Уход за Пожирателем душ

Раздается слабый стук в дверь, прежде чем с другой стороны раздается звук ключей — привычка, которую и мастер и оружие приобрели за годы совместной работы. Мака отводит взгляд от книги, которую она сейчас читала за столом, и смотрит в другую сторону комнаты, где очень неудовлетворенный, расстроенный Соул закрывает дверь. Ее мысли возвращаются к предыдущей ночи, и затем она вспоминает, что это не первый раз, когда ее оружие возвращается домой в таком же виде, как и она, после целого дня, проведенного с папой— и это говорит о многом. Она может даже рискнуть собой, думая, что он определенно выглядит намного старше, чем он есть на самом деле. Под теми алыми, как кровь, глазами, которые ей так нравятся, темные круги, его бледное лицо резко контрастирует с ними и которые вместе с белоснежными волосами превращают его в привидение. Несмотря на то, что они оба признаны в основном «невероятной парой» (их души слишком разные, чтобы соответствовать друг другу, хотя они давно выполнили эту задачу), одна из вещей, которые их объединяют, - это, в целом две вещи: их взаимный интерес друг к другу и их упрямство. И поскольку именно последнее привело их к вершине, она признает, что это самый важный аспект из всех. Итак, Соул классифицируется в ее словаре как «ленивый упрямец», вещь настолько редкая, что ее нет больше нигде на планете. Теперь, когда она заключила в своем уме договор не допустить, чтобы его вид погиб одним щелчком, она должна хотя бы попытаться спросить его, что случилось. — С тобой все в порядке?— Она спрашивает. Его ответ приходит в виде нерешительного ворчания и ряда искаженных слов, поскольку его рука в настоящее время возится с его лицом. — Неву стало лучше. — Ты не должен говорить с рукой перед ртом, я ничего не понимаю, что ты говоришь.Ее взгляд возвращается к книге, где нет изображения Соула со сломанным телом, на которое можно было бы смотреть. — Да, Мака, я чувствую себя в полном порядке. Она воспринимает это как сарказм. Из гостиной доносится пыхтящий звук, и она снова поднимает глаза, чтобы посмотреть через кухонную стену на Душу, которая упала замертво на маленькую кушетку с обмякшими руками, свисающими с подушек. Если вы спросите ее, было бы бессмысленно снова спрашивать его, все ли с ним в порядке. Единственная причина, по которой Мака снова открывает рот, это просто проверить, действительно ли ее напарник мертв или просто находится в легкой коме. — Ты выглядишь как дерьмо. — Ну, по крайней мере, она тестирует новые системы подхода. И блондинка остановится только тогда, когда станет до боли понятно, что ее действия приносят больше неприятностей, чем помощи. Его ответ пришел достаточно быстро. — И все же, я чувствую себя намного хуже. Мастер думает, что делать дальше, задумчиво поддерживая пальцем подбородок. Ее глаза еще раз останавливаются на усталом напарнике, который теперь закрыл лицо рукой. Мака глубоко вздохнула и с поднятыми руками признала поражение, потому что она была единственной в доме, у которой хоть немного морали и мозгов осталось позади. Она встала со своего места за кухонным столом и направилась к первому ряду шкафов, где взяла тарелку с кусочком простого шоколадного торта, испеченного ее руками на случай, если какой-нибудь маленький жучок поразит ее желудок во время учебного занятия. К тому моменту, когда блондинка подошела к своему не очень умирающему партнеру и, опасаясь сломать его, осторожно пожал ему руку, она внимательнее вгляделась в его вид, больше всего напоминавший ей пожилого мужчину. Странно, ведь когда-то у него была загорелая кожа и здоровые волосы, увы, теперь они выглядят как ее белые носки после целого дня выгорания на солнце – белые, как всегда, но со старым, потрепанным видом . Отлично, теперь ей плохо, и это даже не ее вина! — Соул, если честно, ты действительно выглядишь как дерьмо. — Соул ворчит и поднимается из лежачего положения, чтобы посмотреть на нее полностью. Она отметила, что на этот раз он приготовил эффектный ответ: глаза обретают ту игривую радость, которая сияет всякий раз, когда он собирается сделать что-то бесценное, например, пошутить над ее грудью (или ее отсутствием). Однако еще до того, как его губы получили возможность сформулировать ужасный ответ, он заткнулся и сосредоточил свои розовые радужки на тарелке, которую Мака держит, с дорожкой слюны, вытекающей из уголков ее рта. Она думает, что его случай плохой, когда он не говорит, но она знает, что его случай совершенно, явно ужасный, когда его лень заставляет его сначала есть, а потом говорить. О, подождите, зачеркните это, она знает, что его случай совершенно, явно ужасен, когда даже в своей лени он отказывается от чудесной тарелки с едой, предложенной ему по ее желанию, и вместо этого предпочитает говорить. — Что это такое?, — Он спрашивает. Она моргает в ответ на безмозглый вопрос седовласого парня, явно не на той же волне, что и она. — Я называю это шоколадным тортом, хотя не знаю, как вы это называете в своем собственном мире. Он бьет себя по лицу с таким ужасом, что морщины вокруг глаз, кажется, на мгновение исчезают. — Я знаю, что это, черт возьми. Я имел в виду «почему ты это держишь?» — Это для тебя?,- Не уверено спрашивает она его, или спрашивает себя прямо сейчас, поведение Души сбивает ее с толку. — Я не понимаю, каждый раз, когда я сижу на диване с пакетом чипсов, ты всегда хочешь их, почему сегодня все по-другому? И тогда Соул улыбается той застенчивой улыбкой. — Ты испеклп его, да? Ооо… Она просто знала, что он никогда не изменится.— Ну и что, если бы я его испекла? Если ты боишься отравиться, то ладно, в следующий раз я даже не буду пытаться помочь. Его ухмылка и обычный смешок — единственное, что удерживает ее на месте, и прежде чем она успевает даже подумать о том, чтобы уйти от парня, которого любила слишком сильно, чтобы уйти, его рука забрала у нее тарелку. — Я поем, я поем…- Но затем он добавляет что-то еще, просто чтобы разозлить ее. — В любом случае, в этом месте больше ничего нет. — Тебе повезло, что у меня нет с собой книги. Соул только усмехается и начинает есть. Мака позволяет себе отойти от косы, как только убедится, что ее стряпня не так ужасна, как он представлял, потому что его удовлетворенного выражения лица было достаточно, чтобы она поверила. Правда в том, что в заднем кармане желтых шорт у нее была одна из этих маленьких книжек для отпуска, но ему не обязательно об этом знать. Ему также нужно что-нибудь выпить; она помнит, что сладкий десерт был довольно сухим на вкус. Ее ноги привели ее к кухонной стойке, где она взяла стакан лимонада с кусочками льда, а затем развернулась, чтобы отступить в сторону Соула, когда что-то привлекло ее внимание. Затылок его был покрыт засохшей кровью. — Что? — воскликнула она. С поспешностью человека, который мог умереть у нее на глазах, она уронила стакан лимонного сока на стол и бросилась к нему, не заботясь о том, что жидкость прольется на пол. Соул заметил ее испуганную душу только тогда, когда она провела одной рукой по его волосам, возясь с его скальпом. — Ай, ай! Проклятая женщина! — Он сорвался с дивана и встал на две ноги, проведя рукой чуть выше шеи. Мака представила ему самое взволнованное лицо, на какое только была способна. Что это было? Она почувствовала рану на его голове, и весь рыжий оттенок его белоснежных волос заставил ее подумать о самом худшем. Он расширяет глаза от внезапного осознания. — Это была просто небольшая, хм… ошибка с моей стороны. Не беспокойся об этом. — Ошибка с твоей стороны?, — Она скрещивает руки. — Объясни, прямо сейчас. Соул вздыхает и засовывает руки в карманы, вдруг смущеннай чередой неприятных событий, произошедших сегодня днем. — Ну… я собирался вернуться домой после того, как подписал кое-какие бумаги для Бога Смерти, когда твой отец попросил меня ненадолго пойти с ним. — Папа? — Гнев поднялся в ее голове. — Что он с тобой сделал? Он приказал тебе пройти специальную тренировку с Косой Смерти? — Ее руки уперлись в бедра, вспомнив, как ее напарник весь день расхаживал по округе, подбрасывая манекены своим клинком. Она клянется, что однажды эта мужская одежда получит адскую расплату — потому что карма — сука, и она знает это лучше, чем кто-либо. Коса отвела взгляд от нее, его щеки соответствовали его глазам. — На самом деле, нет. — Он заставил тебя драться с ним, не так ли? Я слышала его однажды, из его уст вырвалось, что он хотел бы испытать твою силу! — Да, но мы не… — Этот идиот! — Прямо сейчас она кипела, убийственная аура вырывалась из глубин ее души. — О чем думал этот идиот? У тебя была целая неделя учебы из-за твоих обязанностей, и, кроме того, мы все еще восстанавливаем силы после последней миссии в Испании! Как может папа быть таким невнимательным? Соул нетерпеливо постучал ногой. — Да, но я с нетерпением ждал этого. При его словах она взорвалась. — Ты еще больший идиот, чем он! — Ну, похоже, у нас даже не было шанса подраться! — После этого он снова плюхнулся на диван, зажав голову в ладонях, и начал тереть ее вверх и вниз, размазывая еще больше грязи по своему лицу. Мака посмотрела на него с растерянным выражением лица, прежде чем сесть рядом с ним. Ее глаза моргнули, как будто соответствуя беспорядку слов, которые она только что услышала. Соул и папа не поссорились? Тогда как получилось, что затылок ее напарника снова собрал разбрызганный помидор? На этот раз она терпеливо ждала приличного разъяснения той мешанине, из-за которой состоял этот разговор, если его вообще можно было так назвать. — Да, я собирался в Поля, чтобы сразиться с ним, но арена была вся в грязи, потому что персонал полил это место водой, из-за песка… Больше слов не требовалось, но она все же смотрела на него с изумлением. — Ты упал. Коса еще сильнее спрятала голову в ладони. Это правда, она может сказать. И то, что он упал, многое объясняет: его грязную одежду (всю в засохшей грязи), весь песок, пачкающий лицо, а не волосы (наверное, Найгус вымыл его, чтобы промыть рану), то, что он много приезжал позже, чем обычно, и почему он так неохотно и смущен всей этой ситуацией. Должно быть, он ударился о камень при приземлении или что-то в этом роде. Мака вздохнула и встала, чтобы взять пустую грязную тарелку с маленького журнального столика и вернуться на кухню. На этот раз она не собирается издеваться над ним, не в этот раз. Он уже находится в состоянии сильного стресса, и ему не нужны дополнительные причины, чтобы его голова закружилась. Хотя он заслуживал хорошего удара, чтобы он знал, что ничего подобного не произойдет, если он просто вернется домой и отдохнет, как ему нужно. Ее осенила идея. Душа увидела, как его местер исчез в холле их общей квартиры, а через несколько мгновений вернулся со своей маленькой аптечкой, которую она доверчиво брала с собой повсюду, куда путешествовал дуэт. Он открыл рот, чтобы возразить на ее выходки, поскольку ему не нужно было больше заботы, чем то, что он уже получил. Однако она не позволила ему начать свой разглагольствования. Она открыла аптечку и взяла пакет с бальзамом, закрыв его крышкой со щелчком. — Просто позволь мне помочь, пожалуйста. Соул не противится, не может, как может? Она попросила его, пожалуйста, и поэтому она знает, что его лучшим решением будет либо заткнуться и позволить ей делать то, что она хочет, либо зажать ему рот и пригвоздить к кровати до конца месяца. Он вздыхает и ложится на диван, спина хрустит, когда он потягивается, а ноги свисают с изношенного подлокотника. Схватив мокрую тряпку, которую она принесла из раковины, ее руки начали плавно двигаться вперед и назад, пока она не создала хороший, приличный и нежный темп. Поначалу было трудно — рана снова открылась по дороге домой, размазав по шее алую дорожку. Он вздрагивал при каждом прикосновении, хотя и послушно, и погружался все глубже и глубже, пока ее воркование и шепот не создали в нем песню, успокаивающую его боль, как сильный наркотик. Ее пальцы сложились на влажном материале и нежно потерли его кожу головы, пока сухая плоть не исчезла, и все, что от нее осталось, было раной. Мака съёжилась от ее глубины, проведя пальцем по ней, когда её напарник снова отшатнулся. Затем блондинка смочила пальцы мазью и двинулась сверху донизу его раны, массируя везде, где проходила. Для него это было все равно, что расслабиться в очень удобной постели. Несмотря на то, что диван была далеко не так удобен, как его кровать с подушкой, в тот момент она казалась идеальным местом, чтобы хорошо и долго вздремнуть. Может быть, это сонливость, наконец, поразила его, и это вместе с волшебными руками Маки творит чудеса с его поврежденной кожей. Ему не потребовалось много времени, чтобы расслабиться под ее прикосновениями, и он не возражал, когда иногда возвращалось определенное жгучее ощущение. Он оставался вытянутым, пока Мака не хлопнула его по плечу, сигнализируя об окончании своей работы. Застонав, он подложил руки под грудь и приподнял свое тело. Его всегда сбивало с толку, как такие маленькие и холодные, мозолистые руки от усилий, которые она прилагает ежедневно, могут чувствовать себя такими мягкими и просто идеально подходящими к его телу. Везде, к чему она прикасалась, он чувствовал себя так, словно принял дозу аспирина, с той лишь разницей, что это не вызывало у него после этого ощущения сонливости. — Как ты… Что это было ? Она возится с тряпкой, вытирая руки. — Это то, что дал мне профессор Штейн, особый тип крема, который помогает проводить мою длину волны. — Твоя длина волны? — Мака кивает и с легкостью обходит диван, возясь с тканью. — Кид и Шинигами придерживаются мнения, что у моей души есть особая исцеляющая длина волны. Итак, Штейн экспериментировал с разными мазями и предложил ту, которая подошла мне лучше всего. Она оглянулась на аптечку. — На самом деле, я использую ее впервые. — В общем, я выступаю в роли подопытного кролика Штейна. Соул фыркнул и откинулся на подушки, пожалев сразу после того, как подушка защекотала его кожу, что заставило его снова полететь вперед и с пренебрежением потереть шею. Мака мысленно шлепнула себя за его безрассудные действия. Помимо всей лени и упрямства, Соул также немного безмозглый.Когда он действительно слишком ленив, чтобы перегружать свой мозг в такие моменты. Но логично, если его тело устало, то и его разум тоже... — Твоя душа. — Беловолосый музыкант обеспокоенно смотрит на нее. Она была единственной, кто сейчас не имел смысла. Она опустилась перед ним на колени, боясь сделать какие-либо резкие движения, боясь причинить ему больше боли. — Есть связь между разумом, телом и душой. Его существо очень приветствовало холод ее рук. Добавление влажной ткани творит чудеса с его кожей. Нежно, как всегда, мастер принялась мыть лицо, не щадя ни капли грязи, скопившейся где-то над бровями и под подбородком. Она была благословлена точными чувствами, не оставляя ничего нетронутым. На мгновение он позволил себе закрыть глаза и еще сильнее прижать голову к ее ладоням, потому что она была ангелом, который принес покой в самое его сердце, каким бы беспокойным оно ни было. Ее лоб соприкоснулся с его лбом, когда он открыл свои красные радужки, в то время как она закрыла свои зеленые, ее ладони легли на его шею, притягивая его ближе. — Я верю, что все они имеют смысл, и если моя душа может помочь в такие времена, как сейчас, я с радостью сделаю все, что в моих силах. Внезапно Соул почувствовал, как внутри него воцарилась внутренняя гармония, и он снова вспомнил о наркотиках и лучшем из когда-либо сделанных аспиринов. Чувство было таким прекрасным, ее лоб был таким приятным, что он не хотел, чтобы это заканчивалось. Сколько еще сюрпризов эта девушка может еще скрывать от него? Она переместила руки с его шеи на грудь, медленно подталкивая его дальше к дивану с милой улыбкой, наклеенной на ее медовые губы. — Это не похоже на то, что над тобою экспериментируют, прими это как мой способ вылечить тебя экспериментальным массажем, который, я гарантирую, не повредит. Его губы потянулись вперед, чтобы поймать ее. Они так и сделали, но не без удивленной реакции с ее стороны. Ощущение его дыхания, щекочущего ее кожу, было так приятно, его запах хорошо сочетался с внезапным удивлением. Пока его зубы не задели ее нижнюю губу и она не сделала поспешных выводов. Она оттолкнулась, явно смущенная, поскольку у нее никогда не было возможности чувствовать себя комфортно каждый раз, когда Душа так быстро натягивала ее. Идиот посмеивался над ее выходками, давая понять, что его жест был добродушным, с легким чмоканьем в нос возлюбленной. При этом Мака покраснела еще больше, но продолжала отталкивать напарника, приказывая ему лечь. Не то чтобы его поцелуи были плохими, просто она не привыкла время от времени к этим маленьким интимным привязанностям. Но так как это не в первый раз, она собирается не обращать на это внимания, так как есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться. Наконец коса лежит на спине, и рана, касающаяся диванных подушек, больше не болит. Затылок у него такой же, как и всегда, прохладный, гладкий и полный лихих белых волос. Руки Маки исчезли на мгновение, когда он медленно почувствовал, что боль возвращается, но затем они вернулись — на этот раз с тканью на лбу. — Похоже, у тебя начинается лихорадка. — Она пробормотала, румянец все еще плясал на ее щеках. — Жалко только, что эта успокаивающая техника действует недолго. Можешь поспать здесь, а я останусь еще ненадолго, разбужу тебя, когда будет готов ужин. Взгляд, который он послал ей, заставил местера немного смутиться, так как он был полон эмоций, которых она не понимала. — Х-хочешь, я отведу тебя в твою комнату? Соул на мгновение задумалась над сложившейся ситуацией, а затем кивнула. Спать на диване никогда не было хорошей идеей, это, скорее всего, вызовет еще большую боль в спине, и завтра ему нужно будет собрать все силы, которые он сможет, если он собирается справиться с насмешками Косы Смерти. Она переплела его руку со своей, а другая лежала у него на лбу, удерживая ткань на месте и ведя его в комнату. Она открыла дверь и повела его к кровати, имея в виду, что между тем, как он встал с дивана в гостиной и достиг его кровати, она была его глазами. Эта мысль почему-то заставила его улыбнуться, какой нежной и заботливой может быть его местер, когда дело доходит до него. Мастер положила его на одеяло, держа руку на его голове, по-прежнему посылая свою волну партнеру в надежде заставить его сонливость прийти вовремя, чтобы она могла начать готовить что-нибудь для него, чтобы поесть позже. Если бы Соул проснулся с урчащим желудком, это было бы не «круто», как он любит упоминать, но он прав, потому что это было бы не круто ни для кого из них, учитывая, что она ухаживает за своим больным оружием. Так кто она такая, чтобы жаловаться? Она взяла на себя эту обязанность по собственному желанию. Через несколько минут, когда она подумала, что он крепко спит, Мака вытянула руки и начала подниматься, чтобы уйти от своего партнера, когда чья-то рука зацепилась за ткань ее свитера. Она посмотрела на душераздирающее изображение, на котором ее партнер держал руку, молча умоляя ее присоединиться к нему в постели. Она задумалась. Спать с Соулом? В каком-то уголке ее разума эта мысль звучала так неправильно. Она сильно покраснела и издала дрожащий смешок. —Я-я не могу, помнишь? Ужин сам по себе не приготовится. Однако ему было все равно, поест он что-нибудь до конца дня или нет, и вместо этого притянул к себе миниатюрное тело своего местера. —Не волнуйся. —Он что-то бормотал в ее волосы, уткнувшись носом в ее запах и вдыхая все, что мог вдохнуть из ее освежающего, но теплого аромата. —К тому же сейчас лето, и ты единственная холодная вещь в этой квартире. Как ты вообще это делаешь? Улыбаясь, она не возражает ему воспоминанием о том, что зал как хороший кондиционер доходит до всех уголков их маленького дома. Она уступает текущей ситуации и тянется, чтобы чмокнуть его в губы. Соул смотрит на свое неудобное лицо после того, как она отстраняется, с ухмылкой замечая, что ее румянец простирается вниз по ее шее и ниже ее рубашки. Он тоже краснеет, но притягивает ее ближе, чтобы скрыть это. Маке не нужно знать, что он думает о ее покраснении; он прибережет это для другого раза, потому что этот момент казался слишком хорошим, чтобы закончиться плохой шуткой с его стороны. Он просто счастлив, что она подарила ему хотя бы один поцелуй, поэтому он улыбается и наклоняется ближе, пока их носы не соприкасаются, и ощущение ее губ не касается его собственных. Они расслабились так на некоторое время; пока довольно плодородный ум Маки Албарн не решил, что сеанс поцелуев на его кровати не творит чудес с ее моралью. Соул рассмеялся над этим, получив Макину затрещину из книги, о которой он даже не знал, — боль от его раны уже прошла.