Вопреки плохому

      У Флока была склонность цепляться за Лукрецию в социуме.       Не то чтобы он ходил куда-то, где было огромное скопление людей, в основном они проводили время либо вдвоём, либо с его друзьями. Может быть междусобойчик, на который Жан или Эрен решили пойти вместе с ними. Иногда Форстер вёл себя как телохранитель, когда в этом не было никакой необходимости. Он рассматривал окружающих, занимал своими вещами дополнительные места за столами, чтобы никто больше не мог подсесть, всегда предлагал девушке свою куртку, когда хоть немного похолодало или шёл дождь, даже когда подруга уже была одета. Лучше он будет чувствовать себя некомфортно и рисковать заболеть, чем она.       Отправляясь на любую вечеринку, куда тоже был приглашен и Флок, он часто оказывался в стороне. Только когда Лу активно общалась лишь с другими девушками, тогда Флок мог спокойно остаться в компании Жана и Эрена на протяжении всей вечеринки. Девушка была одной из его немногочисленных друзей, не считая, конечно, Гордона и Сандры. Вот только они не понимали его так, как Лу, они не бросали ему вызов, как она. Ему нравилось, что Абернати могла так уверенно не соглашаться с ним и при этом не отвернуться — настоящая подруга.       После так называемого «проёба» с Армином, все шансы на то, что Форстер сможет занять центральное место в их компании друзей, были уничтожены. У Флока было слишком много гордости, чтобы извиняться (не то чтобы он считал, что ему есть за что извиняться), и он только подтвердил свои слова, когда на него наехали. Что, естественно, только усугубило ситуацию, и хотя это было в прошлом, в компании уже закрепилось определённое мнение о нем.       Прошел год, и прогресс был незначительным. Конни и Саша относились к Флоку дружелюбно, Армин — вежливо, а Микаса откровенно игнорировала его. Из всей группы он ближе всего был к Жану и Эрену, но не намного. И конечно, как он может забыть Лу?       По правде говоря, Флок был готов оставить Сандру и Гордона далеко позади, если это означало быть частью их компании, а значит, и большей частью жизни Лу. Это не то, в чём он может признаться даже себе, но было время, когда парень пожалел, что создал огромную пропасть между собой и остальными. Он не сказал бы, что ему действительно дорог кто-то из этих людей — все они в основном показали свое истинное лицо. Лукреция — одна из немногих, кого он мог терпеть. Она была единственной, кто действительно дал ему шанс после случившегося, пытаясь убедить остальных, что Флок не так уж плох, когда они спрашивали, почему Лу вообще с ним общалась. Она смогла наладить его отношения с Жаном и даже с Эреном, одним из самых упрямых людей, которых когда-либо встречали. Девушка извинилась за него, заступилась. Определённо, Абернати увидела во Флоке что-то такое, чего не смогли разглядеть другие?       Так почему же она постоянно выбирала своих друзей, а не его?       Конечно, Лу и Флок не были так близки. Девушка была одной из друзей Эрена ещё со старшей школы, конечно, их всех связывают глубокие узы. Лукреция познакомилась с Флоком только на первом курсе колледжа, то есть знала его всего два года. (На самом деле, всего несколько месяцев за всё время обучения, но если округлить, то получится полтора года, а если округлить еще больше, то два года). В течение этих двух лет они с Флоком проводили время вместе в присутствии других людей, вместе ходили на вечеринки и учились. Даже когда готовились к совершенно разным предметам, обычно делали это в компании друг друга. Лу даже одолжила ему свой блокнот со всеми конспектами по введению в психологию после окончания курса, когда Форстер сказал, что собирается записаться на этот факультатив. То была ложь — этого предмета даже не было в его учебном плане, но парню просто нужно было поддержать разговор. Флок не знал, что девушка отдаст ему свою тетрадь, но не то чтобы он жаловался или что-то в этом роде. Форстер не интересовался этим предметом, но всё равно читал записи, чтобы полюбоваться девичьим почерком.       Поездки по выходным, кинопросмотры и поздние ночные покатушки — всё это было организовано для «настоящих» друзей, и на все эти мероприятия Флок никогда не приглашался. Ему было безумно интересно, говорила ли Лу о нем, или вы все обсуждали его. Мысль о том, что Конни или Имир могли шутить о нём, заставляла парня морщить нос от возмущения — воображаемое неприятие того, что они все в теории смеялись над ним. Возможно, он просто параноик, но как он мог не быть таким? Лукреция — его подруга, но при этом также общалась с людьми, которые, как она знала, ему совсем не нравились. С людьми, которые отказывались подпускать Флока к себе, хотя бы ради того, чтобы он был с ней рядом. Люди, которые постоянно необоснованно отвергали его, потому что не понимали собственного лицемерия. Флока нельзя было винить за то, что он не хотел, чтобы они запятнали Лу и извратили её мнение о нём, затуманив разум. Если бы Флок решал что-то в жизни девушки, то был бы её единственным другом.       В последнее время Лукреция была ужасно отстранённой, и Флок намерен это исправить, чего бы то ни стоило.       Столовая была непривычно пуста. «Пуста» означало, что она занята лишь на шестьдесят пять процентов, а не переполнена людьми. Лукреция, Имир, Саша и Конни сидели за столом на шесть человек, разговаривая или перекидываясь парой фраз во время еды. Телефон Абернати зажужжал, и она инстинктивно схватила его прежде, чем кто-то из её подруг, сидящих рядом, не увидели его. Она надеялась, что это не то, о чем подумала: в последнее время Лу получала достаточно дерьма в свой адрес за то, что общалась с Флоком. Он набрался смелости и начал свои выходки — насмехался и огрызался на тех, кто ему не нравился, большинство из них — её друзья. Не важно, сколько раз она пыталась сказать ему, чтобы он прекратил это. Лу даже не разговаривала с ним несколько дней после того, как он попытался подтолкнуть её к тому, чтобы плохо отзываться о своих друзьях.       — Твой парень снова написал. — хмыкнула Имир, глядя на уведомление на экране телефона.       — Он не мой парень! — проворчала Лу, глядя на предварительный просмотр сообщения.

Флок «Привет! Если ты свободна сегодня вечером, не хочешь посмотреть ф.?»

      — Что там? — Саша наклонилась со своего места с картошкой-фри в руке.       Лукреция колебалась, не желая открывать мессенджер. Если она это сделает, Флок узнает, что Лу прочитала его сообщение, а она в последнее время старалась избегать его. В груди было ноющее чувство, раздражение, которое накапливалось в ней в его присутствии. Девушка чувствовала себя виноватой, но эти эмоции не были совсем… Неоправданными. Во Флоке не было ничего плохого, но в последнее время он был немного назойлив.       Однажды парень прямо спросил Абернати, почему у неё никогда не хватало времени на него, как будто он был её парнем, а она уклонялась от свиданий. Флок не бросил свою затею, ни когда Лу стала все более раздражительной, ни когда привела ему вполне разумное оправдание, что у неё много работы по учёбе. Конечно, возможно, Лукреция игнорировала некоторые его сообщений и лгала о мигрени, чтобы не общаться с ним время от времени, но это не её вина. Флок просто был таким напористым и упрямым, что это истощала, и девушке нужно время, чтобы отдохнуть от него. Форстер никогда не стеснялся своего презрения к её друзьям, поэтому с ним было трудно общаться. Обычно ей удавалось перевести тему, но Флок был откровенен, и когда ему было что сказать — он говорил. С парнем можно было общаться, но только не тогда, когда он решал обругать других, что случалось все чаще.       — Он немного раздражает, — сказала Имир, обводя глазами столовую, чтобы проверить, нет ли его поблизости.       Её глаза слегка загорелись, когда она заметила Райнера и Хисторию, и Имир помахала им рукой, чтобы они сели за стол.       — Он не раздражает, он просто…       Лукреция не смогла придумать оправдание для него, но не хотела признать, что Имир могла быть права — последнее время он действительно раздражал.       — Тебя бесит любой человек мужского пола.       Имир лишь фыркнула на это, на ее лице нарисовалась ленивая ухмылка:       — Он особенно бесит. Даже больше, чем Райнер.       — Обо мне говорите? — спросил Райнер, занимая место напротив них.       Хистория села напротив Имир, рядом с Конни.       — Нет. — Имир уделяет всё своё внимание Хистории, фактически прекращая разговор с остальными.       Абернати открыла полный текст сообщения, прикусив язык. Саша перестала смотреть в телефон, и когда Лу снова подняла взгляд, уже подворовывала еду с подноса Конни. Лукреция перечитала все несколько раз.

«Привет! Если ты свободна сегодня вечером, не хочешь посмотреть фильм у меня дома? Я приготовлю закуски.»

      Не то чтобы ей было чем заняться сегодня вечером. Лу изучила программу наперёд — всё должно быть хорошо. Однако не уверена, хотела ли идти, а это обычно означает, что нет. Флок не очень хорошо воспримет, если она снова откажет ему, может быть, девушка воспользуется этим шансом, чтобы как следует поговорить с ним о его поведении. Может быть, на этот раз Флок наконец-то прислушается и отступит, или хотя бы попытается хоть раз пойти навстречу.       Возможно, Лукреция слишком оптимистично оценивала вероятные результаты разговора…       Флок хмурился с другой стороны столовой, прислонившись к стене. Гордон что-то говорил о занятиях, но его не слушали. Форстер щурил глаза, наблюдая за девушкой и ожидая ответа на сообщение. Время от времени его взгляд падал на телефон, мессенджер всё ещё открыт, парень смотрел на значок «прочитано». Лу видела сообщение, должна была. Экран её телефона загорелся в тот момент, когда Флок отправил приглашение, она взяла телефон и посмотрела. Так какого черта? Неужели их разговор был настолько интересным? Флок не мог припомнить, чтобы Абернати хоть раз игнорировала сообщение, когда переписывалась с ним. Он вот-вот подошёл бы к их столу и спросил, лично сказал, чтобы она пришла к нему позже, что он выбрал отличный фильм. Это тот самый фильм, о котором он подслушал, когда болтал Армин, фильм, который Лу и её друзья, вероятно, собирались посмотреть в кинотеатре. Она не захочешь идти с ними, если уже его видела, верно? Флок прикусил щёку изнутри, набираясь смелости подойти к столику. Саша и Хистория не были проблемой, Райнер его нисколько не пугал, Имир… Ну, все мужчины боялись Имир…       Он все еще мог видеть лёгкое удивление на лицах некоторых из друзей Лу, когда он в последний раз подошел к ней, пока та была с ними. Молчаливые мольбы, чтобы он ушел. По крайней мере, Эрен и Жан знали, как с ним обращаться, неискренние любезности Армина и Истории, игривые подколки Конни и Саши ничего для него не значили. Наблюдение за тем, как Райнер и Хистория заняли места, наполняло его беспокойством, особенно Браун. Флоку не нравилось, как Лукреция смотрела на Райнера. Форстер знал, что блондин ей нравился, причём уже давно. Девушка не сделали ни одного шага (пока что), и Флок беспокоился, что он почти ничего мог сделать, чтобы помешать их отношениям. Все эти застенчивые взгляды, внутренние шутки и несносные анекдоты, которые рассказывал Райнер. Абернати настаивала на том, чтобы ходить на все его игры, гуляла с Райнером после школы, но парень никогда не заботился о ней так, как это делал Флок.       Райнер никогда не подслушивал разговоры её друзей.       Райнер никогда не подслушивал разговоры её друзей, чтобы убедиться, что они не говорят о ней плохо, никогда не преследовал, когда она шла на занятия, чтобы убедиться, что Лу добралась благополучно, и Браун никогда не проезжал мимо её дома, чтобы убедиться, что там нет извращенцев. Конечно, Флок никогда не скажет, что он делал что-то из этого, но разве так не лучше? Что у Лукреции был кто-то, кто приглядывал за ней, оберегал, даже когда она об этом не знала? Флок не уверен, почему девушка не поняла намёка и не отказалась от этого жалкого подобия мужчины; но это единственное, о чём он никогда не говорил с ней. Должно быть, это была щекотливая тема: Лу тогда чуть не разрыдалась, когда Флок спросил, почему она вообще решила, что нравится Райнеру. Конечно, иногда он мог быть бесчувственным, но это была слишком резкая реакция.       Его телефон пикнул от уведомления. Наконец-то девушка ответила на сообщение. Со своего места в столовой он видел, как она положила телефон на место.

«Конечно, я свободна сегодня вечером. Могу прийти к тебе в восемь? :)»

      Сегодня тот самый вечер, когда Флок отвлечет её от чувств к Райнеру. Этот парень все равно ей не подходит — с Форстером ей будет гораздо лучше.       Последние пять минут Флок смотрел на сообщение, в котором говорилось, что Лу на месте. Он предлагал заехать, но она решительно отказалась. Прошло уже достаточно времени, где её носило? Флок надеется, что Лу не пошла по лестнице: подниматься на седьмой этаж комплекса таким образом пришлось бы целую вечность. Тут раздался стук в дверь, и волнение пронзает его тело, звук послужил пулей для его мыслей. Наконец-то она здесь.       Когда Флок открыл перед ней дверь, он почувствовал, как сердце колотилось в груди. На Лу был свитер и брюки-клёш, на запястье — шелковая резинка с цветочным узором. Парню не нравилось, что свитер такой длинный. Надеялся, что он просто великоват, а не подарен ей другим мужчиной.       — Привет! Я не рано?       Формально да, но это лучше, чем опоздать. Флок улыбнулся, стараясь не слишком радоваться её приходу. Как он мог не радоваться, если они двое давно не общались как следует, парень просто жаждал её видеть.       — Вовсе нет, проходи. — он отступил в сторону, пропуская Лу внутрь.       Его квартира такая же, какой девушка её помнит: просторная, с белыми стенами и ламинированными полами. Почти не изменилась с того времени, когда Абернати пришла сюда в первый раз, и сомнительно, что она сильно изменилась с тех пор, как её купили для Флока его бабушка и дедушка. Пиджак был брошен на подлокотник дивана, а на телевизионной стойке стоял Xbox. На полках — несколько кейсов с DVD-дисками и физическими копиями игр, а с кухни доносился аромат шоколада.       — Я только что поставил печенье в духовку, скоро будет готово. Могу достать попкорн для фильма.       Он предлагал всё почти с невинностью овечки. На нем хорошо сидящая черная рубашка и джинсы. Это очень простой образ, но над ним Флок долго размышлял, перебирая варианты одежды до того, как Лу приехала. Возможно, он слишком старался, но она заслуживает того, чтобы парень был только в лучшем виде.       — Да-да, было бы здорово!       С этим Флок пошёл искать попкорн в кладовке, отправив Лукрецию устраиваться поудобнее. Она бывала здесь достаточно раз, чтобы пройти к дивану, снять обувь и устроиться поудобнее. Телевизор уже включен, по нему показывали то, что обычно идёт по кабельному. В данный момент что-то связанное с судебным делом. Лу не заостряет на этом внимание больше минуты, прежде чем повернуться на диване и посмотреть на Флока на кухне.       — О, я забыла спросить. Тетрадь, которую я дала тебе для занятий по психологии, всё ещё у тебя?       Он остановился с миской в руке, повернулся к Лу лицом, обдумывая ее слова.       — Да, а что?       — Саша изучает психологию в следующем семестре, я собиралась дать ей некоторые из моих конспектов, чтобы помочь. Можешь отдать?       Флок, оглядывая кухню, в задумчивости прикусил губу. Он пытался вспомнить, делал ли что-нибудь с этой тетрадью. Только несколько раз читал её и нюхал, но ничего вопиющего. Она должна быть в порядке, чтобы спокойно вернуть обратно.       — Да, она в моей комнате. Можешь просто пойти и взять её, на нижней полке лежит. — объяснил Флок.       Он прибрался в спальне специально к приходу Абернати. Комната изменилась с того первого и последнего раза, когда девушка приходила туда — Флок настаивал, чтобы они проводить свои занятия на его кровати. Возможно, Лу впечатлится тем, как он всё переставил.       — Хорошо, спасибо! — произнесла она, спрыгивая с дивана и направляясь по коридору в спальню.       Комната была оформлена не так скудно, как коридор или остальная часть квартиры. На стене висело несколько плакатов, постельное бельё заменено на серо-голубое фланелевое, а рядом с письменным столом, за которым он работал, стоял высокий книжный шкаф. Множество книг, которое Флок должен был купить для своих занятий, немало классических книг, которые, как он однажды упомянул, ему нравилось читать. Тетрадь по психологии лежала на верхней полке, спирали торчали на фоне других корешков его книг в твердом переплете. Лу забрала её, ещё раз оглядывая полку, чтобы посмотреть, есть ли там знакомые книги. Кое-что бросилось в глаза. Светло-голубой кожаный корешок дневника. Лукреция бросила короткий взгляд на пустой коридор и услышала, как Флок что-то ставил в микроволновку. Решив, что у неё достаточно времени, девушка достала дневник с полки. Оформление ужасно ностальгическое: золотой замок и ключ прикреплены к книге, чтобы держать ее закрытой. Точно такая же была у неё в школе — подарили на первый день учебы в девятом классе. Лу захлестнули воспоминания о старом дневнике, на многих страницах которого рисовали и писали вплоть до выпускного класса. Девушка сделала мысленную пометку, чтобы достать его из шкафа, когда поедет на каникулы к родителям.       Но зачем Флоку что-то подобное? Это немного девчачья тема, замок в форме сердца, ключики. Удивительно, как он похож на её собственный, но такие блокноты были очень популярны в своё время. Может быть, Флоку просто понравился цвет. Конечно, не мешало бы вскрыть дневник и посмотреть, хотя бы на первые несколько страниц. Нет, это неправильно, нельзя так поступать со своим другом, но девушка была просто обязана знать, о чём он писал.       На титульном листе знакомым спешным шрифтом было написано: «Этот дневник принадлежит». На следующей строке — «Лукреции Абернати», написанное её же почерком. Какого черта? Сердце девушки замерло, когда она поняла, что это её дневник. Её дневник, который каким-то образом оказался у Флока. Она не могла поверить в то, что увидела. На полях всех страниц — личные заметки Флока. Он комментировал старые записи в дневнике и писал свои собственные на страницах на дополнительном пространстве внизу или на пустых страницах. Одна страница, в частности, была сложена, наполовину вырвана. Как будто он в последнюю минуту решил, что не хотел избавиться от записи.

12 ноября 20хх года

“Райнер сидел со мной за обедом, он…»

      Остальная часть предложения была жестоко выцарапана ручкой. После этого многие предложения на странице зачёркнуты карандашом. Лу помнила день, когда написала это, вернее, помнила, как сидела с Райнером за обедом. Должно быть, это был одиннадцатый класс, и после записи в дневнике Лукреция рассказывала об этом Микасе по телефону. Перелистывая страницы, можно заметить, что все записи о Райнере были вычеркнуты или заменены именем Флока.

4 марта 20хх года

«Мне назначили Райнера Флока моим партнером по лаборатории, мы должны были препарировать лягушку. Самая мерзкая херня в моей жизни, у меня постоянно были рвотные позывы, поэтому Райнеру Флоку пришлось все делать за меня. Я должна была ответить на остальные вопросы, и он позволил мне списать с его бумаги материал о кишечнике и прочем. Он сидел со мной за обедом, и я схожу с ума…»

      Ниже абзаца находился старый рисунок, который Лу не помнила, как сделала — каракули, которые она узнали как свои, но они были выцарапаны и перерисованы маркером. Что бы это ни было, Флоку, похоже, не понравилось. Он просмотрел весь дневник, получил возможность заглянуть в её мысли, когда она была моложе, он сделал то, на что по её мнению, не был способен. Флок, настолько уязвленный прошлой (и ладно… возможно, нынешней) влюбленностью Лукреции в Райнера, вставил свое имя на страницы, переписав украденный дневник в соответствии со своим видением.       Какого хуя…       Какого хуя?!       Абернати перелистывала другие страницы, те, которые наполовину заполнены старыми записями, сделанными её, а остальные — его собственным почерком. Полустертые абзацы, в которых подробно описаны дни, когда они проводили время вместе, что она носила и как укладывала волосы. Некоторые записи были более корявыми, и он сильнее нажимал на ручку, на них упоминались имена друзей, в частности Микасы и Армина. Отдельные страницы были испачканы — что-то втерлось и впиталось в плотную бумагу. Одна из них особенно бросалась в глаза: она была написана на странице рядом с той, на которой были засохшие кляксы.

«Я пробовал дрочить твоей резинкой для волос, розовой с цветочками. Это было ужасно, но я сделал это, потому что она принадлежит тебе. Я сделал это ради тебя. Я не знаю, стирают ли люди резинки, но тебе, наверное, стоит это сделать, когда я верну её.»

      Слова на странице перемешались, голова шла кругом. Когда он вообще брал её резинку или дневник? Тошнота и головокружение овладели девушкой, а холодные руки начали дрожать. Лу с силой сорвала шелковую резинку с запястья и, корчась от отвращения, швырнула её через всю комнату с такой силой, на какую только способна. Мерзость, Лукреция чувствовала себя абсолютно оскорбленной. С конца коридора донёсся голос Флока, но она не могла понять, что он говорил. Он снова позвал, но она не смогла разобрать его голос. Форстер зашёл в свою комнату, опираясь рукой на дверной косяк.       — Ты нашла её? Она на…       Лу закрыла глаза, Флок наблюдал за ней, сидевшей на краю его кровати, с украденным дневником в руках. Со своего места он не видел страницу, на которой открыт блокнот, но это неважно. Он испортил каждую страницу этой книги.       На лице Флока на мгновение промелькнуло выражение ужаса, когда его осенило. Его поймали: Лу заглянула в бездну, которая скрывала его предосудительные действия. Флок даже не считал их морально неправильными, пока не увидел, как девушка на него смотрела. Как будто она боялась его, будто он собирался причинить ей боль. Они оба смотрели друг на друга, как олени, попавшие в свет фар — хотя для неё Флок больше походил на волка, которого поймали, пока он преследовал добычу.       — Я… Я должна идти. — заикнулась она, вставая.       Не зная, что делать с дневником, Лу оставила его на кровати. Она могла оставить блокнот себе, но больше не хотела иметь с ним ничего общего. Мысль о том, что у её друзей будет памятный день, когда они обсудят это, могла бы дойти до Лу, если бы голова не была затуманены паникой и откровенной тревогой.       — Лукреция…       — Флок, мне нужно идти.       — Просто позволь мне объяснить. — он заблокировал дверной проем, подняв руки, чтобы не дать ей уйти. — Я могу объяснить.       Его комната давила на Лу со всех сторон — единственный выход теперь исчез. Окно — не вариант, девушка не доверяла себе, чтобы открыть его достаточно быстро, а его квартира находилась на седьмом этаже, что тогда? Ладони вспотели, во рту пересохло, страх и ужас вырыли все более глубокую яму в её нутре.       — Я не… Я не хотел, чтобы ты это увидела. — он пытался объясниться, что, вероятно, не совсем правильно. Определенно не то, что нужно. — Я никогда не хотел причинить тебе боль.       — Пойдем в гостиную.       Произнёс он после более чем неловкого молчания, не зная, стоит ли ему сделать шаг вперед или назад. Лу как зверь в клетке, он не хотел, чтобы она вырывалась.       — Пожалуйста, Лу…       Флок ненавидел то, как она смотрела на него, словно он вот-вот набросился бы и разорвал. Сначала она ничего не говорила, стараясь выровнять дыхание. В конце концов, кивнула, стиснув зубы и отводя взгляд.       — Хорошо.       «Подыграй ему, пока у тебя не будет возможности выбраться.»       Они вернулись в гостиную вместе. Здесь было гораздо больше места, но Лу не чувствовала себя свободнее. Она следовала за ним, как испуганный зверек, не сводя глаз с его спины и делая ставку на то, что он отвлечется достаточно надолго, чтобы она смогла сбежать через входную дверь. Он подвёл её обратно к дивану и сел рядом, пока Лу пыталась устроиться поудобнее. С кухни донёсся тихий звон — подарок небес.       — О, готово.       Флок быстро подошёл к духовке, повернул циферблат вниз и взял рукавицу для духовки. Это был некий выход из стрессовой ситуации, в которую его ввергли. Но оно только отдаляло то, что казалось им обоим гибелью. Входная дверь осталась без присмотра, конечно, Лу смогла бы быстро отпереть её и выйти. Может быть, закричать, наверняка кто-то поможет. Сейчас у неё был шанс, и она не собиралась его упускать. Абернати едва успела пройти три шага, как Флок схватил её, зажал рот рукой и крепко обхватил. Девушка не могла вырваться, чтобы закричать, и кусание его ладони ничего не дало. Борьба продолжалась, и её локоть врезался в торс Флока. Парень болезненно вскрикнул, но быстро пришёл в себя. Девичьи пальцы ударились о дверную ручку, прежде чем Лу бросили на пол. Флок схватил её, чтобы не смогла подняться или попытаться уползти. Лу остановила падение руками, которые теперь болели. Возможно, позже на них появятся синяки, но, похоже, ничего страшного не произошло. В результате их борьбы Флок сидел у стены с Лукрецией, зажатой между его ног, рука держала её будто в клетке, а ладонь прижалась ко рту, чтобы заглушить голос.       — Ты сказала, что позволишь мне все объяснить. — сказал он ей на ухо, низко и раздраженно.       Лукреция всё ещё билась о него, больше расстраиваясь, так как зрение затуманивалось. Флок был сильнее, что никогда незаметно под его рубашками с длинными рукавами или куртками, но его руки действительно мускулистые. Он хорошо сложен, чего девушка раньше не замечала. Флок мог быть очень сильным, когда нужно. Как бы Форстер не хотел признавать это, но драка с ним и слезы, скатывающиеся по его руке, заставляли напрячься. Дрожащий вздох, граничащий со стоном, вырвался из него, и это заставило Лу остаться в его объятиях. Флок держал руку на её губах, адреналин всё еще переполнял его. Он пытался сосредоточиться на девушке, на спрее для тела, который она использовала перед тем, как прийти сюда, на том, как разделены её волосы в проборе. Это неправильно, невероятно неправильно. Всё здесь неправильно, но он намерен исправить ситуацию.       — Это моя вина. — за то, что он так неосторожно оставил это без внимания. — Я… я сожалею, — выдавил из себя Флок.       Конечно, у него был способ спасти положение. Он справится, чего бы ему это ни стоило.       — Ты же не собираешься кричать, правда? — спросил он ей на ухо.       Лукреция покачала головой — страх сковывал всё её существо. Флок не сделал бы ничего, чтобы причинить ей боль, верно? Медленно и осторожно он убрал свою руку ото рта. Он остановил её на расстоянии нескольких миллиметров на случай, если ему снова понадобится заставить девушку замолчать. С другой стороны двери квартиры раздался стук, вероятно, кто-то из его соседей. От этого они оба замерли, а Флок крепче прижал Лу к себе.       — У Вас всё в порядке? — голос пожилого мужчины донёсся с противоположной стороны двери.       Должно быть, он слышал потасовку, в которой они двое участвовали. Оба напряглись, две пары широко раскрытых глаз уставились на дверь. Флок снова закрыл рот Лу рукой, прежде чем она успела бы закричать, и ещё сильнее прижал к себе, пытаясь заставить замолчать.       — Ни одного, блять, слова. — прошипел на ухо, чтобы она замолчала, прежде чем обратить внимание на надоедливого соседа по ту сторону.       — Да! Все в порядке! — отозвался Флок, молясь, чтобы мужчина ушёл.       — Похоже, упало что-то тяжелое. Вы точно в порядке? — ответил голос.       Лицо Флока скривилось в гримасе, и он прикусил губу. Чёртовы отзывчивые соседи.       — Все в порядке, я просто уронил кое-что!       Он впился ногтями в мягкую плоть, в лицо, свитер. Флок был другом Лукреции — он не причинит ей вреда. Она пыталась повторить это в своей голове, понимая, насколько очевидно неверно. Он уже причинил ей боль, и будет продолжать, если ему позволят. Локоть снова ударил Флока, куда только можно, со всей силой, которая была (не так уж много после того, как девушку бросили на землю), но парень упирался и только сильнее прижимал к себе.       — Ну хорошо, — ответил мужчина, добавляя, что если что-то случится, то Флок должен прийти и попросить о помощи.       Форстер произнёс вынужденное «спасибо», слушая, как шаги мужчины затихают, и услышал, как он возвращался в свою квартиру. Парень ослабил хватку, убрав руку от рта. После некоторого молчания Флок решил снова заговорить.       — Мы можем поговорить, я всё тебе объясню.       — Флок, пожалуйста, я хочу домой. Просто отпусти меня домой. —прошептала она так тихо, что Флок почти не слышал её.       — Тебе нужно остаться.       Флок знал — всё, что он должен сказать ей, займет больше времени, чем позволит сегодняшний вечер. Кроме того, парень не мог отпустить Лу, пока она не простит его, и он знает, что она не стала бы потом поднимать из-за этого шум.       — Мы можем поговорить об этом после фильма. — предложил Флок, уверенно гладя Лу по волосам.       Лукреция Абернати всегда была такой понимающей и каждый раз заступалась за него, и Флок уверен, что и в этот раз он сможет убедить её найти в нём много хорошего, вопреки плохому.