Get around town gentlemen. It's the bodies count down, the body counts down.
Всеобщее внимание было приковано лишь к двум фигурам на сцене. Никто из присутствующих не хотел, чтобы песня закончилась. Они готовы были хоть до самого утра здесь просидеть, лишь бы эти голоса не стихали. Лишь бы мелодия не останавливалась. Казалось, что если она прервётся — прервутся и жизни, что возобновились, родились из пепла подобно фениксу этим вечером. Эти люди словно только что получили глоток свежего воздуха. Что может быть сейчас лучше, чем этот спектр горящих ярким пламенем эмоций? Ничего. Семья, дети, работа? Да к чёрту. То, что сейчас происходило, было сравнимо с перерождением. И пускай удавятся сейчас все скептики, смеющие говорить, что такое невозможно. Быть может, если бы эту песню услышало правительство… если бы она зазвучала для всего мира, люди пустились бы так же в пляс, забыв обо всём. Не было бы никакого кризиса и сухого закона. Не было бы никаких войн и прочих проявлений людской отвратительной жестокости. Только мир, покой и голоса. Бесконечные голоса, растекающиеся по всему мозгу словно метастазы. Да, чем-то это стало похоже на болезнь. Поглощающим пламенем, совсем как волосы Фокси. Сколько уже прошло времени? Минута? Две? Три? Час? Больше, ещё больше! О, лишь бы это пламя не угасало! Но увлечённые люди не заметили, что выход из подпольного бара наглухо закрыт. Они не заметили, как голоса зазвучали резче, гораздо опаснее, чем раньше. Они даже не поняли, что оказались в венериной мухоловке ещё в тот момент, как кровожадный, жестокий дуэт Фокси и Фредди оказался на пороге. Секундная тишина, которую никто не успел обнаружить, а следом и выстрелы. Бесконечные голоса сменились бесконечным градом пуль из томмиганов, взявшихся из ниоткуда. Никто не знал. Никто не ожидал. Никто не смог спастись. Ранее безмятежные люди, готовые забыть обо всём, теперь лишь куча тел, валяющихся в собственной крови по всему когда-то серому полу. Они теперь лишь головная боль бармена-соучастника, что всё ещё стоял за стойкой и теперь думал о том, как здесь всё убрать. Однако стоило признать: Фредди всё же не соврал. Способ прекратить страдания этих людей и впрямь был действенным. А их дуэт скрасил этот вечер в кроваво-алые тона....
4 июня 2023 г. в 10:19
Это были тридцатые. Казалось, худшего периода просто не могло существовать. Мировой кризис уничтожал, нет, сжирал всех с потрохами. Никто не мог спрятаться от этого. Времена были тяжёлые, и каждый выживал как мог. Неудивительно, что многих отчаявшихся бедолаг так завлекла преступность в свои опасные вечные объятия. Тот, кто сбился с пути, уже не мог повернуть назад. Но, признаться, многие и не хотели поворачивать. Зачем?
В прокуренном затхлом баре, старательно скрытом от сухого закона, в этот вечер веяло ещё большим отчаянием и безнадёгой, чем обычно. К стойке, заполненной бокалами с дешёвым крепким пойлом, практически невозможно было протиснуться, а на остальные столики уж точно не стоило надеяться. Даже на небольшой сцене с пылящимся роялем, из которого раньше ежедневно лилась музыка, расселись пьяницы. Чуть поодаль одиноко стоял микрофон. Певицы здесь уже давно не радовали своими нежными голосами посетителей. Это место словно разлагалось, а тишина с каждым днём всё больше становилась каким-то гробовым обычаем. Люди не жаловались. Люди не рыдали в пьяном бреду. Люди не ругались на свою несчастную жизнь. Люди пили. Спускали свои последние копейки на запрещённый разбавленный водой виски, желая хоть так найти успокоение и залить каплю надежды в душу. Как будто это сразу решит все их проблемы и изменит жизнь к лучшему. По большей части они лишь делали себе хуже.
Но в один момент тишину вдруг прервал скрип двери. Несколько десятков пар глаз тут же уставились на нарушителей уже установленного здесь мрачного непрерывного порядка. На удивление, эти самые нарушители были очень даже хороши собой. Оба выглядели до безобразия бодро и элегантно, чем совершенно не вписывались в местный контингент. Но дело было даже не в дорогих приталенных пиджаках, не в брюках с отворотами и не в фетровых шляпах от «Dobbs», из-за которых мужчин просто нельзя было не назвать джентльменами. Дело было в коварных хитрых огоньках, которые плясали в их глазах по неизвестной причине. Кто-то действительно может заявиться в такую подпольную дыру в хорошем настроении? Тем более в такие-то времена?
— После вас, — бодро, но с какой-то насмешкой заговорил голос джентльмена пониже, из-под шляпы которого игриво выглядывали густые тёмные кудри. Рука его, скрытая чёрной перчаткой, была направлена в сторону барной стойки, как бы приглашая.
— А ты сегодня чересчур любезен, милый мой, — в тон ему ответил джентльмен с яркими рыжими волосами, которые приковали всеобщее внимание. Но в особенности никто не мог глаз отвести от подожжённой сигары «La Gloria Cubana». Курить такую дорогую сигару в столь гнилом месте? Похоже, этого человека совершенно не пугала вероятность того, что кто-нибудь из местного сброда решится с удовольствием пошарить по всем карманам. Напротив, своей улыбкой, больше походящей на оскал, и глубокой затяжкой он будто бросал вызов всем. Даже своему спутнику, в лицо которого он бесцеремонно выдохнул дым и степенно направился вперёд. — Благодарю.
Другой джентльмен совершенно не выглядел злым или расстроенным, но глаза его, казалось, опасно сверкнули. Или же это просто была игра света. Он проследовал за ним и, расталкивая сидящих пьяниц без каких-либо трудностей, упёр руки в барную стойку, широко улыбаясь бармену.
— Бокал бренди моему дорогому другу, пожалуйста.
— Бренди нет, — безразлично ответил бармен, что с самого начала не удивился столь неожиданным в подпольном баре гостям.
— Тогда портвейн, — не отступал джентльмен пониже.
— Только виски.
— Только виски?.. — теперь выражение его лица стало совсем как у ребёнка. И этой показательной разочарованностью он возможно вызвал у бармена тошноту. — Фокси, ну и зачем ты меня сюда привёл? Что нам в этой дыре делать? И вообще, мы могли бы просто купить у надёжного бутлегера нормальный алкоголь.
Фокси — тот самый рыжий джентльмен с сигарой — вновь затянулся и многозначительно посмотрел в сторону рояля, а затем снова на своего спутника. Сложилось впечатление, что между ними произошёл короткий телепатический диалог, суть которого никто из присутствующих не мог понять, но все почувствовали одно: что-то сейчас будет.
Джентльмен пониже, на лице которого вновь заиграла улыбка, направился в сторону сцены, мягко задевая кончиками пальцев спину Фокси. Затем он плавно, почти невесомо провёл рукой по поверхности рояля и, цокнув, покачал головой.
— Надо же, так запустить инструмент… — недовольно фыркнув, он снял перчатки и, плавно поворачиваясь на каблуках к людям, захлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание тех, кому всё ещё было не интересно. — Господа, чего грустим? Вы все с такими кислыми минами сидите, что смотреть тошно! Право слово, ну как так можно? — он с негодованием всплеснул руками, будучи не особо довольным тем, что пьяницы вновь стали отворачиваться к своим бокалам, теряя интерес. — Позвольте представиться, я — Фредди. А тот очаровательный рыжий мужчина — Фокси. Джентльмены, коль уж вы такие грустные, разрешите нам скрасить ваш серый вечер.
— Вы оплатите наши долги? — прозвучал чей-то голос.
— Да, а может работу нам найдёте? — поддержал ещё кто-то. — Или сухой закон отмените? Было бы чудесно.
— Сухой закон… — Фредди покачал головой. — Милые мои, не всё ведь в этом мире решается алкоголем!
Со стороны барной стойки послышался бархатистый смех его спутника, а следом за ним и размеренный приближающийся стук каблуков. Как только Фокси оказался достаточно близко, он провёл свободной рукой по груди Фредди и чуть наклонился к нему.
— Удивительно, что я слышу это от тебя.
Фредди театрально вздохнул и закатил глаза, показывая этим своё глубокое недовольство.
— Не порть мне представление, — он крепко сжал его запястье и небрежно откинул руку в сторону, вновь обращаясь к пьяницам. — Джентльмены, увы, ваши долги мы не оплатим и в целом ничем таким не поможем, — он, казалось, сверкнул глазами в очередной раз, — но, уверяю, у нас есть весьма действенный способ прекратить ваши страдания и, как я уже говорил, скрасить вечер.
После этих слов Фредди, наконец, приступил к делу: он вальяжно сел на банкетку перед роялем и, хрустнув пальцами, нажал на несколько клавиш для пробы. Что неожиданно: звучание было не таким отвратительным, каким он себе представлял, и это заметно его удивило. Сам музыкальный инструмент на вид простаивал без дела по меньшей мере год, но парочка нот, доносившаяся из него, так ласкала уши, словно рояль только что настроили. Чудеса, что были как нельзя кстати. Быть может этим вечером что-то в жизни людей действительно изменится?
Тут же заиграла музыка, притягивающая всеобщее внимание. Что-то побуждало в этом быстроватом темпе на хоть какую-то активность: движение ногой, постукивание пальцем, качание головой — и всё это в такт цепляющей мелодии.
Фокси, о котором все на это время позабыли, с сигарой во рту подошёл к микрофону и постучал по нему пальцем. Звука от данного действия не последовало, потому Фокси махнул рукой бармену, привлекая внимание, и снова постучал, как бы прося тем самым включить. К удивлению посетителей, тот без каких-либо промедлений выполнил просьбу. После этого у многих сложилось впечатление, что пришедшие джентльмены были приглашены сюда специально, чтобы провести концерт для всеобщего развлечения. Вот только не слишком ли это опасно для бара? На звуки без особых проблем могла прийти полиция и прикрыть лавочку. Хотя сейчас, когда все так заинтересовались грядущим представлением, какая разница?
После того как микрофон был подключен, Фокси вытащил сигару изо рта и опустил в бокал какого-то пьяницы, никак не реагируя на начавшиеся возмущения.
— Раз-раз. Меня слышно? — из динамика голос зазвучал слишком громко, от чего мелодия резко прекратилась.
Фредди, тяжело вздыхая, недовольно произнёс:
— Ты меня сбил.
— Какая жалость, — Фокси нагло улыбнулся ему и вновь глянул на бармена.
Тот, кажется, отрегулировал что-то на динамиках и молча вернулся к стойке, краем глаза наблюдая за происходящим на сцене. Как только музыка вновь заиграла, послышался голос Фокси, напевающий какую-то песню. Мало кто её слышал, но на многих она оказала какое-то волшебство. Вернее даже не сама песня, не её суть, а манера, с которой она исполнялась. В разливающемся по всему залу бархатистом голосе чувствовалась потрясающая безмятежность и непринуждённость. Тон в нужные моменты скакал между угрожающим и каким-то взывающим, уговаривающим отбросить все эти никому не нужные заботы. Оставить разочарование где-то в мусорном ведре вместе с надеждой и отбросить все мысли. Оторваться от жестокой реальности и слиться с музыкой. Слиться с этим голосом и так же не знать забот. Ведь ничего прекраснее и лучше быть сейчас не может.
Разве что… второй голос, что зазвучал на подпевке. Голос Фредди. О, в унисоне эти джентльмены звучат ещё лучше. Послышались хлопки в такт мелодии. Проснулись даже безнадёжные пьяницы, которые влили в себя чёрт знает сколько алкоголя. Кто-то громко свистнул и воскликнул: «Да, вот это я понимаю музыка!» Сердца людей отзывались восторгом. Их действительно ничего не волновало, кроме строчек песни: