Твое имя

Слэш
PG-13
Завершён
62
автор
Размер:
15 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
62 Нравится 15 Отзывы 18 В сборник Скачать

Настройки текста
Третьегодки уходят из клуба сразу после Весеннего турнира. В свой заключительный день в качестве капитана Бокуто произносит напутственную речь и торжественно вручает Акааши новую форму – вместо пятерки, с которой у Акааши связаны, пожалуй, одни из самых важных и дорогих сердцу воспоминаний, на ней отпечатана единица. Акааши благодарит его с вежливым поклоном, и Бокуто, тут же забыв про остальную команду, переключает все свое внимание на него. Энергично размахивая руками, он принимается на своем примере рассказывать о том, как быть «офигенно крутым капитаном», и щедро делится с Акааши собственными методиками, которые, по его словам, секретны до такой степени, что их ни в коем случае никому больше нельзя передавать. – Это только между нами, Акааши, – прикрывая рот ладонью, доверительно шепчет Бокуто. – Ну, ты ведь понимаешь. Акааши понимает. А еще он очень хочет, чтобы между ними было не только это, но вслух ничего не говорит и отвечает на нетерпеливый взгляд горящих золотых глаз лишь коротким сдержанным кивком. Он привык ограничивать себя в проявлении эмоций, и чувства, которые он испытывает к Бокуто, исключением из этого правила не являются. – Акааши, да не слушай ты его, – встревает Коноха. – Ты же в этом году основную часть капитанских обязанностей на себя брал, так что наверняка разбираешься во всем гораздо лучше, чем Бокуто, который лупил по мячу, пока ты заполнял за него отчеты и согласовывал расписания тренировок. Оскорбленный до глубины души комментарием Конохи, Бокуто надувается и демонстративно уводит Акааши в центр площадки отрабатывать нападение. В этом в общем-то нет никакой необходимости, поскольку уже совсем скоро у него будет другая команда и другой связующий, однако Акааши, как утопающий за соломинку, цепляется за шанс отдать Бокуто хотя бы еще один пас, чтобы, возможно, в последний раз с такого близкого расстояния увидеть, как он легко, будто на крыльях, взлетает над сеткой и как в момент, когда мяч с оглушительным звуком ударяется об пол, на его лице расцветает широкая жизнерадостная улыбка. Позапрошлой весной, вступая в волейбольный клуб академии Фукуродани, Акааши наивно полагал, что у него будет «целых два года» с Бокуто Котаро. В действительности же двух лет ему хватило ровно на то, чтобы уяснить для себя, как сильно он ошибался, когда считал, что два года – это достаточно большой срок, и влюбиться в Бокуто окончательно и бесповоротно. Акааши не льстит себе. Он знает, что после выпуска их пути разойдутся, но здесь и сейчас Бокуто с ним, и это все, что имеет значение.

◦ ◦ ◦

В середине февраля Бокуто получает уведомление о зачислении в Центральный спортивный университет, и Акааши становится первым, кому он об этом сообщает. В конце марта, когда весь город окрашивается в розовый и теплый весенний воздух наполняется нежным ароматом цветущей сакуры, третьегодки выпускаются. – Хэй-хэй-хэй, Ака-а-аши! – радостно кричит Бокуто, налетая на Акааши по окончании церемонии и почти сбивая его с ног. – Пойдем в спортзал, попасуешь мне напоследок! – Акааши, ты точно не в рабстве? – прищуриваясь, спрашивает Коми. – Моргни два раза, если Бокуто удерживает тебя силой, мы заявим на него в полицию. Акааши вздыхает. «Поверьте, Коми-сан, я вляпался во все это по своей воле и не раздумывая вляпался бы снова, представься мне такая возможность». – Эй, какое еще рабство? – искренне недоумевает Бокуто. – У нас равноправные отношения. Скажи им, Акааши! Коми и Коноха сгибаются пополам одновременно, Сарукуй издает звук, похожий на сдавленное фырканье, и даже на лице обычно серьезного Вашио мелькает едва уловимая улыбка. Исчерпавший к концу учебного года свой ресурс мозг на секунду спотыкается об «отношения», но Акааши быстро берет себя в руки и с невозмутимым видом произносит: – Все так, как и говорит Бокуто-сан, пожалуйста, не беспокойтесь. Кроме того, удерживают силой в основном в закрытых помещениях, например в подвале, а я вполне себе свободен, и на мне, как видите, нет ни наручников, ни цепей. – Твоя подозрительная осведомленность меня настораживает, Акааши, – от души просмеявшись, замечает Коноха. – Начинаю подозревать, что мы с Комияном два года переживали не за того. Позже к ним присоединяются Сузумеда и Широфуку, и Широфуку тут же сгоняет всех в кучу, чтобы сделать групповое селфи. Они с трудом помещаются в кадр, и Бокуто приходится прижаться к Акааши практически вплотную и опустить подбородок ему на плечо. Акааши не возражает. Внутри у него все переворачивается и взрываются сверхновые, но Бокуто об этом знать вовсе не обязательно. Спустя, кажется, добрую сотню кадров Широфуку наконец удовлетворенно хмыкает и обещает отметить всех в инстаграме. Третьегодки желают Акааши удачи, машут ему на прощание и один за другим расходятся – все, кроме Бокуто. – Ну так что, попасуешь мне чуть-чуть? Акааши прекрасно осознает, что тренировка с Бокуто непременно затянется до позднего вечера и на следующий день ныть у него будет каждая мышца, и не имеет абсолютно ничего против такой перспективы. Он уже собирается утвердительно кивнуть, когда его взгляд вдруг натыкается на одну деталь, которой до этого момента каким-то образом удавалось ускользать от его внимания – на форменном пиджаке Бокуто, как и всегда немного помятом и с небрежно закатанными до локтей рукавами, отсутствует вторая пуговица. В январе, вернувшись домой с Весеннего турнира, Акааши твердо решил, что свою вторую пуговицу он оторвет заранее и спрячет куда-нибудь подальше или попросту выбросит, ведь на его выпускной церемонии точно не будет того, кому бы он хотел ее отдать. А что решил Бокуто? Он сам отдал пуговицу? И если да, то кому? Или у него ее попросили? Придает ли он этому особый смысл или он не такой сентиментальный дурак, как Акааши? – Ака-а-аши! Наигранно обиженный голос Бокуто заставляет Акааши вынырнуть из водоворота захлестнувших его с головой мыслей. – Да, Бокуто-сан, конечно. Это всего лишь пуговица, он не должен зацикливаться на такой ерунде. – Тогда давай не будем терять время! В спортзале Акааши сосредотачивается на пасах. Он старается не думать о том, что это и впрямь последний раз, когда они вот так тренируются вдвоем и когда Бокуто после каждой удачно проведенной атаки дарит свою улыбку ему – и никому другому, и завидует тем, кто будет играть с ним в одной команде в университете. Акааши не хочет его отпускать. Он ругает себя за эгоизм и неуместные собственнические чувства, но ничего не может с ними поделать. – А-а-а-а… я и правда совсем не хочу уходить, – словно читая его мысли, раздосадованно бормочет Бокуто. Мячи в корзине заканчиваются, и он плюхается на пол, скрещивает ноги и подпирает щеку рукой. – В таком случае вам следовало остаться на второй год, – чтобы ненароком не озвучить то, о чем он потом будет жалеть, отшучивается Акааши. Бокуто на мгновение замирает, а затем драматично хватается за волосы. – Ака-а-аши! А так что, можно было?! Эх, ладно. В конце концов, мы ведь не перестанем быть друзьями только потому, что я выпускаюсь на год раньше. А еще я обязательно приду поболеть за тебя на Межшкольных! Он говорит «за тебя», и сердце Акааши пропускает удар. – На Межшкольные сначала нужно отобраться. Учитывая высокий уровень команд в Канто, это будет непросто. – Непросто, но не невозможно же! Так что продолжай выкладываться на полную, я знаю, ты умеешь! Бокуто неизменно тянул его за собой и вдохновлял все эти два года, и сейчас он, пусть и неосознанно, снова делает то же самое. У Акааши впереди еще один год в старшей школе – без Бокуто, но в волейбольном клубе, и подводить команду и разочаровывать своих сенпаев он не намеревается. – Хорошо, – отвечает Акааши. – Я сделаю все, что в моих силах. – И даже больше! – уверенно добавляет Бокуто. – И даже больше, – соглашается Акааши. Вряд ли Бокуто понимает, какое воздействие оказывает на других. Акааши ощущает себя крошечной планетой, вращающейся вокруг самой яркой и блистательной звезды во всей вселенной, и он соврет, если скажет, что ему это не нравится.

◦ ◦ ◦

Отобраться на Межшкольные соревнования действительно оказывается непросто, но, как и говорил Бокуто, не невозможно – представителями Токио, как и годом ранее, становятся Итачияма и Фукуродани. Акааши пожимает руку капитану соперников и ведет команду на поклон – поблагодарить болельщиков. С первых рядов, подпрыгивая на месте и громко ухая, ему оживленно машет Бокуто. – Здорово вы их в третьем сете прижали! Бокуто ловит Акааши на выходе из зала и показывает большой палец вверх. Несколько первогодок оборачиваются на его возглас, и их глаза восторженно загораются – среди них есть тот, кто поступил в Фукуродани, потому что за Фукуродани играл Бокуто, и Акааши в очередной раз мысленно отмечает их сходство. Они похожи характерами и манерой игры, и совместная тренировка совершенно точно пошла бы на пользу им обоим, но Бокуто занят учебой и тренировками со своей командой, так что свободного времени у него практически нет, а то, что есть, Акааши отбирать не вправе, ведь даже напористому и неугомонному Бокуто Котаро хотя бы иногда нужно отдыхать и переводить дух. – А еще твои подачи стали стабильнее, – Бокуто замахивается так, словно бьет по мячу. – Коноха всегда затылок закрывал и всем богам молился, когда ты шел подавать. – В свою защиту могу сказать, что ни разу в него не попадал, – подчеркнуто вежливо парирует Акааши. – Зато попадал в сетку и в аут. – Будто вы никогда не били в сетку и в аут, Бокуто-сан. – Ака-а-аши, почему ты такой жестокий! – Это не жестокость, это статистика. – И прямолинейный. Акааши знает, что Бокуто не сердится. Он обаятельный и добродушный и иногда ведет себя как большой ребенок, из-за чего многие не воспринимают его всерьез, однако его слова всегда приходятся к месту, а когда он входит в раж на волейбольной площадке, то подстегивает и воодушевляет не только своих сокомандников, но и своих соперников – и это делает его еще удивительнее. Несмотря на загруженность, Бокуто присутствовал на всех отборочных матчах, за что Акааши ему безмерно благодарен – он уверен, что без его поддержки не смог бы зайти так далеко. Теперь его ждут экзамены и летний тренировочный лагерь, где он снова встретится с Хинатой, Кагеямой, Тсукишимой и другими ребятами из Карасуно, а затем в начале августа – Межшкольные соревнования, на которых в прошлом году команда Фукуродани вошла в восьмерку лучших. Ему повезло с первогодками, особенно с двумя доигровщиками, после первого же товарищеского матча с Некомой включенными в основной состав, и на этом турнире он собирается показать все, на что способен – и в качестве связующего, и в качестве капитана одной из сильнейших команд Токио. Бокуто провожает Акааши до автобуса, перекидывается парой фраз с тренером Ямиджи и просит подбросить его до дома. «Мы тебе что, попутка?» – возмущается тот, но Бокуто не отказывает – Акааши не сомневается, что он тоже по нему скучает. Первогодки, судя по тому, как они выглядят, находятся на грани обморока, у Акааши же от вида непринужденно болтающего с ними Бокуто колет в груди. Он в центре внимания – там, где и должен быть, и его улыбка в такие моменты сияет по-настоящему ярко.

◦ ◦ ◦

Экзамены Акааши сдает без проблем. В Токио жарко и влажно, но он чувствует себя хорошо – в отличие от Бокуто, который с наступлением тепла сразу же принимается жаловаться на погоду и отчаянно страдать, лето он любит. В первые выходные июля все команды, составляющие их группу, собираются на территории Убугавы – у Карасуно довольно интересные новички, что после их потрясающего выступления на Весеннем турнире вполне закономерно. Хината спрашивает, как дела у Бокуто, и радостно сообщает, что вырос на сантиметр. Кагеяма говорит, что вырос на полтора, и они дерутся. Уткнувшийся в PSP Козуме вздыхает. «Будет весело», – отрешенно думает Акааши и не замечает, как пролетают два дня. К концу июля температура воздуха только увеличивается. Складывая в сумку приготовленные для тренировочного лагеря вещи, Акааши напоминает себе, что в таких условиях за состоянием сокомандников следить нужно с особым вниманием – конечно, есть тренер, но на площадке плечом к плечу с ними стоит именно капитан, и постоянно держать руку на пульсе команды – его прямая обязанность. В первый же день Акааши отмечает, что в спортзале непривычно тихо – несмотря на гиперактивных Танаку и Нишиною, беспрестанно спорящих Хинату и Кагеяму и громко пристающего с вопросами к Козуме Хайбу, и признает, что во всей этой какофонии ему не хватает одного вполне конкретного голоса. С этим местом связано много воспоминаний, и поутихшая было тоска по Бокуто вгрызается в его сердце с новой силой. Фукуродани выигрывают один сет из двух у Убугавы и по два у Некомы и Карасуно. Подачи Убугавы теперь еще мощнее, Некома по-прежнему упорны в защите и выматывают соперников долгими розыгрышами, Карасуно же, как и прошлым летом, активно пробуют новое, поэтому ошибок у них ожидаемо больше, чем на соревнованиях, однако легкой победа над ними от этого вовсе не кажется. По окончании второго сета Кагеяма смотрит на Акааши как-то странно, но быстро отворачивается и начинает отчитывать Хинату – скорее, на автомате, чем по реальной необходимости. Второй и последний на этот день сет с Шинзеном затягивается – к вечеру обе команды уже с трудом стоят на ногах, и усталость дает о себе знать, но уступать не желает никто. Шинзен забивают синхронной атакой, и счет становится тридцать один – тридцать в их пользу. Акааши чертыхается. Он видел, куда падал мяч, но среагировал слишком поздно. На сет-поинте на подачу выходит капитан Шинзена. Задевший сетку мяч удачно принимают и чисто доводят до Акааши – ему остается лишь отдать удобный для удара пас тому, кто в подобной ситуации забьет со стопроцентной вероятностью. Акааши касается мяча кончиками пальцев и резко, не давая соперникам возможности опомниться, перенаправляет его в четвертую зону. – Бокуто-сан! В воцарившейся тишине никем не пробитый мяч несколько раз отскакивает от пола и лениво укатывается за пределы площадки. Акааши хочется провалиться сквозь землю, и внутри он сгорает от стыда, но ему хватает выдержки на то, чтобы коротко поклониться в сторону команды и, не дрогнув, произнести: – Извиняюсь. Я… Онага не дает ему договорить. – Все в порядке Акааши-сан, вы просто немного перегрелись, как и мы все. Давайте поскорее разделаемся со штрафом и пойдем отдыхать и набираться сил, чтобы завтра взять у Шинзена реванш. Акааши кивает и под чересчур понимающим взглядом тренера Ямиджи отправляется с командой на штрафную пробежку. Ему целую неделю предстоит делать вид, что ничего не произошло, и он не уверен, что у него это получится. После пробежки Акааши возвращается в спортзал. Он садится на пол в дальнем углу, приваливается спиной к стене и накрывает голову, в которой все еще творится неимоверный бардак, полотенцем. – Ты скучаешь по Бокуто-сану, это нормально. Вы же два года в одной команде играли и почти все время проводили вместе. Козуме подходит бесшумно, как кот, присаживается рядом и протягивает Акааши бутылку с водой. – Я вот думал, что не буду скучать по наглой роже Куро, а все равно скучаю. Хотя я больше скучаю по его блокам, потому что Лев вроде бы и старается, но руки у него до сих пор дырявые. Еще и Яку-сана нет, чтобы на него наорать, а мне с ним нянчиться в лом. Акааши растягивает губы в слабой улыбке. Если уж Козуме решил его подбодрить, значит, выглядит он действительно паршиво. – Так или иначе, я не могу позволить себе вновь сделать что-то подобное. Если бы это был официальный матч, мы бы вылетели по моей вине. – Вообще-то твоей вины в том, что никто не пробил мяч, нет. Пас-то ты отдал, причем отличный. Акааши ничего не отвечает, и Козуме продолжает: – Вы давно виделись? Обычно он так много не говорит. – На финале отборочных к Межшкольным. Козуме кривится и изображает на своем лице абсолютно непередаваемое выражение. – Это месяц назад было. – У Бокуто-сана университет и новая команда, я не хочу навязываться. Но мы переписываемся… иногда. – Так и напиши ему про тренировочный лагерь, расскажи, как прошел день. Не знаю, фотку там отправь какую-нибудь. Акааши поднимает голову, и Козуме щелкает камерой телефона. – Да хоть эту. Акааши не успевает возразить. В центре площадки заканчивают препираться Хината и Кагеяма. Хината, судя по всему, побеждает и твердым шагом направляется к Акааши и Козуме, волоча за собой Кагеяму. – Акааши-сан! Хината выталкивает Кагеяму вперед. – Ну давай. Кагеяма хмурится, а затем внезапно сгибается в поклоне и на одном дыхании выпаливает: – Акааши-сан, не могли бы вы, пожалуйста, потренироваться со мной… то есть с нами, если вы не очень устали! Глаза Акааши удивленно округляются. Если честно, он предпочел бы прямо сейчас расстелить футон и отключиться до утра. А еще он сильно сомневается, что связующий, который находится на совершенно ином уровне и обладает навыками, какие ему и не снились, нуждается в его советах, но Кагеяма просит так искренне, что у Акааши язык не поворачивается ему отказать. – Хорошо, – соглашается Акааши. – Я возьму ключ от третьего спортзала. – Уо-о-о! А ты боялся, Кагеяма! – смеется Хината, отвешивая Кагеяме тычок в бок и уворачиваясь от такого же. – Эй, Кенма! – Нет. Пусть вон эти двое пасуют тебе до потери сознания, – указывая на Акааши и Кагеяму, бурчит Козуме. – А у меня рейд. Вместо Козуме к ним присоединяются Тсукишима и Хайба. «Не хватает Бокуто-сана и Куроо-сана. Впрочем, без Куроо-сана не так уж и плохо», – отдавая Хинате очередной быстрый пас, думает Акааши. Мяч улетает от ладони Хайбы в аут, и Хината победно вскидывает руки. Кагеяма что-то старательно записывает в тетрадь. После душа и плотного ужина Акааши наконец добирается до футона и обнаруживает на телефоне сообщения от Козуме. От кого: Козуме [вложенный файл] Можешь еще добавить, что Куро передает привет. От кого: Козуме А можешь не добавлять. Обойдется. Акааши откладывает телефон в сторону, и только когда в комнате гаснет свет, снова тянется к нему и, поколебавшись пару мгновений, все же открывает мессенджер. Кому: Бокуто-сан [вложенный файл] Сегодня был первый день летнего тренировочного лагеря, так что держите по такому случаю наши с Козуме помятые лица. Надеюсь, ваши тренировки тоже проходят продуктивно. Акааши нажимает кнопку «отправить» и практически в тот же момент получает ответ. От кого: Бокуто-сан Акааши!!! От кого: Бокуто-сан Я так рад, что ты написал!!! У меня все отлично! От кого: Бокуто-сан И совсем вы не помятые! От кого: Бокуто-сан Ты не против, если я позвоню?? Ох. Кому: Бокуто-сан Одну минуту, я выйду в коридор. Бокуто ждет ровно минуту и звонит. – Ака-а-аши! – оглушительно кричит он в трубку. – Привет! – И вам доброго вечера, Бокуто-сан, – здоровается Акааши. – Ты не поверишь, я как раз собирался написать тебе, и тут – бам! – твое сообщение. Это же настоящая миндальная связь! У Акааши вырывается тихий смешок, и он, все еще улыбаясь, торопливо закусывает губу. – Подозреваю, что вы имеете в виду ментальную связь. – А, блин, точно. Акааши, ты такой умный! В голосе Бокуто звучит неподдельное восхищение, и Акааши ловит себя на том, что хочет еще хотя бы раз услышать, как Бокуто, стоя на волейбольной площадке и вот так же лучась восторгом, хвалит его пасы. Он щиплет себя за щеку и упрямо встряхивает волосами, чтобы избавиться от непрошеных мыслей. – Расскажешь, как вы сегодня сыграли? И как там Хината и Тсукки? И как ты? Мне все-все интересно. – Хорошо. С чего мне начать? – С самого начала, конечно! Акааши рассказывает обо всем по порядку. Бокуто не перебивает, лишь иногда комментирует, и от его беззаботного смеха по телу Акааши разливается тепло. – Акааши! Уже так поздно, – спохватывается Бокуто, по-видимому, глядя на часы, и Акааши вдруг понимает, что ему самому даже в голову не пришло следить за временем. – У тебя же ранний подъем! Бокуто прогоняет Акааши спать и извиняется за то, что задержал его после отбоя. Акааши не сердится. Он был бы счастлив променять весь свой сон на возможность каждую ночь говорить с Бокуто о волейболе.

◦ ◦ ◦

Утром Акааши просыпается одним из первых и, несмотря на непродолжительный отдых, чувствует себя на удивление бодрым, словно часть неиссякаемой энергии Бокуто каким-то чудесным образом передалась ему через их телефонный разговор. «Вот уж и впрямь миндальная связь, не иначе», – потягиваясь, бормочет он себе под нос и идет умываться. Погода вновь обещает быть жаркой. Снаружи на безоблачном небе ослепительно светит солнце, и его яркие лучи рассеивают остатки сна лучше любого будильника. Пока Акааши, разглядывая свое отражение в зеркале, безуспешно пытается пригладить торчащие во все стороны кудряшки, справа от него наперегонки чистят зубы Хината и Кагеяма, а слева, высунув от усердия кончик языка, старательно укладывает волосы Нишиноя. Бокуто тоже каждый день в тренировочном лагере начинал с укладки и даже несколько раз порывался уложить волосы Акааши, но неизменно получал вежливый отказ – не потому что Акааши считал это занятие лишенным смысла, а потому что он боялся пересечь ту незримую черту, которую провел между собой и Бокуто практически сразу после своего поступления в Фукуродани. В кафетерии к Акааши подсаживается Козуме. Они завтракают в уютном молчании, а затем вместе отправляются в спортзал. Сегодня Фукуродани предстоит сыграть десять сетов, из которых по три – с Шинзеном и Карасуно, и Акааши понимает, что скучать и рефлексировать при таком расписании ему совершенно точно будет некогда. В перерывах Акааши рисует в тетради схемы и фиксирует то, что по возвращении в Токио нужно будет отработать с командой прежде всего. Прошлая тетрадь, в которую он два года записывал слабости Бокуто, осталась в верхнем ящике его письменного стола – после Весеннего турнира он больше к ней не притрагивался. У него есть пара идей, как вынудить Шинзен уйти в защиту и не дать атаковать, как им хочется, и сейчас, перед сетом с ними, самое подходящее время для того, чтобы обсудить это с тренером. – Ямиджи-сан, – начинает Акааши. – Я думаю… – Хэй-хэй-хэй! – неожиданно разносится по спортзалу знакомый голос. Тренер Ямиджи качает головой и усмехается. Акааши оборачивается в направлении его взгляда и застывает. В распахнутых настежь дверях, уперев руки в бока и широко улыбаясь, стоит Бокуто. Хината, только что вернувшийся со штрафной пробежки, срывается с места. – Бокуто-сан! – Хината, мой лучший ученик! – Акааши-сан! – вопит через весь спортзал Хината. – Это вы пригласили Бокуто-сана? – Я сам себя пригласил, – гордо выпячивая грудь, отвечает вместо Акааши Бокуто. – Решил сделать сюрприз. У меня же получилось? Получилось же, Ака-а-аши?! – Не кричите так, Бокуто-сан, – просит Акааши, когда Бокуто, поздоровавшись с тренером Ямиджи, набрасывается на него с объятиями. – И да, у вас получилось. Вы поэтому вчера спрашивали, не изменилось ли место проведения тренировочного лагеря? Бокуто с довольным видом кивает. Он никогда не умел хранить секреты, и для него не выдать свои планы накануне наверняка было настоящим испытанием. – Я могу присоединиться к тренировке? – обращается к тренеру Ямиджи Бокуто. – Пожалуйста! Будет здорово снова сыграть со всеми! – А если я скажу «нет», ты просто сядешь на скамейку и спокойно просидишь на ней до вечера, что ли? – скептически выгибая бровь, интересуется тот. – Иди разминайся уже. Бокуто издает торжествующий клич, подхватывает сумку, которую уронил на входе, и убегает переодеваться – в том, что он взял с собой все необходимое, сомневаться не приходится. Пока он разминается, Фукуродани играют сет с Шинзеном и выигрывают. Акааши облегченно вздыхает – вчерашний проигрыш не давал ему покоя, и теперь у него будто гора свалилась с плеч, хотя ему все еще неловко за произошедшее перед командой. Главное, чтобы никто не вспомнил об этом инциденте в присутствии Бокуто, со всем прочим он как-нибудь справится. – Это было чертовски круто, – комментирует Бокуто, и первогодки загораются от его похвалы. – Кто там следующий? Я готов! – Карасуно, – прекрасно зная, как отреагирует Бокуто, откликается Акааши. – Уо-о-о! Хэй, Хината, Тсукки, пощады не ждите! Хината чуть ли не вибрирует от нетерпения, и Тсукишима на всякий случай отходит от него подальше. Карасуно выбирают подачу. Кагеяма целится в самый угол площадки, и это мог быть идеальный эйс без касания, но Бокуто технично принимает мяч и отправляет его прямо в руки Акааши. – Классный прием, – отмечает Акааши. Он пасует назад, и Фукуродани открывают счет быстрой атакой. Бокуто в потрясающей форме, и, как обычно и бывает, когда он в ударе, вся команда тянется за ним – особенно это видно по первогодкам-доигровщикам, которые, судя по всему, соревнуются в том, кто впечатлит его больше. Карасуно не отстают. Хината прыгает даже выше, чем раньше, Тсукишима с невероятной настойчивостью применяет на блоках все, чему научился когда-то у Куроо, а Кагеяма отдает пасы из таких позиций, что у Акааши голова кружится от одной лишь мысли о том, что это вообще возможно. Карасуно – сильные соперники, и играть с ними всегда весело. Во второй половине сета Фукуродани окончательно перехватывают инициативу, и победный двадцать пятый мяч умопомрачительным блок-аутом забивает Бокуто. Тсукишима раздраженно цыкает. – Ха, тебе еще расти и расти, Тсукки! – ликует Бокуто. – Вы обыграли школьников, Бокуто-сан, – поправляя очки, спокойно произносит Тсукишима. – Не думаю, что это такое огромное достижение. – Нет, ну ты слышал, Акааши? – возмущается Бокуто. – Слышал, Бокуто-сан. И мы действительно школьники в отличие от вас. – Ака-а-аши! Бокуто забавно ворчит и жалуется на то, что его окружают жестокие и бессердечные люди, но запал не теряет. Он помогает первогодкам советами и подбадривает их во время игры, и они в ответ награждают его счастливыми улыбками и тоже выкладываются по максимуму. В итоге Фукуродани выигрывают восемь сетов из десяти, и Акааши уверен, что в первую очередь это заслуга именно Бокуто и его необыкновенной харизмы. – Акааши-сан, потренируетесь с нами и сегодня? – спрашивает Хината, когда Карасуно заканчивают свой финальный сет с Некомой. – Бокуто-сан, и вы, если вам еще не пора уходить. Вчера вас очень не хватало! Хината легко и непринужденно озвучивает то, что Акааши по какой-то причине боится сказать вслух, и Акааши искренне ему завидует. Бокуто соглашается моментально и без промедления устремляется в третий спортзал, что-то на ходу втолковывая Хинате. Акааши провожает их взглядом и идет за ключом. – Сыграем три на три? – едва переступив порог, предлагает Бокуто. – Акааши я не отдам, а Хинате, Кагеяме и Тсукки полезнее будет не разделяться, так что… – Совокоты против воронов! – восторженно подхватывают Хината и Хайба. – Совокоты! – глаза Бокуто расширяются, и он тут же подскакивает к Акааши и встряхивает его за плечи. – Акааши, они наверняка супермилые! Как они, по-твоему выглядят? Они летают? Мяукают или ухают? У них когтистые лапы или с мягкими подушечками? Они любят молоко? Акааши смотрит на Бокуто не мигая. «Акааши я не отдам», – эхом раздается у него в ушах, парализуя на каком-то молекулярном уровне и лишая способности внятно изъясняться. – Черт, я должен написать Куроо! Пока Бокуто возится с телефоном, Тсукишима намекает Хайбе поменяться с ним, но тот отказывается, аргументируя это тем, что тогда никаких совокотов не будет. Тсукишима косится на переругивающихся Хинату и Кагеяму и брезгливо морщится. – Так, мы все выяснили, – наконец деловито сообщает Бокуто. – Они как грифоны, только маленькие. С туловищем кота и головой совы. Давайте уже играть! Первый сет остается за совокотами, второй – за воронами, и к началу третьего Акааши осознает, что абсолютно не ощущает усталости. Он сыграл за этот день уже двенадцать сетов и готов сыграть еще столько же, если рядом с ним на площадке будет Бокуто. Когда Хината, Кагеяма, Тсукшима и Хайба, поблагодарив за игру, уходят ужинать, Бокуто задает вопрос, от которого сердце Акааши сначала замирает, а потом делает в груди кувырок и больно ударяется о ребра. – Попасуешь мне чуть-чуть? Акааши не ответил бы «нет», даже если бы от этого зависела судьба целого мира. Вселенная может хоть на тысячу кусочков развалиться, потому что кто знает, когда еще ему выпадет такой шанс. – Да, Бокуто-сан, конечно. Бокуто пробивает один пас за другим до тех пор, пока корзина с мячами не пустеет. Последний прямой съем получается у него исключительным по своей красоте и силе, и Акааши, любуясь им, на мгновение забывает, что ему нужно дышать. – Я так скучал по твоим пасам, Акааши! – мечтательно глядя в потолок, тянет Бокуто. – По твоим пасам и по тебе. Я как будто домой вернулся. Акааши не находит слов и по привычке сцепляет пальцы в замок. Он вновь чувствует себя первогодкой, который в день своего знакомства с волейбольным клубом старшей школы впервые лицом к лицу встретился с тем, кто навсегда забрал себе часть его души, и прямо сейчас он всем готов пожертвовать за умение поворачивать время вспять, чтобы проживать эти так стремительно промчавшиеся два года с Бокуто снова и снова. Они вместе собирают разлетевшиеся по всему спортзалу мячи, и Бокуто рассказывает что-то о своей университетской команде, но мысли Акааши разбегаются, и сосредоточиться ему удается с трудом. – Знаешь, у тебя очень красивые руки, Акааши. Акааши поднимает с пола закатившийся под скамейку мяч и медленно разворачивается в сторону стоящего у сетки Бокуто. Он не уверен, что расслышал правильно. – Я на тренировках залипал всегда, – продолжает Бокуто как ни в чем не бывало. – И на матчах иногда тоже. Акааши недоумевающе моргает и переспрашивает: – Вам нравятся мои руки? Бокуто вмиг оказывается напротив Акааши и порывисто накрывает его ладони своими. Акааши все еще держит в руках мяч, и по сравнению с его прохладной поверхностью ладони Бокуто кажутся ему обжигающе горячими. – Ака-а-аши, ну почему только руки? Ты мне весь нравишься, – слегка хмурясь, серьезно заявляет Бокуто, и земля уходит у Акааши из-под ног. В следующую секунду Акааши подается вперед и, повинуясь внезапному порыву, делает самую большую глупость в своей жизни. Он целует Бокуто Котаро. Акааши не сразу понимает, что Бокуто не отвечает. Отстранившись, он сталкивается с озадаченным взглядом отливающих расплавленным золотом глаз, и его захлестывает паника. «Что я наделал? Он же мой друг, мой сенпай, мой товарищ по команде, а я… Что я наделал, что я наделал, что я наделал…» Мяч выскальзывает из ослабевших рук, и звук его удара об пол приводит Акааши в себя. – Простите, я… Простите. Акааши дергается в направлении выхода, но Бокуто не пускает его, преграждая путь. – Ну и удивил ты меня, Акааши! – выдыхает он. – Я аж растерялся! – Простите, – повторяет Акааши. – Будет лучше, если я уйду. – Почему ты извиняешься? – Бокуто по-совиному склоняет голову набок. – И никуда я тебя не пущу! Я просто не ожидал, что ты меня поцелуешь. Да что там, я и не думал, что нравлюсь тебе так. Я же… нравлюсь тебе так? Смысла отрицать это после того, что он натворил, Акааши не видит. Он отступает на шаг, крепко сжимает кулаки и, проглотив образовавшийся в горле ком, приглушенно шепчет: – Нравитесь. – И ты тоже нравишься мне так! – радостно восклицает Бокуто. – Почему ты раньше мне не признался? – А вы почему не признались мне? Бокуто взъерошивает пятерней волосы и смешно надувает щеки. – Я хотел признаться на выпускном. Даже пуговицу оторвал, чтобы тебе ее отдать, но не решился, потому что боялся, что ты мне откажешь. Я был уверен, что тебе девчонки нравятся! Тугой узел в груди понемногу распутывается, и Акааши позволяет себе улыбнуться. – Как вы вообще пришли к этому умозаключению, Бокуто-сан? – Не знаю! – чересчур эмоционально сокрушается Бокуто. – Хватит дурацких вопросов, можно я уже тебя поцелую? Акааши кивает, и Бокуто притягивает его к себе. От первого прикосновения губ к губам Акааши вздрагивает, и в его голове проносится спонтанная мысль – Бокуто умеет целоваться. «Он наверняка целовался с кем-то до тебя… конечно, он целовался с кем-то до тебя, в этом нет ничего такого. Не думай об этом, не думай об этом, не думай об этом…» Бокуто осторожно разрывает поцелуй, переводит дыхание и заглядывает Акааши в глаза. – Понравилось? – Да. – Фу-у-ух, значит, оно того стоило! Бокуто ловит непонимающий взгляд Акааши и поясняет: – Я не только признаться тебе на выпускном хотел, я хотел тебя еще и поцеловать. А поскольку я понятия не имел, как это делается, я попросил Юкипэ меня научить, но она сказала, что ни за что не будет целоваться со мной просто так, поэтому мне пришлось целую неделю угощать ее всякой едой в качестве, как она выразилась, «моральной компенсации». А ты знаешь, какой у нее аппетит, так что можешь представить, сколько денег я потратил за это время. Это было ужасно. Акааши фыркает и спешно прикрывает рот ладонью. Он изо всех сил пытается сдержать смех, но его плечи все равно мелко подрагивают. – Вы учились целоваться с Широфуку-сан, чтобы впечатлить меня? Бокуто-сан, это так… – Глупо? – Мило. Но я пока не могу определиться, ревную ли я к Широфуку-сан или восхищаюсь тем, что вы пошли ради меня на такие жертвы. – Если я поцелую тебя еще раз, обещаешь не ревновать? Акааши притворяется, что обдумывает предложение, и Бокуто начинает очаровательно суетиться – в такие моменты он и впрямь напоминает сову. – Мы можем попробовать, – после небольшой паузы говорит Акааши. – Но я не гарантирую, что одного поцелуя будет достаточно. – Тогда я поцелую тебя сто раз! – громко объявляет Бокуто и, не давая Акааши возможности опомниться, снова заключает его в объятия. – А потом еще сто и еще сто! Акааши дотрагивается губами до подбородка Бокуто и поднимается выше. Он нисколько не возражает. – Бокуто-сан, Акааши-сан! – вихрем врывается в спортзал голос Хинаты. – Ой… Акааши рефлекторно отшатывается от Бокуто, но тот удерживает его за руку и сплетает их пальцы, не оставляя Хинате ни единого шанса понять происходящее неправильно. – Кафетерий скоро закроется, и, ну… в общем… Я не хотел вам мешать, простите! – выпаливает Хината, зажмуриваясь и складывая ладони над головой в молитвенном жесте. Кончики его ушей горят, и Акааши уверен, что и сам выглядит не лучше. – А, блин, мы совсем на часы не смотрели! – совершенно не стесняясь, отзывается Бокуто. – Спасибо, Хината, сейчас придем! – Я никому не скажу, что вы встречаетесь, – уже в дверях смущенно добавляет Хината. – Акааши, а мы встречаемся? – обернувшись к Акааши, уточняет Бокуто. Хината округляет глаза. – Если это то, чего вы хотите. – Очень хочу! Когда сбитый с толку Хината торопливо кланяется и выходит на улицу, Бокуто на минуту затихает, а затем, кажется, придя к какому-то решению, обращается к Акааши: – У вас случайно не найдется лишнего футона? У меня и завтрашний день свободен, и я бы с удовольствием потренировался со всеми вами еще. – Найдется, – кивает Акааши. – Ребята будут рады, если вы останетесь, Бокуто-сан. – «Ты», – поправляет его Бокуто. – «Если ты останешься». Не думаешь, что теперь-то уж точно можешь называть меня по имени? Акааши взвешивает все «за» и «против» и не находит причин отказываться. Что важнее, Бокуто просит его об этом сам. – Ребята будут рады, если ты останешься, Котаро. Лицо Бокуто озаряется торжествующей улыбкой. Он закидывает руку Акааши на плечо, утыкается носом в его висок и непривычно тихо, почти интимно, произносит: – Я два года этого ждал, Кейджи.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.