Его «прекрасная леди»

      — Кстати, Эплби, я тут приготовил тебе маленький подарок, крохотный сюрприз, — елейным «лисьим» тоном проговорил Корбет после пары коктейлей и, взяв сэра Хамфри за локоть, повёл его в спальню, где, взмахнув рыжей с едва заметной серебристой проседью чёлкой, кивнул на фирменный пакет на кровати.       Рисуясь (до омерзения смазлив, этого не отнять), вытряхнул содержимое пакета на покрывало:       — Та-да!       Сэр Хамфри застыл на месте, изменившись в лице: не об этом они договаривались, чёрт возьми!       Впрочем, от персонажа вроде Бейзила Корбета другого нечего и ждать. Нормальная и разумная приличествующая серьёзным мужчинам содомия, видите ли, не подходит — нет, ему подавайте всяческие опциональные экстра извращения, противоестественные игры в «муженька и жёнушку». Спрашивается, что дальше?!. Но если Корбет воображает, будто потехи ради вынудит его напялить весь набор, что притащил, включая и корсет, и блондинистый парик, да ещё и нанести косметику на лицо…       Корбет шагнул к побледневшему шокированному чиновнику, посмеиваясь, приобнял за плечи:       — Оставляю тебя прихорашиваться. Не заставляй долго ждать, — Склонил голову и добавил на ухо: — Брить ноги не обязательно, люблю, знаешь ли, в дамах натуральность.

…

             В женское сэр Хамфри одевался второй раз в жизни: первый был для театральной постановки, в далёкие школьные годы — и то представление он ненавидел всем сердцем с первой до последней минуты. Всё-таки мужчины должны выглядеть как мужчины, а женственность приличествует лишь женщинам.       Мельком посмотрев в зеркало, стараясь не задерживать взгляд, Хамфри всё равно поморщился: смехотворная карикатура, пародия. Чем приходится заниматься! Корбет безошибочно понял, как лучше всего ранить его гордость... Но, если не хочется, чтобы посту в Европарламенте или в Министерстве труда Корбет предпочёл МАД, лучше ему подыграть.       Синтетическое колкое кружево нижнего белья кусало кожу. Сэр Хамфри вернул на место сползающую бретельку бюстгальтера под неприлично просвечивающей белой блузкой с дурацкими оборками, следом приподнял край юбки, чтобы поправить трусики. Нелепые крохотные полупрозрачные треугольники эластичной ткани на тонких тесёмках в бантиках, практически ничего не прикрывающие и только царапающие в нежных местах нейлоновой кружевной отделкой. И как женщины с этим мирятся? Обречённо вздохнув, он чуть расставил ноги и потянул член с мошонкой назад, заправив гениталии в тесные трусики и уложив вдоль промежности. Одёрнул подол и снова окинул взглядом своё отражение. Теперь геометрическую строгость складок офисной юбки-карандаша, обтягивающей бёдра, ничто не нарушало.        Дамские духи, лак для ногтей, парик, помаду, набор теней для век, тушь для ресниц и румяна, ворох какой-то яркой дребедени, оказавшейся при более внимательном изучении дешёвой бижутерией, сэр Хамфри с удовольствием вышвырнул бы в окно. Схватив оскорбительное бесполезное барахло в охапку, он закинул его подальше под кровать. Пусть горничные разбираются.        Оставались ещё пошлейшие ажурные чулки, которые ни одна приличная леди в жизни не надела бы. Сэр Хамфри натянул их на свои длинные, стройные ноги, каким-то чудом умудрившись не порвать и не пустить ни одной стрелки. И классические туфли-лодочки на высоком каблуке, в которых сэр Хамфри поковылял к двери, чертыхаясь сквозь зубы (пусть ступни у него были изящными почти как у Золушки — всего-то сорок второй размер — обувь оказалась ему маловата).       — Милочка! — Корбет заулыбался во все зубы, раздевая маслянистым взглядом, и похлопал рядом с собой по диванной подушке. — Иди сюда, моя крошка, не бойся, куколка моя, не обижу.       Сэр Хамфри, осторожно балансируя на шпильках и каждую секунду рискуя подвернуть лодыжку, добрался до политика, скалящегося не хуже проголодавшегося циркового тигра, и опустился на краешек кушетки. Скрестил щиколотки, выпрямил спину и вздёрнул подбородок: пусть Бейзил Корбет и не надеется его смутить — джентльмен остаётся джентльменом в любом облачении. Как можно прохладнее встретил взгляд плотоядно пялящегося Корбета и натянул на колени поползший было вверх подол неудобно узкой юбки.       Корбет, не теряя времени на светские беседы и вежливые прелюдии, забрался ладонью сэру Хамфри прямо в вырез блузки, смял пустую чашечку бюстгальтера, запустил под него пальцы, мазнул по плоской груди и сжал сосок.       Попенял недовольно:        — Лифчик нужно было салфетками набить, никакого воображения у тебя, Эплби!       Что ж, вполне справедливо. Зато у Корбета воображения хватило бы на двоих, очевидно. В среде уайтхолльских чиновников, конечно, никто не посчитал бы это достоинством: безудержный полёт фантазии — это для политиков, а не для скромных служащих Короны.       Сэр Хамфри отрешённо смотрел в пространство, смиренно позволяя себя лапать. Попытайся он оттолкнуть Корбета, убрать его руку, теперь нахально пробиравшуюся ему под юбку, тот сразу отменит их сделку, заявив, что передумал и предпочитает занять в МАД кресло Хэкера (о, сколько от этого наивного глупца головной боли!.. И всё же пусть остаётся Министром административных дел: лучше уж безобидный Джим, чем катастрофа и недоразумение в человеческом обличье Бейзила Корбета).       Чиновник инстинктивно стиснул колени, но твёрдые пальцы тем не менее настойчиво пробирались всё дальше:       — Строить недотрогу немного поздновато, не находишь?       С этими словами Корбет опрокинул сэра Хамфри назад, подхватил его ноги под коленями и раздвинул в стороны, насколько позволяла тянущаяся ткань юбки.       Сэр Хамфри, на долю мгновения забывшись, попытался было его отпихнуть, от резкого движения потеряв одну из туфель. Корбет не заметил мимолётного сопротивления, задирая подол повыше и закидывая его ногу на спинку кушетки.       Шероховатые подушечки пальцев погладили кожу бедра над краем чулка, щёлкнули подвязкой, потом двинулись дальше и поиграли с колечками тёмных волос, выбившихся из-под краёв трусиков, нырнули под кружево и взялись за член:       — Боже, Эплби, больно смотреть, давай-ка освободим твоего кроху, — (Здесь точности ради следует дать Официальное Опровержение: на самом деле Корбет попусту пытался его задеть, размеры были, право же, средних, медианных статистических показателей для Соединённого Королевства; как и остальное в среднеанглийском облике и характере сэра Хамфри Эплби: возраст — средний, средние рост и вес, костюмы по образцу официального дресс-кода средней строгости середины двадцатого века, политические убеждения — умеренно-центристские).       Корбет легко порвал тонкую ткань, врезавшуюся в интимные места, и отправил скомканные женские трусики трофеем в карман блейзера.        — Так-то лучше, моя принцесска, согласна?       С необычной нежностью погладил пальцем ствол, от основания к головке и обратно:        — Ни разу раньше не видел такой большой клитор!.. — Корбет явно игрой наслаждался.       — Вы весьма эрудированный человек, господин министр торговли и промышленности, — с сухой вежливостью отозвался сэр Хамфри.       Про клитор он знал разве что понаслышке. Современные гетеросексуальные мужчины, кажется, одержимы его поиском, не в меньшей степени, чем рыцари короля Артура были одержимы поиском Святого Грааля, а археологи — местоположением Ковчега Завета. Волшебная кнопка где-то в глубинах таинственной природы слабого (Слабого? Ха!) пола. Сэр Хамфри, убеждённый холостяк в прямом и переносном смыслах, никогда особенно не интересовался. Досужие байки, заговор феминисток.       — Ты, наверное, могла бы удовлетворить им другую женщину, если бы захотела. Какую-нибудь лесбияночку. Раздвинь-ка ножки пошире. Любишь оральные ласки?        Сэр Хамфри с готовностью подчинился, догадываясь, что будет дальше.       — Хорошая девочка.        Губы Корбета обхватили его член.        Сэр Хамфри закрыл глаза, откинул голову на подлокотник, ахнул, отдаваясь удовольствию — почему бы и нет? Как ни кичился Бейзил Корбет своей «нормальной мужественностью» (вернее, смехотворной грубой развязностью), в этом он оказался неожиданно хорош. Постанывая едва ли не в голос, сэр Хамфри запустил пальцы в роскошную огненную шевелюру и подался бёдрами вперед и вверх, в гостеприимно принимающий его влажный жар…       — Стонешь и подмахиваешь, как дорогая французская шлюха, — вынес вердикт Корбет минутами десятью позже, оторвавшись от вылизывания его задницы и посасывания мошонки. — А на вид весь из себя Снежная королева, и не заподозришь. Глянь-ка, всю юбку с блузкой забрызгал. Я собирался сдать все эти женские штучки обратно в магазин вообще-то!.. Удивительно, как твои скромные яйчишки способны произвести столько спермы. Ну, ладно, теперь я. Присуну моей цыпочке в киску, извиняюсь за выражение.       Мигом схватив его щиколотку, Корбет устроил её на своём плече, выпростал из ширинки крепко стоящий член, смачно плюнув в ладонь, размазал по головке и вставил в обслюнявленный, сладко трепещущий после оргазма анус. Навалился всем весом, заставляя сэра Хамфри под собой сдавленно выдохнуть, задвинул до упора, вжимаясь яйцами в его ягодицы и щекоча буйной порослью у корня члена.       Похвалил за узкую дырку:       — Моему хую так приятно внутри, ты такая горяченькая и тесная там, давно не была с мужчиной?        Что за расспросы! Возмутительное вторжение в частную жизнь, вот что это такое. Сэр Хамфри молча разглядывал лепнину на потолке...       Корбету знать не обязательно, но недели две назад в ожидании опаздывающего вечернего поезда домой, сэр Хамфри пересёкся взглядом с одним из таких же благовидных мужей, скучающих над газетой и чашкой кофе в экспресс-баре вокзала Ватерлоо, и в результате дал себя тихонечко выебать этому незнакомцу, как бы ненароком последовав за ним в туалет, наклонившись и прижавшись оголёнными ягодицами к вырезанному в перегородке кабинки отверстию. Да здравствуют счастливые возможности относительно безопасных сношений через глорихол (и главное — никаких неловких разговоров)! То был редкий срыв — сэр Хамфри ещё в том году решил побороть немногие свои вредные привычки, к коим он относил любовь к чёрному кофе, курению, анонимному сексу со случайными, всегда выглядящими чем гетеросексуальнее, тем лучше, мужчинами и тайному чтению жёлтой прессы (перечислено по частоте злоупотреблений, от регулярного до периодического к относительно редкому). Надо сказать, с момента назначения к нему в МАД легкомысленного Джима Хэкера, срывы стали происходить чаще… По странному и необъяснимому совпадению.       Корбет между тем признался:       — С тех пор как мы договорились, я несколько дней не дрочил и никого не трахал — аж яйца звенят — копил для тебя сперму.       Сэр Хамфри охнул, скользнул ладонью с бедра Корбета к корню его налитого члена, чтобы нащупать кромку презерватива. Его не оказалось. Вот дьявол! От языка и пальцев Корбета там он так поплыл чуть раньше, что Корбет (по слухам, перепортивший половину хорошеньких секретарш в своём департаменте), не преминул воспользоваться тем, как мало он соображал в послеоргазменной неге, и теперь шпилит его без кондома! «Очаровательно». Кретин.       — Ну-ну, не хмурься, душечка моя, тебе не идёт. Да, я вставил без резинки: с ними как-то совсем не то, даже с самыми тонкими. Тебе ведь тоже так нравится больше, Эплби? Или ты всегда снизу?..       У сэра Хамфри голова шла кругом от возмутительной болтовни Корбета. Скорее бы это прекратилось. Хорошо, что ответов тому, по большому счёту, не требовалось.       — Не волнуйся, я постараюсь вынуть вовремя. Но вы же девчонки всё равно теперь все на противозачаточных.       Корбет сорвался на порывистый, быстрый темп, торопясь, будто кобель с сомнительной родословной, которому повезло, пока никто не видит, забраться на оставленную без должного присмотра породистую суку. Но, по крайней мере, он наконец заткнулся.       От долбёжки Корбета у сэра Хамфри чуть не лязгали зубы при каждой новой фрикции: пришлось ухватиться за свои ягодицы, оттягивая их в стороны, чтобы облегчить неистовство члена в изнеженной, непривычной к такому обращению заднице. Наверное, так чувствует себя персик, когда его разламывают на половинки, мелькнула дикая мысль (и вторая: о том, что Джим Хэкер был бы нежнее, остался бы джентльменом до последней секунды, даже в подобной абсурдной ситуации, имел бы его со всем возможным уважением).       По счастью, Корбет особо не затягивал, и — с целой серией победных возгласов — кончил вбиваться в него своим жалом минутой-другой позже.       Едва отдышавшись, не вытаскивая, первым делом Корбет сдвинул манжету с тяжёлой запонкой и сверился с вульгарно массивными часами на запястье:       — Новый рекорд, моя принцесса! Быстрее романтические свидания проходят разве что у кроликов.       Он слез с сэра Хамфри и звонко шлёпнул его поперёк ягодиц, отчего дырочка, не успевшая сомкнуть края после того, как в ней только что сновал крупный член, поджалась и подтекла каплями густой спермы. Корбет выудил из кармана блейзера скомканные порванные дамские трусики, что он с четверть часа назад стащил с «прекрасной леди», промокнул ими мокро блестящий от вдутого в него семени анус и снова положил сувенир в карман на память.       Прощаясь, до комичности ласково провёл костяшками пальцев по щеке сэра Хамфри и зачем-то пообещал прислать открытку из Брюсселя.       Подобрал с пола ранее слетевшую с ноги сэра Хамфри женскую туфельку и галантно опустился перед ним на одно колено, чтобы вернуть её на место.       Глядя в глаза Хамфри снизу вверх, огладил выступающую косточку на его лодыжке:       — Не верится, что этот твой болван, Хэкер, может бросить такую сладенькую секретаршу. Знаешь что, Эплби?.. Тебе стоит его с ней познакомить! Лучшие рекомендации Бейзила Корбета, серьёзно.       Вот ведь дурной невоспитанный мальчишка! Нельзя было не укусить напоследок?       Есть принципы, которых сэр Хамфри старается придерживаться. Существуют табу, которые нельзя нарушать во избежание осложнений и хаоса. Правила эти гласят: ни с кем в собственном министерстве. Тем более — со своим непосредственным министром.        Никогда этого не случится.