает на себя боксеры и шлепает босыми ногами на кухню. На их кухню. Когда-то он снимал эту квартиру, непонятно зачем, правда, ведь появлялся он здесь редко. В основном, чтобы подумать или напиться в одиночестве, не выслушивая лекции братьев. Но ему нужно было место, которое он хотя бы условно мог назвать «своим». Ему нужно было понимать, что хоть что-то осталось у него в этом гребанном мире. Хоть что-то, что не отобрала у него Галаксия. Даже если это иллюзия. Он представлял, как приведет сюда девушку после войны, в этот свой дом, как самый обычный человек. Не воин. Чаще всего, конечно, Усаги представлял. Они с ней будут жить здесь как семья. Она будет ждать его с работы, встречать. Кидаться на шею и шептать о том, как сильно скучала. И одновременно понимал, что именно с Усаги такого никогда не будет. Но представлять никого другого не хотел. Лунная принцесса плотно занимала его мысли. С Харукой он тоже понимал, что такого не будет. Не из тех она типов женщин, которые радостно переезжают к мужчине на территорию, а потом варят там супчики. Нет. Он мечтал, конечно, но понимал, что для Харуки переезд к нему будет означать потерю своей свободы, автономии, а он не хотел, чтобы она чувствовала себя в отношениях с ним, как в клетке. Он понимал ее природу и не собирался ее менять. Но она согласилась. Вот просто взяла и согласилась. Когда он на эмоциях после секса предложил переехать к нему. Кажется, это был день его рождения, и это был лучший подарок, который только можно было представить. Еще одна ступенька доверия в их отношениях. Сейя заглянул в холодильник и почесал затылок. Продуктов было маловато, но на хороший завтрак им должно хватить. Он достал яйца из холодильника, нарезал ветчину — принялся даже что-то намурлыкивать, но вовремя вспомнил про кулек и заткнулся. Сегодня воскресенье. А значит они целый день смогут провести вдвоем. И им никто не помешает. Для этого стоило постараться. В последнее время они оба слишком много работали, Харука была вся в своих гонках, и иногда Сейе приходилось забирать ее даже из гаража, чтобы там не ночевала. Последний раз он просто закинул ее на плечо и, не слушая возмущений, потащил домой. Тено в машине, конечно, дулась, бурчала, но перед сном все равно позволила обнять. Попихалась сначала, а потом затихла. Колючка вредная. Файтер усмехнулся, дорезая салат. Удивительно, что именно друг в друге они нашли себя. Казалось бы, так непохожи. Столько враждовали, ругались, столько непонимания было, но Сейе ни с кем не было так хорошо, как с ней. Да, когда-то в его жизни была Усаги, мягкая, светлая, ранимая. Та, которая занимала все его мысли. Ради нее хотелось умереть. Любил ли он ее по-настоящему? Сейя этим вопросом не задавался. Да, она была в его жизни, и Файтер принимал это прошлое, но сейчас в его жизни была только Харука, и больше он ни о чем не думал. Ради Усаги хотелось умереть, а ради Харуки — жить. Тено вытащила его тогда, когда он цели для себя больше не видел. Подарила ощущение, что он любим, что он нужен, не как Файтер, а просто как человек. Нужен ей. И он намерен был сделать жизнь своей женщины настолько прекрасной, насколько возможно. Казалось бы, два настолько разных человека, а вон как дополняют друг друга, согревают. Им было хорошо вместе. Сейя покидал на переносной столик тарелки, подумал, расставил все красиво, даже розу вытащил, пусть из букета недельной давности, но не суть. Полюбовался и сам себе кивнул. — Харука… — он бочком протиснулся в приоткрытую дверь, стараясь не уронить поднос. Уран спала. Откинув наполовину одеяло, разметав по подушке короткие пшеничные пряди. Даже не проснулась. — Хару… Он понял это раньше, чем увидел. Понял, что что-то не так. Видимо, помогла натренированная в боях интуиция или что-то ещё. Руки как-то враз ослабли, и полный еды поднос полетел вниз. — Харука!.. — не обращая внимания на разбившиеся тарелки, Сейя метнулся к девушке. Уран спала. И внешне всё было нормально. Тихо вздымалась грудь, дрожали ресницы. Но сердце Сейи заходилось бешеным стуком, что-то было не так. — Харука! Харука! — он принялся ее трясти, но девушка не просыпалась. — Харука! — Сейя почувствовал, как от страха у него немеют пальцы. Горло сводит. Что не так… она дышит, она живая, но… она не просыпается. Спит, но не открывает глаза. — Харука! Харука! — он приподнял ее за плечи, провёл по лицу в надежде, что она проснется. Схватил за руки, сжал их — ладони теплые. Но глаза не открывает. Почему же… — Харука! Хару… Уран не просыпалась. И только тогда Сейя заметил. Тело девушки было покрыто мелкой серебряной пылью.