Как Сид и Нэнси, только по-другому

Россия, девяностые. Время всего нового и такого неизведанного, время ярких вкладышей от первой заграничной жевательной резинки, первых компьютерных игр, первых видеомагнитофонов и видеокассет, время бесконечных мыльных опер, нескончаемой рекламы про “МММ” и “Стиморол”. Балу подходит к чужому дому,поднимаясь на нужный этаж. Постукивает незамысловатый ритмический рисунок: три быстрых и два медленных удара по ржавой двери. Заслонка чуть открывается, и из неё высовывается почти белое лицо Димки Бледного. — это кто? — совершенно трезвым голосом спрашивает он. — Балу. — а, Саня? заходи, заходи.. — дверь скрепя открывается, и из неё выглядывает довольное лицо Дмитрия, — давай, че стоишь? Саша входит в огромную металлическую коробку, едва похожую на комнату, и его тут же сажают на деревянный стул. Балунов протягивает руку и жмурится от яркого блика иглы под тусклым светом. — тебе куда? — спрашивает Дима у нервно ожидающего инъекции Шуры, теребя в руках шприц. Тот указывает на сгиб локтя на своей руке, — хорошо, ты только это, рукой не треси. — понимает намёк Бледный. В грязное окно квартиры светит солнце, но идёт лёгкая морось. На улице ездят машины и слышны крики местных пацанов. Укол сделан. Саша шипит и сгибает локоть. — и когда? — блондин смотрит на товарища огромными глазами. — я до дома-то дойти успею? — успеешь, успеешь... Закрыв ржавую, железную дверь Шура не много качаясь крикнул что-то вроде «окей»и поспешил спуститься с лестницы и скрыться. Идя по дороге он щурил глаза, лыбясь вперёд, пока перед его глазами туманом проскакивает фигура рыжего парня. Нечёткий, но вполне видимый силуэт. Парень смеется. Тридцать минут, сорок.. Входная дверь его квартиры открывается, и он попадает внутрь, снимая куртку и высокие ботинки. Дойдя до кровати он падает и пытается до тянутся до одеяла. Перед его глазами происходят разные странные вещи, он утыкается носом в подушку. — эй, Саша, — над ухом блондина, сквозь громкую музыку шипит неприятный голос, — ну скажи хоть слово! — а? ты кто? — Шура поворачивает голову и утыкается лбом в чужое лицо. — ха-ха, наивный.. ты-это я, а я-это ты, понятно? — н-н-неа.. — тянет Сашка, и в его грудь плавно входит нож. И голос тут же взрывается в шумном смехе, эхом раздаваясь по бесконечному пространству. Балу просыпается в холодному поту. — раз, два, три, — начинает считать он, — четыре, пять, шесть.. — и так до полного успокоения.