Зов

Сейя поморщился. — Ятен, не ори, — и демонстративно пошевелил пальцем в ухе. — Я оглох. — Не ори? Да твою мать! — Ятен снова выругался. — Я звонил тебе сто тридцать пять раз! — Считал, что ли? — Сейя зевнул, показывая, что его никак не трогает эта информация. Тайки сидел в самом дальнем углу их гримерки в студии и не вмешивался. — Почему ты не отвечал?! — Ну не отвечал и что? — Сейя снова пожал плечами. Иногда Ятен раздражал его своей гиперопекой. — Мне пришлось два часа выслушивать от продюсера, какой ты дибил! — Ятен, если я не отвечал, значит на то были причины, — Сейя спрыгнул со стола, на котором вальяжно сидел и отряхнул руки от шоколадки. Обед он пропустил, но есть от этого меньше не хотелось. — И какие это, интересно, — подал голос со своего места Тайки. — Кажется, я нашёл их. — И кого это именно, — сварливым голосом поинтересовался Ятен. — Тех стерв, что угрожали нам на крыше Токио-Сити. Нептун и Уран. — Да ладно?! Серьезно? Тайки в отличие от Ятена не поверил. Скептически скривился, сидя в своем кресле со скрещенными руками. — И как, интересно? Даже я о них не все помню. Почему-то Творец всегда считал себя истиной в последней инстанции во многих вопросах. Сейя не спорил. Тайки действительно часто оказывался прав, но по крайней мере приказы выполнял. Файтер поморщился. Снова в воздухе пролетел призрак Альсины. — Сам не знаю. Шел, а тут как заставило что-то обернуться. Сейя пересказал им свою встречу. — То есть ты считаешь, что в многомиллионном Токио нашел двух единственных девушек, которых и видел-то только один раз в жизни и о которых ни черта не помнишь, и все благодаря какому-то там предчувствию левой пятки? — Я доверяю своей интуиции, — огрызнулся Сейя. Слова Творца были рациональны, но обидны. Потому что он даже не пытался завуалировать или донести как-то помягче. Весь его тон говорил о том, что он считает Сейю полным идиотом. — Иначе мы бы все трое валялись с перерезанным горлом в канаве от посланцев Фергюса, — про Оливию он тактично не упомянул. Тайки нахмурился. Конечно, он помнил, что именно Сейя раскрыл заговор первого советника только почившего Короля, да и многие другие тоже, но предпочитал все же верить фактам. — Ладно, успокойтесь, — Ятен поднял руки. — Сейя, повтори еще раз ту фразу, что заставила тебя остановиться. — Что-то про сон, — Сейя закатил глаза, опираясь спиной о стол, на котором только что сидел. — Блондинка говорила про то, что хочет спать. — Хм, если подумать, Уран тоже на это жаловалась… — задумчиво произнес Ятен. — Это еще ничего не доказывает, — отрезал Творец. — А я и не говорю, что доказывает, — Сейя зевнул. — Я только говорю, что моя левая пятка отчего-то уверена в этом. — Может, ты все же энергию их чувствовал? — предположил Целитель. — Нет, — отрезал Сейя. Как бы ему ни хотелось привести этот факт в качестве своего довода упертому Творцу, это было бы неправдой. А обманываться в их случае было чревато. — Ничего не было. Никакой энергии. — Хм, — Ятен задумался. — От Сейлор Мун несло неприкрытой энергией сенши. — А эти, видимо, умеют ее скрывать, — предположил Сейя. — Если это вообще они, — сказал Тайки. Он так и не верил. Но потом все же добавил. — Но если это они, этот факт оптимизма не внушает. Значит сенши они опытные. Сейя думал примерно то же самое, но вслух не сказал. Не хватало ещё с Творцом соглашаться. — Нам все равно дальше двигаться некуда, — произнес Файтер. — Зацепок других пока нет. Кроме этой и Сейлор Мун. — А что не так с Сейлор Мун, — снова подал голос со своего места Тайки. — Рядом с ней может быть принцесса, — пояснил свою теорию Сейя. Творец на упоминание Оливии никак не отреагировал. Все так же каменно-спокойным оставался. Хотя тут и Галаксии понятно было — не верил. — От нее такой чистой энергией сенши несет, — продолжил отчего-то объяснять Сейя. — Что это вполне могло принцессу привлечь. Она может быть рядом. — Так и возле внешних может быть, — ввернул Ятен. — Может, — согласился Сейя. — Более чем вероятно. Потому и надо следить. Других идей все равно нет. К тому же, — Сейя ухмыльнулся. — Всегда полезно знать своего врага в лицо, — Сейя представил выражение лица той стервы, Уран, когда она поймёт, что им известны их человеческие личины. — Хм, Харука значит… — Ятен задумался. — Имя довольно-таки обычное в Японии. Найти будет сложновато. — Она носит мужские костюмы и относит себя «по девочкам». Если, конечно, это не был наеб с целью отвязаться от меня, — он поморщился. — Ты уже и пофлиртовать с ней успел, — на этот раз глаза закатил Ятен. — Должен же был я как-то с ней познакомиться, — Сейя пожал плечами. — Познакомиться, а не флиртовать. А, — Ятен махнул рукой. — У тебя все одно. — Так, ладно, — Тайки встал со своего кресла. — Ятен, сможешь сделать что-нибудь с этой Харукой? — Могу попробовать попросить знакомых пробить. Получится — не получится, но шанс есть. — Хорошо, — Тайки кивнул. — Сейя, — Ятен спросил. — Ты точно больше ничего не можешь о них сказать? Возраст там, фамилию… — Я и имя-то ее благодаря подружке узнал, — буркнул Файтер. — А в остальном… — он снова задумался, припоминая. — Ничего необычного, — покачал головой. — Как я и говорил. Возраст, наверное, такой же, как и у нас. Старшие школьницы или студентки. — Ты не знаешь, кто из них кто? — с интересом спросил Ятен и с задумчивостью покосился на Сейю. — Раз предполагаешь, что это Нептун и Уран. Тайки подошел к ним и встал рядом. Как-то на мгновение Сейя вновь почувствовал то единство, которое всегда их окружало и царило между ними. До того, как напала Галаксия. — Я только помню, что Уран была старше. Старше остальных. Но девушки были одного возраста. — Плутон, — кратко произнес Творец. — Что? — не поняли братья. — Плутон была старше остальных, — потом отвел глаза и нехотя пояснил. — Это то немногое, что я помню. — Да ладно? — Сейя нахмурился. — Потом почесал затылок и признался. — Я помнил, что одна из них старше. Но не помнил, кто именно. Потому и решил, что Уран. Она ведь их лидер, так что это довольно логично. — Логично, — согласился, кивнув, Тайки. — Хотя тоже не в нашем случае. Сейя закатил глаза, прекрасно понимая, что именно Творец имеет в виду. В их троице самым старшим тоже был Ятен, но лидером все равно оставался Сейя. — Значит, те двое все-таки Уран и Нептун, — продолжил, рассуждая, Ятен. — Но вот только кто из них кто? — Блондинка явно Уран, — проговорил Сейя, хватая с небольшого столика пакетик с орешками и забрасывая часть себе в рот. — Это почему же? — поинтересовался Ятен. — Что та стерва, что эта, — ответил Файтер, припоминая, как эта Харука намеренно его продинамила. — А, ну да, — съехидничал Ятен. — Ты то у нас сам ангелок. Но вообще, — он тут же продолжил, не давая Сейе возмутиться. — Это вполне вероятно, если судить по фразе. — Ты не забывай, что вероятность этого меньше одной доли процента. Что Сейя по одной только фразе нашел сразу двух сенши, — Тайки не мог не вставить своё занудство. — Я верю своей левой пятке! — Да помню я, помню, — отмахнулся Творец. — Да я и не забываю, — пожал плечами Ятен. — Да вот только двигаться все равно некуда. — Ты мне лучше вот что скажи: почему ты решил, что та вторая вообще сенши? — что у Творца всегда хорошо получалось — так это докапываться до всяких мелочей. — Может, она вообще обычный человек? Все та же твоя левая пятка? — Именно она, — Сейя ухмыльнулся, отошел, снова опершись спиной о стол и закинул в рот вторую порцию орешков. — А точнее та фраза. Она сказала ее ей. И добавила так многозначительно: «Ты прекрасно знаешь, что это не из-за этого». Намек на наше ночное рандеву, нет? Тайки устало потер лоб. — Все это мышиная возня. Нет никаких фактов, никаких доказательств, а только мифическая пятка Сейи! — А мне вот интересно, — вдруг произнес Ятен, которого, похоже, перспектива следовать за левой пяткой Сейи ничуть не смущала. — А почему они не привели свою Сатурн? — и он оглянулся на братьев. — Что они вообще имели в виду этой фразой: «Боже упаси вам встретиться с нашей Сатурн»? — Не знаю, — Сейя зевнул. Отчего-то ему хотелось спать. — Может, что она на рожу страшна, как смерть? — А толку? — Ятен пожал плечами. — Рожи мы их все равно не запомним… кстати, как там ее имя? — Кого? — Сейя не понял. — Второй этой. — Мичи. Мичиру. — Понятно. И опять — ни фамилии, ни возраста, ни школы. Ищи, Ятен, как хочешь, — Целитель закатил глаза. — Ну уж извини, — тут Сейя вспылил. — Что не догадался им там устроить допрос с применением пыток и паяльника. — Значит, ты считаешь, что Мичиру — это Нептун? Кстати, а почему ты не думаешь, что Мичиру — это Сатурн? Почему именно Нептун? — Не знаю, — Сейя пожал плечами. С таким видом, будто ему это в голову не приходило. — Как-то само в голову пришло. — Про Сатурн мы ничего не знаем. Понятно, что Плутон среди этих двоих нет. Раз она явно старше. Но про Сатурн мы ничего не знаем. Она может быть их возраста. — Или еще старше, — добавил Тайки. — Не знаю, — Сейя вновь пожал плечами. — Как-то само пришло. Те двое на рандеву были как-то вместе, переговаривались, препирались, в общем были на одной волне. Вот я видимо на автомате и подумал. Может быть и Сатурн. Я про нее вообще не вспомнил. — Гадаем на кофейной гуще, — проворчал Тайки. — Сатурн не Сатурн. — Ладно, — решил Ятен. — Все равно других зацепок у нас нет. Я попытаюсь выяснить, кто эти таинственные Мичиру и Харука. А пока что нужно следить и за ними, и за иннерами. Может, действительно окажется, что Оливия там. — Ну или Галаксия, тоже неплохо, — прокомментировал Сейя. — Сразу снесем ей ее гнилую башку. Ятен и Тайки не ответили. Хотя оба понимали, что шанс того, что Сейя там что-то снесет Галаксии, очень невелик. Но если ему легче так было думать. — Сейя, будешь следить за Харукой и Мичиру, — решил Ятен. — Если, конечно, ты их найдешь, — язвительно добавил он. — Э? Почему я? — Сейя даже вскочил со стола. — Я хотел следить за Сейлор Мун! На Усаги хотелось смотреть. Снова и снова. Она тянула его и ее хотелось увидеть вновь. Харука — хотя он ее и видел-то только один раз — ему не нравилась. Она таких чувств не вызывала. — Потому что раз твоя левая пятка нашла их один раз — найдет и другой. А серьезно, если ты все же оказался прав и это Уран… — Я прав! — горячо и с обидой возразил Сейя. — Она лидер. Тогда кому как не тебе с ней возиться? Сейя вздохнул, признавая правоту слов Ятена. Каждому свое. И если окажется, что именно Харука — лидер внешних, то именно Сейе придется с ней разбираться. Как лидеру. Хотя он с большим удовольствием занимался бы Усаги. — Сейлор Мун займется Тайки. — А почему не ты? — задал вопрос Творец. Ему явно не хотелось ходить хвостом за стайкой шебечущих девиц. — А я буду пытаться среди миллионного Токио найти этих загадочных Харуку и Мичиру. И поверьте, мне будет в два раза сложнее, чем вам, — и дождавшись, пока оба повернут головы в его сторону, пояснил. — У меня же нет Сейиной левой пятки. Губы Тайки и Сейи тронула улыбка. В дверь гримерки постучали. Да еще и так громко, нервно. — Точно, — Сейя посмотрел на часы. — Нам же пора ее освобождать. Пошлите, — он махнул рукой и двинулся было в сторону двери, но был схвачен Ятеном за воротник. — Нет уж, — он подтащил брата к себе. — Э? — Сейчас ты пойдешь к продюсеру и будешь выслушивать от него всё то, что я слушал все два часа, пока тебя не было. И пояснишь, почему не пришел с обеда. — Ну эй... — И это даже не обсуждается. — Тайки! — А Тайки только мне поможет. С шутками и переругиваниями они направились к двери. — Да ладно, ладно! Сейчас схожу! Хотя вообще, Ятен, это нечестно. Я вообще-то пострадал во имя дела. — Да кто ж спорит-то, — Ятен усмехнулся. Они дошли до двери, когда Сейя остановился. — Знаете, — произнес он, глядя в потолок. Ятен и Тайки к нему обернулись. — Неважно, удастся ли нам найти этих Харуку и Мичиру сейчас, я уверен, мы все равно встретимся с ними вновь. — Откуда ты знаешь? — спокойно спросил Ятен. — Так ж левая пятка, — Сейя с задором, словно не было этих серьезных секунд, отсалютовал рукой и вышел из комнаты. *** Сейя швырнул аптечку на небольшой журнальный столик в их комнате. Он всё ещё был в бешенстве из-за выходки Зойсайта и предпочел бы, наверное, двинуть ему ещё пару раз. Останавливало его то, что скорее всего, он не сможет себя контролировать и либо изобьёт его так, что тот говорить не сможет, либо попросту убьёт. А ему нужна информация. — Извиняться не буду, — категорично заявил он и уселся в кресло напротив Зойсайта, недовольно скрестив руки на груди. — И не должен, — помотал головой Зой. Насколько ему позволял разбитый нос. — Я поступил тупо. И ты был бы абсолютно прав, если бы сломал мне челюсть. — И я всё ещё не отказываюсь от желания сделать это, — с ненавистью процедил Воин. — Прости, — Зойсайт снова помотал головой, кровь капнула из его носа на ковёр, и он прижал к нему руку. — Из-за всего этого я… у меня реально съехала крыша. Я стал как будто не в себе. — Из-за этого? — Сейя прищурил глаза. Они так и остались в спальне. Файтер бережно укрыл Харуку одеялом. Он несколько раз проверял ее состояние, ее рану, но все было в порядке. О ноже в груди ничего и не напоминало. — Из-за серебряной пыли? — Это называется серебряный сон, — Зойсайт вздохнул, посмотрел на платок, красный от его крови. Положил его на стол и начал, видя, что Сейя ждет информации. — Приближается эра Хрустального Токио — нового государства. Даже нового мира, править которым будут нео-Королева Серенити и король Эндимион. Думаю, ты догадываешься, кто это такие, Воин. О, да, Сейя догадывался. И еще как догадывался. Об этом мифическом городе ему не рассказывал разве что только ленивый. Надо же. У Усаги и Мамору действительно великое будущее. — Было предсказано, что однажды Земля покроется льдом. И все живое на ней впадет в летаргический сон. Планету из этого ледяного сна пробудит нео-королева Серенити светом Серебряного кристалла. Это и станет финальной кульминацией ее силы. Люди просто однажды уснут, а проснутся в новом государстве, в новом мире, где уже все другое, а на троне сидит светлая королева. Прекрасная и могущественная. В центре нынешнего Токио вырастет Хрустальный дворец, принцесса окончательно станет королевой, как и предсказывалось легендами, и все будут жить долго и счастливо. Лунная королева, ее король и ее стражи. Вот так вот. — И они в это верят? — Сейя усмехнулся. Сказка про то, что из-под земли вырастет Хрустальный замок, в котором будут жить прекрасные король и королева, выглядела, если честно, несколько утопично. Как раз в духе Усаги. — Верят — не верят, для них это реальность, — отозвался Зойсайт, пожав плечами. Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — Свершившийся факт, который они ждут. Они видели этот город своими глазами, поэтому для них он реален. Сейя спокойно отметил, что ему, в принципе, все равно на совместное и такое однозначное будущее Усаги с Мамору. Усаги суждена ему? Предопределена судьбой? Ему всё равно. Пусть строят хоть какое будущее, лишь бы его с Харукой не трогали. Видимо, последняя мысль слишком уж явно проявилась у него на лице, потому что Зойсайт как-то зло усмехнулся. — Как это произойдет? — Что? — Зойсайт опомнился. Будто прослушал. Словно из мыслей своих вынырнул. — Обледение Земли, — пояснил Сейя. Очень странно, что при всей своей нынешней силе Сейлор Мун не сможет это предотвратить. Зойсайт пожал плечами. — Кто знает. Это предсказание, а не инструкция. Еще более странно. Если бы Оливии было известно о таком предсказании, то она бы из кожи вон вылезла, но предотвратила. — Хорошо, допустим. Через энное количество лет из-под земли вырастет Хрустальная избушка и все там будут жить долго и счастливо. Но сейчас-то что? Почему сейчас Харука уснула? Что-то я не заметил, что мир начал превращаться в глобальный морозильник. И что люди на улице начали валиться с ног в сон — тоже. Это так Хрустальный век… — Эра, — машинально — и вновь безразлично — поправил Зойсайт. — Ну эра, — не стал спорить Сейя. — Это так Хрустальная эра наступает? — Хрустальная эра наступит еще не скоро. — Тогда в чем дело? — Сейя поборол в себе желание вскочить. Этот сухой тон, с которым говорил Зойсайт, его выбешивал. Да, он понимал, что, может, они с Харукой не были друзьями. С аутерами вообще сложно дружить. Особенно, если имеешь грешки за спиной: типа демонской сущности или инопланетного происхождения. Но все-таки. Но все-таки. Они же были по одну сторону войны. По крайней мере, сейчас. Они спины друг другу прикрывали. Да они оба одну и ту же Землю защищали, когда Сейя был предан совсем другой планете! У Зойсайта самого Ами спала! А ему словно все равно на это! Будто не касается его ничего и плевать ему на все с большой колокольни! Столько безразличия и равнодушия в голосе. Равнодушия, получается, не только к чужой беде. — Что за серебряный сон? — Серебряный сон — это что-то типа анабиоза. Когда воин, человек, животное… в общем, нечто живое погружается в такое состояние. Со стороны кажется, что спит человек и спит. Разницы никакой и не видно. Даже приборы тебе не покажут. Да вот только не просыпается он. Никак. Хоть буди ты его, хоть нет. — И серебряная пыль на теле, — вспомнил Сейя. — Серебряную пыль видим только мы, — флегматично ответил Зойсайт. — Потому что явление это сугубо магическое. В таком состоянии у человека замедляются все жизнедеятельные процессы, практически сходят на нет. И в такой форме человек способен существовать, — на этом слове Зойсайт как-то зло усмехнулся. — Тысячи лет. Без вреда для здоровья. И причинить вред, как я уже показал, хоть и тупо это сделал, признаю, — Зойсайт поморщился. — Никто не может. Серебряная пыль просто не даст это сделать. Она как камера хранения для них, сохраняет все в первозданном виде, — Сейе эти слова не понравились. Камера хранения. Будто о вещи какой-то говорят, а не о живом человеке. — Кто это сделал? — прошипел Сейя, а у самого пальцы побелели от ненависти. Камера хранения. — А? — Зойсайт не понял. — Кто это сделал? — повторил Сейя. — Ты сказал, что это явление магическое, — Зойсайт с удовлетворением отметил, что Воин не просто слушает. Выводы делает. Значит, голова работает. — Значит, кто-то его на них навел. Зойсайт, держа руки скрещенными на груди, довольно кивнул. — Кто? — Серебряный сон подчиняется только одному человеку. Наложить его может только лунная принцесса. — Усаги?! — Файтер сказал это громче, чем рассчитывал. Подобрался в кресле, будто вот-вот вскочит и вцепился руками в подлокотники. — Усаги-Усаги, — почему-то довольно подтвердил Лорд. — Да бред, — с некой неуверенностью проговорил Сейя и отклонился обратно. — Ну почему же? — Зойсайт с безразличием пожал плечами. Взял платок со стола, промокнул кровь и отклонился обратно. — Ведь именно так она спасет людей. Погрузит их в серебряный сон перед обледенением. — Но ты сказал, что Хрустальный век ещё не наступает?.. — Не наступает, — согласился Зой. — Тогда зачем она это сделала? — Она готовится, — Зойсайт безразлично и равнодушно посмотрел на свои ногти. Даже как-то… по-девичьи это вышло. Поднял глаза. — К Хрустальной эре. Оттого и погрузила своих воинов в сон. — Когда начнется Хрустальная эра? — спросил Сейя сиплым голосом. — Через двести лет. — Но я же… Это признание Зойсайта выбило почву из-под ног. Будто мешком пыльным по голове огрели, выбив все слова. — Я же умру… Он умрет к тому времени, как проснется Харука. Она очнется, проснется от этого долбанного сна, а его уже не будет на этой земле. Он целую жизнь проведет… без нее. — Вот именно, Воин, вот именно, — рассмеялся Зойсайт, выпуская, наконец, на волю, свои эмоции. Рассмеялся рвано, зло, ожесточенно. Озлобленно. И именно эта озлобленность таилась во всех его словах. Теперь Сейя это понял. Зойсайт не был равнодушным. Он был озлобленным. На весь свет. — Мы все умрем. Мы все сдохнем, — он выплюнул это слово. — К тому времени, когда они очнутся. — Но зачем? — голос Сейи был сиплым. Он не понимал. — Зачем Оданго погрузила в сон сенши именно сейчас, когда до Хрустального Токио еще двести лет? В этом не было смысла. Никакого. Сейя пытался, но не мог найти причины. Хрустальный век ещё не скоро. Обледенение тоже. Зачем она сейчас это сделала? — Так для того и погрузила — чтоб мы все сдохли, — выплюнул Зойсайт, с ненавистью глядя в его глаза. — Представь, Воин, они все просыпаются, а нас никого нет. — Она и людей собралась в сон погрузить? — Нет, — Зойсайт рассмеялся. И снова озлобленно. — Людей она не тронет. Только через двести лет. — Тогда зачем? — А ты так и не понял, Воин, — Зойсайт усмехнулся. Его голос сочился озлобленной горечью. Впрочем, Зойсайт предполагал, что Файтер прекрасно все понимает. Не дурак ведь. Просто поверить себе не может. Про прекрасную Серенити. — Чтобы мы все умерли. Зойсайт достал из кармана сигареты и зажигалку. — Не кури здесь, — Сейя покосился на Харуку. Гонщица не любила запах табака. — И объясни толком. Почему Усаги, — он никак не мог заставить себя звать оданго Серенити. — Отправила в сон сенши. Зойсайт скривился, но сигарету изо рта вынул и убрал обратно в пачку. Сейя всегда удивлялся, что такая умница и разумница, как Ами, не отучила его от этой гадости. Если бы он нечто такое попытался вытворить при Харуке, то обошелся бы переломом челюсти. В лучшем случае. — Чтобы умерли все, кто их знал, — Зойсайт бросил пачку с сигаретами на стол. — Это тебе если прямо. Сенши проснутся только через двести лет. Их родители к тому времени умрут. Друзья и знакомые тоже. Родственники перейдут в ту стадию, когда будут считаться седьмой водой на киселе. Если вообще останутся. Мы, — Сейя дернулся, словно от пощечины. — Тоже умрем. Во всем мире не останется ни одного человека, который бы их знал. По сути для мира они исчезнут. Они перестанут быть людьми. Что ты за человек, если у тебя нет никого, ни единого существа на планете, который бы тебя знал? К которому ты бы мог прийти. Тебе некуда вернуться. Абсолютно некуда пойти. У них даже документов не будет. Потому что такие люди жили двести лет назад. А разве кто-то способен жить так долго? И попробуй, докажи, что ты это ты. По сути, они перестанут существовать для мира. Как им жить дальше? Без дома, без работы, когда тебя нет? Куда податься? Только к единственному человеку, который тебя знает и помнит — Серенити. Когда они проснутся, Усаги окажется единственным человеком, которого они знают. И который знает их. Вообще, я восхищаюсь Серенити, — Зойсайт рассмеялся, но вышло это как-то невесело и уж точно не восхищенно. — Одним ходом все решить. У сенши больше не будет целей в жизни, никакого смысла, кроме как служить ей. Ну ладно-ладно: выполнять долг воинов и защищать Хрустальный Токио. Но смысл от этого не меняется. Ничто больше не будет мешать им выполнять их долг. Долг… Сейя невесело усмехнулся. А разве раньше кто-то им мешал? Это была ещё одна причина, почему Сейе и Харуке комфортно жилось вместе. Свяжи себя Сейя отношениями с обычной девушкой, пришлось бы оправдываться, объяснять — где он так долго пропадает. И почему иной раз возвращается в таком виде, будто его бродячие псы пожевали и выплюнули. И всё бы это сопровождалось враньём. Огромным потоком лжи, которая льётся день за днём и топит ваши отношения. Потому что правду ты ей всё равно сказать не можешь. Врать Сейя не любил. С Харукой в этом плане было легко. Потому что она была точно такой же. У неё тоже был долг, от которого она не могла отказаться, и она сама иной раз приходила такой же «пожёванной». Потому-то она и с пониманием относилась к его достаточно долгим и частым «командировкам» на родину. И Сейя с таким же пониманием относился к тому, что появлялась она порой дома чуть ли не перемолотая в фарш. Да, ему больно её было такой видеть — как и ей отпускать его — но он понимал, что не пойти она туда не может. Зубы сжимал и молча бинтовал. Дрожащими руками. Прижимал к себе и шептал только, чтобы она дождалась его в следующий раз. Чтобы хоть как-то он её защитить мог. Забывали ли они когда-нибудь, что у них есть долг? Нет. Не маленькие уже. Да и звание у обоих далеко не рядовых. Тут уж не до сомнительных мечтаний. И разве это, разве то, что они были друг у друга, мешало им выполнять долг? — Мешало, Воин, — произнес Зойсайт с такой интонацией, будто Коу размышлял об этом вслух. — Потому что им всегда было куда, а главное к кому возвращаться. Потому что у них были еще свои заботы и мысли. Люди, у которых кто-то есть и которых кто-то ждёт, жертвуют собой ради другого очень неохотно. Жертвовать собой во имя идеи и светлого будущего для всех гораздо легче, когда у тебя никого нет. И все твои мысли только о долге. О счастье мессии. Тогда и голову не жалко сложить. А вот если у тебя в доме горит свет, если тебя в доме ждут, у окна сидят, тогда ты всеми силами будешь пытаться вернуться домой. И умирать как-то уже не хочется. Начинаешь ценить свою жизнь. Такие люди пушечным мясом быть не хотят. И сделают всё, чтобы вернуться. Когда для короны иной раз нужно совсем не это. Понимаешь, в чем дело, Воин? У всех сенши помимо долга есть любящие их люди. И их служба хоть и занимает значительную часть в их жизни, но вовсе не является центральной. И Усаги не является единственной фигурой в их жизни. И полностью они ей не принадлежат. А для любого монарха это вызывает беспокойство. Когда ты полностью управлять мыслями и поступками своих людей, далеко не последних в королевстве, не можешь. Цукино беспокоит, как это будет выглядеть, когда настанет Хрустальный Токио. По предсказанию, которое они видели, король и королева живут в Хрустальном дворце, а лунную семью защищают верные воины. И Цукино просто боится. Когда она познакомилась с девочками, у них не было никаких целей в жизни. И Усаги заменила им эту цель, дала смысл жизни. Но сейчас, когда всё меняется, когда врагов больше нет, а война на время притихла, у сенши появляются другие ориентиры, кроме как быть подле лунной принцессы, Цукино всё это пугает. Она привыкла быть центром их жизни. И теперь просто боится, что вот это всё может помешать их будущему. Ведь Хрустальный Токио она видела вовсе не таким. Там сенши были рядом с королевой и её семьёй. И их ничто не отвлекало. Она собирается строить Хрустальный Токио, мощное государство с сильной и безоговорочной властью монарха, где авторитет лунной семьи безграничен, а они сами будут иметь репутацию неких «небожителей». Ты этого не знаешь, но королева Хрустального Токио никогда не покидала Хрустального дворца, охраняемая своими стражами. Могущественная и прекрасная, всё будут превозносить её и безоговорочно верить в силу светлой королевы. Но для этого, для установления своей власти и этого ореола «могущества», могущественной богини ей нужны все атрибуты. И, главным образом, сенши. Преданные безликие воины, которые каменной стеной будут стоять на страже спокойствия лунной семьи и тем самым будут поддерживать веру людей в «избранность» лунной королевы. Вот тебе, если прямо, — Зойсайт элегантно сложил руки перед собой. — Зачем Серенити — ах, да, прости, Усаги — отправила в сон своих воинов сейчас. А не через двести лет. Чтобы к моменту Хрустального Токио у них не осталось никого кроме неё и службы ей. Если честно, информация для Сейи была слишком сложной. Он сидел, смотрел себе под ноги, а сам понять не мог, что чувствует внутри. Не понимал, что думать обо всём этом, обо всей этой свалившейся на него информации и как к этому относиться. Только сегодня утром они с Харукой были счастливы и влюблены, и уже через какое-то мгновение… всё пошло прахом. Двести лет. — Но разве она сама к этому времени не умрёт? — Дорогой мой, — что всегда бесило Сейю в Зойсайте, так это его привычка говорить вот так вот манерно. Особенно это проявлялось, если он был чем-то недоволен или зол. Не то что бы Сейя успел изучить его как следует, но вот эта его черта в глаза бросалась сразу же. — Она светлая королева. И да, она не умрёт. В будущем — это будет ещё одним доказательством её «избранности» перед простыми людьми, доказательством того, что она не просто человек, она — их Мессия. Это очень удобно, когда нужно убедить людей в своей избранности. У Усаги есть одна побрякушка — серебряный кристалл. Который способен даровать владельцу и окружающим его людям долголетие. Так что да, Усаги переживет. Как будущая светлая королева. Ну и Эндимион тоже, разумеется. И для сенши бы это также работало, не заведи они такие неудобные для Усаги отношения. — Она способна даровать бессмертие… — как-то заторможенно пробормотал Сейя. — Долголетие. Способна. Говорят, раньше на Луне люди жили сотни лет и все благодаря свету Серебрянного Кристалла. Но она этого не сделает. Эндимиону — да. Нам — нет. — Почему? — Сейя поднял на него глаза, и Зойсайт почувствовал внутри глухое раздражение. Потребовалось немало сил, чтобы не взбеситься. Конечно, он понимал, что то, что он сейчас рассказал Файтеру, принять и осознать трудно. Но повторять все по десятому разу раздражало. — Да потому что не нужны мы ей живыми! — тон все равно не сумел сдержать, и получилось выше, чем надо. — Эндимион… Мамору — это одно. Он ее любовь, её жизнь и так далее по этой розовой сопливой фигне. И им она действительно дорожит. В конце концов, в каждой сказке у принцессы должен быть принц. А вот мы ей нахрен не нужны. — Ты не можешь этого знать… — неуверенно возразил метеор. — Да она сенши отправила в сон на двести лет раньше, чем остальных! Зойсайт всё-таки взорвался. — Только лишь затем, чтобы от нас избавиться. Из-за нас у неё нет полного контроля над ними. Не нужны мы ей. Мы мешаем ей создать то будущее, которое она видела. Которое она хочет. А потому идти она будет по трупам. — А что же Мамору? — А что Мамору? — Зойсайт пожал плечами. Вспышка гнева прошла так же быстро, как и появилась. — Неужели он все это одобряет? Вы же его друзья! Он так просто смотрит на все это? На то, что вы… умрете? — Не думаю, что он что-то знает, — Зойсайт снова пожал плечами. — Он думает и будет думать, что эти двести лет мы переживём. В конце концов, Серенити… ну ладно, ладно, Усаги. Она поступила очень умно. Да, мы ей не нужны. Но она ведь не стала нас убивать или травить. Нет, она знает, что для Эндимиона мы важны. Он ждал нашего возвращения много лет. А потому, действовать прямо она не решилась. Вместо этого она отправила в сон своих сенши. Придумать причину, поясняющую, зачем это было сделано — труда не составит. Сенши будут спать, мы стареть. А потом — упс, извини, Энди, я думала, что свет долголетия Серебряного Кристалла подействовал и на Лордов. Может, у меня не получилось из-за того, что они были демонами? Но ты не волнуйся, они обязательно переродятся. А девочки дождутся их. Воин, — Зойсайт рассмеялся. — Эндимион верит своей Серенити. Слепо и безоговорочно. Он её любит. Как он говорит: в любви самое главное доверие. Без него ничего не построить. И в этом смысле он прав, конечно, — Зойсайт взял конфетку с журнального столика, повертел её в руках, но разворачивать не стал. Бросил обратно на стол и продолжил. — Серенити для него самый близкий человек. Она прошла с ним через многое и из много вытащила. Ты же не сомневаешься в Харуке? — Сейя покачал головой. — Вот и он не сомневается. Он верит, что долголетие будет даровано всем. И в какой-то степени он прав, оно будет даровано. Но только после возведения Хрустального Токио, не раньше, — Зойсайт отклонился назад, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Воцарилось молчание. Казалось, будто Зойсайт устал говорить, таким измученным он выглядел. У Сейи появилось время, чтобы подумать. Он не знал, как относиться к этой информации, к тому, что услышал. Верить не хотелось. Но как ж тут не верить, когда Харука лежит рядом и не откликается? Сейя вцепился себе в волосы. — Ами будет служить ей всю оставшуюся вечность, — раздаётся глухой и надломленный голос Зойсайта. Сейя поднимает голову и смотрит на него. Вид у того совершенно разбитый. Под стать голосу. Сколько ему? Кажется, он его ровесник. А выглядит гораздо моложе. Особенно в таком прикиде. Как подросток. Ожесточившийся и обозлённый на весь мир подросток. То, что сейчас Зойсайт ненавидит весь мир, было ясно и без слов. — Она будет вечно подле Серенити. Она не сможет завести семью, исполнить свои мечты, — Зойсайт глаза не открывал. Так и привалившись к спинке кресла. — А у неё было много стремлений. Но она должна будет про себя позабыть и вечно стоять на страже Хрустального Токио. Чтобы никто ненароком не омрачил счастье лунной четы. Серенити крепко её к себе привязала. И это никогда не закончится. Никогда, понимаешь? Ами будет вечно исполнять этот грёбанный долг. А я… — голос Зойсайта прервался, будто он захлебнулся горечью. — Даже ничем не смогу ей помочь. Я ничего не смогу сделать, потому что через двести лет я уже умру! От того, что вырисовывал Зойсайт, становилось не по себе. Сейя протер лоб рукой. Вечность — слово красивое. Но что стоит за ним, сразу и не понимаешь. Люди будут жить долго. Чуть ли не вечность. И реальную вечность будет жить нео-королева Серенити. И ее сенши, как близкие к королевской семье люди. И все будут думать, что это благо. Привилегия. Но никто как-то не думал и не будет думать, что раз сенши будут жить вечно, то и свой долг они будут также отдавать вечно. Бессменно. Харука будет вынуждена вечно стоять на страже границ. Без шанса сойти со своего поста или когда-нибудь закончить свою службу. Такое даже представлялось с трудом. Потому что в головах у обычных людей — и Сейя не исключение — у всего есть начало и у всего есть конец. И представить, как что-то может длиться вечность… невероятно сложно. Даже Сейе служить Оливии не так то долго. Всего лишь одну человеческую жизнь. А не вечность. — Мы даже после смерти с ней не встретимся, — снова заговорил Зойсайт, и Сейя вздрогнул. — Потому что Ами… вечно будет сенши. При светлой королеве. Когда это утро, начавшееся так хорошо и лениво, с любимой женщиной под боком, сумело превратиться вот в это? Сейя понял, что хотел сказать Зойсайт. Но полноценно озвучить так и не смог. Ами будет жить вечно, служить королеве, а Зойсайт просто умрет и сгниет в могиле. Сейя только сейчас понял, что может никогда больше не услышать голос любимой, её голос. Никогда с ней не поговорить. Подумать только, только вчера вы были счастливы. Любили друг друга, жили и целый мир был только для вас двоих. И даже представить не могли, что больше никогда не встретитесь. Что на следующее утро один из вас не проснется. А последние слова… черт, Сейя бы сейчас все на свете отдал, лишь бы она очнулась. — Мы вчера с Ами поругались. И последние слова, что я сказал… — Зойсайт замолчал, вцепившись руками в кресло. — А на утро она не проснулась. Это было последнее, что она услышала от меня. Если бы я знал… Если бы я знал… Сейя никогда не думал о том, что однажды может больше не услышать Харуку. А если бы знал, тогда что?.. Был бы внимательнее? Не спорил иной раз по мелочам? Которые сейчас казалось такими незначительными. Почему-то человек начинает осознавать всё это, понимать, только когда изменить ничего не может. То, что один из них в бою погибнуть может, Сейя понимал. Но когда вот так резко, без причины… Только что разговаривал с человеком, а тут раз и нет его. Верить в такое не хотелось. — Нет… нет, это невозможно, — лихорадочно зашептал Сейя, глядя себе под ноги. Зойсайт открыл глаза. Уставился всё также холодно и колко. — Усаги не могла… она знает, как я люблю Харуку… можно… можно же поговорить с ней… объяснить… — Сейя посмотрел на Лорда, который отвечал ему скучающим взглядом. — Она же знает, как они дороги нам… — Воин, — голос Зойсайта вновь был полон язвительного сарказма. — Её не остановило даже то, что у нас с Ами есть пятилетняя дочь. О чем ты говоришь? — Сейя замер. — Или она вдруг резко позабыла о крестнице? Которую оставила без матери? Сейя знал, что у Ами и Зойсайта есть ребёнок, он не раз видел эту девочку, но… как-то подзабыл. Внутри кто-то будто воткнул что-то острое. — Да ладно… она просто… — Что просто? — глаза Зойсайта вызывающе блеснули. — Вчера крёстная прислала подарок Марисе. Потому что на той неделе у неё было день рождения. — И как ты ей сказал? — тихо спросил Файтер. — Я не сказал, — Зойсайт отвел взгляд. И даже как-то сгорбился по-мальчишечьи. — Я не знаю, как сказать Марисе, что её мама спит и больше не проснётся. Что она будет взрослеть, становиться старше, а мама так и будет спать. Я не знаю, как объяснить это пятилетнему ребенку. Когда вечером она придёт, а мамы, которая утром её провожала и обнимала, больше нет? Точнее, она есть, — Зойсайт усмехнулся. — Но вот обнять больше не сможет. Ты, Воин, сможешь сказать такое своему ребёнку? Сказать на это было нечего. Сейчас Сейя понимал Зойсайта. Даже представить невозможно было, каково ему сейчас. Потерять жену, остаться с ребёнком на руках, которому ещё нужно как-то всё объяснить… У Зойсайта отобрали всё, и всё что ему оставалось сейчас — это ненавидеть. Теперь он понимал, почему Зойсайт выглядит так, будто собирается бросить вызов всему миру. Но всё-таки… картина не складывалась. То ли Зойсайт чего-то не договорил, то ли Сейя просто так сильно не хотел в это верить. Ведь Усаги… она ведь чистый ангел. Сейя помнил, как познакомился с ней. Как восхищался. От неё веяло такой чистой энергией, такой светлой и сильной, что усомниться было нельзя в том, что она Мессия Света. Она рисковала жизнью за Мир, не раз вытаскивала его из тьмы одной лишь силой своей веры. Она так любила людей и так хотела, чтобы они были счастливы. Хотела, чтобы улыбались её подруги и чтобы сбылись их мечты… Сейя помнил, как любил Усаги. Трепетно и нежно. Её невозможно было не любить, такой свет и доброту она излучала. А потому Сейя не верил. Нет, Усаги не способна на такое. Отправить в сон подруг? Лишить девочку матери? Усаги не могла. Наверняка, Зойсайт просто не так понял. Всё же Сейя был знаком с Усаги дольше него. И знал: у неё доброе сердце. Которое просто не может причинить боль людям. Особенно близким. — Нет… нет, Зойсайт, наверное, ты просто всё не так понял… — задыхаясь, проговорил он. — И что же я не так понял? — в голосе Лорда слышалась насмешка и холод. — Зойсайт, поверь, — Сейя с мольбой во взгляде уставился на него. Его хотел убедить или себя? — Я знаю Усаги. Она не способна на такое. У неё доброе сердце. Она не раз мир спасала! — Тебя так послушать, так это ты с ней спишь, а не с Тено, — снова язвительно отозвался тот. Сейя побагровел. — Ах, да. Как я мог забыть, — голос Зойсайта елейно прошелестел. — Ты ведь был в неё влюблён. Да, да, Ами рассказывала. Как ты за ней бегал. Что, заговорила старая любовь? Сейя сжал руки. Зойсайту захотелось дать по морде. — Зойсайт, — больших трудов ему стоило держать себя в руках. — Я не спорю. Было такое. Я действительно был влюблён в Усаги. Но сейчас всё это в прошлом. Сейчас я люблю только Харуку, она моя любимая и единственная женщина, которой я дорожу… — Да? Что-то незаметно. — Просто я знаю Усаги. Дольше, чем ты. Зойсайт приподнял брови, но спорить не стал. — И я знаю, что она не способна на такое. Может, её что-то вынудило так поступить, новый враг или ещё что-нибудь… В конце концов, ты же с ней не говорил. Вот просто так, по душам. Не спрашивал, почему она так сделала. Зойсайт молчал на все эти вроде как разумные доводы. — В конце концов, она Миссия Света! Она всегда желала людям только добра! — А я и не спорю, — лениво отозвался Зой, изящно поведя рукой. — Но вот только представление счастья у всех разное. И у людей оно может не совпадать, — произнеся это, Зойсайт приподнялся. Сейя понял, что он его не убедил и тот собирается уходить. — Зойсайт, послушай, давай поговорим… надо поговорить с Усаги. Расспросить. Наверняка это какое-то недопонимание. И она вернёт девочек, слышишь? Она не могла так поступить. Но Зойсайт уже поднялся на ноги. — Говори. Если хочешь. Но это ничего не изменит. Она не отступится. — Что… ты собрался делать? — Сейя смотрел на Зойсайта снизу вверх, глядя на то, как он поправляет рубашку и цепи. — Я не отдам Ами Серенити. Можешь ей так и передать, — бросил он брезгливо. — Я буду бороться. И она её не получит. — Зойсайт… — Сейя всё же встал. — Информацию я тебе изложил. Харуку ты не разбудишь. Правда, — он усмехнулся. — Я думал, что ты умнее. Мне… даже жаль её, — и Зойсайт бросил взгляд в сторону Харуки, которая спала на кровати. — Бывай… Воин. Зойсайт ушёл, громко хлопнув дверью. Сейя упал обратно в кресло, вцепившись руками в волосы. Ещё никогда на сердце не было так хреново.