Преступление против воли и человечности

      День суда и допроса. После ареста на территории арены «Оппозиции» вражеская группировка скрутила им руки и направила в зал суда. Вот только все, за исключением одного парня, были отправлены за решетку в ожидании начала судебного заседания. Опустим факт того, что суд состоится глубокой ночью, ибо Крик Души обловили в примерно десять вечера. Стоит перенести заседание хотя бы на девять утра, противники диктатуры сейчас не в лучшем состоянии, к слову.       Главу оппозиции вызвали в другой кабинет на совершенно противоположном конце здания, чего греха таить, на четвертом этаже ни единого звука не услышать. Наверное, именно поэтому это и именуется комнатой для допроса. Его держат Блс и Севетян с двух сторон, по обе руки. Парни не хотели причинить боль новому заключенному. — Блс, вы крысы злодейские, — Юношу грубо пихнули в бок, — Подлизы ебучие. — Отжаренных петухов никто не спрашивал. — Парень в форме говорил грубо и насмешливо. Севетян решил отмолчаться, ибо это их разборки, пусть сами и разбираются. В голове мелькнуло лишь: «Детский сад», — и глаза невольно сделали круг.       Металлическая дверь скрипнула под руками временных сопровождающих. В комнату с серыми стенами вошли двое: сам заключенный и его бывший друг — Севетян, что сейчас состоит в группировке Злодеев. — Он твой, начинайте допрос, — Паренек с заостренными ушами словно у эльфа перекрепил наручники к заготовленной стойке для допроса. Стойка металлическая, впаена в стол, человеку без особой подготовки оттуда не выбраться даже если жалобно просить богов о милости. Железные браслеты туго стягивали кожу на запястьях, да и злодеи не славились особой нежностью никогда, из-за чего была умеренная боль от их действий. Реакция организма незамысловата: красные борозды об тупые грани оков, да и нытье в мышцах. — Это хорошо, иди, — Мужчина в черно-белой маске надменно кинул взгляд на вошедшего преступника: — Дальше мы сами. — Кажется, в его черных глазах блеснули россыпь искр. Кстати, Севетян покорно вышел и закрыл за собой дверь на ключ, дубликат которого был и у Змеца.       Мужчина в черно-белом костюме и с ярым надменным характером достает бумажное дело с четкими заглавными буквами «ДЕЛО №3: Против власти». — Начнем веселье. — пальцы обидчика сложились в крепкий замок, под которым разместилась раскрытая папка, — Вы обвиняетесь в создании группировки, которая противоречит власти сервера. Мера наказ- — У меня есть презумция невиновности! — юноша выкрикнул свой протест, твердо упираясь ладонями в металлический стол и чуть привстав со своего места. — Сядь. — перебирая бумаги в деле, —Суд будет после допроса, слушай обвинен- — Я, уже требую апелляцию! Ваш ебучий суд подставной! — уже вставая в полный рост, все так же упираясь руками. Отойти от стола не позволяли оковы. — Ты идиот. Судебное производство еще не началось. — послышался глухой звон железа, а за ним грубый удар кулаком по глади стола. — Сядь. — Какого черта на допросе только я? — немного подумав — Где Кэтрин? Я хочу к ней! — парень метнулся взглядом по всей серой комнате, из цветного здесь не осталось ничего. Все было как из старого кино, черное да белое. Обстановка накалялась углями в старом камине.       Серьезный тон и резкий, колкий взгляд не давали спокойно вздохнуть. «Как же хочется уйти отсюда». Тревога в груди заставляла спрятать в себе все чувства. Испускать дух было еще рановато, однако натиск оказался слишком сильным. — Еще одно слово, и ты отсюда живым не выйдешь. — Змей, не спуская глаз, сверлил его до талого. — Да черт тебе, я и-имею право высказывать свою позицию! — как же это было плохо. Голос дрогнул в самый не подходящий момент. Хуже некуда, слова обратно не вернуть. «Будь, что будет». — Надоело! — терпение лопнуло еще пару слов назад, но виду Змей не показывал. Он спохватился с места и оказался поодаль от парня. Грубый хват пришелся на затылок юнца. Сильные пальцы сжимали шею, надавливая вниз прямо к столу. Грудина прилагалась к металлической поверхности, глухо стукаясь с кожей. Куртку он снял еще давно, но даже через футболку кожу неприятно жгло.       Тихое шипение было знаком того, что можно продолжать. Ударившись виском, он все еще был в сознании. Можно было чуть-чуть не рассчитать силу и мозг ушел бы в отключку. Благо, на этот исход злодей особо не рассчитывал. — Тц, убери руки, сука, — цыкнув Кавкин и сам попытался убрать с себя чужие массивные конечности, но это, конечно же, не увенчалось успехом. Ему в наручниках ничего не светит, ну кроме синяков, естественно. — Мне больно, отпусти, — громкий говор сменился на более размеренный, быть может дело в страхе, что его окучивал. — Твоя шайка преступников мне уже по самое горло вьелась. Ты хоть знаешь, сколько от вас проблем? — он невольно совершенно немашинально вдавливал парня в стол. — Вы как ебучие паразиты. Приходите внезапно, портите все, что только можете — кажется, допрос начал уходить совершенно не туда. — А после как ни в чем не бывало сваливаете! Как след простыл. — это далеко не все, что хотел сказать злодей, не озвучил от только свои потайные мысли и желания: «как хочется вдарить ему помеж ребер, жаль нельзя». — Это… — дышать становилось труднее, ребра сдавливает, — это вы ви... — чужие пальцы безжалостно давили на трахею, не давая возможности вдохнуть, — виноваты во всем, — в глазах забились светлячки, перекрывая весь обзор.       Змей перехватил руки, что сейчас держались из последних сил за железную балку стола. Силой он заставил перевернуться всем корпусом тела, дабы не придушить мальца ненароком. Грудина парня ходуном двигалась то вниз, то вверх набирая больше воздуха в легкие. Времени с пару секунд и Кавкин вернул прежний тембр дыхания. Лицо покрылось пятнами от сильного давления о поверхность стола, глаза, как стеклянные, наполнелись малым количество жидкости, губы стали влажными. И кисти рук, скованные сверху, над головой. — Что мне мешает выебать тебя прямо здесь и сейчас? — как нож среди тишины, он так же ровно разрезал все к чему прикоснется, — Ты ебал все это время мне мозги, значит теперь моя очередь? — холодная ладонь скользнула под край футболки, оголяя больше половины торса. — Я ведь прав, да? — склоняясь к гладкой бархатистой коже, змей опалил его горячим шепотом.       «Блять, блять, блять! Какого черта ты творишь?!» первое, что врезалось в мозг острым дротиком. — Убери руки, сука! Не смей м... — громкий выкрик был прерван мягкими и нежными касаниями сначала по груди, а потом по соскам, — Мен-мх…я. — юноша покраснел до кончиков ушей. Ему до одури стыдно, что его тело так восприимчиво к прикосновениям. Главная проблема в том, что это его долбанный неприятель. Они буквально две группировки, что враждуют. — Заключим пари, — Змец уперся руками по оба бока парня, заглядывая тому прямо в глаза. — Я не трону город, а ты... — как же он любит втыкать свои 5 копеек в диалоге. — Мне плевать на город! — он задумался, отводя взгляд — только... Только не тронь башню Кэтрин! — это безвыходный случай. — Будь по-твоему. За это я вправе на протяжении всей ночи издеваться над тобой. — кажется, он действительно истинный змей. На столько четко проговорил слова, что даже два заостренных клыка сверкнули в темноте. — Нет! — паника перекрыла воздух, становилось безумно страшно только от мыслей и его действий на собственном теле — Я... Я не согласен! Ты ебнулся совсем?! — юноша в знак протеста вновь предпринял попытку выбраться из оков, но это безуспешно. Звон и тихое дыхание заполнило комнату.       Мужчина и не ожидал иной реакции: он был слишком предсказуем и чрезмерно криклив. Змей склонил голову, напористо целуя парня в губы сминая и активно покусывая мягкую плоть. Язык его проникал глубже, оглаживая десна и заостренные зубы в полости рта. Реакция скромная: Кавкин в попытке сопротивления сделал только хуже, неслабый укус проводиться по языку, выступает первая кровь. Рот наполнен чужой слюной в перемешку с кровью, смесь стекает с губ, а затем и подбородка. — С-сука. — язык немеет, становится сложно произносить что-либо. Жидкость с губ стереть не получится — увы, руки скованы над головой. Змей наглым образом слизывает все месиво с губ. Как же мерзко, боже.       Руки нагло блуждают по всему туловищу они шершавые, как наждачкой с мелкой зернистостью по гладкой коже. Большие пальцы играют с темными бусинками сосков, всячески массируя их, надавливая. От этих движений становилось на долю приятнее, но страх все еще кружил перед глазами. Его действия грубые, в них нет любви. Необходимо принять все как должное, ведь чувства подруги важнее? –Тц, прекрати! — каждая буква ударами лезвий приходилась по площади языка. На просьбу реакции особо не было, только пагубные действия. Парня развернули спиной, оголенная грудь уперлась в металл покрывая все тело мурашками от холода на контрасте с теплыми руками на его талии. Пальцы сжимали тазовые кости, обводя выпуклости по швам бедер. Джинсы скользнули вниз. Раздался мерзкий звон пряжки ремня и молнии на ширинке брюк.       На поясницу легла ладонь, зачем-то надавливая вниз и заставляя нагнуться еще больше, тело буквально полностью лежало на поверхности стола. На чувствительной коже разгоряченное дыхание ощущалось слишком отчетливо. Сердце застучало в большей скорости, стук раздавался до мозга костей, и, в особенности, в спинном. Что-то влажное коснулось копчика, стремительно спускаясь вниз. Юноша лишь «айкнул» от неожиданности действий. Влажность прошлась по всей поверхности пятой точки, наконец дойдя до заветного отверстия. Язык скользнул в промежность, делая незамысловатые действия. Достаточно ли это странно, что его буквально ебут с помощью языка?       Язычок обводит окружность, отчего кожа становится скользкой, что позволяет ускорить сам процесс насильственного характера. Язык обводит все еще раз, а после покидает влажную красную кожу. Легкий ветер в помещении щекочет мокрую зону на его теле.       Два пальца грубо входят по две фаланги, заставляя упереться пахом в край стола. — Гкх… сука, — выступили слезы, и на мгновени все в округе потемнело. Действие повторилось. Это выбило еще более громкий выкрик с уст парня. Мужчина прикрыл ему рот свободной рукой, на смену которой потом пришел ремень, что идеально встал меж зубов.       Первые слезы боли и горечи потекли по щекам потекли, в горле заколол крик, а руки едва держались за балку, что являлась единственной опорой для парня. Мозолистые и широкие пальцы царапали нежную плоть внутри. Слишком узко, слишком туго все идет. Жаль, змея это совсем не волновало: член среднего размера, но широкий в обхвате стоял колом в ожидании. Предэкуляр стекал каплями по стволу, пальцы размазали вязкую субстанцию по органу — теперь можно продолжать начатое. Приставляя головку, мужчина резким толчком вошел практически на половину.       Даже через сжатые зубы послышалсягромкий выкрик. В глазах забродили искры — темные круги закрыли весь обзор. Тело задрожало, колени тряслись, как поджилки от страха и адской резкой боли. Что-то теплое начало стекать по полуоголенным бедрам, капли быстро засыхали по пути. Времени прошло с пару секунд, и член туго скользнул до основания, касаясь лобком мягкой плоти. Действие повторилось, с каждым толчком пробиваясь глубже. Неизвестно, помогала ли кровь, что сочилась с разрыва тканей внутри, но в перемешку со спермой она позволяя снизить нагрузку. Пошлые шлепки приходились по коже сильными ударами. Кости стучали друг об друга — синяков не избежать даже на заднице.       Змей яро ухватился за мягкие пряди каштановых волос, оттягивая кудри назад, склонился, и укус его пришелся в левое плечо. Чувствительно взвыв от резкой протяжной боли, парень выгнулся в пояснице до хруста. Пестрый засос остался в знак того, что этот день был реален и он не оказался очередным ночным кошмаром.       Унизительное мычание прорвалось сквозь плотную кожу ремня, зубы начинали ныть, примерно, как все теле. Капли слюны вытекали с уголков губ, падая в лужу со слезами и малым количество крови. Пятно с разводами нарастало в объеме.       Тело покрылось дрожью и неприятным холодом, что исходили изнутри. К чужой головке скользнул указательный палец, перекрывая уретру, кольцо сжало головку. Попытку стыдливо излиться срубили на корню. Жгучее чувство сухого оргазма.       Действия насильственного характера в скором времени прекратились, но от этого легче не становилось. Предпоследний толчок и потом еще один. Член оставался все еще внутри, приятно касаясь простаты, мешочек нервов — единственное, что приятно как-либо задевать в его ситуации. Мокрый ремешок сняли с уст, освобождая язык, парень жадно вдыхал воздух через рот. — Ты конченый, ты просто е-ебнут. — на язык легло два пальца, практически вызывая рвотный рефлекс. Они давили на челюсть, опуская голову вниз, вжимая ее в плечи. — ММ! — слизкое и теплое наполняло все пространство внутри. Последовало еще пару толчков. Появилась возможность кончить и самому парню — ему открыли доступ уретре, после чего белое нечто выстрелило струей, испачкав торс и край стола. — Надеюсь, тюрьма заставит тебя понять свою ошибку. — Ладонь уходит со рта парня, вытирая слюни об серую футболку.       Он надевает свои штаны и забирает ремень, что лежит рядом. Из кармана злодей достает ключи от наручников, он открывает ими замок, освобождая руки юнца. На эту ночь он свободен. Перед тем как уйти мужчина сильно шлепает того по заднице, приводя в чувства. — Увидимся на суде завтра, — под конец испуская смешок, эту ночь они оба не забудут никогда. А вот кто-то точно попытается избавиться от этих воспоминаний.       Тело обессиленно падает на стол измазываясь в луже собственной спермы. По ногам стекает чужая смесь, не приятно засыхая прозрачной коркой на коже. Ему не отмыться до конца, даже если содрать кожу и вывернуть себя наоборот.       Дверь за спиной хлопает, закрываясь на замок, но ключ не уходит обратно в карман. Он падает на пол и заезжает под щель у двери. У Кавкина появляется возможность выбраться из комнаты самостоятельно, когда он сам этого захочет. *** — Суд будет завтра! Вы можете идти спать, но подсудимые остаются в здании. Комнаты вам выделят. — Опти, словно под диктовку, передал слова Змеца. — На этом все, — уходя в комнату за стойкой судьи. — Какого черта! Это не справедливо, — начался спор между злодеями и оппозицией. Кэтрин яро отстаивала права их группировки...