Ангелы моего проклятия

На Ваню я постарался не обращать внимания. Сейчас я больше переживаю за Николая. Я не мог поверить, что допустил подобное. Чувствую себя худшим другом в мире, раз не могу защитить единственного близкого для меня человека. Наступил обеденный перерыв. Впервые я настолько подавленно шел в кафетерий. Но только я присел за стол, как ко мне подсел коллега. — Сигма... Ты уверен, что все в порядке? — ... — Скажи, это... Связано с отсутствием Николая? Ты знаешь, почему его нет? — Не... не знаю. — Мне просто показалось, что кто же может знать, если не ты. Вы ведь... Очень близки, не так ли? — К чему ты клонишь? — Прости, что спрашиваю, но что между вами? Я пил воду из бутылки, но после вопроса поперхнулся и вылил все на себя. — Ты решил, что между мной и Николаем что-то больше дружбы? Неужели я не могу просто с кем-то дружить? — Прости! Я не хотел тебя как-то обидеть! Сигма, не злись, просто ты всегда думаешь только о Коле и мне правда показалось, что ты влюбился. Мы вроде и дружили все вместе, но я всегда был для вас третьим лишним! Лишь силуэтом на заднем плане фотографий. И тогда мне показалось, что Коля тебе реально нравится и поэтому он достоин большего внимания. Но, раз вы лишь друзья, то просто скажи, что не так со мной. Я молчал. Действительно, называя Николая единственным близким человеком, я даже не вспоминал о Ване. А ведь он был всегда рядом, но я просто не замечал этого. — Вань, прости меня... Мне жаль, что так произошло. Ты... Никогда не говорил, что тебя это беспокоит. Мне стыдно, что я никогда не замечал этого... Почему, ты сказал обо всём только сейчас..? — Просто не нашлось лучшего момента, чтобы обо всем сказать. Я ведь думал, что между вами уже что-то есть, и потому не осмелился сказать, что... тоже люблю тебя! В ушах послышалось биение сердца. Конечности онемели, ведь вся кровь прилила к голове, к лицу, которое мгновенно покраснело. "Он лишь такой же!" — Прозвучало так громко в моей голове, что уши заложило, а к горлу подступил ком. Такой же как и другие, такой же как Фёдор... В мыслях всплывают воспоминания ежедневных пыток. Любовь. Именно этим словом все прикрывалось. По щекам начинают течь слезы. Он тоже хочет только этого! Только мое тело! Я выпустил из рук полупустую бутылку и та полетела на пол, выплёскивая содержимое. Кажется, Ваня хотел что-то сказать. Но было видно, что он смущён сотней глаз, уставившихся на нас. Все эти сотни голодных, хищных взглядов остановились на мне, казалось ещё секунда промедления, и все они накинуться на меня, разрывая на части. Я встал на дрожащие ноги и, быстрее чем когда-либо, побежал. Горячие слезы замылили взгляд, но я продолжал чувствовать, как все эти хищники смотрят на меня, наблюдают, выжидая момента, чтобы сожрать, разорвав меня на мелкие куски. Я пробежал несколько лестничных пролетов, чтобы было сложнее определить, на каком я этаже. А после, я заперся в ближайшем туалете, надеясь, что они не достанут меня. У меня была истерика. Я не мог успокоиться, хоть и понимал, что если буду кричать, найти меня не составит труда. Замок на дверях кабинки не вызывал чувства безопасности. Я слышал, что они уже скребутся в дверь. Что меня вот-вот поймают. Но никого не было. Я опустился по стенке на ледяной пол. Не может быть, что Ваня "любит" меня... Я ведь и вправду ему доверял! Мне казалось, что хотя бы он с Колей меня не предаст! Холодный пот вместе со слезами стекал по моему лицу. Я задыхался, испытывая настоящий ужас. Дверь открылась и я был уверен, что это Ваня. Уверен, что этот день не сможет стать хуже... Но по плитке раздались спокойные, размеренные шаги, отдавая громким цокотом туфель. От страха на секунду я полностью замер, не издавая ни звука. По дверце провели пальцами, подходя ближе. Настойчивый стук раздался прямо над моей головой. — Сигма, куколка моя я знаю, что ты здесь. Вечно холодный голос с ненормальным удовольствием протягивает каждое слово. И я знаю, что не имею права противиться. Я кое-как встаю, проворачивая ключ в замке. Нет сомнений, что это Федор. Он оглядывает мое лицо, стараясь скрыть садистскую ухмылку под маской сочувствия. — Куколка, что случилось, неужели тебя кто-то обидел? — Жалость в его исполнении — лишь способ посмеяться. — Б..б-босс... Всё н-нормально. — Я всхлипнул. — Оо... Ну хорошо, раз так. Меня резко схватили за шею, отрывая от земли и прижимая к стене. — Ведь ты не забыл, что я ещё не закончил разбираться с тобой?! — Меня отпустили, роняя на пол и ударяя несколько раз ногой. — На колени! Я сразу принимаю эту унизительную позу. Боясь даже поднять взгляд без разрешения, я смотрю в пол. Длинные волосы прикрывают лицо, но не дрожащие от страха руки, которые с трудом выдерживают мой вес. — Боишься? Он погладил меня по голове. Я очень удивился, ведь он никогда ранее так не делал. — Не бойся, тебя я наказывать не буду. Я ведь знаю, что ты был очень послушной игрушкой до появления Николая. Поэтому и наказать я решил его. Не бойся, больше он тебе не помешает. — Он наклонился ближе, шепча мне на ухо то, чего я больше всего боялся. — Он уже мёртв. Я поднял взгляд, стараясь понять, не шутит ли босс, но меня встречает лишь голодный, маниакальный взгляд и улыбка в пол-лица. Достоевский, как ни в чем ни бывало, встал и ушёл из уборной. А я так и не мог понять, хотел ли он лишь поиздеваться, или...или же...

«А вдруг Николай правда мёртв..?»

Мне так не хочется в это верить, но меня срывает в слезы от этой мысли. Неужели все закончится так быстро. Я лежал на холодной плитке, продолжая рыдать. Не хочу терять Николая... Не могу с уверенностью сказать, сколько я так пролежал, но отчётливо помню, как в туалет зашёл взволнованный Ваня. Я нашел в себе силы перейти в сидячее положение и начать отползать дальше от кабинок, просто вжимаясь в угол. — Сигма, я... — НЕ ПОДХОДИ!!! — Я начал махать рукой перед собой, не давая подойти ближе. — Что произошло?! Прости меня, если я что-то сделал не так, просто позволь помочь. — УХОДИ!!! НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ КО МНЕ!!! — Я клянусь, что не причиню тебе боль. Если хочешь, я не буду подходить ближе, просто расскажи, что случилось. Я лишь громко плакал и кричал, не давая внятного ответа. Да и не имел права рассказывать. Ваня сделал ещё пару шагов навстречу. — НЕ ПОДХОДИ!!! — Ещё чуть-чуть, и я бы, кажется, залез на стену в попытке отползти ещё дальше. Ваня садиться на корточки в паре шагов от меня и медленно протягивая мне руку. — Не бойся. Я не знаю, кто это с тобой сделал, — Я вспомнил про разбитую бровь и ушибы, к которым явно добавились новые, — но я не причиню тебе боль. Не бойся. Мне ты можешь доверять. Я лишь хочу помочь. Я боялся отвести от него взгляд, даже на секунду ослабить бдительность. — Ну же, просто дай мне руку. — Он сделал ещё один шаг вперёд. — НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!!! — Т-ш-ш... Тебе нечего бояться, я обещаю, что, кто бы это с тобой ни сделал, я с этим разберусь, и он больше тебя не тронет. Не все люди хотят тебе зла. Просто поверь. Он вновь протягивает ко мне руку, на которую я с опаской перевожу взгляд, продолжая глубоко дышать и всхлипывать на выдохе. Моя рука дрожит и я очень неуверенно и боязливо протягиваю ее навстречу. Часто отдёргивая руку и проверяя, не является ли все это обманом. Наконец я дотронулся своей ладонью к его. Его пальцы чуть сжались вокруг моих. Это чувство было странным. Мне ещё так никто и никогда не делал. — Вот видишь? Все ведь хорошо. Главное успокойся... Ты можешь сказать, кто это с тобой сделал? — Я замотал головой. — Но почему? — Меня убьют... Нет. Придумают пытку хуже смерти, лишь бы наказать. — У.. убьют.... — Он посмотрел на мое изуродованное лицо и слегка погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — На подобное способен лишь один человек... Это наш босс, верно..? На секунду мое сердце остановилось. Глаза сузились от страха. Никому нельзя знать. Меня ведь точно убьют! Как... как Николая! Слёзы с новой силой текут по моим щекам. Я вырываю свою руку, чтобы закрыть лицо. — Сигма.... Т-ш-ш.... Успокойся, расскажи, что случилось. Мне ты можешь доверять. Я обещаю, что тебя никто не убьет. Это были просто слова, а не реальная угроза. Но я продолжал истерить. — Хорошо, давай по-другому. За что он это сделал? — Он любит меня. — В смысле? И поэтому избил? — Ему нравится надо мной издеваться. Это просто конченый садист. — Но ты ведь понимаешь, что это не любовь..? — ... — Сигма, он ведь просто воспользовался тобой. Это не любовь, а ее противоположность. Скажи... как долго это происходит? — Всю мою жизнь. — Но ве... — Я объясню. На самом деле, я был создан благодаря странице. И мне только 3 года. Но создан... только в качестве раба. Я обязан работать на Фёдора круглые сутки, семь дней в неделю. А после этого меня ещё и насилуют ради удовольствия. Для него я даже не человек! Вещь которую можно дать и другим поносить! А за малейшую оплошность меня, дай бог, просто избивают, а не ведут на пытки! Я не могу это терпеть!!! Не могу, веришь?! Я готов умереть, лишь бы прекратить все это!!! — Я... Правда не знал... Но этого больше не будет. — Как ты хочешь успокоить Достоевского?! Ты пойдешь к нему и вежливо попросишь перестать меня насиловать?! Или как?! Как ты собираешься мне помочь?! — Тише, не плачь. Поверь, я что-нибудь придумаю. Наверное, глупость, но все же — можно спросить, не связано ли с боссом отсутствие Николая и твое беспокойство? — В...в-все в..верно... Новая игрушка Достоевского... т-теперь Николай... — Как это произошло? — Я — хныкнул — я не знаю! Но сейчас... Сейчас он наверняка мёртв! Федор сказал, что убил его! — Тише... Он ведь мог блефовать, чтобы припугнуть тебя? Босс не стал бы так просто разбрасываться жизнями полезных людей, не так ли? — Я не знаю... Вдруг он уже мёртв?! Что мне... — я хныкнул. — Я уверен, что он жив. Есть ли ему смысл убивать в офисе, где все заметят? Просто доверься мне и успокойся. Я верю, что с ним все хорошо. Мне жаль, что я не узнал обо всем раньше. Но помочь ещё не поздно. Я был безутешен, плача навзрыд. Ко мне протянули сразу две руки. — Обычно, когда людям грустно, они хотят, чтобы их обняли. Я с большим недоверием посмотрел на его руки. — Иди сюда. Я подползаю чуть ближе, и его руки обвивают меня, прижимая. Это было как-то странно, но одновременно приятно. Я чувствовал тепло его тела и слышал его дыхание. Хоть весь диалог он вел себя спокойно, на самом деле его сердце билось не медленнее моего. Ему тоже было страшно. Я не совсем понимал смысл этого действия, но мне было действительно приятно, когда меня обнимали. Я положил голову на его плечо и снова заплакал. Меня поглаживали по спине, чуть раскачиваясь, чтобы успокоить. — Я хочу, чтобы меня обнимали каждый день. Раньше... Никто так не делал. Вань... Ты первый, чьих прикосновений я не боюсь. Но пообещай, что никогда не станешь таким, как Федор! — Я клянусь, что никогда не причиню тебе боль, и я обещаю обнимать тебя каждый день.