Действие – Ты и Освобождение – Ты

            Пока я спускалась за Лайтвудом в подвал я слышала как внутри меня нарастает хор голосов, голосов что воедино сплетались с моими мыслями так, что было не понять где заканчиваются славления Матери, а где начинаюсь я сама. Ма вела меня, с самого приезда в Калькутту, а быть может с самого моего рождения. Но здесь, сейчас, обреченная стать для нее жертвой, я, получившая шанс на спасение и защиту, я начинала прозревать. Я вняла ее голосу раньше, чем сама смогла это осознать, я не устрашилась в сердце своем Ее Обнаженной Истины. Не устрашилась Ее священного гнева, что отзывался в моем сердце и душе. Взгляд скользнул по сырым стенам подвала, в нос ударил запах сырости, гнили, благовоний и цветов. Через толщу камня и бетона доносились обрывки пения. Скоро это место наполнится предсмертными стонами и хрипами, мольбами о пощаде и прощении. Я замерла вскинув голову, прислушалась к ощущениям внутри себя. Дубеи! Глупцы, решившие, что могут управлять тем, что им никогда не принадлежало! Они были лишь средством, орудием в ее руках: те крохи знания которые они мне давали, обращались столбами моего знания с помощью Устраняющей Невежество. И чем больше напитывалась я, тем больше дряхлели их умы. Ее голос... Ее образ. Великая Мать жаждала принять свое дитя в объятия, она тянула ко мне свои руки и скорбь от нашей с ней разлуки переполняла нас обеих. Скорбела она и по своим заблудшим детям, детям что готовы были рвать и терзать друг друга, своими склоками причиняя Ей страшную боль. Как может сердце Матери быть спокойным, когда она видит раздор своих детей? Как может Она не вмешаться, не напомнить нам всем о порядке? Нам, детям что сами устали от своей вседозволенности, детям, которым так нужно ее суровое наставление. Она, воплощенная Бхайрави, танцующая Тандаву в моем ковчеге бесконечной бхакти... Моя преданность и любовь к ней обращалась голосами внтури меня, бесконечно твердящими: "Джей Мата Кали, Джей Мата Дурга! Кали, Кали! Джей Махакали Мата! Джей Мата Дурга! Джей Ма, Ма! " Словно тело мое было ее храмом, а мой ум, мои мысли превращались в брахманов и преданных разом узревших Мать Мира. Я скорее почувствовала, чем увидела его и покосилась через плечо: привычное спокойствие не изменило Рэйтану. Еще недавно пылающий гневом, теперь он был внешне-безмятежен, спокоен, как статуя Шивы объятая высокими волнами вышедшего из берегов Ганга. Поймав мой взгляд Рэйтан улыбнулся краешком губ, в его споойных глазах на секунду вспыхнул огонь. Если я -- Бхайрави, то он -- Бхайрава. Шива и Шакти танцуют в наших сердцах, соединяются в наших сердцах и душах, как раз за разом встречаются они в сердцах и душах всех живых существ. Он вел меня к моей природе, как может вести Шива свою Шакти, я в ответ наполняла его как наполняет Шакти Шиву. Глупцы увидят Истину перед смертью и эта чистота выжжет им глаза. Мать милостива, Мать защищает своих детей, каждого в этом мире кто знает о ней, но Мать бывает немилосердна, когда ее дети упорствуют в адхарме. Ибо она -- Действие и Освобождение, она -- Начало и Конец. Она порождает мир и она всегда пожирает его в конце. Она -- Цель, и она -- Путь. Она -- Жизнь и Она -- Смерть. Рэйтан кивнул мне, заметив, почувстовав перемены во мне. Я видела, как в длинных, словно Ганг волосах мелькнул призрачный полумесяц, как показался Васуки на его плече. Махадева Рита-Шива, аватар на земле западной Бенгалии, голос и руки Махадева в нашем мире был готов взирать на исполнение вынесенного приговора. Ни черточка не дрогнула на его прекрасном лице, ни тени осуждения не мелькнуло в глубоких, как сама бездна глазах. Предначертанное должно свершиться, цикл должен продолжится. Кали Юга, эпоха раздора, смерти и страха должна начаться, и попытка ее остановить, сломать колесо лишь жалкая трата сил и времени. Прочитав это все в его облике, я словно переняла спокойствие от нашего Рэйтана, проводника, что оберегал нашу группу с самого приезда в Калькутту. Мысли наполнились предстоящим. Сегодня я отрублю голову нечестивцам, втоптавшим нас, Басу, в грязь. Я очищу их загрязненный гордыней и похотью ум. Мать направит мою руку: их головы украсят ее Гирлянду на груди, их кровь досыто напоит Махакали. Их руки, что они протянули за чужой дхармой, станут одеждой Кали Ма. Рэйтан отошел назад, а следом прижался к стене Лайтвуд. Я вскинула руку, освобождая силу, одно движение руки и двери слетели с петель, а мой голос звучал громче чем голоса всех культистов. – Из твоего черепа я сделаю капалу! -- мой голос ударил его звуковой волной, пригвоздил к стене. Культ рассыпался по подвалу и в нерешительности застыл. Они переглядывались между собой, посматривали на Вимала. Калидас выпал из его рук, покатился к моим ногам, движение руки и священный кинжал оказался в руках Рэйтана. Моя тень заполонила все вокруг, поглотила в себя весь свет что был в подвале, легла на мурти Ма. Глаза статуи вспыхнули красным. Я поняла ее без слов. -- Она одержима! Одержима! Господин Дубей! Господин, сделайте что-нибудь! Амрит застыл глядя на меня: на его побледневшем лице читался ужас. Он словно против воли перевел взгляд на своего дядю, и встретив в нем такой же священный ужас едва слышно, зло рассмеялся. Молодой Дубей поискал глазами Рэйтана, и его лицо стало совсем как саван. Усмешка осветила мое лицо: -- Сделай же, господин Дубей! Сделай! Амрит шагнул назад, бросил через плечо: -- Бесполезно. Мать явилась. Он признал неизбежное, склонил голову перед неминуемым. Его смирение было достойно потомка брахмана, поэтому я лишь кивнула его словам и махнув рукой приказала убраться с дороги. А следом пишлось признать и им всем, им культистам в темных балахонах, тем кто решили торговаться с богами, торговаться с Ней. Я видела свое отражение в их глазах, читала благоговение и ужас проступивший на их лицах. "Мать явилась, Мать здесь!" -- разлетелось по зале. Время замерло. В ожидании замолк Мир. Я сделала шаг вперед и они все прянули по сторонам, я топнула босой ступней по мокрым плитам подвала и закружилась в Тандаве. Вихрем взметнулись рукава белого одеяния обреченой на жертву, а лунные камни, что должны были стать проводниками моей силы вдруг окрасились в алый. Кружась в исступлении, я успела заметить как Рэйтан и Лайтвуд направляются в сторону алтаря. Заметила связанных Кирана и Лиму и в этот же момент мое сердце наполнилось гневом. Я танцевала в исступлении, словно делала это бессчетное количество раз, словно я была девадаси, с самого рождения посвященная богам. Я знала кто мне нужен и направлялась прямо к нему -- Дубей передо мной был не Вималом, но Махишасуром. Демоном, что внес смуту, демоном, от которого я должна была освободить нашу Дюжину. Демоном, чью голову я должна отрубить и тем избавить его самого от оков заблуждений. – Ты жаждал призвать меня, глупец, но ты забыл -- всякая женщина есть Махакали! -- кричала я и голос мой волной разносился по подвалу, откидывал прочь с моего пути всех тех, кто пытался защитить своего лидера. Вимал застыл от ужаса, его глаза расширились, бледное лицо в единый миг отразило все грани потрясения. "Как? -- думал в этот миг он, -- Как эта девчонка, что выросла вдали от Индии, вдали от всех нас может знать? Как?" "Может, если с ней милость Матери" -- мелькнуло в моих глазах, я взмахнула руками, чуть качнулась вперед и следом выпалила: -- Если женщина это Сати, то она же -- Парвати. А если Парвати, то и Бхайрави! Взирайте на силу женщины! Принимайте ее гнев! Знание, что подарила мне Мать прозвучало из моих уст его приговором. Я танцевала и каждый мой жест оставлял в воздухе красноватый след. Словно через пелену до меня донесся звук боя, раздались выстрелы. воздух наполнился порохом. Я тут же огляделась, нашла взглядом Рэйтана: он кивнул мне через головы. Нечестивая смерть от огнестрельного оружия! Перед Ней! Допустимо ли это перед Ее лицом?! Я попросила его остановить это безумие, пока я исполняю свой долг.       Вимал смотрел на меня и ничего не выдывало в нем живого, казалось кровь навсегда замерла в жилах, остановилось сердце, а следом и воздух покинул его грудь. Он не мог сопротивляться, не мог начать роптать на это решение, даже склониться перед неизбежным он не мог. Вся его решимость, вся уверенность, вся сила что он копил эти годы готовя свое предательство растворилась в один миг. Стоило ему увидеть Махакали в моих глазах, стоило ему услышать Махакали в моем голосе... И все же его не коснется ни один клинок, кроме моего, его не коснется ничья пуля. Никто не возьмет его жизнь кроме меня.       Мы были словно скрыты ото всех барьером, таким что вступившие в отчаянную, смертельную схватку культисты и люди Лайтвуда словно инстинктивно держались подальше от нас с Вималом. Не вставали у меня на пути. -- Смотри же, как они умирают! Те, кого ты завлек в свои сети обманом и страхом! -- я нарушила порядок танца лишь для того, чтобы обвести залу рукой, демонстируя ему бойню вокруг нас. Вимал никак не отреагировал на мои слова, словно обратился в камень, такой же как статуя Матери, что взирала на нас всех с вершины своего алтаря. -- Глупец! -- снова прокричала я и повернулась вокруг своей оси. Я взмахнула рукой в сторону мурти Кали, обращаясь к ней и ко всем кто был здесь разом, кто слышал и кто не слышал, кто сражался и умирал.             -- Я - Начало! Я -- Конец! И все же, оставались те, кто едва заметив куда я направляюсь поняли мои намерения без лишних слов. Люди Вимала бросились мне наперерез, отказываясь верить своим глазам, отказываясь признавать что во мне, чужой для них, может так ярко проявляться Кали. И у меня был для них ответ: гордо вскинув голову я оценила пятерых мужчин передо мной, глаза радостно вспыхнули, едва я заметила холодный блеск стали в их руках... Я танцевала в исступлении и уничтожала наших врагов. Их кости хрустели под моей ногой, их крики и предсмертные хрипы наполняли меня силой. Алое пламя танцевало в моих глазах. Месть... Кровь... Уничтожение... Я была Матерью, а Мать была мной. Все что сдерживало меня раньше было принесено ей в жертву, а моя гордость и похоть венчали спутанные волосы Махадеви. Я резала, рубила и кромсала тех кто посмел захватить Кирана и Лиму. Тех, кто вырезал мою семью, тех, кто решил что вправе карать нам. Нас! Женщин, избранниц самой Махакали! Я успела заметить, как Рэйтан на миг остановился, залюбовался своей Шакти, воплощающей правосудие Матери. И его едва заметная улыбка была мне дороже всех сокровищ резиденции Басу. Лайтвуд едва успел оттащить моего брата и подругу с Пути. Выступив вперед, Рэйтан спрятал их за своей спиной, бросил короткий взгляд через плечо. Киран постарался улыбнуться, шагнул было ко мне, но Лима дернула его за руку и покачала головой. А после закрыла ему глаза дрожащей ладонью. Предатели пытались сопротивляться, но оружие их не слушалось. Я отрывала им головы и кидала на алтарь. Я отрывала им руки и кидала на алтарь. Я пила их кровь, вбирала в себя это проклятое, вновь воплотившееся семя Чанда и Мунды. Я протянула руку и потащила к себе Вимала. Он рухнул на колени, прижал ладони к горлу в попытках разорвать невидимую удавку. Я потащила его по каменным плитам, медленно, так чтобы разбить его колени в кровь. Его шипение от боли порадовало мое сердце. Рядом раздался рык тигра: из воздуха соткался силуэт грозного животного. Я повела правой рукой в воздухе и в ней возник трезубец. Присев на могучую спину животного, я пошевелила левой ладонью -- Вимал простерся у моих ног. -- Не тебе менять предначертанное! Кали Юга придет, а вместе с ней придет и спасение, и очищение мира! Я поставила ступню на его грудь, перехватила трезубец обеими руками и вонзила его в самую грудь Вимала.. Мой гневный и торжестующий крик смешался с рыком льва Дурги Ма. Я была гневом и яростью. Я насыщала Мать и исполняла свой долг. Мать дарила через меня своим заблудшим детям последний, милосердный поцелуй. Мать принимала их в свое лоно: она встречала каждого убитого мной в ее честь там, за порогом. Тянула к ним свои ласковые и любящие руки, прижимала к своей груди. Утешала их потерявшиеся души, не давала им стать потерянными, бесплотными бхутами. Я видела это так же четко, как бойню перед собой. Но а пока я заставляла их платить. Тех, кто решил что держит женщину на поводке. Тех, кто решил разделить в нас с Рэйтаном Шиву и Шакти: обратить меня в Дхумавати, его в Шаву. Тех, кто посмел поднять руку на род Басу, избранных самой Нараяни. Я была ее Гневом, я была ее Яростью. Я была Махакали...