Утоляя жажду

— Это идиотская затея, – бросает между прочим Дань Хэн, заранее осознавая, что любые его дальнейшие увещевания бесполезны. — О, да ладно. Проверить свои навыки звучит не так уж и плохо. — Кроме того, что это не проверка. Ты прекрасно знаешь, что они тебе не ровня. Дань Хэн хмурится, но когда он поднимает взгляд, Келус ухмыляется так широко, будто ему только что присудили медаль за заслуги перед человечеством. — Это комплимент? Навязчивое желание закатить глаза колет изнутри, но он сдерживает его и процеживает максимально медленно, чтоб до Келуса, черт возьми, дошло: — Нет. — Что ж, в любом случае я восприму это как комплимент. — И до того, как Дань Хэн успевает вставить хоть слово, он уже оборачивается, заходя в бойцовский клуб. — К тому же, ты сам вызвался сходить со мной. Если ты устал, то можешь вернуться. Как будто он и сам не знает. Келус принимался за любые, даже самые абсурдные поручения с видом человека, который готов лезть на стену от скуки. Пока Дикий Огонь решал собственные проблемы по подготовке к выходу из Подмирья, им было поручено отдыхать и набираться сил. Келуса хватило только на первые несколько часов. Он носился по всему городу, стараясь помочь каждому. Было ли это проявлением скуки или альтруизма — Дань Хэн не знал. Конечно, эти поручения много рассказывали о мире и давали возможность Дань Хэну более полно пополнить материал архива по возвращению Экспресс. Помогала ли заполнению архива драка на ринге? Маловероятно. Зачем же тогда Дань Хэн поперся с ним? Черт его знает. Это не было чем-то новым. Желание всегда держать Келуса в поле зрения неумолимо маячило, капая на нервы. Ему нужно было знать где он, как он, все ли с ним в порядке, что ему нравится и не нравится, его привычки, жесты, предпочтения. И если поначалу Дань Хэн и принял это чувство за обычное любопытство, то со временем понял, что это вовсе не оно. Просто один вид этого шебутного мальчишки доставлял странное удовольствие. Но вот в чем он точно уверен: ухмылка Келуса, когда он стоит на ринге, прежде чем начать бой — абсолютно греховная. Неумолимо напоминающая вид из его снов, где тот склоняется перед Дэнь Хэном ниже. Сейчас же, когда он стоял в полумраке дерьмового освещения Подмирья, небрежно разминая руки, Дань Хэн почувствовал, как желание огненной лавой вновь забурлило под его кожей. Это зуд на кончиках пальцев, полный стремления прикоснуться. Горящее желание присвоить себе этого мальчика. Эоны свыше, помогите ему. Он стиснул руки в кулаки до побеления костяшек, дабы не выдать напряжения, поселившегося в нем. Звенит гонг, возвещающий о начале боя. Забота о Келусе немного остужает другие порывы, и он моргает, сбрасывая видение перед глазами и сосредоточиваясь на настоящем, сканируя двоих бойцов перед ним. В толпе, окружающей Дань Хэна, звенит нарастающее предвкушение, ликующие шепотки и редкие выкрики о желании скорее начать. Но Келус и его противник не торопятся. Кружат друг напротив друга, бьют пару пробных ударов, большинство из которых проходят мимо. Это была просьба для пятикратного чемпиона Бойцовского Клуба дать еще один показной бой. В этот раз против какого-то бывалого парня. Никакого оружия — лишь старый кулачный бой. Дань Хэн был не в восторге. Келус воодушевленно согласился. Дань Хэн может видеть примерное дальнейшее развитие движений. Удары становятся все быстрее, руки ускоряются в стремлении нанести удар, до первой фатальной ошибки. Келус обходит парня, но с неудовлетворением Дань Хэн замечает, что и второй неплох. Их удары прямы, пока Келус, не наигравшись, бьет с размаху правой, используя инерцию и, сразу после, быстро с оборота бьёт левой, добивая. Парень падает на пол. Толпа ревет. Что-то яростное мелькает в глазах противника, прежде чем он ставит подножку. Это против правил, но никто ничего не говорит. Именно так борются все дети Подмирья: грязно и безжалостно. Келус удивленно охает, прежде чем упасть на пол, а там на него уже сверху налетает этот парень, стремясь отомстить. Благо, первый успевает поставить блок, и большая часть урона приходится на него, пока град ударов сверху – тяжелых, быстрых, стремящихся не столько ударить, сколько нанести боль — льется потоком. Дань Хэн сжимает руки, напряженно вглядываясь в бой, гадая, стоит ли ему вмешаться, однако через мгновение его сомнения тают сами собой. Его взгляд не заметил критических ударов, но когда Келус улавливает момент и бьет в висок, сбрасывая парня с себя — с его носа течет алая кровь. Дань Хэн хмурится, переводя взгляд на его противника, и внимательно запоминает его черты. Так, на всякий случай. Ему не нравится, когда его вещи трогают. Но когда Келус издает странный звук, на мгновение он испуганно думает, что его ранения более серьезные. Серые глаза метнулись влево, замечая не то, что он ожидал увидеть. В золоте глаз горит азартный огонь, прежде чем Келус выпрямляется. Разминает мышцы шеи небрежно, выглядя живее, чем за весь чертов день, получая несравнимое удовольствие от битвы. Единым движением пальцев стирает бегущую дорожку крови с носа, и в противовес этому... Ухмыляется. — Неплохо. Дань Хэн хочет, блядь, сожрать его. Это не первый его партнер, но желание живым пламенем течет в его крови, мешая дышать. Келусу, очевидно, надоела эта битва, потому что в следующую секунду он проводит серию ударов, вкладывая все силы в последний хук, нокаутируя соперника. Толпа радостно гудит, напряжение витает в воздухе, радостные уллюлюканья и крики восторга раздаются ото всюду. Сам Дань Хэн втягивает воздух носом, смотря куда угодно, пытаясь сохранить крупицы самообладания и не утащить чемпиона домой, чтоб вытряхнуть из него дух. — КЕЛУС, КЕЛУС, КЕЛУС, — скандирует толпа имя своего победителя. Абсолютного чемпиона их бойцовского клуба. Но Келус не обращает на это ни малейшего внимания. Дань Хэн поднимает взгляд, на секунду заставленный врасплох золотыми глазами, смотрящими прямо на него. Вновь принимает безучастный вид, но в глазах Келуса интенсивности становится лишь больше. Тот склоняет голову вбок, словно читая абсолютно все мысли, кроящиеся в чужой голове. Что-то витает в воздухе: вязкое, горячее, напряженное. В какой-то момент давления становится так много, что Дань Хэн тяжело сглатывает, а руки сжимаются кулаки. Возможно, он сейчас не благоразумен, и ему стоит выйти и остыть. Возможно, все это не имеет смысла, кроме многообещающего, темного взгляда Келуса.

***

Они входят в архив, и в следующую секунду Дань Хэн разворачивается, прижимая Келуса к двери и с силой целуя его. Келус в ответ мгновенно стонет. Звук сладкий, манящий, Дань Хэн хочет слышать его снова и снова. Он так же нетерпелив, его горячие руки обхватывают куртку, сбрасывая ту с плеч и мгновенно обжигая обнаженную кожу. Черт, почему на них так много одежды? Пальцы забираются под чужую футболку, по-хозяйски сжимая талию, и — он готов поспорить — оставляя легкие следы. Стремление брать, кусать, метить, кружит в его теле, не давая покоя. Наконец он может беспрепятственно прикасаться к Келусу. Желание, душившее его на протяжении всего вечера наконец изливается из него, переполненное. Он переходит с губ Келуса к его шее, кусая солоноватую кожу. Она мягкая, удивительно нежная для бойца, столь соблазнительная, что его раздражает одна мысль, что к ней прикасался кто-либо еще. Ему хочется избавиться от всех чужих прикосновений — пометить его, как своего. Его колено вклинивается аккурат меж чужих ног в желании прижать его как можно ближе, прекрасно ощущая ногой чужой стояк. — Дань Хэн, — Келус беспомощно хнычет. Они только начали, а он уже представлял из себя беспорядок. — Погоди-погоди, ах! Слишком много... Дань Хэн дышит ему в ухо, и у Келуса чуть ли не коленки ходуном от этого. — Келус... — зовет он хриплым голосом, и эмоций в нем так много, что на мгновение Келусу кажется, что он умрет прямо сейчас от переизбытка чувств. Дань Хэн на мгновение отрывается, окидывая взглядом его загнанное, тяжелое дыхание, умоляющие глаза. Не может избавиться от желания превратить его в беспомощное, раздавленное месиво. Он словно нарочно дразнит его, требуя, чтоб Дань Хэн взял его прям здесь. Уже заранее предвкушает, его выражение лица, когда Дань Хэн будет брать его: разбитый, сломленный обилием удовольствия, кричащий от наслаждения, пока Дань Хэн, игнорируя его мольбы, стоически будет разрушать его до основания, пока в голове не останется только его имя. Воистину прекрасное зрелище. Все для него одного — и он не хочет, чтоб это когда-либо менялось. — Погоди, у меня важный вопрос, — любопытство мелькает в стали глаз. В его голове проносится множество предположений, но ни одно из них и близко не рядом с истиной. — Ты делаешь искусственное дыхание каждому встречному? Святые Эоны, лучше бы это было ЗППП. Он хмурится, пару мгновений что-то просчитывая в уме, после чего кивает. — Если его нужно спасти, то мой ответ — да. Он определенно дразнил его, судя по лукавому блеску во взгляде, из-за чего в золотых глазах неимоверно засияло яркое намерение съездить по чужому напыщенному лицу. Но у него была идея получше. — Просто чтоб уточнить, — бросает Келус с настолько дерьмовой ухмылкой, что Дань Хэн мгновенно понимает: ему не понравится вопрос, — а встает у тебя на меня тоже из желания спасти или там есть другие причины? Чужие руки хватают его пояс, небрежно прикасаясь к члену, отчего и сам Дань Хэн удивленно охает, а затем хрипит: — Однозначно первое. Келус все-таки закатывает глаза, но вкупе с его растрепанным видом и слезами нужды на глазах, это не производит должного эффекта. — Давай, Дань Хэн, — он улыбается лукаво, словно манящая сирена, за мгновение, прежде чем вцепиться в горло. Тащит его через небольшую комнату архива к одинокому матрасу и укладывается на него, подобно подарку небес. Дар исключительно для него одного. — Ты наконец-то затащил меня в свою постель и даже не присоединяешься ко мне? Он улыбается, прекрасно зная, что делает с сердцем Дань Хэна. Его взгляд был многообещающим, а ухмылка точно говорила, что он знал, что делал. Точь-в-точь тот, что был в бойцовском клубе. Вид его на ринге вновь мелькает перед мысленным взором, пробуждая в нем желание: стекающая по коже кровь; азартная ухмылка; взгляд — опасный и манящий в равной мере. Дань Хэн не может избавиться от предчувствия, что мальчишка сделал это намеренно, дабы проверить его на прочность. Келус — чертова загадка. Мальчик, хранящий в себе Стелларон. У него за одним словом всегда есть двойное дно, а за вторым еще десять. И Дань Хэн думает с неудовольствием, что он не должен находить это настолько привлекательным. Он склоняется к нему ближе, сжимая чужие губы собственными, просовывая язык в чужой рот, малодушно надеясь стереть наглую ухмылку с чужих губ и затыкая дальнейшие слова. Чего он не ожидает — руки, прислоняющиеся к его груди, мягко отталкивающие его от желанного тела. — Погоди, дай я сниму с себя одежду. На мгновение недовольно кривится, но все же отпускает Келуса, используя это время, чтоб снять свою собственную. Нагое тело, оказавшееся перед ним, пленяло взгляд, не позволяя ни на секунду отвести взгляд. Дань Хэн уже заранее предвкушал его вкус. Последняя нить здравомыслия окончательно покинула его голову от зрелища перед ним. Он вновь поцеловал чужую шею, ощущая ее мягкость. От Келуса всегда приятно пахло. Опьяняющее ощущение свободы, запах ясной летней ночи, легкий бриз гор. Золотой мальчик, самолично пришедший в руки дракона, не зная, что те никогда не отпускают свои сокровища. — Ай! — раздался голос Келуса, когда он, наконец, пометил его. — Ты… укусил меня? Дань Хэн удовлетворенно кивнул. — Останется след, – с удовольствием пробормотал он, помечая вторым засосом местечко чуть ниже, прежде чем спросить. — Ты против? Келус задумчиво бросил на него взгляд, что-то темное мелькнуло в его глазах, прежде чем он с уверенностью сказал: — Нет. — Хорошо. Все драконы собственники по натуре, было бы грустно, если бы ты был против. Келус позабавленно фыркнул, но лишь молча поцеловал его. Его руки хотели полностью узнать его. Его тело было горячим на ощупь — возможно, влияние Стелларона, — неуловимо напоминая жар драконьей крови. Дань Хэнь почувствовал странное тепло от этого факта. Его пальцы коснулись сосков, ловя дрожь партнера. Так он был чувствительным, да? Тихий вздох раздался из чужого рта, но Дань Хэну было мало. Впервые попробовав, его жажда большего была неумолима. Желание раскаленным пламенем вспыхивает между ними. — Не мучай меня, — бормочет Келус. Знакомый зуд вновь вернулся, подстегивая к прикосновению, но он планировал действовать не спеша. Келуса хотелось баловать, заставлять кричать от наслаждения, медленно вкушая каждую реакцию. Драгоценный и чудовищный одновременно. В один момент он воспламеняет в Дань Хэне желание поглотить его, а в следующую секунду он хочет изнеживать его до самой смерти. — Тише. Он целует его еще раз, медленнее, вдумчивее, лижет его мягкие губы, следом посасывая горячий язык, пока пальцы продолжают исследовать тело ниже, потирая тазовые кости, заставляя того извиваться от удовольствия и одновременно скулить, потому что это так маняще, так близко, но все еще не то. — Такой нетерпеливый, — поддразнивает. — Заткнись, — Келус стонет, сверкая поалевшими скулами. Но в следующий момент губы Дань Хэна смыкаются на соске, заставив Келуса вскрикнуть от проносящейся искры удовольствия. Дань Хэн пробующе кусает его, а затем сосет, посылая электрический разряд по всему телу. Это нечто новое. Совершенно отличающееся от всего, что Келус пробовал сам. И, судя, по лукавому блеску в чужой стали глаз, тот знал это. Келус ощущает себя странно маленьким и беспомощным в чужих опытных руках. Его член болит, а Дань Хэн еще даже не притронулся к нему. Он станет его погибелью. Говоря о дьяволе. Играется с его сосками, словно в жизни не встречал ничего более интересного, успевая пометить красным кожу вокруг. Возможно, так и было. Возможно, дело в Келусе. Не знает, и пьянящее удовольствие, стремительно затмевающее любые мысли ни черта не помогает. Келус чувствует, что тонет в мареве чувств. Собственный член начинает течь, и ему хочется предательски захныкать. — Пожалуйста, — молит, желая больше прикосновений. И не из-за того, что собственный самоконтроль тоже трещит по швам, не то в приступе снисхождения, Дань Хэн опускает вторую руку ниже, беря его член в руку с видом ученого, исследующего интересную вещь. С него уже течет предэякулят, который парень рукой размазывает по всей длине. Сверху раздался задыхающийся звук. У Дань Хэня во рту все пересыхает от предвкушения. Член Келуса был такой горячий в его руке, примерно одного размера с самим Дань Хэнем. Достаточного размера, чтоб заставить задохнуться. Черт возьми, это не должно было быть так горячо. — Такой чертовски красивый, — пробормотал Дань Хэн. Все в Келусе странным образом привлекало его и манило. Сверху раздался смущенный писк, но этого было недостаточно. Голод вновь окутал его чувства. Дань Хэну хотелось заставить его кричать. Он пару раз лизнул его, смачивая достаточно, чтоб он беспрепятственно вошел ему в рот. Из горла Келуса раздался крик, а следом за ним скулеж. Дань Хэн обязательно бы подразнил его на эту тему в своей сухой манере, но сейчас его рот был немного занят. — Еще, пожалуйста, еще, — загнанным шепотом, так быстро, что предложение сливалось в единое слово, пока не превратилось в несвязный лепет. Келус впервые ощущал нечто подобное — еще бы, его жизнь началась буквально пару месяцев назад. Он был удивительно бессилен в чужих руках, тонущим в ощущениях с головой. И ему это нравилось. Дань Хэн заглотил глубже. Власть в руках опьяняла похлеще самого крепкого вина Лофу Сяньчжоу. Он желал, чтоб Келус потерял рассудок от удовольствия. Обводя каждую вену языком с присущей тщательностью и вниманием. Келус чувствовал, что его телу поклоняются, словно самый преданный жрец своему Богу. С таким трепетом ощущался каждый жест. Член во рту стал тверже. Это был лишь их первый раз, и Дань Хэн с нетерпением ждал возможности узнать как можно больше. Вызволить симфонию звуков удовольствия, играя на его самых чувствительных местах. Стоны Келуса лишь подстегивали его продолжать, игнорируя собственные потребности. Член ныл, требуя внимания, но Дань Хэн знал, что у него будет более, чем достаточно времени, чтоб получить свое позже. Он заглотил полностью, заставив Келуса закричать. Впервые Дань Хэн поблагодарил звуконепроницаемые стены Экспресса. Самого Дань Хэна грела мысль, что все в округе знали, кому Келус принадлежит, кто его возлюбленный и единственный, однако самому Келусу было бы неловко, а он заботился о его комфорте. — Погоди, я близко. Дань Хэн, блять, погоди... Быстро. Вопреки его мольбам, Дань Хэн не остановился, увеличивая скорость и амплитуду движений. Комнату наполнили сладкие рыдания, вперемешку с мольбами и мокрыми, пошлыми звуками. — Дань Хэн, блять, пожалуйста, я сейчас... В следующую секунду он почувствовал горячую струю, стекающую по горлу вниз. И сглотнул. Вкус у нее был пряный, солоноватый, но терпимый. Он вытащил, наконец, член изо рта, бросая взгляд выше. Келус представлял из себя прекраснейшее зрелище: раскрасневшийся, тяжело дышащий, не соображающий. Его взгляд все еще был заволочен пеленой похоти. Улыбка на губах Дань Хэня стала лишь шире. Видимо, парень немного приходил в себя. Пару раз моргнув, Келус бросил взгляд ниже пояса и тревожно нахмурился. — П-погоди, а как же ты? Его голос слегка хрипел после предыдущих криков. — Ты думаешь, что у тебя не встанет во второй раз? Глядя на ухмылку Дань Хэня, собственная уверенность Келуса таяла, как снег на солнце. — Не так быстро?.. — Ты недооцениваешь себя. Он с лукавым видом потянулся выше под внимательным взглядом золотых глаз, вытаскивая смазку. — Ох, ты серьезно. Дань Хэн в ответ лишь шире раздвинул дрожащие бедра Келуса, заставив того дрожать от предвкушения. Чужие глаза смотрели на него со смесью предвкушения и тревожного ожидания. Удобнее расположившись меж разведенных ног, он наконец вылил смазку на пальцы. В комнате тонко запахло чем-то сладким. Холодная и скользкая, она холодила разгоряченные пальцы, что уж говорить про чужое нутро. Келус вздрогнул, когда в него плавно проник сначала один палец, затем второй, расстягивая с большей тщательностью, чем тому требовалось. — Ты специально, да? Но в ответ Дань Хэн хитро прищурился. — Испорченный мальчишка. — Мне больше понравилось, когда ты назвал меня «красивым». Дань Хэн молча добавил третий палец, проталкивая их дальше, заставив Келуса в буквальном смысле подавиться словами. Ухмылка на тонких губах Дань Хэня стала шире. Этого было недостаточно, не для Келуса, но жар желания вновь вспыхнул в глубине. Он почувствовал, что у него действительно может встать во второй раз. Дань Хэн щедро дополнительно вылил смазку у самого входа. Комнату наполнили влажные, пошлые звуки. Между его ног в буквальном смысле стало очень мокро. Келус почувствовал, как румянец украсил его скулы. Почему здесь так чертовски жарко? Он задыхался. Жидкость стекала по его бедрам, пока Дань Хэн находил время, чтоб укусить бледную кожу бедра. Келусу показалось, что тот поставил себе персональную цель: покрыть каждый сантиметр поцелуями и укусами. Чертов дракон. — Хороший мальчик. Такой восхитительно мокрый для меня, да? Келус заскулил. Ощущения чужих пальцев внутри было непривычным и странным, но приятным. Сам же Дань Хэн с нетерпением предвкушал момент, когда эти мягкие стенки наконец примут его. Самоконтроль всегда был предметом его гордости, но с каждой секундой он утекал словно вода, и мольбы Келуса ни черта не помогали. — Пожалуйста, Дань Хэн. Собственное имя музыкой ласкало слух. Он получал несравненное удовольствие, видя, как Келус извивается, умоляя трахнуть его. Несмотря на то, что это были лишь пальцы, мальчишка перед ним уже имел восхитительно растраханный вид. Дань Хэн не мог не задаться вопросом, как тот будет выглядеть, когда он заменит свои пальцы на член. — Что такое? Келус взглянул на него своими чертовски красивыми глазками, хныча: — Пожалуйста, войди в меня. Он попросил вежливо и мило, как послушный мальчишка, которым большую часть времени он не был. Это стало последней каплей. Дань Хэн исполнил желание Келуса, будучи всегда чертовски слабым к его просьбам. Вытащив с хлюпающим звуком пальцы, он закинул его ноги себе на талию. На пару мгновений он непроницаемым взглядом сверлит Келуса, замирая в неуверенности. Растягивая время, даже в этот момент успевая подразнить, чтоб в следующую секунду, наперекор прошлым действиям, крепко ухватиться за чужую талию. Периферийно замечает, какое же у него мягкое тело, что так приятно сжимать, а после это все тонет. Дань Хэн входит в него единым толчком, стискивая зубы от обилия ощущений. Келус кричит. — Ты в порядке? Тот нетерпеливо закивал несколько раз. — Да, пожалуйста, двигайся. Дань Хэн поцеловал его снова, не сдержавшись, и двинулся быстрее. Эоны свыше, Келус был таким узким вокруг него, таким податливым. — Такой узкий, — прошептал он между поцелуями, заставив Келуса заплакать от наслаждения. — Еще, пожалуйста, еще... — шептал он в ответ, ведомый удовольствием. Его рыдающие звуки наслаждения и стоны служили лучшей наградой для Дань Хэня. Казалось, что тот окончательно терял голову. Келус хотел бы остаться так навеки, поглощенный удовольствием, в теплых, успокаивающих объятиях Дань Хэня. Потрясающее чувство наполненности, не сравнимое ни с чем ранее. Это было так странно, но только в хорошем смысле слова. Зрачки Дань приняли вертикальную форму — тот терял над собой контроль, и Келус, подобно мотыльку, брел на зов огня, завороженно наблюдая, как легкая чешуя начала покрывать его лицо. Едва видимо, больше заметно лишь когда притронешься. — Мой, мой, только мой. — Дань Хэн буквально зарычал, заставив Келуса бросить на него взгляд полный восторга. Дань Хэн на мгновение остановился, прежде чем закинуть его ноги выше, сменяя угол и вбиваясь глубже. Келусу пришлось закрыть себе рот, чтоб на его восторженные крики не сбежались все в Звездном Экспрессе. — Блять! — Он вскрикнул. Любая трезвая мысль, оставшаяся в голове Дань Хэня вылетела из его головы, оставив все во власти похоти. — Да! Да, там, еще, пожалуйста. Келус понятия не имел, что сделал Дань Хэн, но какой-то пучок нервов в нем, определенное место, куда теперь вбивался Дань Хэн, посылал разряды удовольствия по всему телу. Это был чистый экстаз, не сравнимый ни с чем. — Нашел — пробормотал Дань Хэн себе под нос. Его толчки стали быстрее, в то время как его ладони обхватили бедра Келуса так, что на следующий день обязательно должны были остаться следы. Их было нетрудно скрыть за одеждой, чего не скажешь о россыпи красных отметин на шее. Черт, Дань Хэн не шутил о собственнических замашках дракона. Всё его тело дрожит, заставив Дань Хэна мимолетно подумать: да, именно так и должен выглядеть Келус — дрожащий, скулящий о большем, с широко раздвинутыми ногами. Полностью в его власти. — Келус, — рычит он, делая еще один укус, в ответ на что получает еще один стон. Не в силах оторваться от того ни на секунду, он нежно укусил его губу, следом за тем нежно зализав это место. Это был грязный поцелуй, сплетение языков, множество слюны и пошлых звуков, полностью отличающийся от того нежного поцелуя, что они разделили в первый раз. Его толчки становятся загнаннее, отчаянее, заставляя Келуса задыхаться под ним. — Дань Хэн, — он захныкал. Дань Хэн перевел взгляд выше, улавливая странное насупленное выражение лица, будто бы даже краткое отсутствие внимания расстраивало Келуса, — я близко. Испорченный мальчишка. Он всхлипнул. Дань Хэн ему не ответил, ускоряясь сильнее. Он прижал его за талию как можно ближе к себе, не оставляя ни миллиметра расстояния между ними, желая оставить в нем свой след. Правой рукой обхватил его член, плавными движениями надрачивая ему. — Дань Хэн! Келус кончил с криком его имени на губах. Дань Хэн застонал, ощущая, как беспорядочно сжимались его стенки после оргазма. Он зарылся лицом в шею, издав протяжный стон, не переставая двигать бедрами, преследуя собственное удовольствие. Еще пару раз толкнувшись внутрь, в это манящее тепло, он вогнал собственный член как можно более глубоко, желая оставить в Келусе собственный след, и затем, не в силах больше сдерживаться, кончил следом, помечая его, как своего. В ушах раздался противный звон, как если бы его оглушило на пару мгновений, а перед глазами заплясали белые пятна. Дань Хэн моргнул, ощущая, как плавно вытекает из Келуса собственная сперма и испытывая малодушное сожаление от этого факта. Он бросил взгляд на Келуса. Теперь тот был с ног до головы окутан его запахом. Для любого другого жителя космоса это было незаметно, но драконья натура с его острым обонянием довольно заурчала. Тот явно был не в себе. Тяжело дышащий, с заплывшим от слез взглядом, словно все еще преследуя перед внутренним взором собственный оргазм. Из его входа вытекала сперма, струясь вниз по бедрам, а в уголке его искусанных поцелуями губ осталась слюна. Растраханный и отмеченный засосами с головы до ног. Выглядевший именно так, как Дань Хэн и думал, но с другой стороны несравненно лучше любых его ожиданий. Им стоило это сделать раньше. — Черт возьми, ты превратил меня в полнейший беспорядок, — Келус обессиленно рассмеялся. — Не представляю, как я завтра покажусь перед всеми в лобби. Дань Хэн в ответ легко улыбнулся, скрывая собственные мысли. Он не может не думать, что какая-то злая, темная сторона его личности хочет запереть его в этой комнате навсегда.