Жажда
4 июня 2023 г., 06:14
Столбик термометра давно преодолевает значение в двадцать градусов, стремительно приближаясь к тридцати. В квартире дико жарко, кондиционер не спасает, вода тоже. Даже из холодильника. Весь этот холод напускной, неестественный, а потому и не помогает.
Руслан без всякой совести сидит голышом и почти стекает растаявшей лужицей на пол. Всё же, когда большую часть года прохладно или просто мороз, к такому пеклу бывает тяжело адаптироваться.
Он поворачивает голову ко входу в комнату, когда слышит шаги. В проёме показывается Дугар, вытирающий свои волосы. Он слегка ёжится, когда ветерок обдувает его, и усаживается рядом на диване.
По телевизору идёт какая-то скучная хрень, никто не знает, про что. Ящик работает просто фоном, по сути продолжая нагревать жилплощадь.
— Вода есть?
— Есть. — И Енисейский кидает пол-литровую бутылку уже успевшей слегка нагреться воды.
— Не простынешь так на полу сидеть?
— Да какое простынешь, ты погоду видел вообще?
Ангарский счёл это достаточным аргументом и открутил крышку. Он жадно пил, кадык безостановочно дёргался, и Руслан немного залип на это. Может, конечно, ему и самому хотелось пить, но он, как завороженный, встал с пола, приблизился, а Дугар как раз удачно задрал голову, и укусил прямо в шею со всей дурью.
Бурят поперхнулся, закашлялся, но зато при движении кадык со всех сторон показывал стремительно краснеющую крупную отметину.
Как только Ангарский немного отошёл, он вперился в зелёные глаза с немым вопросом, мол, «зачем ты это сделал». В ответ ему только пожали плечами — захотелось.
Теперь они вдвоём сидели на полу под невнятное бормотание какой-то программы.
Бутылка воды стремительно кончилась, а жара — нет. Так что они сидели на полу, бездумно пялясь куда-то сквозь стену, потому что мозг уже давно расплавился.
Руслан откинул голову на диван, прикрыл глаза. По нему было видно: он скучал по зиме конкретно в этот момент. Дугар за ним внимательно наблюдал, заметил даже взмокшие корни волос, которые его друг детства постоянно пытался откинуть рукой, просто размазывая пот по своей голове.
Внезапно в растаявшем мозгу появилась идея, на которую в состоянии, далёком от опьянения температурой, Ангарский пошёл бы с большой осторожностью. Но сейчас он разомлел, холодная вода его не спасла, поэтому он придвинулся ближе, усевшись между раздвинутых ног, и больно укусил ключицу, так, что выступила кровь и потекла по груди. Он поспешил её слизнуть.
Красноволосый недовольно промычал, схватился рукой за укушенное место, но даже желания сопротивляться или возмущаться у него не было. Как только жгучее ощущение пробитой кожи стихло, рука безвольно упала вниз, размазывая тёмно-красную жидкость.
Зрелище завораживающее, Дугар оценил.
Кровь слегка охлаждала бренное тело, поэтому Руслан лишь шумно втянул воздух, когда Ангарский укусил его в непосредственной близости с соском.
Наконец недовольный взгляд зелёных глаз был опущен с белого потолка на наглого бурята. Они играли в гляделки недолго, пока Иркутск, использовавший зрительный контакт в качестве отвлекающего манёвра, больно не укусил молочное бедро.
— Ты охуел?
— Нет. — Беззаботно отвечает он. — Да и тебе, кажется, нравится, — продолжает Дугар, нагибаясь к покрасневшему уху и указывая глазами на привставший член.
Руслан хватается за чужие плечи и цепляется зубами за основание шеи, когда чувствует до крови прокушенное ухо. Жидкость медленно стекает, заливается в уши, но её слизывают, вызывая неравномерный вздох. Однако одинокая капля стекает уже ниже уха. Ангарский самым бессовестным образом растирает эту каплю, оставляя яркое пятно.
Жара вернула их чуть ли не в состояние первобытных людей, которыми кроме жажды размножения ничего не двигает.
После очередного кровопускания Енисейский решает взять часть инициативы на себя. Из новой раны он зачерпывает немного своей крови и тянется пальцами вниз. Его партнёр слишком увлечён: он содрал зубами корочек с ранки на ключице, из неё вновь потекло, и он принялся размазывать соединительную ткань по груди.
Красноярск умело и отточенно насаживается на фаланги, растягивая, чувствуя, как понемногу густеет своеобразная смазка.
— Дугар, — Они слегка отстраняются. — Харе уже.
И впивается своими губами в чужие.
Образ этого действия у них давно был закреплён, никто не пытался выкинуть что-нибудь новенькое, но в Руслане засела лёгкая жажда мести. Он не сдержался и больно прокусил губу Иркутска. Поцелуй сразу же приобрёл металлический вкус, по подбородкам и уголкам губ текла багровая слюна.
В конечном итоге Ангарского валят на пол, и красноволосый, закрепляя своё превосходство, с хитрым взглядом ярких глаз насаживается на возбуждённый член. Снизу задерживают дыхание, после чего вцепляются в ягодицы ногтями, протыкая до крови. Эти места жгутся, но Руслан уже научился получать от этого удовольствие.
Долго и это не продлилось, Дугар поднимается обратно, спина Енисейского соприкасается с диваном. Начинаются быстрые движения, Красноярск больно царапает чужую спину, чувствуя, как по пальцам и ладоням течёт что-то горячее, обжигая. Иркутск шипит, но не возражает, поэтому Руслан вонзает клыки около артерии на шее и слизывает каждую каплю, падающую из раны, в надежде напиться.
Ангарский кусает между ключиц и, быстро двигаясь, неровно и грязно выводит сердце. В зелёных глазах усмешка на это действие сразу же сменяется удовольствием, когда ничем не отвлечённый Дугар начинает попадать туда, куда нужно. Енисейскому ничего не остаётся, кроме как громко стонать от удовольствия и жгучей боли по всему телу, цепляться за чужое тело и пытаться удержать равновесие.
Ускорение приходит внезапно, так же внезапно вслед за ним приходит и оргазм, но Иркутск делает ещё несколько фрикций, после чего больно кусает под подбородком и кончает внутрь.
Отлепившись друг от друга, они сидят, оперевшись о диван. Руслан произносит что-то ужасно недовольное, но слишком тихо, чтобы что-то разобрать.
— Опять мыться теперь… —Лишь недовольно вздыхает Красноярск и уходит в сторону ванной.
Краем глаза Дугар видит, как тот крутится перед зеркалом в коридоре и удовлетворённо улыбается, проводя ладонями по кровавым рисункам.