Сказка

      Солнце слепит. До боли в глазах, до чёрных мелких точек, которые носятся из стороны в сторону, толкаются и всё же скапливаются одной крупной кляксой. Она плавает, оставляет по контуру своему радужную окантовку, прячет от уставшего взгляда картинки.       Солнце хоть и слепит, но ласкает всё равно тонкими лучами, проводит по коже, очерчивает скулы, щекочет шею, обводит по очереди родинки, оставляет вечный летний поцелуй на запястье и перекидывается на строки книги. Помогает перелистывать, ведёт под рядом аккуратных букв, воображает вместе с Каем волшебных принцев, белоснежных лошадей, высокие башни замка, мудрого короля и его добрую супругу королеву.       — И будут жить вместе с ними белые-белые кошки, а у одной пятнышко на ушке!       Мальчик от переполняющих юную грудь эмоций закрывает книгу, оставив внутри большие пальцы. Жмурит глаза, отчего нос морщится, и белые брови изгибаются слегка — всегда так делает, если нужно как следует вообразить что-то волшебное.       — А как будут их называть?       От вкрадчивого шёпота плечи слегка дергаются, но скоро удивление сменяется интересом. Губы растягиваются в широкой и такой же яркой, как белоснежный диск на небе, улыбке. Все гуляющие беспризорные лучи солнца Кай собрал в ней.       Сборник сказок Хюка прижимает к груди, всматривается в отражение цветочных полей, бескрайнего голубого полотна неба и силуэтов ласточек в зрачках Тэхёна. И радужки его разливаются тихой рекой вокруг солнечной опушки.       Он тянется робко к лицу, кладёт тёплые ладони на ромашковые щеки, до невозможности бархатистые и нежные. Поглаживает, пачкает пальцы жёлтой, даже немного оранжевой яркой пыльцой.       — До реки?       Кай выдыхает заветные слова, каждый раз боится, что ему откажут, но снова и снова Кантэ кивает ему.       — До реки.       И оба растворяются в зелёных зарослях.       Густая, густая трава, сырая у земли, изумрудная, налитая соком, а кончается подсохшими кончиками пшеничного оттенка. Щекочет руки, щекочет шею, щекочет щеки; Кай смеётся трелью соловьиной и путается в диких колосьях, цветах и бутонах.       Поле цветочное стелится буйством красок от самого горизонта, где виднеются крыши домов, до тёмной холодной линии леса.       Босые ноги мёрзнут из-за влажности где-то далеко внизу. Кое-где наступишь — из-под рыхлой земли выплеснется вода, ухватит своей ледяной скользкой лапой и оставит неприятный след.       Но Хюка мало внимания обращает на это. Всегда мало волновали мальчика мелочи, как промерзшие ноги, колючий разозлённый репейник на ткани, цепкие семена какой-то непонятной, но крайне занятной барышни-сорняка, которая детишек мелких своих повсюду разбрасывает.       Зачем сердиться на такие мелочи? Лучше голову поднять и увидеть волшебное королевство. Толстые стволы деревьев защищают его; ветвями держатся друг за друга, почти что обнимаются. На них волшебные облака листвы; она густая, мягкая на вид, и вот хочется же залезть прямо внутрь!       Если решишься, то будь готов со стражами-стволами бороться. Нужно хитрым быть и смелым. Искать сучки и крепкие выступы в коре, чтобы оттолкнуться и не сорваться, руками цепляться за ветви, кусающиеся неприятно и атакующие копьями заноз.       Справившись, можно усесться спокойно поудобнее и ахнуть от изумления. Над головой, по сторонам, в каждом углу — везде живёт что-то хрупкое, маленькое, нежное и мягкое. На крепкой ветке гнездо диких птичек с яркими рыженькими пятнами на грудках; прямо под носом прячется гусеница, мохнатая и очень смешная, ведь видно её прекрасно, черно-красную, на тёмной коре; над головой копается зверёк, и тут же смело прыгает на ветку ниже, так, что рукой можно дотянуться. Белочка щёлкает зубами, хлопает чёрными глазами и убегает прочь.       Хюка мечтает, что всё тут так же, как в сказках. Птички — прекрасная семья, у неё дом свой, недалеко поле, которое пашет красивая лошадь; гусеница — торговец, который просто отдыхает сейчас, в перерыв дневной; белка — свободный мальчонка, который бегает в пыли весь день, продаёт яблоки, и под вечер с двумя медяками и пряником возвращается к любимой матери.       — До реки!       Звонкий голос напоминает, зовёт, щебечет что-то вдали, и Кай перебирает быстро ногами и руками, чтобы догнать скорее. Неохотно покидать волшебную страну, даже грустно немного, но он обещает вернуться и узнать, как дела у семьи земледельцев, продал ли достаточно товара купец, и поделится ли пряником мальчонка.       Журчание слышно издалека. Оно обманчиво, прыгает с места на место, путает и не даёт найти путь к реке. Но Кай помнит, знает, где проказница бурлит. Стопы скользят по камням, покрытым мхом. Они ворчат, возмущаются, скидывают с себя непрошеного гостя, чуть ли не роняя в ледяную воду.       Белоснежная пенка шипит на поверхности, окатывает испачканные в земле икры, смывает усталость с них и морозит кусачими каплями. Песок перешептывается, кое-где колит нежную кожу, и извиняться даже не думает.       — Ты книгу свою забыл, – тихо шепчет Кан, боясь нарушить идиллию.       — У меня и без неё много сказок.       Хюка снова улыбается, освещает лес солнцем, капли с лучами блестят всеми возможными яркими цветами и окрашивают всё вокруг нежными красками.       — И принц у тебя есть?       Тэхён ответ знает, но снова спрашивает, ведь любит слышать ответ. И пусть он давно не меняется.       — Есть... Прекрасный, смелый, красивый принц! И имя у него сказочное...       Тэ затаил дыхание приблизился и зажмурил глаза, прежде чем услышать заветное:       — Кан Тэхён, – чеканит по слогам Хюнин. – И есть у него прекрасная корона!       На макушку опускается густой тяжёлый венок из всех полевых растений, которые Хюка только нашёл. Он смеётся, хватает своего волшебного принца за руку и ведёт к воде. Она, словно поняв их, успокаивается.       В ровной поверхности выгоревшие белые кудри Кая, его улыбка, а в руках венок с книгой.