two boys, one room

– Хён, – Сону останавливается около лежащего Сонхуна и глупо улыбается. Так глупо, что хочется ущипнуть его за щёки, а потом поцеловать, извиняясь за это. У Сону глаза прищурены в радостном ожидании и руки в кулачки сжаты – он перекатывается с пятки на носок и снимает рюкзак. – Сонхуни-хён, мне нужна твоя помощь, – Сону достаёт какую-то коробочку и тянет её Паку, – прям вопрос жизни и смерти. – У меня тоже, – Сонхун раскидывает руки в стороны, – я умираю без твоих объятий. – Переживёшь, – фыркает Сону и всовывает коробочку прямо в руки, – мне надо покрасить волосы. – В...розовый? Они неделю назад совместными паковскими усилиями осветлили аккуратно голову Сону, чтобы он, во-первых, лысым не остался, во-вторых, смог с такой причёской выйти в люди. А сейчас Паку прилетает новая краска, да ещё и розовая. Это какое-то издевательство. Сонхун не сомневается, что Сону пойдёт любая причёска. Тот пусть хоть лысым будет, Пак всё равно будет считать, что Сону – самое милое и прелестное, что когда-либо появлялось на этой планете. Но розовый (который Сонхун обожает всей душой). Сомнительно. И не окей. Теперь же даже под его волосы одежду не подобрать парную. Красный, чёрный, белый – пожалуйста; а розовый – это уже что-то из разряда минтчоко в мире цветов. – У меня ещё не было розовых волос, а цвет такой красивый, что я не смог пройти мимо краски, – рассказывает Сону, а потом складывает руки в умоляющем жесте, – пожалуйста, Сонхуни-хён, мне очень надо. – Если твои волосы станут какого-нибудь «не такого» оттенка, ты сам будешь виноват, – сдаётся Сонхун. Хотя у него всё равно выбора нет, потому что ради Сону он всё сделать готов (в рамках закона, конечно; но и Ким не собирался ничего нарушать. Кроме кражи сонхунова сердца – тут он своровал всё подчистую). И даже волосы в розовый покрасить. Не себе. Но Сону, который вертится на стуле, пытаясь рассмотреть в зеркале, что у него на голове происходит, и постоянно задаёт вопросы, будто Сонхун с отличием закончил какие-нибудь курсы по покраске волос. – Как думаешь, хён, цвет нормальный будет? – тянет Сону, доставая из кармана свой телефон, который тут же летит вслед за зеркалом подальше, – эй! Сонхуни-хён! – Хватит двигаться, Сону-я. – Тогда скажи, какой цвет на моей голове сейчас, – настаивает Сону, – мне надо готовиться к худшему? – Рыжий. Будешь как annoying orange. – Реально рыжий? – охает Ким. Вообще нет – на волосах уже проступает нежный розовый оттенок, в который была покрашена вся комната сестры. Ну раздражает Сонхуна розовый, что поделать. Это как баланс: любимое лицо и ненавистный цвет. Чтоб жизнь мёдом не казалась. – Не беспокойся, Солнце. Я люблю апельсины. – Так не про тебя сейчас речь, хён. Сонхун ещё долго с недовольным лицом стоит, прокрашивая каждую прядочку. С таким же недовольным лицом идёт смывать всё с головы Сону, не забыв при этом случайно за шиворот младшему воды налить, чтобы тот мило повозмущался и совсем не мило отоварил ладошкой по ноге за такие приколы. И с уже менее недовольным лицом сушит феном волосы, которые становятся похожи на лепестки цветов, коими хотелось завалить Сону. Потому что цветок должен жить среди других цветов. Хочется даже позлиться, потому что ему прям идеально этот розовый подходит. Он будто родился, чтобы переубедить Сонхуна в одной вещи: розовый не такой уж и отстойный, если он как-то связан с Сону. – Ну как? – Сону крутится перед зеркалом и восторженно перебирает волосы пальцами. Должен ли Сонхун просто засмущать его до такой степени, чтобы щёки стали одного цвета с волосами? – Ты выглядишь как сахарная вата. – Так ты же любишь её. – Но тебя больше, – Сонхун обнимает со спины и целует куда-то в макушку. Щёки Сону мгновенно розовеют, а он сам начинает смущённо бормотать что-то совсем невнятное. Наверно, проклинает Пака за такие неожиданные признания, к которым никак привыкнуть не может. Сону разворачивается, целует в ответ и выдаёт уже более внятное: – Я тебя ещё больше люблю. Чтобы Сонхун не искал парную одежду под эти розовые волосы. У них теперь парные розовые щёки, ещё более розовые волосы Сону и не менее розовые ладони Сонхуна, потому что он про перчатки совсем забыл, пока восхищённо разглядывал Сону и пытался понять, что вообще его Солнцу не пойдёт.