***
— Чонгук, господин Чхвэ пригласил тебя на ужин в эти выходные, что ответить? — нарушив покой босса, спросил Джин. — Мм, а? Что? — услышав только три последних слова, переспросил Чон. — Говорю, Чхвэ на ужин в эти выходные пригласил, что ответить-то? — повторил он. — Согласись, — махнул рукой из-за спинки кресла и вновь уставился в большое панорамное окно. Он смотрел сверху вниз, где муравьишками ездят машины и все в заботах бегают люди. Почему-то вспомнилось, как в такой спешке к нему бежал Алан, и как не дали достичь цели. Гнев от подобного воспоминания застилал глаза, однако сейчас с ним примесь еще какого-то не понятного чувства. Оно будто дегть в бочке с медом, также чувствуется и ощущается. Однако что это такое, ум отказывается понять. — Ты уверен? — спросил Джин, наблюдая за витающим в ином мире друге. — Конечно же, — Твердо ответил он. — Возможно, это какой-то шанс на успех. — С тобой все в порядке? — приподняв одну бровь, Джин окинул непонятливым взглядом своего друга. Тот уже какой день мрачнее тучи и частенько игнорирует обращение. Таким он не был даже тогда, когда умер возлюбленный. Хладнокровие в делах всегда держал, однако сейчас и оно дало слабину. На собраниях иногда прослушает важное донесение, а затем друзья вновь пересказывают. Отец начал ругаться на такое поведение и грозил отстранить, если он не вернет себя прежнего. — Да все хорошо со мной! Устал просто! — нервозно ответил он, глубоко вдохнув порцию свежего воздуха, который шел из открытого окна. — Дело в Тэхене, не так ли? — проронил Джин, смотря, как во мгновение эмоции на лице босса изменились. — Сколько вы будете мне напоминать об этом убийце? — ударив кулаком по столу, Чонгук направил свой злой взгляд на друга. — Но ведь это правда. Он не уходит из твоих мыслей. Ковыряешься в нем, не зная о парне совсем ничего, — осуждающе упрекнул старший. — Вот увидите вы все, — Он повел пальцем по комнате. — Я найду улики и заставлю его, — тут парень замялся. Нужное слово «ответить» где-то рассеялось в тумане. Он потерял его и не знает, где искать. Он хочет наказать парнишку, но внутренние желания сковываются цепями и несильно пытаются выбраться из них. — Заставишь что? — ухмыльнувшись, Джин покачал головой в стороны, а затем ответил. — Пытаясь кому-то отомстить, больнее всего будет именно тебе. Именно ты тот, кто в конечном итоге пострадает. Пусти все самотеком, и каждый виновный ответит сам. Если уж не закон, так небеса приклонят их, — он подошел ближе и постучал босса по плечу. — Отпусти это, тогда ты сможешь вновь засверкать в улыбке. — Но Джини, я так не могу. Меня терзает изнутри. Я знаю, что это он. Я чувствую, что поступлю не верно, если не докопаюсь до правды. Чувствую, что забыв, я предам чувства Алана, — прозрачная соленая слеза стеклянным шариком спустилась вниз по щеке. Вся тяжесть собралась в ней, все проглатывающие чувства. Он обещал держаться, однако иногда так не хватает моментов, дабы выпустить все. Хоть разок, хоть кому-то. — Я чувствую, что не заслуживаю улыбаться. Мне суждено всю жизнь провести в скорби и отчаянию. — Ой, дитё ты еще малое, — цокнул он в ответ. — Кто тебе такое сказал? Ты думаешь, Алан был бы рад видеть тебя таким? Думаешь, он желает, дабы на тебе лица не было? — Ну… Я… — Никогда в жизни. Он бы расстроился, увидев тебя таким. Да, он умер, это очень печально и грустно, однако жизнь-то не остановилась. Нужно продолжать свой тернистый путь. Идеальной жизни не бывает, однако это не повод отчаиваться, — он не удержался и обнял своего друга. — Многое тебе прийдется еще прожить, дружище. Не сломайся, — мысленно произнес Джин. — Спасибо тебе за поддержку. Мне очень приятно, — вытирая мокрые глазки, процедил Чонгук. — Ой, посмотрите вы на главу самой грозной банды Чон. Увидев бы кто-то, как мафиози рыдает, умер бы со смеху, — хихикая, протараторил он. — Ну хватит тебе издеваться, — стукнул по плечу друга, бегая глазами по кабинету, ответил Гуки. — Вот и славно, улыбнулся. Да и оставь в покое этого Кима. Достаточно донимать мальчика. Все само наладится, — все еще впихнул в разговор главу банды Ким. — Снова он? Джини, ты уже достал меня с ним. Скажи честно, ты втюрился, что ли? Слишком сильно печешься о нем, не находишь? — с поддразниванием спросил Чонгук. — Ты спятил? Я муженька своего люблю и никого более. Он для меня единственный и незаменимый! — гордо подняв голову вверх, проронил Джин, и губы расплылись в широкой улыбке. — О чем сплетничаете? — в дверном проеме оказался высокий брутальный мужчина лет за тридцать, однако до невозможности сексуальный. — Джуни! — подскочив с диванчика, Джин словно на крыльях помчался в объятия так обожаемого мужа. Он плюнул на присутствие Чонгука и страстно поцеловал возлюбленного. — Ты наконец-то вернулся, я так соскучился! — Сладенький мой, наконец я здесь и могу обнять свою любовь, — он расплылся в широкой улыбке, смотря на счастливого супруга. Парень передал ему букет альстромерий, которые достал из-за спины. Еще с юного возраста, когда он начал ухаживать в школе за Джином, Намджун разузнал о любимых цветах возлюбленного. С тех самых пор по особым случаям он дарит именно их, столь нежных и изящных, как тот, кому они презентованные. — Ого! — от восторга парень прикрыл ладошкой рот. — Мои любимые, — щечки порозовели из-за смущения, а глаза засверкали искрами радости. Джун крепко крепко обнял свою драгоценность и было собрался вновь накрыть его манящие пухленькие губки поцелуем. — О Господи, хватит уже сюсюкаться тут, — прервал милости друга с собственным кузеном Чонгук. — Вы бы еще тут эротику устроили, — артистично недовольно фыркнул он. — Чонгука, не завидую! Если хочешь эротики, то поищи пассию, мы тебе демонстрировать ее не станем. Это слишком личное, — с подколом протараторил Джун, приближаясь, дабы поздороваться как следует. — Ты как? — он пожал обожаемому кузену руку и уселся рядом с ним. Притянул Джина к себе на коленки и обхватил за талию. — Получше буду, ты-то как? Как Америка? — ответил вопросом на вопрос Чон. — Она прекрасна. Множество возможностей и прекрасных мест. Законы иные, как и часовые пояса, с которыми по началу было трудно сжиться. Однако человек — такая утварь, что везде укоренится. Мне понравилась, однако, — на секунду приостановился и окинул взглядом возлюбленного супруга, Чонгука и окружающую среду. — Мне до чертиков не хватало вас. Я как сумасшедший жаждил ласк драгоценного Джина, мне было очень тяжело, ведь не смог разделить с тобой горе утраты и поддержать в самый тяжелый момент. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. Никогда не променяю родное на чужое, — улыбка исчезла с лица, оставив вместо себя грусть. — Да брось ты. Со мной все хорошо. Ты не виноват, не загоняйся, — Чонгук постучал кузена по плечу. — Я рад, что, наконец, спустя год, ты дома. — Спасибо тебе. Поддерживать должен был я, однако утешают меня, — слегка улыбнувшись, ответил он. — Прими мое искреннее сочувствие, — смотря на своего друга, добавил он. — Благодарю, — решив быстро сменить тему разговора, Чонгук добавил: — Нужно отпраздновать твое возращение! — Охох, чем я заслужил такую милость, господин Чон? — демонстративно поклонившись, спросил Намджун. — Отказы не принимаются! Отметим в воскресение за ужином, — он, как дите малое, пырнул в объятия своих друзей. — Чонгук, в воскресенье у тебя ужин с господином Чхвэ, — напомнил Джин. — Ах, точно. Забыл почти, — от неловкости парень почесал макушку. — Но тогда сегодня, почему бы и нет. Пошли. Чонгук торопливо соскочил с дивана и направился к столу. Он быстренько разложил документы по местам, а то, что нужно было забрать домой, засунул в черный кейс. Накинул сверху пиджак и, поторопив друзей, вышел из кабинета. Как и пообещал, Чонгук отвел их на ужин в один из самых известных итальянских ресторанов в городе. Там подавали изумительную пасту и восхитительное вино высшего класса. Находилось оно в прямом смысле над рекой Хан. Несколько колон держали заведение над бурлящими водами. Им удалось хорошенько провести время вместе и слегка развеять мысли Чонгука, которые вертелись только возле одного человека. Так без остановки в его голове не обитал никто. Какой бы ужасный враг не был, он не приковывал столько внимания. Однако Тэхен, наверное, особенный, что ли? Намджун рассказывал множество интересных историй, которые приключились с ним за прошедший год. Делился способом обитания и рабочими вопросами. Он архитектор и широко славится в мире. Его творения вызывали восторг даже у самых элитных вельмож. Крупные заказы приносили невероятную прибыль, однако она того стояла. Постройка крупнейшего здания индивидуального дизайна подняло Джуна на самый высокий рейтинг среди коллег-конкурентов. Его почтительно наградили и вложили миллиарды вон в его карман. Джин явно демонстрировал гордость за своего супруга, показывая все во всех красках. Он никогда не сомневался в нем, а только лишь искренне поддерживал. Даже с самого начала, когда он был мелким архитектором, который проектировал небольшие забегаловки, парень замечал энтузиазм в Джуне и золотую жилку, которые этими руками совершат чудеса во всех пониманиях этого слова. Чонгук также был счастлив, когда слышал об успехах кузена. Тот вкалывается, как проклятый и всю душу отдает делу, за которое берется. Несомненно, он достоин почтения и славы. Также он счастлив наблюдать за их любовью, которая добавляла сил и окрыляла их. Чувства, которые дарили они друг другу, индивидуальны и неповторимы. Самые прекрасные и самые искренние. Это радовало. На прелестной ноте длиннющие посиделки до самого закрытия бара закончились. Каждый из них в целости и сохранности добрался до дома и счастливо закончил этот день. Чонгук еще раз представил их счастливые глаза и расплылся в улыбке. Он желал им любви, да такой, чтобы никто не смог разлучить. Любви самой сильной и неповторимой. Мечтательно составлял свое возможное счастье однажды с кем-то, однако перед глазами престал образ ненавистного Тэ. — Даже в мысли этот гаденыш пробрался! — парень недовольно фыркнул и, обняв обожаемую подушку, крепко заснул.***
Еще у самого порога страсти накрыли возлюбленных. Как же сильно они соскучились и мечтали вновь окунуться в ласки друг друга. Намджун, прижимая своего обожаемого супруга к стене, жадно и напористо целовал. Терзал самые прекрасные губы в мире, наслаждался ими, как в последний раз. — Я хочу тебя, — протянул сквозь поцелуй Джун, у которого уже давно стояк так и просил о разрядке. — Так возьми, — соглашаясь, ответил Джин и скинул доставучий пиджак с себя. Он посмотрел своим манящим взглядом и обхватил его шею руками. Парень приподнял хрупкое тело своего возлюбленного и вихрем унес в глубь квартиры. Крепко прижимал к себе, слышал биение его сердца. Оно горит неугасаемым пламенем любви к нему, и это окрыляло. Джун бережно посадил его на столешницу и стал расцеловывать пальчики. Каждый из них получил свою долю ласканий, от чего бабочки просыпались и взлетали внутри. Все выше и выше поднимался он и осыпал руки касаниями губ, затем вновь прильнул к соблазнительным губам. Джун отдавал все свои чувства ему и только ему. Верен и предан с самого начала и до конца. Парень пустил язык вовнутрь, желая встречи с его собственным. Они сплетались воедино, даря друг другу прилив возбуждения. Такой нежный, такой мокрый и одновременно до жути страсный поцелуй разрушал нависшую тишину причмокиванием. Шаловливые ручонки Намджуна принялись скользить по телу возлюбленного. Они пробирались под одеяния, притягивая все ближе. Пальцами ласкал упругие соски: поглаживал, пощипывал и игриво слегка покручивал. Также рукой спустился ниже, к самому сокровенному месту, где разрешено касаться только ему и никому больше. Через плотную ткань брюк он почувствовал, как сильно завелся супруг. — Я люблю тебя, — прошептал он на ушко Джину, расстебывая пуговицу и молнию брюк. Он засунул руку в боксеры и ее к своему обожаемому сокровищу. Джин, удовлетворенно прикрыв глаза, промычал и прикусил нижнюю губу. Сквозь учащенное дыхание он ответил супругу: — И я тебя, Джуни. Одну за другой парень расстебывал аккуратные пуговицы на рубашке Намджуна. Сбросил ее куда-то на пол, притянул его к себе и впился в соблазнительную шею. Пока тот ласкал его член, сам он расцеловывал вибрирующий кадык и пульсирующую вену. Осыпал поцелуями, словно лепестками роз. Джун снял остатки одежды со своего обожаемого и принялся языком ласкать каждый уголочек. Наконец-то желанное тело в его объятиях, он может прикоснуться и принести удовольствие. Парень оставлял мокрые дорожки и незначительные пятнышки от потягиваний везде. Он плавно опускался вниз, осыпая нежностью все: шею, ключицы, соски, пупок и еще ниже. Оставив поцелуй на головке члена, он бросил взгляд на Джина, будто спрашивая «Можно ли?». Парень лишь довольно покачивал головой и вновь растворился в вихре удовольствия. Вновь оставил поцелуй на карамельно-сладкой головке члена своего супруга. Он стал обводить ее языком, начиная новую волну потягиваний внизу живота. Осыпал поцелуями всю длину, выводил витиеватые дорожки по натянутым, словно струнам, венам. Затем взял в рот, причмокивал и поглощал все больше. Одной рукой ласкал яички, перебирая в пальцах, другой осыпал тело приятными, слегка щекотными касаниями. Он принялся ритмично водить ртом и посасывать, звуки хлюпанья члена во рту Намджуна добавляли дрожи в теле и доводили возбуждение до пика. — Ммм… — выдавив удлиненный стон сквозь учащенное и прерывистое дыхание, Джин кончил в рот супругу. Тот принял все и проглотил. Парень довольно облизнулся и прильнул к губам возлюбленного. — Самое лучшее угощение в мире, — протяжным соблазнительным голосом протянул Джун и впился в зацелованные губы драгоценного. Он достал из кармана небольшой тюбик смазки и выдавил порцию на указательный и средний пальцы. Растирал вязкое вещество в них, дабы разогреть, а затем аккуратно смазал анус Джина. Выдавив такую же порцию, проделав те же манипуляции, парень стал раздвигать стенки внутри. Он нежными движениями растирал и обильно смазывал, дабы подарить комфорт возлюбленному. Парень прижал горячее тело Джина к своему собственному, разодвигая ноги пошире. Впился вновь в губы, а рукой подставил член к узкой дырочке и медленно вошел. Сквозь страстный поцелуй прорвалось легкое мычание, а тело в спине прогнулось Джуну навстречу. Муж медленно проталкивался вперед на полную длину, насаживая тело все глубже, постепенно растягивая стенки и принося удовольствие возлюбленному. Аккуратно со всей нежностью он входил и выходил из Джина, что очень нравилось оному. Тела горели адским пламенем, желая продолжения. Парень принялся набирать обороты, ведь чувствовал, что несколько сильных толчков и предел. Все быстрее от принялся водить большим членом, что привело к еще большим и громким стонам. Джин мычал под напорством мужа, расплываясь в удовольствии. Он крепко держался за край столешницы, дабы не съехать с нее. Последние быстрые толчки и Джун кончил внутри возлюбленного. Тело вздрогнуло от облегчения, и он, выйдя, пластом завалился на Джина, прикрывая его обнаженное тело своим. Долгое время возлюбленные восстанавливали свое дыхание и расплывались в широких улыбках. Они говорили друг другу нежности и осыпали друг друга поцелуями. Джун, передохнув, поднял любимого на руки и отнес в их спальню. Они, обнявшись друг с другом, пролежали еще недолго, ведь очень сильно вымотались, после чего быстро уснули на мягкой и удобной кровати.***
Очередной рабочий день предвещал много дел. Важное собрание, дела за городом и куча документов, нуждающихся в подписи начальства. Тэхен неохотно собрался и выдвинулся на работу. Солнце светит, птицы поют, но настроение дерьмо полное. Он не выспался, ведь вновь мучали кошмары с людьми, которых он и знать не знает. Снилась страстная близость, затем кнуты, побои и слезы. Он ворочался всю ночь и частенько просыпался весь потный и с тревогой на душе. Он не знал, что это и к чему приведет. Парень мечтал только, дабы подобное наконец закончилось, ведь возможность умом тронуться уже стоит не за горами. Перед дверью «KIMgroups» парень натянул улыбку и ступил вовнутрь. По пути к кабинету он встретил множество сотрудников, все они почтительно кланялись председателю и уплывали по делам. Он не успел присесть на рабочее кресло, как секретарь, весь запыхавшийся и с бледным лицом примчался к боссу. — Господин Ким! — восстанавливая дыхание, протараторил он. — Господи, секретарь Ли, что с Вами? — Тэхен окинул его непонятливым взглядом, требуя объяснений, в чем дело. — Его похитили! — тушуясь, ответил секретарь. — Кого похитили? Кто? Можешь объяснить все нормально? — в смятении парень посмотрел взглядом, в котором зарождались искры злости. — Господин Хэ Вон похитил Хосока! — Провопил он, обескуражив этим Тэхена.