Талма Джеррибы Шигена.

…Маленький юркий истребитель дракских космических сил проигрывал земным машинам в оснащенности вооружением, но значительно выигрывал в скорости. От того в дракских «Хиведах» было так мало места. Джерибба Шиген в очередной раз пожалел, что не настолько молод, чтобы перестать жаловаться на неудобства. Хотя, как сказал Лита, «неудобства — это лишь способ достичь гармонии», гармония достигаться не торопилась, но не доверять словам древнего мыслителя было непочтительно. Кряхтя и ругая всех кизлодд Девятого Сектора, пилот наконец смог уместить в салоне себя, дополнительное вооружение, состоящее из энергоножа и импульсного пистолета, питательные палочки на несколько дней (если вдруг опять заставят летать вокруг проклятого Файрина IV целые сутки без смены), помимо этого — пришлось еще ставить обратно спасательную капсулу, которую как правило вытаскивали, для того чтобы сделать истребитель еще более маневренным. «На что только не пойдешь ради исполнения Талмы войны», — он покачал головой. В Синдиеву осталась мирная жизнь. Никто не ставил его перед выбором: исполнение Талмы или изгнание. Он сам выбрал этот путь — и обратного уже не существовало. По крайней мере, до тех пор, пока драки не перебьют всех волосатых уродов с Земли. За несколько месяцев до того, как он попал в эту мясорубку (хотя, кажется, прошло уже несколько лет), Джерриба всерьез подумывал принять Талму смерти. Жизнь стала казаться ему безумной гонкой и попытками «укусить себя за задницу», как говаривал его Родитель Гоциг. Шиген вспомнил свой разговор с братом. Эстон Нев был совсем еще ребенок, он спросил, что тот чувствует, вынашивая дитя. «Любовь», — хотелось сказать в ответ, но Шиген промолчал тогда, боясь излишнего внимания к своему положению. По его мнению, разговоры о будущем ребенке могли повлиять на Талму рождения… И получилось, что так и есть. Нерожденный малыш погиб. И он не мог никого винить в этом, кроме себя самого. В тот день нужно было оставаться дома. Малыш толкался и активничал, словно бы уже просился наружу, что вызывало улыбку. Решение прогуляться в парке оказалось роковым. Роковым стечением обстоятельств. Какой-то курьер, который даже не остановился, видимо так торопился с поручением, столкнулся с ним в переходе. Удар пришелся прямо в живот, Джерриба упал на спину, пытаясь справиться с пронизывающей болью в брюшной прорези. Он едва добрался до дома, где испуганный Эстон Нев вызвал сначала Гоцига, а потом уж тот вызвал неотложную помощь. Ребенок погиб через 3 дня. Как ни пытались врачи восстановить поврежденные ударом пуповины, сделать это им не удалось. Все в один момент перестало иметь для него значение. Он ушел с работы, которая была ему приятна своим неспешным течением и реализацией правил Пома, касающихся безделья и трудовых занятий, в полной мере. Что так же приносило удовлетворение. Больше не было смысла в каждодневном труде, Джеррибе стало казаться, что все, что бы он ни сделал — превратится в прах и исчезнет. Погибнет как его дитя. — Джерриба, тебя разыскивает пятый офицер Энот Фал, — голос механика вырвал пилота из грез и воспоминаний. — «Снова придется вылезать из этого аппарата и потом опять втискиваться в него, еще и ремни пристегивать», — пронеслось в голове. Но пропустить встречу с Фалом — это было немыслимо. Только с ним он начал чувствовать…чувствовать себя хоть немого живым. … Мест, где бы пилоты или кто бы то ни было еще занялись любовью, на корабле-носителе было немного. И как правило все они были заняты. Некоторые драки, не желающие попасть в мадах, пытались зачать ребенка и избежать отправки на передовые фланги войск. Ни у кого не получалось по той простой причине, что для зачатия нужна спокойная обстановка и расслабленность, а не вой сирен и крики: «Пятая денве, готовьтесь на вылет!» — Как же я соскучился, — голос Энота Фала заставил Шигена зажмуриться от удовольствия. Им удалось выгнать из каюты двоих соседей-новичков Фала. Дисциплина в крови драков, потому вопрос победы над мерзкими киззами-землянами был вопросом решенным. По крайней мере, для Джеррибы и его окружения точно. К вемадах он относился со сдержанным презрением. — И я, — Шиген повалился на койку, еще хранившую тепло ушедшего солдата, потянув за собой йулу. — У нас так мало времени, — срывающимся шепотом произнес Фал, на секунду отстранившись от Шигена, любуясь его подтянутым обнаженным телом. Комбинезон и ботинки пилот снимать не стал, лишь опустил штанины до колен. Фал произвел такую же манипуляцию со своей формой. Они знали, что подобный интим на бегу был призванием почти всех на этом корабле. И возбуждаться тоже времени не было. В этом драки были устроены гораздо сложнее меховых мешков с Земли. Без возбуждения не будет и процесса. Лишь насилие. Брюшная прорезь не раскроется, соитие принесет только боль и травмы. А более вероятно — вообще ничего не выйдет. Для возбуждения требовалось время и настрой. Того и другого катастрофически не хватало. Фал достал из кармана куртки тюбик с возбуждающим составом, один из самых частых заказов курьерской службы у военных-драков в этом конфликте. Щедро смазал сначала себя, потом выдавил на живот партнеру. «Чем мы вынуждены здесь заниматься», — мелькнуло в голове у Шигена, потом все мысли затмило наслаждение и ощущение любви к существу, проникающему в его утробу. Он глухо застонал, совершенно не беспокоясь быть услышанным кем-либо. … Несколько месяцев назад Шиген был свидетелем странного случая. Пленный землянин нечасто попадал к ним в руки. Просто потому, что их война была не на земле — в космосе. Где каждая ошибка почти в ста процентах случаев приводила к смерти. От землян можно было ожидать чего угодно, частенько транспортные суда, которые вроде бы сдавались в плен, взрывались прямо в трюмах дракских кораблей. Наученные горьким опытом, пилоты старались наносить противнику максимальный ущерб. И обходиться без пленных. Но этот случай был особым. Транспорт оказался медицинским. Всего восемь пассажиров. И среди них — один очень толстый землянин. Беременный землянин, вернее землянин женского пола. Шигену было весьма интересно, как же зарождаются дети у этой странной двуполой расы. О чем он и спросил у пленной. Получив в ответ лишь кучу оскорблений и нелестных упоминаний своих собственных органов, что наводило на мысль о том, что земляне все же изучают драков более-менее подробно, чего не было в первые месяцы войны. Про то, как все происходит у них-драков, Шиген узнал еще когда был совсем маленьким. Открытость и знания — коду Синду знали все. «Не менее одного ребенка из трех должно происходить от слияния вод одного с водами другого», но, так же, еще и: «ва нут саат порождает дитя, когда урелех одного синдие проникает в хизеи другого, и так же когда хизеи этого синдие принимает урелех первого, и рождается тогда новый синдие». Что из себя представлял урелех и хизеи Шиген увидел в учебнике анатомии, который Родитель подарил ему на его первый год жизни. После загрузки на экране появилась картинка в разрезе, что намного упрощало понимание. …Урелех на схеме был похож на плод дерева жах, округлый мышечный мешок, способный сокращаться и вытягиваться в трубку, хизеи находилось под ним, являясь полостью, уменьшенной копией ван нут саат, брюшной прорези. Таким образом, при соитии, урелех одного драка мог проникать в хизеи другого, так же при самооплодотворении половые клетки в биологической жидкости покидали урелех, изливаясь на расположенное ниже хизеи, что приводило к самооплодотворению. Ребенок начинал развиваться в полости хизеи, через 4 недели покидая ее и продолжая развитие в плодовом пузыре. Все это в одну секунду пронеслось в голове Шигена, глядя на беременную женщину. Что нужно сделать, чтобы оплодотворить ее, Джерриба только догадывался. … Шиген лежал на боку, чувствуя за спиной тепло тела Фала. Сердце его все еще ускоренно билось, живот мягко пульсировал, из полураскрытой ва нут саат сочилась прозрачная жидкость, Фал в очередной раз выплеснул в него свои воды, чаще всего бывало так, а не наоборот, почему — какая разница? Удовольствие от соединения ва нут саат получали оба, а дальше все происходило скорее инстинктивно. — Меня переводят на Амадин, — голос Фала был тих и печален. — Как? Когда?! — Шигена словно ударило током, он повернулся и посмотрел в ярко-желтые глаза своего любовника. Не увидел там ничего, кроме грядущей смерти. Амадин. Если в центре этой войны существовала воронка, поглощающая все живое, то Амадин и был той самой воронкой. Этого не могло произойти с ним снова. Сначала ребенок, потом Фал… — Я не пилот, ты забыл? Я всего лишь техник. На Амадине вдруг резко появилась потребность в техниках моего класса, — Фал горько усмехнулся. Очередная сирена вытащила их из объятий друг друга. Шиген больше ничего не успел сказать. Когда он вернулся с вылета, койка Фала уже была пуста. Джеррибе хватило сил только добежать до своей, рухнуть на нее и горько зарыдать, не обращая внимания на смущенные лица и взгляды соседей по каюте. Все они отводили глаза, потому что всё понимали. — Одному Шизумаату известно, зачем мы в очередной раз кружим над этой пустой планеткой, — третий офицер Марру Рада недоуменно посмотрел на данные своего компьютера. — Но увы, нам снова придется лететь туда и патрулировать зоны. Думаю, во всем этом есть смысл, который нам пока недоступен. Все пилоты молча разошлись по каютам, готовиться к полету. Никто ничего не сказал. Не было ни сил, ни причин это делать. Все и так было ясно. «Смысл один — побыстрее принять смерть», — горечь очередной потери все так же терзала сердце. В зоне вылета он привычно прыгнул на крыло своей машины, чтобы снова залезть внутрь. И что-то произошло. Голова закружилась, все поплыло перед глазами. В следующую секунду его вывернуло наизнанку. Тяжело дыша, Джерриба привалился к чуть подрагивающему от начинающих работать двигателей, корпусу корабля. В мозгу внезапно вспомнились одни из последних слов Фала. «Надеюсь, у нас получится. Я верю в это». «Не может быть, — мысли его потекли бурным потоком, — неужели?!» Почти бегом он преодолел расстояние до командира звена, третьего офицера Рады. — Я не могу лететь, — выдохнул Шиген в спину командира. Рада повернулся к нему, нахмуренный взгляд не сулил ничего хорошего. — Ты выбрал неудачное время чтобы податься в мадах, денведар! — Теперь я вихивида, — покачал головой Шиген, — у меня будет ребенок. Их вылет был отменен, Джерриба Шиген меньше всего думал о том, что это случилось из-за его отказа лететь. Он снова был поглощен своими ощущениями, как два года назад. Ему уже двадцать четыре, опасный возраст для зачатия, но не невозможный. При должном уходе, под наблюдением врачей, все должно было быть в порядке… — Шиген, тебя вызывает командир. Джерриба ждал этого вызова, официально освободить от Талмы денведара могло только вышестоящее начальство, это занимало порой уйму времени. Но никто уже не мог заставить его выполнять то, что могло нанести вред ребенку. В кабинете Марру Рада горел экран. Шиген удивился, увидев, каким торжеством и радостью светится лицо его командира. — Джерриба Шиген, желаю тебе познать истину, которую ищет твоя душа, — торжественно произнес Марру Рада, чем окончательно смутил пилота. Приветствия древних теперь были не в ходу и произносились только по особым случаям. То, что сейчас именно такой случай, он понял, глянув на экран. С экрана видеосвязи на него смотрело самое известное лицо среди всех дракских планет и колоний: лицо Торы Соама, овьетаха Джетах Диеа. Сердце Шигена замерло в недобром предчувствии. Но он не проронил ни слова. Лишь по-военному вытянулся перед экраном. — Оставьте нас, — голос овьетаха буквально источал силу. Дважды просить не пришлось: Марру Рада исчез за дверью. — Я слышал о твоем Родителе, Джерриба Шиген, он прекрасный композитор и музыкант. — Но вы позвонили сюда не для того, чтобы сказать мне об этом, ведь так? — Шиген сам не понял, как смог так дерзко ответить Тора Соаму. — Ты проницателен, — несколько секунд в эфире было слышно только потрескивание помех дальней связи. — Мне доложили, что ты собираешься покинуть тзиен денведах. Это верно? Шиген судорожно сглотнул слюну, не отводя взгляда от почти черных глаз овъетаха. — Да, Тора Соам. Я вынашиваю ребенка, срок уже пара циклов, и потому… — Я в курсе остального, — Тора Соам махнул рукой, прерывая Шигена. Озноб внезапно заставил затрястись руки пилота. Что это? Гормональная реакция на стресс или предчувствие большой беды? Овъетах, выдержав очередную паузу, продолжил. — Джерриба Шиген, ты знаешь, как важна Талма, которую строит сейчас Джетах Диеа? — Да, — голос пилота сорвался от напряжения. — Необходимо, чтобы ты совершил еще несколько вылетов для патрулирования границ зоны безопасности Файрина IV. Такова вероятностная производная наших расчетов. Без этого компонента мы потеряем несколько лет кропотливой работы, ты понимаешь? Шигена снова затрясло. Да, он хотел Талмы смерти, но теперь в его чреве зрела новая жизнь… Теперь он отвечал не только за себя одного. И не мог повторить прошлой ошибки. — Я должен отдать свою жизнь? Я мог бы это сделать с радостью, но не теперь. Я не один. Губы Торы Соама изогнулись в улыбке, но глаза смотрели все с такой же холодной беспристрастностью. — Мы не можем заставить тебя. Но тебе придется жить с этим. Помнить о том, чего ты не сделал, всю жизнь. Захочет ли твой ребенок такой жизни, Джерриба? — В противном случае не будет ни меня ни ребенка? Ведь так? — Шиген снова поймал взгляд овъетаха. Тора Соам очевидно подбирал те слова, которые он мог сказать в данной ситуации. — То, что в течении почти пяти лет рассчитывала Джетах Диеа, имеет значение невероятного масштаба. Если не произойдет того, что мы прогнозируем, цивилизация драков, возможно, вступит в фазу угасания и регресса. И ценой тому — полет на патрульном корабле в зоне планеты Файрин IV. Шиген молчал. Хотя знал, что овъетах ждет его ответа, и ждет прямо сейчас. Решение было принято за него в кабинетах Джетах Диеа уже давным-давно… — Я могу надеяться, что с ребенком все будет хорошо? — прошептал он наконец.