Опасное притяжение

*1923 год, Южная Корея, Сеул*

      От такого дуэта все были в шоке.       Банда Чон и банда Ким были сильнейшей мафией в стране, и не только. Каждый, кто дорожил своими жизнями и деньгами, не смел переходить им дорогу, ведь власть, которую те имели, не сравнится ни с чьей.       С самого основания эти две банды рука об руку вели свои дела и из поколения в поколение передавали своим детям как бизнес, так и дружеские отношения. Лучшие друзья, партнёры по бизнесу и опасные личности. Всё и всегда у них проходило гладко, а если бывали какие-то косяки, то все следы заметались быстро. Связаться с ними — обрести себя и свою жизнь.       С годами поддержка и дружба крепчала, а мысль о каком-либо предательстве ни тем, ни другим даже в голову не приходила. Слишком близкие, почти уже родственники. Они — главные среди всех мафиози.       Сыновьям свои дела передавали, когда те достигали совершеннолетия. Их обучали всему: начиная с правил этикета, чтобы не позорить свой род перед вельможами, и заканчивая стальной, непоколебимой уверенностью. Также стрельба, боевые искусства и другое, короче, всё от А до Я.       Будущий глава мафии обязан быть готов ко всему и прежде всего вызывать у конкурентов страх, чтобы те сразу же забывали о подставах и знали, что в противниках не какой-то там неотесанный болван, а свирепый и грозный лев.       Также ему предстояло жениться на подходящей по статусу женщине. Она тоже обязана быть уверенной в себе и уметь постоять за себя. Она должна с легкостью добиться вершины среди иных жён и подтвердить свой статус. Ведь за сильным мужчиной должна стоять не менее сильная женщина.       С самого детства в этой всей среде росли Ким Дан и Чон Сан. Всё это им обоим учителя и родители изо дня в день то и дело говорили. Иногда до чёртиков надоедало вновь и вновь это слушать       Им хотелось, как другим детям, побольше играть и валять дурака днями напролет. Хотелось бегать по улицам в поисках приключений на свою жопу, хотелось проводить время с другими детьми и находить друзей. Как много интересного веселья было там!.. И манящее неведение. Но их время занимали те самые дядюшки со стопками книг и длиннющей указкой. Как же они её боялись! Ведь за любой косяк и непослушание её резкая натура отпечатывалась, в лучшем случае, на их руках. Бывало, доставалось и плечам. Пощады ждать не стоило. Родители, конечно, сильно их любили, но тут не вмешивались. Провинился — отвечай сам! Полную власть давалась тем, кто занимался их дисциплиной. Каждый день по восемь часов мальчики проводили с ними. Жесточайшие правила, непрерывные тренировки и строгий присмотр. После адских пыток и мучений мальчишки, полностью выжатые, возвращались по домам. Иногда ещё были силы поиграть, но бывали и такие дни, что придя домой, даже есть не хотелось. Те просто-напросто сразу в дверном проёме отключались. Прислуги относили их по комнатам, и на этом день приходил к концу. Они росли, со временем ко всему привыкли, и как-то уже не так выматывало. Уже привычные занятия и тренировки давались им куда проще. Изо дня в день парни становились всё сильнее и увереннее. С приближением совершеннолетия, ко всему добавилось обучение по ведению их семейного дела. Оно тоже отнимало немало сил и требовало стальных нервов и бесстрашия. Дан и Сан всё яснее понимали, с чем им придётся иметь дело. Нелегальные дела всегда влекли за собой опасность. Опасность со стороны закона, ведь нужно быть очень осторожными и до малейших мелочей все продумывать идеально, чтобы не попасться. Опасность со стороны конкурентов, ведь те всегда будут искать возможность, чтобы убрать тебя с дороги. В деле, которое несёт опасность, на кону не только твоя свобода, а и сама жизнь. Никто не знает, когда и кто в один момент пожелает вставить палки в колёса, кто осмелится приставит пушку к твоему затылку. Поэтому всё это так необходимо — жестокость, непоколебимость, уверенность и холодный рассудок. Жалости, доброте и чрезмерному доверию места тут точно нет. Ни в коем случае нельзя ослабить хватку и поддаться. Удалось воспитать в своих сыновьях достойных наследников. Старый дон так говорил про них: «Выросли уверенные и получат всё, что пожелают. Благодаря им, мы станем ещё сильнее и получим ещё больше власти». Всё так, но существовал один нюанс, ерунда, маленькая оговорка… сердцу не прикажешь! За время, проведённое вместе, Дан и Сан обрели друг к другу куда более сильные чувства, нежели просто верные друзья. Возможно, этому поспособствовало отсутствие ровесников и ровесниц в окружении, ведь кроме Сана и учителей Дан видел только свою кровать. Даже если иногда и удавалось выбраться на улицу, то пообщаться с другими не получалось, других детей мгновенно забирали по домам: — Не стоит играть с ними, это опасно! — Шептали им. А когда те уже были взрослые, другие уже сами убегали. Вот так единственный, кто был у Дана — это Сан. А может и нет. Для чувств не нужны причины. Они сами поселяются в твоём сердце и просто-напросто существуют. Мальчики полюбили друг друга искренне и очень сильно. Пытались убежать куда-то, чтобы провести хоть немного времени наедине. Дорожили и видели перед собой только свою половинку. Со временем они и представить не могли жизни друг без друга. Поначалу родители думали, что эти двое просто очень дружны и не видели в этом ничего плохого. Ведь с самого основания банды Ким и Чон дружны и всегда поддерживают друг друга. Так даже лучше: никогда не предадут и не подставят своего партнёра. До последнего верили в свои иллюзии. Даже моментами, когда заставали юношей за поцелуями, уверяли себя, что те просто дурачились: «Подумаешь, всего лишь поцелуй». Но наивные и розовые иллюзии разрушил один момент. Всё, во что верили родители, просто напросто обрело нулевое значение. Уж тут уже никаким образом не скажешь, что те шутят и балуются. Друзья в такие игры не играют! — Сан, — протяжным голосом проговорил парнишка. — Ммм, что такое Дан? Он нежно и ласково целовал своего парня. По телу пробегали мурашки, хочется большего, хочется той долгожданной близости. Чувствуется, как возбуждение настигает их, но место слегка открытое. — Сан, а если нас кто-то увидит? — Не волнуйся, Дан, не увидит, — ответил он, глядя во влюбленные родные глаза. — Ну все же, а вдруг?.. Поцелуем парень остановил неспокойного любимого. Впился в его соблазнительные пухлые губы с такой жадностью, будто сейчас же их у него отберут. Всегда мало этой услады. Хочется днями напролет, но приходиться скрываться. Боже, как прекрасно. Сан, приспустив рубашку, стал ласкать и осыпать поцелуями шею, ключицы, зная, как его любимый кайфует от подобного, да и сам готов наслаждаться тем, что приносит удовольствие ему. Одну за другой, медленно и нежно, Дан расстегнул пуговицы и снял рубашку со своего мальчика. Сексуален до невозможности, горяч и такой родной. Упругие соски, горящие от возбуждения, и бурлящая кровь, которая бежит по венам и вот-вот закипит. Подняв на руки, Сан усадил Дана на столик, стоящий у окна его комнаты. Ещё и ещё, непрерывно тот целовал свою любовь, наслаждаясь каждым моментом, каждой секундой вместе. Да, родители уехали по делам и дома почти никого, но волнение не покидало Кима. Он будто на иголках, будто что-то должно случиться, но что же? — Ну, Дан, успокойся ты. Всё будет хорошо, не волнуйся. — У меня странное предчувствие. Хоть и с опасением, но чувства взяли верх. Оба желают одного и того же. Оба мучаются и готовы утонуть в этом соблазне. Возможно, это неправильно, но хотя бы разочек стоит рискнуть. Парень провел рукой вниз по голому торсу Дана, остановился убрать ремень и расстегнуть брюки. Он уже готов, ждёт момента, когда сможет вырваться на свободу. Вся эта одежда только мешает и не дает пространства. В комнате жара. Но из-за того ли это, что на улице +30°, или же из-за двух пылающих огнем тел? Они целовали друг друга, ласкали, сплелись воедино. Так долго ждали, сколько дней и ночей мечтали о подобном. И наконец, это свершилось. Прикосновения в самых откровенных местах, ощущение ранее невиданного кайфа, наполнение и полное опустошение. Счастье — это то, чего так сильно хотят все. Будь ты обыкновенной прислугой или же самым богатым и самым известным, все желают счастья. Неважно, насколько ты опасен. Жизнь не имеет смысла, если ты несчастен. Они лежали на кровати в обнимку. Оба довольны и счастливы после незабываемого секса. Неизвестно, когда им удастся вновь насладиться друг другом и удастся ли вовсе. Но сегодня и сейчас они в раю и не хотят оттуда выходить. — Дан! — Да, дорогой? — Ты мой первый и единственный в мире, слышишь? С сегодняшнего дня ты моя жёнушка. — И ты мой первый и единственный. Смутившись, ответил он и тут же спрятался под одеялом. Румянец выступил на щеках Дана, а в мыслях звонко прокручивались его слова: «единственный и женушка». Он счастлив до невозможности. Наступит ли день, когда они смогут, не скрываясь, быть такими же искренними и такими любимыми? Сан увидел смущение своего парня, тут же рассмеялся и залез к нему под одеяло. Принялся щекотать и целовать те места, где будто пропустил. — Сан, мне щекотно! Сан! — улыбаясь, произнес он. — Щекотно? Ммм, а вот так? — Ну, Сан. — Говоришь, тебе щекотно? Но я вот смотрю, и вроде бы нет. А особенно моему малышу Дану-младшему, — улыбаясь, произнес он. — Сан! — Протяжно и смущенно ответил он. Да, юноша знает, что опять возбудился, и ему не нужно напоминать об этом. Что уж поделать, когда его парень такой соблазнительный? Как перед ним устоять-то? Почувствовав, как Сан целует его в самое сокровенное, от прилива эмоций, парень промычал, давая понять, насколько ему приятно. Тот, посмотрев на возлюбленного, улыбнулся и принялся нежно целовать член и ласкать его языком. Он хотел помочь своему парню с нарастающим возбуждением. А тот то и делал, что мычал и пальцами перебирал волосы на его голове. — Чем вы тут занимаетесь? — злым голосом промолвил господин Ким. Господи, их поймали, да и не кто-нибудь, а сам отец! Этого Дан боялся больше всего. С самого начала его сердце было не на месте, он чувствовал какую-то тревогу. Так вот к чему это было! Испугавшись крика, Дан быстро вылез из-под одеяла, а Сан за ним следом. Под жёстким взглядом они опустили глаза. Помимо господина Кима, там также был господин Чон (отец Сана), а также и их жёны. Они смотрели на своих сыновей и требовали объяснений. Что за безпредел они устроили в доме? И как это назвать? С одной стороны, было до жути страшно, ведь они знали, каковы бывают родители, когда злые. Но с другой стороны, уже давно стоит раскрыть свои отношения. Уж сколько можно прятаться и таиться? Они тоже люди и тоже имеют право на личную жизнь. — Будьте добры, одевайтесь и спускайтесь вниз! — Промолвила госпожа Чон. Да, конечно, кто будет смотреть на двух голых парней и слушать их объяснения? Родители вышли и стали ожидать их в гостиной. Сан и Дан растерянно посмотрели друг на друга и принялись быстро одеваться. — Все будет хорошо, я не дам тебя обидеть, — схватив за руку, промолвил Сан. Больше всего в этой ситуации парень винил себя, ведь если бы не он, этого бы не случилось. Именно он инициатор, и из-за него теперь Дану достанется. Нужно было прислушаться к нему и его волнению, не давить. Дан сразу же понял мысли своего парня. Не первый же день его знает. Он схватил его руку и, смотря в глаза, улыбнулся. Напоследок поцеловал его и они вышли из комнаты. Медленно и неуверенно двое парней спускались по лестнице. У Дана от волнения руки стали холоднее льда и все никак не могли согреться. Но некуда деваться. Нужно, наконец, встретиться лицом к лицу со своим страхом. Все четверо родителей сидели в гостиной на диване и ждали их объяснений. Лица столь пугающие, особенно у отцов, что невольно поступала паника. Что у них на уме? Они злятся, ненавидят, убьют или же помилуют?       Чтоб хоть чуток стало легче, первым, на кого посмотрел Дан, была его мама. Да, она тоже суровая и иногда пугающая, но всегда тепло к нему относилась. Именно она всегда обрабатывала его раны, и именно она утешала после того, как он получал выговор от отца. Её глаза печальны и грустны. Она хотела хоть как-то помочь сыну, ведь давно подозревала о подобном, но ей приказано молчать. Муж запретил принимать его сторону и что-либо говорить. — Что встали, как истуканы? Давайте-ка, рассказывайте всё, — проговорил Чон. Ого! — такой злобы от отца Сан еще не слышал. Прямо огнем дышит, как будто дракон. Спалит сейчас, небось, все к чертям собачьим. — Ну… Мы… — Что «ну мы»? Куда же ваша смелость подевалась-то? — прокричал господин Чон. — Именно! Минутами ранее её у вас хоть отбавляй было. Осмелились такое вытворять в родительском доме! А сейчас? — добавил господин Ким. Вот это попадос. Они оба стоят перед двумя львами. Каждый по-своему рычит на них и, небось, сейчас накинется. Перебирая пальцы один за другим, Дан хотел было уже что-нибудь сказать, но Сан опередил его. Видя волнение своего парня, он не выдержал, да и по большей части виноват-то он. — Папа, мама, господин и госпожа Ким, я вам сейчас все расскажу. — Сан, — протяжно выдавил из себя Дан, трогая его рукав. — Не волнуйся. Он улыбнулся и погладил его по плечу. — Да твою ж мать! Вы расскажете сегодня или нет? Не хватило вам того, что было наверху? Захотели и здесь продолжить? — Извини, отец. — Хорошо, — Сан вздохнул и промолвил, — господин Ким, госпожа, я уже долгое время люблю вашего сына. Уже больше года мы с ним встречаемся. — Чего? Да что за бред ты несёшь? Какие к чёрту возлюбленные?! — воскликнул Ким. — Это не бред, отец, — ответил Дан, глядя в пол. — Парни, да вы… Да вы с катушек слетели или что?! — добавил Чон. — Нет, пап. Мы и вправду любим друг друга. Очень сильно любим, мы счастливы вместе. Сан схватил Дана за руку и посмотрел на отца. — Да где же такое видано, чтобы два парня? Тошно даже представлять такое. — Согласен, Ким. Как теперь на люди показаться? Что те подумают? — И не говори. Будут судачить, что педиков воспитали. Дан и Сан смотрели на двух разозленных отцов и не знали, что делать теперь. Слёзы накатывали на глаза, но отказываться друг от друга никто из них не собирался. — Я понял в чем суть, — воскликнул Ким. — И в чем же? — Все из-за того, что эти двое никогда женщины не видели, вот и выдумали эту чепуху! — Знаешь, возможно, ты и прав, Ким. — Да, я уверен. Попробуют, сразу же забудут о этой ерунде. Услышав такое, Дану стало ещё больнее. Какая женщина, когда он любит Сана? В жизни он не станет изменять своему возлюбленному и женится только через труп! — Да какие женщины, вы в своем уме? — Уже со злостью воскликнул Сан. — А ты помолчи-ка! Вашего мнения никто спрашивать не станет. Будет, как мы скажем, — Ответил Чон. — Согласен. Достаточно и того, что вы уже опозорили нас. А если кто из прислуг слышали и вынесут за стены дома? Как нам теперь будет в люди выходить? Статус самых влиятельных и самых опасных обратится в статус банды геев! — злоба Кима вырвалась наружу.        Неужели репутация и статус превыше сына и его чувств? Хотя на что те надеялись, когда с самого детства к ним не испытывали никакой жалости? Да и, сто процентов, их отцов воспитывали также. — Чон, давай подыщем подходящих девушек, дабы остепенить этих идиотов. Найдем им жен, так будет лучше. — Согласен с тобой. — Папа, — со слезами на глазах, через силу выдавил из себя Дан. — Это не обсуждается! На этом их дискуссии подошли к концу. Господин Чон силой утащил своего сына домой, а Ким запер Дана в комнате и не выпускал. Уже более двух недель им запрещали видеться. Как и Дан, так и Сан не раз пытались сбежать из дома, но их каждый раз ловили, а поймав — наказывали. В зависимости от настроения, наказания были разными. Иногда вновь школьная указка, иногда 50-60 ударов палкой по спине, а иногда кнут. Избивали до полного ослабления, чтоб не повадно было бегать. Но если тело можно приковать к постели, не выпускать, то сердце — нет. Сердцу не прикажешь, сердце не обманешь. Как он там? Скучает ли также, ищет встречи? Надежды были только лишь на одно. Дан надеялся на то, что его не наказывают также сильно. Хотелось хоть на миг увидеть его, чтобы убедиться в том, что он еще жив. Остальное в этом мире уже не важно. Как и договорились, Ким и Чон подыскали своим сыновьям жен. Парней поставили перед фактом, что вскоре свадьбы, от чего их безысходность заполнила их души. Как бы сильно они не умоляли своих отцов, все было бесполезно. Те, как никогда ранее непоколебимы. Они собственных сыновей записали во враги? От невозможности что-либо изменить, парням изо дня в день становилось еще хуже. Душа устала, тело тоже. После последнего побега, как и Сану так и Дану наказание далось очень тяжело: раны не заживали, да и желания бороться за жизнь уже не было. Так они протянули еще каких-то пару дней, и вскоре вместо радостной свадьбы две самые сильные банды — Ким и Чон, сыграли грустные и скорбные похороны. Юношей похоронили вместе, как пару. С тех пор между кланами Чон и Ким словно кошка черная пробежала, ссоры стали постоянными. Один винил другого в смерти сына, а особенно сильно злился господин Ким. Он все твердил, что якобы Сан вбил его сыну в голову какую-то чепуху, из-за чего тот умом тронулся. Другой в свою очередь винил Дана, что не соблазни он Сана, ничего бы и не было. Своей вины ни один, ни другой не признавал. Они верили, во что хотели, и даже слушать друг друга не желали. Ненависть взяла в плен их сердца, они стали самыми заклятыми врагами. Ким и Чон больше никогда не находили общего языка. Все больше и больше они строили козни друг против друга. О примирении даже и речи не шло. Так самые лучшие друзья стали злейшими врагами. «Враги остаются врагами, навсегда!» — говорили они. Но спустя несколько поколений, кажется, история повторится. Не совершат ли они ту же самую ошибку?