Как в сказке

Гермиона чувствует, как стекает кровь по виску. Неслабо её так приложили к холодящему металлу. В подвале гребанном холодно, и голод грызёт. А внутри только пустота, что даже выть не хочется. Руки затекли, но сейчас их верёвки не стягивают. Наверху крики Гарри и Рона, а Гермиона не чувствует ни капли страха. Чёрт возьми. Её родственные души — Нарцисса Малфой и Беллатрикс Лестрейндж… из всех возможных судьба связала её с самой бесчувственной и самой безумной. Из всех. И если бы только её палочка не попала в их руки, она бы и не узнала об этом. Если бы эта Беллатрикс не схватила её палочку, чтобы, посмеявшись, попытаться сломать её, ничего бы не было. Да вот только палочка родственной души жжёт сильнее, чем пламя, если ты её схватишь без согласия хозяина… А эта Малфой каким-то чёртом подняла её. Одного мига хватило, чтобы понять, что не будет у неё счастливого финала. Что не будет того, о чём все мечтают. Одного яростного взгляда Лестрейндж и шокированного Малфой — одних их хватило, чтобы оборвать ту самую надежду, какая у подростков, не нашедших соулмейтов, в груди живёт. Одного заклятия Круциатуса, брошенного ужасающим криком Беллатрикс, хватило. А Грейнджер и рада, что её убьют. Уж лучше так, чёрт возьми. Вот только… почему она вообще здесь? Почему её ещё не расчленили или не свели с ума пыточным? Хотят что-то более изощрённое придумать? О, у них это получится. Отыграются на ней, грязнокровке, за время ожидания, потраченное впустую. А Гермионе всё равно. Она лишь слегка запястья разминает, в тусклом свете видя следы от веревок. Сейчас с Гарри и Роном разберутся, узнают про меч этот, а потом до личных целей доберутся. Да, везения у неё хватает. Гермиона сжала зубы, стараясь не злиться, не поддаваться этой ярости в груди. Не думать о том, как обидно, что её сказка не имеет счастливого конца. Грейнджер с силой кулаком о колонну ударила. Нет уж. Она будет с ними бороться. Загрызет, если потребуется. Она выйдет из этого победителем, даже если придётся каждую капли крови из них выпустить и слизать с ножа. Эти суки не увидят её слабости. Да, кричал гриффиндорец в ней. Вот только дьявол может быть лишь один. Она сидела взаперти уже… чёрт его знает, но точно больше суток. Лишь раз Хвост принёс ей еду, прошипев «Завтрак». Да уж. Как-то плоховато у них с фантазией, раз они так долго всё продумывают. А может… может, всё-таки возможно? Возможно получить любовь от таких, как они? Бред. Просто ей душно, голова кругом, вот она и бредит. Но вот только… мысли не уходили. Может возможно? Возможно такое, как в сказках. Сказках, где злодеи становятся добрыми, стоит им встретить свою любовь. Но они не в сказке, а в грёбанной реальности, где злодеи эти преданы своему хозяину, как псы. Она в реальности, где не будет счастливого финала. Что насчёт открытого? Дверь с ужасным скрипом открылась. На пороге стоял Хвост. — За мной, — прошипел он, оскалившись. И правда крыса… Гермиона пошла. Даже если ноги болели, если холодно было, если слабость тела не покидала. Грейнджер пошла за Петтигрю, осматривая Мэнор. Здесь живёт чёртова семейка Малфоев. Здесь живёт эта леди Малфой. Здесь и придёт её конец, да? Неплохо. Богато, убрано, даже если здесь она лишь враг. И всё же Хвост вёл её наверх, по богато украшенным лестницам, мимо портретов великих предков, которые с таким же садистским удовольствием убивали подобных ей. Великолепно, Гермиона. Ты падёшь той же смертью, как и все. К этому же ты и стремилась, да? Хвост привёл её к какой-то комнате, тут же потеряв свою небрежность, когда робко постучал в дверь. Дверь открылась тут же, заставив вздрогнуть Петтигрю, и задержать дыхание Гермиону. Сразу стало ясно, что она в личной спальне. Скорее всего, хозяйки дома. — Проваливай, Хвост, — раздался скучающий голос. Петтигрю, подобно крысе, юркнул куда-то в сторону лестницы, что, впрочем, осталось не замеченным для Гермионы. Она понимала, что ей стоит войти. Её убьют в покоях самой миссис Малфой? Оригинально, но подло по отношению к Нарциссе. Девушка зашла, не дожидаясь приглашения. Комнату осматривать было даже скучно. Огромная двухместная кровать, выглядящая по-королевски, две двери, в ванную и, наверное, в гардеробную. Письменный стол, стулья — всё это не особо примечательно. Но… у окна стояла сама Нарцисса Малфой спиной к Гермионе. На ней вместо ожидаемого платья века восемнадцатого было облегающее каждый изгиб фигуры чёрное платье. Её плечи были открыты, пока ткань скользила по рукам к запястьям. Бёдра выделены так, что оторвать глаз сложно, потому что фигура Нарциссы кажется идеальной. На ногах были каблуки. Неподалеку, в широком кресле, перекинув ногу на ногу, сидела старшая Блэк. На ней были брюки, широкие книзу, и пиджак на голое тело… на ногах каблуки. Вся эта картина сильно пошатнула всю готовность Гермионы. Какого чёрта происходит… Взгляд кошачьих ночных глаз Беллатрикс был хищным и жестоким. Губы с винной помадой поддернуты в ухмылке. Так женщина пугала даже сильнее, чем в своем обычном безумии. — Что же, грязнокровка, — сладко протянула Беллатрикс, заставив Гермиону вздрогнуть, напрягшись. Женщина оскалилась в ухмылке с совершенно белоснежными и ровными зубами. — Думаю, ты, как и мы в своё время, очень даже желаешь сказки, верно? Она прищурилась, словно пытаясь прочесть каждую эмоцию Гермионы. — Я не верю в сказку. Не с вами, — стараясь звучать наплевательски, пожала плечами Грейнджер. Когда ухмылка стала только шире, Гермиона почувствовала коготки страха, ползущие по спине. — Хорошо, — медленно кивнула Беллатрикс. — Но знай, сладкая. Мы ждали этого больше, чем ты на свете живёшь. И мы получили. Теперь же… мы не отпустим. Грейнджер замерла. Что она несёт… — Ты наша любовь, — голос стал ниже, пока безумия в нём становилось всё больше. — Я не верю в любовь, — словно плюясь ядом, оскалилась Гермиона. Казалось, что-то зажглось в ночных глазах. — Даже смешно, — протянула Беллатрикс. — Цисси, дорогая, как думаешь, мы сможем продемонстрировать нашей сладкой, какова наша любовь? Показать, куда она попала. Показать истину любви. Грейнджер метнула взгляд в сторону молчавшей до этого Малфой. Женщина оторвалась от рассматривания окна, вместо этого разворачиваясь к Гермионе. Её взгляд скользнул по телу девушки. И он ощущался так, словно на теле остался след от самого льда. Нарцисса медленно пошла в её сторону, слегка покачивая бёдрами. Грейнджер сжала кулаки, отступая. — Тише, сладкая, кусаюсь тут только я, — Беллатрикс подмигнула, слегка усмехнувшись. Её хищный взгляд медленно плавал от Гермионы до фигуры Нарциссы. А сама Малфой и не думала отрывать глаз от Грейнджер. Её взгляд, каким-то чёртом, казался и самым ледяным, и сравнимым с пламенем. И всё же Гермиона прижалась к стене, замерев. Нарцисса остановилась слишком близко к ней. Стоило поддаться вперед, как их губы бы соприкоснулись. Палец почти неощутимо скользнул по щеке Грейнджер, пока женщина, казалось, что-то высматривала в эмоциях Гермионы. — Не волнуйся, дорогая. — голос Нарциссы, шёпот её, казался шёлком, заставляющим судорожно вдохнуть. Женщина лишь подняла взгляд до карих глаз. — Сегодня мы не тронем тебя без твоего согласия. И когда Малфой накрыла её губы своими, Гермиона и не сразу поняла, идёт ли Нарцисса против своих слов или следует им. Потому, что Грейнджер, к своему ужасу, ответила на поцелуй через считанные секунды. Губы Нарциссы Малфой мягкие. Слишком, мать её, мягкие. Она целует нежно, властно и медленно. Её пальцы аккуратно касаются её подбородка, прежде чем самыми кончиками коснуться щеки. Женщина на вкус подобна чему-то слишком сладкому, запретному и притягивающему. Но Нарцисса разрывает поцелуй слишком-слишком быстро. И Гермиона успевает заметить, как губы её на секунду в ухмылке дёргаются. А потом Малфой делает шаг назад, снова устанавливая чёртов зрительный контакт. И она отступает, заставляя Гермиону делать то же самое, потому что… Грейнджер и сама не понимает. Просто идёт, словно этот поцелуй её опьянил или зависимой сделал. А после Нарцисса переводит взгляд на кровать в немом жесте. И Гермиона трезвеет за одну секунду, как только зрительный контакт рушится. Но теперь… теперь она сама идёт к кровати, медленно, чувствуя две пары хищных глаз. И она садится ближе к середине. — Усаживайся, сладкая, — мягко тянет Беллатрикс. Теперь она поворачивает голову, чтобы взглянуть на Гермиону. Девушка совсем теряется. Что… Когда Лестрейндж переводит взгляд на Нарциссу, что стоит прямо перед ней, всё ещё сверху вниз на Гермиону глядя, что-то ярче звёзд вспыхивает в глазах цвета ночи. Малфой отрывает томный взгляд от Грейнджер, переводя его на Беллатрикс. — Цисси не позволяла и касаться себя эти дни, грязнокровка. Тебе откроется прекрасное шоу, — вот он. Сам чёрт слышится в голосе Лестрейндж. Она смотрит на Нарциссу снизу вверх и этому взгляду равных нет. Кажется, что в глазах этих есть и что-то тёплое, любви подобное, и само воплощение пламени, и жажда. И вот теперь губ Нарциссы и правда касается ухмылка, когда она подходит к Беллатрикс, поднимая руку, чтобы тонкими пальцами её подбородок захватить. — Что ж. Так устрой его, Белла, — одним голосом Малфой заставила обеих женщин задержать дыхание на долгие секунды. Беллатрикс, кажется, не обладала сильным терпением. Её руки поднялись, чтобы огладить бёдра Нарциссы, прежде чем рывком притянуть к себе, заставив опуститься на колени женщины. Гермиона явно понимала, что сейчас будет. Но… чёрт возьми, она просто не хотела взгляда отрывать. Словно этот поцелуй стал наркотиком, который заставил Грейнджер хотеть большего. Нарцисса уперлась рукой в спинку кресла, сверху вниз взглянув на Беллатрикс. В её ледяных глазах черти плясали. Длинные и острые ногти Беллатрикс прошлись вверх по бёдрам, заставляя карие глаза Гермионы преследовать их движения. Нарцисса полностью расположила бёдра с двух сторон от ног Беллатрикс, прежде чем убрать волосы на одну сторону. Так женщина позволила взгляду Гермиону скользнуть по ухмылке на её губах. Беллатрикс, кажется, так же оценила этот жест. Она оторвала руку от бёдер женщины, чтобы впиться пальцами в подбородок, резко притягивая Нарциссу в поцелуй. И дыхание резко замерло, когда Грейнджер увидела этот момент. Ей казалось, что ногти проткнут бледную кожу. И поцелуй женщин не был таким, какой разделили Гермиона и Нарцисса. Он был хищным. Губы Беллатрикс сминали губы Малфой. Женщина резко прикусила нижнюю, заставив стон вырваться. Этот звук был на гране удовольствия и боли. Гермиона метнула взгляд к руке Малфой, что лежала на плече Беллатрикс. Пальцы дрогнули, словно женщина желала сжать плечо и оттолкнуть Лестрейндж. Однако от мыслей Гермиону отвлёк другой момент. Они разорвали поцелуй, прежде чем Беллатрикс чуть грубовато дёрнула голову Нарциссы, чтобы открыть взгляду бледный изгиб шеи. Грудь Малфой тяжело вздымалась, пока она одной рукой зарылась в тёмные волосы. Веки Беллатрикс затрепетали, пока она чуть ухмыльнулась, прежде чем… Гермиона напряглась, когда Лестрейндж, подобно вампиру, впилась в кожу Нарциссы. Сначала казалось, что она касается только губами, но, когда Малфой зашипела, закрывая глаза, стало ясно, что Беллатрикс кусает нежную кожу. Нарцисса приоткрыла глаза, когда Лестрейндж оторвалась от кожи, опускаясь чуть ниже. Голубые глаза встретили взгляд Гермионы. Девушка потерялась в глубине цвета. Казалось, что туман скрыл ледяные глаза. Нарциссе больно. Но она, кажется, не в силах остановиться. Губы Беллатрикс оторвались от шеи, где уже остались два следа. Малфой мягко опустила голову, чтобы поцеловать Лестрейндж. Нарцисса отпустила волосы, прежде чем слишком мягко провести пальцами по щеке Беллатрикс. Темноволосая женщина слегка ухмыльнулась уголками губ, прежде чем сделать незамысловатое движение запястьем. В её руке появился… кинжал. Плечи Гермионы резко поднялись. Нет… — Да, сладкая, — протянула Беллатрикс, явно обращаясь к девушке. — Уж поверь, это шоу и тебе по вкусу скоро придётся. Взгляд становился всё более хищным, всё более безумным. Дыхание Нарциссы участилось, пока глаза потемнели. От желания или… Кончик остро заточенного ножа коснулся шеи Малфой. Беллатрикс с превеликим интересом наблюдала за тем, как замирает Нарцисса. Гермиона не дышала, смотря за тем, как кинжал, сначала почти не давя, скользит по коже. Прежде чем… Глаза Нарциссы резко закрылись, когда капля крови украсила светлую кожу прямо под металлом холодящего кинжала. Беллатрикс ухмылялась, глядя на это, прежде чем… она надавила чуть сильнее, заставляя Малфой прикусить губу, чтобы не выпустить… стон? Крик? Гермиона метала взгляд от крови на шее, до эмоций на поднятом к потолку лице Нарциссы. Лестрейндж оторвала кинжал от кожи, прежде чем… она подалась вперед, жадно поймав каплю крови, что заставило Нарциссу резко вдохнуть синхронно с Гермионой. — Вот так, душа моя, — нежно прошептала Беллатрикс, облизываясь. — Ещё, хорошо? Ты позволишь мне? Нарцисса нервно сглотнула. Грейнджер видела её борьбу. Видела страх, какого никогда ещё не наблюдала. И всё же Малфой прикусила губу, кивнув, все еще не смея опустить голову. — Молодец, — мурлыкнула Беллатрикс, прежде чем поднять кинжал. Но теперь она обхватила подбородок пальцами, чтобы опустить голову Нарциссы. Они встретили взгляд друг друга. Хищный и безумный пересекся с глазами, полными страха и дымки. Гермиона замерла. Кинжал остановился прямо на щеке Малфой. — Белла, — прошептала Нарцисса, тут же резко вдохнув. Кажется, кинжал проник глубоко… Беллатрикс оскалилась в ухмылке, глядя на кровь, что окрасила светлую кожу. — Вот, девочка моя, — прошептала Лестрейндж. — Боль. Она успокаивает. Да? Успокаивает всю твою другую боль. Все твои мысли. Ты её боишься, но так желаешь, правда? Женщина подалась вперед, чтобы жадно коснуться губами следа. Гермиона сглотнула. Она начала понимать… понимать, что эти две женщины сломлены. Сломлены и безумны из-за грёбанной связи душ. Из-за ожидания… Беллатрикс оторвалась от щеки уже дрожащей Нарциссы, прежде чем накрыть её губы поцелуем. Малфой нежно прижалась к Лестрейндж. Так дрожит… Гермиона почувствовала боль женщин так, словно она была её собственной. — Иди сюда, сладкая, — отрываясь от губ Нарциссы, попросила Беллатрикс бархатным тоном. Малфой пыталась восстановить дыхание. Она повернула голову в сторону Гермионы, кивнув. Грейнджер, кажется, просто не могла остановиться. Она подползла к краю кровати, прежде чем встать на ноги. И дыхание замерло, когда Нарцисса на неё снизу вверх взглянула. Так запутанны её эмоции… И всё же Гермиона подошла, опустив взгляд на Лестрейндж. Женщина оторвала взгляд от лица Нарциссы, чтобы поднять руку и обхватить Грейнджер за шею, притягивая к себе. Гермиона уперлась руками в подлокотник, чтобы не упасть. Она оказалась прямо перед ночными глазами. Перед глазами самой тьмы. Беллатрикс рассматривала карие глаза, словно стараясь что-то найти в них. И всё же она притянула девушку в поцелуй. Помимо отдалённого вкуса вина на губах чувствовалась кровь. Лестрейндж коснулась языком губ Гермионы, позволяя ощутить этот вкус полностью. Грейнджер прикрыла глаза. Что, чёрт возьми, с ней происходит. Родственные души… люди, которым суждено быть вместе. То, как её тянет к этим женщинам, этим и обосновано, но… — Мою девочку сломали, представляешь? — прошептала в поцелуе Беллатрикс, лишь немного отрываясь от губ. — Все ваши сказки сломали мою милую Цисс. Гермиона заметила, что Нарцисса не шелохнулась. Как будто она была не здесь… — Суждено, да? А ей больно было всё это время, — Беллатрикс слегка улыбнулась. И это было похоже на самую настоящую улыбку, а не злобный оскал. — Но прелесть в этой связи всё же есть, сладкая. Грейнджер замерла, вглядываясь в тёмные глаза. — Я смогу сломать и тебя. И ты забудешь обо всей этой боли.