***
Слуга Осириса скоро нагнал Сета, не внемля приказу Исиды. Идти по горячим следам грешников было так приятно… Это чувство свободы, будто у него был выбор. Но он был лишь эфемерен… Оставался только один решающий шаг, чтобы оковы с металлическим лязгом пали. Раньше и в мыслях карателя не было желания ослушаться родителей. Своих повелителей. Вкус власти был столь сладок... Близился час расплаты. «Отними то, что принадлежит тебе по праву». — Что же, племянничек, убей меня! Или ты слишком слаб? Густые брови недовольно сдвинулись к переносице. Анубис яростно глядел на своего дядю, лихорадочно сжимая оружие в руке. Он тяжело дышал, грудь вздымалась, был слышен неприятный лязг, так скрипели зубы карателя. Острие хопеша было в опасной близости к шее Сета. — Убей меня, слабак… Выплюнул бог войны, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он смело глядел на племянника, гордо приподняв подбородок. «Он не боится...». Разочарованно вздохнул голос, Анубис почувствовал укол досады. «Убей…». Незнакомец желал крови и зрелищ. «Убей…». Нет ничего слаще свежей плоти… «Убей…». Всё более твердо произносил голос. «Убей!». Он злился, Анубис понял это по тому, как сильно он сдавливал его грудную клетку. «Убей!». Голос проводил когтями по груди, эти раны не скоро заживут. Горячая кровь струилась по телу. «Убей!». «Не время!», — отвечал Анубис, сопротивление стоило ему немалых сил. Костяшки на пальцах побели, каждая клеточка тела была напряжена. «Убей! Убей! Убей его!». Начиная закипать от ярости, повторял он. Кровь бурлила и жгла. Объятия голоса становились похожими на пытку. Ребра трещали от силы натиска. — Так я и знал… Усмехнулся Сет, его губы нахально улыбались. Самодовольный вид дяди причинял куда большую боль нежели истязания разозленного незнакомца. Лишь сдерживаемый гнев останавливал Анубиса от одного легкого движения. Вены на шее маняще пульсировали, он был так близок к тому, чтобы… «Убей». Эхом отзывался ласковый шелест. Его руки нежно легли на плечи. Горячее дыхание обжигало шею. По коже бегали легкие мурашки. — Только и умеешь, что скалиться… Зубы обломаешь, если попытаешься укусить. Серые глаза глядели нагло и бесстрашно, бог смеялся, обнажая белые клыки. Карающая длань Осириса пронзал дядю холодным взором. Хопеш скользнул по нежной коже лишь на миг, оставляя небольшой порез. — Я отпущу тебя, дядя. Равнодушно бросил Анубис. — Мы никогда не увидимся больше… Но ты познакомишь меня со своими друзьями. Сет растерялся, его глаза широко распахнулись, он провёл пальцем по свежей ране, она отозвалась тупой болью. — Ты… Во рту пересохло, слова застряли, царапаясь о стенки горла. — Да. Грубо отчеканил страж весов, подтверждая догадку дяди. — Нет… В страхе протянул Сет, он осторожно сделал шаг назад. Бог и сам не знал почему его так заботит жизнь простых смертных. Они были лишь частью план, но что-то вдруг переменилось. Он почувствовал родство душ? Бывший защитник Ра давно не ощущал ничего подобного. Он сам подписал себе приговор и стал нежеланным гостем, извечным изгнанником. — Да! От его возгласа Сет невольно задрожал, будто этот свирепый голос принадлежал не Анубису вовсе, а какому-то чужаку. — Где же твоё милосердие? Бог натянуто улыбнулся, пытаясь совладать с животным страхом. — Там же где и твоё сердце. Пало в бездну. Отец будет рад твоей смерти, принесу твою голову, как трофей. Каратель серьёзен, как никогда. Сет знал, что в этот раз ему не быть победителем. Он говорил не со своим братом. Не было и смысла взывать к чувствам. Анубис сделает что угодно для семьи, но сделает ли тоже самое гончая Осириса? — Чего ты добьёшься, убив их? — Справедливости. — Справедливости?! Красноволосый бог задыхался от возмущения. Каратель же был непреклонен и холоден, как ледник. — Знаешь, это даже забавно, ты готов отдать жизнь за смертных, которых так призираешь. Ты выиграешь для них время, но не более, дядя. Я их найду. Изумрудные глаза опасно сверкнули, фиолетовые вихри вокруг него сгущались. — С чего бы я должен верить тебе? Губы Анубиса скривились, он сквозь зубы процедил. — Не забывайся, дядя. В отличии от тебя моё слово имеет вес. Смех Сета окатил холодной волной. Он был столь неуместен. Хопеш призывно мерцал в руке, но бог судорожно отбрасывал жестокие мысли. Карателю хотелось вырвать грязный язык гнусного предателя. «Не время…». Анубис успокаивал разочарованный голос. Бог войны смахнул слезы с углов глаз, вызванных истерическим хохотом. — Грозен, как и всегда… Я приведу тебя к грешникам, и на этом наши пути разойдутся. «Мне жаль, сестра, но умирать от руки твоего сына не входило в мои планы. Уверен, ты что-нибудь придумаешь». — Да будет так. Эхом отозвался низкий голос карателя. — У меня есть ещё одна просьба. — Всё, что удобно, мой господин. С ядом сказал Сет, делая шуточный поклон. —Ты поможешь мне, Сет… Тень пала на его лицо, он хищно оскалился, демонстрируя белоснежные зубы. —Не бойся марать руки. Ты итак по локоть в крови. Одним грубым рывком Анубис притянул Сета к себе, плотно прижав к груди. Он чувствовал сладостный стук сердца испуганного бога. —Ты в ловушке…Поздно прятать голову в песок. Слуга Осириса занёс холодное лезвие перед нежной шеей дяди. В зеленых очах плескались бесы. Его руки были так неестественно холодны, мороз пробежал по коже. Перед ним был сам каратель. Безжалостный, властный и до безумия жестокий. —Дядя. Угрожающе протянул мужчина. —Анубис… Раздался сдавленный хрип, сколько боли и мольбы было в этом взгляде. Лицо было бело, как простынь. —Поздно… Слишком поздно, Сет. Кончик его носа щекотал щёку бога войны. Дыхание спёрло. —Будем биться рука об руку, как и раньше, брат. Осипшим голосом несмело промолвил Сет. Анубис резко отпрянул, потупив взгляд. «Как он спеет звать тебя братом». Злобно процедил голос. Каратель несколько недовольно насупил брови. —Веди.***
Ноги, стертые в кровь, ныли, Ифе страшно устала. Силы покидали её, глаза наливались свинцом, она, свернувшись калачиком, легла на покрывало. Девушка глубоко была тронута рассказом Атсу и Кейфла, но голова опустела, усталость брала вверх. Она не заметила, как осталась одна. Солнце давно село, и песок остыл. Ночи в пустыне были довольно холодны. Тело била мелкая дрожь. Серебристый диск равнодушно глядел на путников. Небо была необычайно чистым, ветер разогнал все серые тучи. Ничего не предвещало беды. Золотистый песок шелестел под ногами. Кто-то в ночи шёл не спешно, тихо. Брюнетка мирно дремала, подложив руку под голову. Она была так чиста и невинна в этот момент, что сердце болезненно содрогнулось от осознания, того что придётся сделать сейчас… «Волк в шкуре овцы». Раздраженно бросил голос. Шершавая ладонь карателя нежно провела по шелковистым волосам спящей девушки. Её губы дрогнули в слабой улыбке. Её щека была такой мягкой и бархатистой на ощупь. Подушечки пальцев очертили скулы. Она была прекрасна. «Прекрасна…». С наслаждением протянул незнакомец, в голосе слышались нотки похоти. «Красавица…». Над ухом донесся хриплый смех. «О такой смерти мечтают. Она даже не успеет что-то почувствовать». Голос настойчиво подтолкнул карателя ближе к Ифе, в руках оказался родной хопеш. «Будь смелее…». Он усмехнулся, по коже пробежали приятные мурашки. «Ну же. Убей её». Бархатистый голос сводил с ума, гипнотизировал, и Анубис подчинился. Он последний раз бросил на Ифе полный сожаления взор, взмахнул рукой, и шея девушки начала багроветь. —Прощай, гре… Ифе. Каратель первый и последний раз произносил это имя, оно жгла небо. Он не имел право называть её так… Брюнетка испугано распахнула глаза, они были соленные от потока слёз. Она безуспешно пыталась сказать что-то, но слов нельзя было разобрать. —Ж…и…ть. Всё, что смог понять бог. Мужчина аккуратно положил голову бывшей аментет себе на колени, он заботливо вытирал её слезы. Зеленые глаза искрились теплом, она таяла от их жара, утопала в их глубине, они были её маяком, её последней надеждой… Все смертные, все боги ошибаются, но знала бы Ифе чего будет стоит её фатальная ошибка. Тело начало холодеть, щеки девушки посинели, взгляд остекленел. Анубис осторожно прикрыл веки брюнетки. Что-то внутри умерло. «Что может быть прекрасней?». Он опустился на алый песок, заправил черный локон за ухо девушки. Существо невинно улыбалось. Сейчас голос не казался таким безобразным… Быть может потому что кровь была не у него под ногтями. «Ты всё ближе. К совершенству». Анубис глядел на визави одурманившим взором. Пустота заполнила его без остатка. Тихий хохот опустился на пустыню. Никогда голос не испытывал подобного блаженства…***
Сет скрывался в тени пальм, наблюдая перепалкой принца и вора. «Наивные… Смертные, одним словом. Эта драка положит начало вашей взаимной симпатии, а там и дружба навеки… Как всё просто», – с горечью подумал он. Сет обернулся, ему хотелось отступить, бежать без оглядки, но песок приковал его железными путами. Он долго стоял на месте с болью глядя на смертных. «Мне так жаль. Я мог бы…». Бог мотнул головой, отгоняя мысли. «Не паду так низко, погибать за тех, кто покорно отрекся от тебя. Так просто… Забыли, будто меня и не существовало». Он плотно сжал кулак. «Но все ли… Нет, не все». Сет закрыл глаза, прикрывая лицо ладонью. «Не все, но многие». От потока мыслей голова гудела. «А разве ты этого не заслужил?». Он судорожно затрясся и шагнул вперед. «Себя погублю, боязливо стоя в тени». Бог войны натянул насмешливую улыбку, окидывая друзей глумливым взглядом. Кейфл запальчиво отряхнулся, смахивая песчинки с неприметного наряда паломника. Атсу усмехнулся. —Дрался ты не, как принц. —Что же я по-твоему только и умею, что читать папирусы в библиотека и упиваться твоим невежеством. Иронизировал хекау, принц перевёл взор на Сета, он подозрительно сощурил глаза. —Не скоро ли ты вернулся? —Ваше величество, ваши претензии сейчас не уместны. Вспыхнул бог, он начинал свирепеть, волосы загорелись красным огнём. —Ты забываешься! Я не обязан вам помогать, нянчиться, как с детьми. Вор покачал головой, вставая между божеством и смертным. —Боюсь, роль няньки моя. Атсу добродушно улыбнулся, похлопав Кейфла по плечу. —Ифе уже заждалась, нельзя оставлять её одну. Друзья хотели было двинуться в сторону спящей девушки, как Сет перегородил им путь. —Ты чего? Бог замялся, не в состоянии придумать что-то вразумительное. —Сет, не время для твоих странных игр. Хекау оттолкнул бывшего защитника солнца-Ра, но тот и не пошатнулся, упрямо стоя на месте. —Сет? Они непонимающе глядели на него. —Мне очень… очень жаль. Ловким движением Сет отскочил в сторону, оказавшись за спиной принца. «Тот использует хека, его лучше убить первым». Руки сомкнулись на шее. —Сет! Изумленный Атсу пытался ослабить железную хватку бога. «Убей их, Сет… Ты будешь свободен, не придётся прятаться, бежать. Не об этом ли мечтал ты так долго?». Журчал бархатистый голос, он дурманил, забирал с собой остатки сожаления. «Смелее, они не стоят твоего сочувствия. Простые смертные… Грешники…». Кейфл сопротивлялся, вцепившись в пальцы, давящие на горло, он скреб их, царапал. Губы хекау посинели, он еле шевелил ими, его лик слабо светился лиловым. Руки оказалась на подбородке, в следующую секунду раздался противный хруст. Сет свернул ему шею. Он испуганно отступил, поражаясь, как хрупок был юный принц. Кейфл лежал почти безмятежно, бледное лицо было спрятано в золотистом песке. —Ты… Бог прежде не слышал столько желчи и гнева из уст Атсу. Он разъярённо кинулся на него, схватив за плечи, он тряс его, как тряпичную куклу. Сет потеряно глядел на обездвиженное тело, покоящее на земле. По щекам быстро скатывались слёзы, он задыхался. Миллион иголок вонзились в его сердце. —Я не… «Ты не хотел?». Насмешливый шепот щекотнул ухо. Вор выхватил из-за пазухи кинжал. Взмах. Предатель всех богов ошарашенно отскочил. —Кидаешься с этой железкой на бога войны? Беги! Уходи. Я не могу… Я… Он сдерживался, до боли сжав зубы, тело Сета уже не принадлежало ему. Кто-то чужой тянул за ниточки, принуждая его к жестокости и бесконечному насилию. «Расправа». Шуршащий, как песок голос… «Ты меня разочаровываешь». Он скучающе вздохнул. «Кровь твоя стихия… Чего же ты противишься?». Голова тяжелела, мысли роились, как пчёлы, перед глазами всё плыло. Мир серел, воздух наполнялся невыносимым металлическим запахом. В ушах звенело, то были сцепленные холодные клинки. —Беги, идиот! Я не я! —Ты это ты! Безжалостный бог, ты не знаешь пощады, упиваешься победами. И смертью… Не этим ли наполнена твоя глупая жизнь?! «А этот вор ведь прав». Голос разразился омерзительным хохотом. «Где это видано, бог ярости и войны боится перерубить хребет человечишке?». Каждую косточку в теле начало ломить, мышцы натягивались, как струны. Яд растекался по венам. —Глупец… Слабо прошептал Сет. Оружие в его руках блистало алой дымкой, бог обращался с ним так искусно и легко. Он плыл в убийственном танце, сколько изящества и грации было в этих движениях. Атсу с трудом справлялся с натиском холодной стали могущественного божества. Злобный ветер завывал, ненастные крупинки царапали лицо, вихри песка поднимались ввысь. Стихия благоволила, послушно подчинялась повелителю. Сет страшно белел с каждой секундой, его кожа становилась болезненно прозрачной. —Уходи… уходи. Атсу, уходи! Безумный и отчаянный крик пропал в песчаной гуще. «Убей». Сладко тянул голос, упиваясь зрелищем. Он с силой толкнул бога, тот пошатнулся, но не упал. Сет был слеп, как котенок, он лишь чувствовал, как кто-то виртуозно руководил им. «Убей». Клинок нестерпимо жёг руку, языки пламени плясали на острие холодного оружия. Это была магия. Бог плавно взмахнул клинком, в воздухе повис оглушающий вопль. Кровь хлынула фонтаном, окропляя собой всё вокруг. Рука Атсу безвозвратно утонула в золотой пыли. Вор упал на колени. Серебристые капли безостановочно стекали по бледным щекам. Соль жгла кожу, звенящая боль давила на виски. Непередаваемые чувства… Атсу ощущал, как нить жизни обрывалась. Эта смерть не была благородной или быстрой, это была невыносимая пытка. Сет грациозно опустился наземь, его волосы раздувало дуновение ветра, оно ласково играло с алыми прядями. Сейчас он был так безупречен… Будто вырезан из мрамора, беспристрастный взор, величественный и гордый вид. Сколько силы было в нём… Одним мановением руки Сет был способен расколоть мир на мелкие частички. «Остался один шаг, Сет». —Атсу… «Мне жаль, ведь ты не сможешь воссоединиться в Дуате со своей сестрой. Это ли справедливость? Боги! Вершители судеб!». Бог грубо схватил смертного за волосы, заставляя взглянуть на его мертвенно-бледное лицо. —Прощай, Атсу. Кинжал мгновенно пронзил ещё бьющееся сердце. Из уголка губ маленькой струйкой стекала кровь. Смертный тяжело завалился на бок. Атсу больше никогда не встретит Шани, даже в смутных воспоминаниях или красочных снах. Морок спал, буря утихла, Сет пробудился, быстро заморгав, не веря в происходящее. Песок впитывал в себя ядовитый багрянец. Подле отяжелевшего тела вора покоился бездыханный принц, будто глядевший на звёздное небо. Жизнь покинула грешников, их искалеченные души были обречены на страдания.***
Грубые руки неуверенно скользили по мягким волосам. Это успокаивало… Нежные, слегка неловкие прикосновения. —Я ненавижу тебя… Тихий шепот, сколько горечи было в голосе Сета. Он не сдерживал подступающих слез, они плавно скатывались, соленая капля за каплей. Анубис не убрал рук с головы дяди. —Я знаю. Щеки горели от стыда, горло сдавливала глупая истерика. «Ну же подари ему покой… Ему так горько, успокой его». —Прости. Сет злобно усмехнулся. —По-твоему всё так просто? Ни за что. Резко отчеканил он. —Будь проклят Инпу. —Я уже… Пусто бросил тот. Тело карателя глухо осело на песок. «Пришло время». Губы противно скривились в безумной улыбке. Луна была свидетельницей жуткой картины. Анубис без раздумья снес голову возлюбленного брата, горячая кровь брызнула на лицо. Бог даже не стал вытирать её. Дорожки слёз ещё не просохли, бледное, как полотно чело было искажено гримасой боли. «Давно пора было сделать это, дядя. Я же говорил, что наши пути навсегда разойдутся». В зеленых глазах горело алое пламя… «Это лишь начало, мой господин». Злорадно смеялся голос. Рука опустилась на плечо. Жест гордости и торжества. Это их маленькая с Анубисом победа.***
—Отец! Громогласно раздался голос гончей Осириса. Нет, это уже была не просто гончая. —Сын? К ногам царя богов покатилась обезображенная голова предателя. —Какая добрая весть! Воскликнул Осирис, восторженно взмахивая руками. Он поднялся с трона, чтобы обнять любимого сына. —Добрая… Тихо прошептал Анубис. Черная тень пробежала по его серому лицу. —Боюсь не для тебя. «Подлинный вершитель судеб». Радостно произнес голос. Бог возрождения услышал бархатистый шепот, но было слишком поздно…