You are my Destiny

      В условиях, оговорённых гадалкой, было сказано, что рассказывать о личных ритуалах до дня совместного запрещено. Это радовало Ын Ха, чего-чего, а говорить об этом с кем бы то ни было ей не хотелось. Хотя она и понимала, что в итоге ей придётся всё сказать прямо в лицо Хёнджину. Как это сделать, а также как обмануть чёртову не горящую бумажку, она не знала. После первого вечера Чон стало ясно, что её первоначальный план: просто сказать, что у неё нет никаких чувств, после чего перерезать нить и разойтись — провальный. И теперь ей предстояло найти способ решить эту проблему. Как назло, вся следующая неделя выдалась загруженной как никогда, и времени, даже просто присесть и отдохнуть, не было от слова совсем.       А ближе к концу по городу ударила жара. Да такая, что синоптики рекомендовали не покидать дома и не перенагружать электроприборы, и многие работодатели перевели своих работников на удалёнку. JYPE не оказался исключением, и айдолы, и сотрудники получили несколько дней выходных. — Судьба правда классная штука, — Хёнджин со смешком упал на диван рядом с Ын Ха, просматривающей что-то в своём телефоне, — Это знак, нам нужно сходить на свидание. — Тебе же сказали по телевизору: не выходи из дома, — не отрывая взгляд от телефона, пробубнила Чон.       За время, что она жила в общаге 3RACHA, они сблизились и со стороны всем уже напоминали сладкую парочку. Наверное, только Ын Ха единственная продолжала отрицать это. И то только потому, что считала, что не должна была позволять чувствам брать верх над собой. Ей было комфортно рядом с Хваном, они часто касались друг друга и уже даже не вздрагивали из-за этого, а нить от близости приятно грела запястья и сердца. — Но свидание дома — это скучно, — протянул парень, лениво растягиваясь на подлокотнике, — Я же не Джисо-о-о-он. — Значит, пойдём в другой день, — голос Ын Ха был привычно жёстким, но спокойным. Хёнджин уже привык к её стилю общения и потихоньку учился улавливать её настроение. Сейчас он точно знал, что девушка расположена к нему. — Но ты всегда занята, — айдол надул губы, хмурясь. — Я и сегодня занята. Ищу, куда могу выйти на подработку… — Эй! — Хёнджин подскочил, придвигаясь ближе к Чон и пытаясь заглянуть в её телефон, — Сама говоришь не выходить из дома, и сама же ищешь, как бы уйти? — Я же не развлекаться иду, Хёнджинни~, — девушка даже не подняла на него взгляд.       Парень завис на пару секунд, хлопая глазами. Кажется, Ын Ха сама не замечала, что делает с ним такое её обращение, да и вообще не придавала этому большого значения. Но Хван мотнул головой и продолжил. — Ну, и когда ты сможешь выделить мне время, если не сегодня? Или ты уже передумала перерезать ниточку? — парень сказал это шутливо хихикнув, но где-то внутри больно кольнуло. Он уже знал, что не желает такого исхода. Не желал с самого начала. Однако это сработало. — Не передумала, — со вздохом произнесла Ын Ха, блокируя экран телефона, — Ну, и куда ты хочешь меня вести? Если это ещё один дорогущий ресторан… — Хей-хей-хей, — Хёнджин взял её ладонь в свою улыбаясь, — Я же не знал тогда, что тебе нравится. — А теперь знаешь? — Чон склонила голову набок.       Он всё ещё слишком мало знал о ней, но был уверен, что на верном пути к её сердцу и мыслям. — Доверься мне, — парень так очаровательно улыбнулся, что Ын Ха осталось только поджать губы и молча кивнуть, — У тебя же есть купальник?       Девушка со вздохом закатила глаза, пытаясь вырвать руку из хватки Хёнджина. — Боже, лучше бы ты повёл меня в ресторан, честное слово! — Эй, — он вновь схватил её ладонь, — Ты же согласилась, доверься мне! — Ладно, — Чон прикрыла глаза, слегка сжимая ладонь в руке Хёнджина, его взгляду было невозможно сопротивляться, — Мой купальник дома… И то, школьный… — Отлично, тогда собирайся, заедем по дороге! — айдол оживился, подскакивая с дивана и утягивая девушку за собой. — Воа-а-а, не так быстро, — Ын Ха едва не упала, но парень подхватил её за талию, — Куда мы поедем? — Это сюрприз, — Хван расплылся в ещё более широкой улыбке, придвинувшись ближе к лицу девушки, внимательно разглядывая её глаза. Он уже не мог и не хотел отрицать, что любит их яркий блеск. И совершенно наплевать, что эти чувства навязаны судьбой, ведь он их действительно чувствует.       Ын Ха закрыла глаза, приподняла брови и слегка мотнула головой, после чего вновь взглянула на юношу. Он так ярко улыбался, что все её аргументы «против» полностью испарились. — Ты невыносим, Хван, — ухмыльнулась она. — Учусь у лучших, — парень щёлкнул девушку по носу и выпустил из своих объятий.       Собравшись и ожидая, когда Ын Ха закончит свои приготовления, Хёнджин заказал каршеринг. Оказалось, что девушка жила буквально в двадцати минутах езды от общежития мальчиков. Ын Ха велела парню ждать в машине, и он не стал с ней спорить. Через пятнадцать минут молодые люди уже ехали по трассе, прочь из Сеула. Было жарко, но в машине работал кондиционер, и играл плейлист, выбранный Хёнджином специально для поездки.       Оба молчали. Хван поначалу судорожно пытался найти тему для разговора, ибо повисшее молчание казалось ему напряжённым, пока он не заметил, что Ын Ха слегка откинулась на своём сидении и уснула. Тогда парень лишь улыбнулся, радуясь, что девушка, наконец, может немного отдохнуть. Уже почти две недели они жили бок о бок, и Хван понял, что жизнь айдола далеко не самая напряжённая и загруженная. Да, временами они не спали ночами, да, тренировались в студии до самого утра, да, много работали. Но эта работа — их мечта, это та работа, что приносит удовольствие. Улыбки стэй на очередном концерте стоят каждой потраченной в студии секунды: и на репетициях, и на записи, вообще всегда.       Ын Ха была другой. Она работала практически каждый день до изнеможения. После того «неудачного» свидания Хёнджин взглянул на девушку иначе. В её жизни всё ещё было слишком много всего, о чём он не знал. И парень никак не мог спросить её об этом. Они всё ещё были не в тех отношениях, чтобы вести задушевные разговоры. Чон что-то скрывала в себе и, конечно же, не доверяла Хвану настолько, чтобы хотя бы обмолвиться об этом. Но сейчас Хёнджин был рад, что смог вывезти девушку на отдых, он надеялся, что ей понравится место, в которое они направлялись. — Ёжик, — тихо проговорил парень, когда остановил машину на обочине. Он стал так ласково называть Ын Ха недавно, из-за её колючего характера.       Хван аккуратно коснулся её плеча. На самом деле с какой-то стороны он чувствовал вину, ведь Ын Ха явно устала, и следовало бы дать ей отдохнуть. Но парень так сильно горел желанием показать ей место, в которое привёз, что не мог удержать поднимающегося внутри волнения. Чон поморщилась и промычала, открывая глаза. — Мхм, — протянула она, всё ещё не проснувшись, хлопая ресницами. Голос её был тихим и хриплым, — Мы уже приехали?       Хёнджин с интересом разглядывал девушку. За то время, что она жила рядом, Хван нашёл для себя особенным наблюдение за ней после пробуждения. Такой её вид, немного неряшливый и несобранный, вызывал волну мурашек по спине. В эти моменты она казалась нереальной, выдуманной им самим. — Приехали, — с улыбкой кивнул парень, наконец, собрав мысли в кучу.       Ын Ха выпрямилась, оторвавшись от спинки кресла и слегка потянулась, потирая глаза кулачками. — И что это за место? Ты ведь так и не сказал мне… — протянула она, глубоко вздыхая в попытке согнать с себя остатки сна. — Увидишь, — Хёнджин загадочно улыбнулся, открывая дверь.       Девушка последовала его примеру. Выбравшись из машины, она ещё раз сладко потянулась, а Хван сглотнул, видя, как майка слегка оголила живот, когда Чон подняла руки. Парень отвёл взгляд и поспешил к багажнику, доставая сумку с вещами, после чего протянул руку Чон. — Пойдём, — позвал он, по-доброму широко улыбаясь.       Ын Ха несколько раз хлопнула ресничками, в удивлении смотря на широкую ладонь юноши. Но в итоге решилась вложить свою руку в его, и парень, довольно хмыкнув, аккуратно сжал пальцы. Нить на их запястьях снова разлила приятное тепло под кожей молодых людей. Так было всегда, когда они касались друг друга. Чон невольно улыбнулась от охватившего чувства, сжав руку в ответ, и это не осталось без внимания Хёнджина.       Парень повёл спутницу в известном только ему направлении. А Ын Ха мотала головой по сторонам, пытаясь понять, куда её привёз юноша. Однако удавалось плохо. Хван оставил машину у обочины дороги, а шли они в сторону окраины леса. Вокруг не было слышно ни души, только лишь шум листвы. В отличие от города, здесь плечи обдувал приятный прохладный ветерок, и Чон даже поймала себя на мысли, что дышится ей тоже легче.       На самом деле, будь её спутником не Хван, она бы задумалась, стоит ли идти за ним. Привёз её не пойми куда, вокруг никого, ведёт вглубь леса с сумкой на плече… Звучит вполне себе как начало какого-нибудь хоррора. Но с Хёнджином ей было спокойно. Ын Ха давно поймала себя на том, что она готова верить каждому его слову без сомнений. Если этот парень скажет ей, что нужно шагнуть из окна, и это — безопасно, она сделает этот шаг. Порой девушке казалось, что её мысли больше не подвластны ей самой. Порой за неё принимала решение красная нить на её запястье. Но была ли она против?.. — Ты знаешь, насколько подозрительно выглядит это всё? — со смешком поинтересовалась девушка. — Что ты имеешь ввиду? — Хёнджин, расслабленный теплом её руки и нити, почти забыл о реальности, но вопрос привёл его в чувства. — Ну, ты ведёшь меня в какой-то лес, не объяснив мне ничего… Это как-то… — Ын Ха нахмурила брови и поджала губы, наигранно обижаясь. — А, ну… — парень смешливо хмыкнул, видя, что спутница говорит всё это не всерьёз, — Тут неподалёку находится лагерь, в который я ездил в детстве. И мы с отрядом ходили сюда купаться. Правда, лагерь давно закрылся, и тут, как видишь, теперь никого не бывает. Но это место хранит мои детские воспоминания, я люблю здесь бывать. Иногда мы приезжаем с семьёй…       Чон заморгала глазами. По телу пробежали мурашки от предвкушения, она сможет прикоснуться к чему-то заветному и очень ценному для Хёнджина. Одновременно с тем, как взволнована она была, Ын Ха боялась этого. Ведь укрепление доверия между ними значило, что они сближаются. Но девушка желала совершенно противоположного. Правда, лишь умом, а не сердцем.       Тем временем молодые люди вышли к небольшому озеру, окружённому со всех сторон широкими ивами, склоняющими свои ветви к самой глади воды. Здесь было ещё тише, чем у дороги, а ветерок почти не пробивался сквозь плотную стену деревьев. Их кроны закрывали небо, позволяя лишь некоторым солнечным лучам касаться этого места, и от того оно казалось волшебным. Здесь было уютно и чисто, будто это не озеро в лесу, а чей-то загородный бассейн, за которым постоянно кто-то ухаживал. Или Ын Ха так только казалось? Ведь порой людские чувства застилают взор. В том числе и любовь — отражая настоящую картину в гораздо более тёплых тонах, чем они есть на самом деле.       Но как ни пыталась Чон включить здравый смысл, у неё не получалось. Она приоткрыла губы, в оба смотря на развернувшуюся перед ней картину. И действительно, будто бы одну из тех, что она видела у Хвана на балконе. Вполне вероятно, так оно и было. Ведь это не первый раз, когда он был здесь. — Нравится? — прошептал юноша, видя, как заинтересованно-завороженно девушка оглядывает место.       Ын Ха ещё с минуту разглядывала озеро, после повернула голову к юноше и слегка улыбнулась. — Нравится, — кивнула она.       Тот день прошёл замечательно. Чон ни на секунду не пожалела, что позволила Хвану вытащить её из дома. В этом уединённом месте, в тёплой воде неглубокого озера, она смогла впервые за долгое время отдохнуть и забыть обо всех проблемах, что ждали её в городе. Всего лишь на несколько часов, но она смогла жить настоящим моментом, радуясь приятной воде, тишине и компании красивого юноши, устроившего это всё. Для неё. Хёнджин привёл её в своё сокровенное место и открыл ей частичку себя — это было приятно, но одновременно с тем скребло сердце, ведь голос в голове напоминал, что скоро всему придёт конец.       Тем не менее, пара покинула свой новоиспечённый укромный уголок, когда стало совсем темно. Они ещё какое-то время лежали на пледах, совсем близко друг к другу, споря о том, какие звёзды видно сквозь кроны деревьев, раскачиваемых ветром. По пути домой Ын Ха вновь уснула на своём сидении, и Хёнджин не мог не гордиться собой. Он был тем, с кем Чон расслаблялась, кому доверяла настолько, что могла уснуть рядом с ним и вверить всю себя. Хван был волен в своих решениях и мог бы увезти девушку куда-нибудь ещё. Будь он чуточку смелее. Но парень решил действовать постепенно, потихоньку располагая свою леди к себе и завоёвывая её доверие и любовь. И ему казалось, что он на верном пути. Ведь в этот день было столько взаимных нежных улыбок и тёплых случайно-неслучайных касаний.       Им просто было хорошо вместе. Этого никто не мог отрицать. Ни они двое, ни кто бы то ни было ещё.       Если бы только Ын Ха могла навсегда забыть повседневную жизнь, как сделала это в тот день. Но реальная жизнь куда сложнее, выкинуть ежедневные заботы слишком сложно. А порой и вовсе невозможно.       Тот день действительно был волшебным, и он остался приятным воспоминанием в толще ежедневной рутины, накинувшейся на обоих по возвращении.       Из-за внепланового перерыва группе пришлось нагонять отставание от графика, все ребята и стафф были очень заняты. Так наступил конец недели, и пришло время очередного ритуала. Ын Ха вновь уехала домой, а Хёнджин был один в общежитии, ибо 3RACHA работала над очередным треком в агентстве.       Время близилось к полуночи, и юноша подготовил всё в своей комнате для ритуала: расставил свечи, принёс зажигалку и листочек бумаги с ручкой. Со вздохом он уселся в круг, прикрыв глаза. В этот раз айдол чувствовал себя более уверенным, чем в прошлый раз. На прошлой неделе Хёнджин ощущал себя так, как впервые на сцене. Тогда, когда он только пришёл в агентство и был ничего ещё не умеющим трейни, который стал учиться петь и танцевать. Тогда юноша был очень неуклюжим дилетантом на сцене. Но сегодня Хван чувствовал себя уже не неумелым трейни, а участником «Stray Kids» после шоу на выживание: всё ещё немного неуверенным, но уже более опытным.       Сегодня Хёнджину не нужно было следить за временем и отсчитывать минуты, теперь он знал, что в нужное время нить на его запястье загорится тёплым светом. Когда это произошло, парень открыл глаза, записывая на листке бумаги тот же вопрос, что и в прошлый раз: «Что ты чувствуешь к Чон Ын Ха?» — Она нравится мне, — с лёгкой улыбкой на губах проговорил парень. В прошлый раз он долго смущался и переживал, оказалось, признаваться в искренних чувствах было не так-то просто. Хотя он нередко до этого говорил слова любви, этот случай ощущался по-другому. Вздохнув, парень продолжил, — Мне с ней легко. Я люблю касаться её, люблю держать за руку, люблю просто находиться с ней рядом. Она очень тёплая… В плане её ауры, рядом с ней мне всегда спокойно.       Хёнджин замолчал, мило улыбаясь своим мыслям, вспоминая, какая Ын Ха. Она стала доверять ему, парень это чувствовал. Она всё ещё была довольно резкой, но таким был её характер, и это тоже нравилось юноше. Когда Чон поднимала на него свои недовольные глаза, Хван чувствовал, как сердце пропускало удар, было в них что-то привлекательное. — Я теперь зову её «Ёжик», — он издал смешок, — Потому что она вся такая колючая, но на самом деле очаровательная, нужно только пробиться через плотный кокон иголок. И мне кажется, у меня это потихоньку выходит. Я надеюсь, мне удастся переубедить её до конца следующей недели, и нам не придётся разрывать нашу нить…       Хёнджин за эту неделю почти забыл, зачем они ходят на свидания и почему живут вместе. Парень так привык к этому, что всё стало его ежедневной рутиной. Радостной рутиной, что приносила ему счастье, и он хотел, чтобы так было всегда. — Она ведь тоже… Её улыбки не могут быть фальшивыми, — парень нахмурился, задумавшись, вспоминая всё, что происходило между ними, — Я смогу… Смогу убедить её. Она ведь тоже не хочет больше прекращать наши отношения…       Голос его дрогнул. Хван вдруг почувствовал трепет страха от мыслей о том, что следующая их совместная неделя может стать последней.       Больше он ничего не сказал, лишь поднёс листок к свече и его охватило пламя.

*      *      *

      Началась новая неделя, и у Хёнджина не было и минуты, чтобы подумать о том, куда пригласить Ын Ха на свидание в этот раз. Группа была занята тренировками, и он переживал, как вообще сможет выкроить время для неё. К его счастью, во вторник Чон сама написала ему, приглашая в парк на свидание. Девушка сказала, что после того чудесного дня, её очередь организовать свидание, которое ему понравится, поэтому позвала его на пикник в четверг — за день до их завершающего ритуала.       Пятница была последним днём, который они должны были провести вместе. Однако такое предложение от Ын Ха вселило в айдола уверенность, что и сама девушка хочет быть с ним, и в итоге они останутся вместе.       Помимо всего прочего девушка попросила его взять с собой Кками — для Хвана это было верхом близости. Ын Ха запомнила, как одним вечером он возмущался, что давно не проводил время со своим любимцем, и как хотел хотя бы просто погулять с ним, но из-за загруженного расписания никак не мог попасть домой. Целый выходной на свежем воздухе, который он едва ли не кровью выпросил у стаффа, означал, что Хёнджин успеет и домой съездить, и с Ын Ха время провести, и вернуть потом питомца.       В оговоренный день Ын Ха отправила Хвана за Кками, сама направившись в парк, «чтобы всё подготовить», как сказала она. Парень и не сильно сопротивлялся, у него внутри всё переворачивалось при мысли о том, что девушка готовит для него нечто особенное. Она сама и для него одного.       Чтобы найти её в парке ему пришлось в итоге звонить Чон по «фейстайму», ибо девушка забралась в такой укромный уголок, что самостоятельно обнаружить нужное место Хёнджин не сумел. Но когда добрался-таки туда, ахнул тому, как там было уютно. Это была небольшая поляна у пруда, Ын Ха разложила плед под одним из деревьев на газоне. Вокруг не было людей, зато в пруду плавало семейство уток, и было тихо, почти так же, как у того озера, к которому он её возил. — Ну, ты, конечно, топографический кретин, Хван, — поджала губы Ын Ха, отключаясь от видео-звонка, когда увидела айдола. — Ну, хоть не просто кретин, — выдохнул парень.       Кками заинтересованно рассматривал плед и его содержимое, а после, когда Хёнджин уселся возле девушки, пёс подошёл ближе к Ын Ха, обнюхивая её. — Привет, малыш, — с нежной улыбкой произнесла та, протягивая руки к питомцу. — Лучше бы меня так называла, — фыркнул Хёнджин шутливо. — Дурак! — девушка шлёпнула парня по плечу, тихо хихикнув. — Ладно, что ты сегодня для меня приготовила?       Ын Ха поджала губы, слегка нахмурив брови, смотря на юношу. Она тихо хмыкнула, после чего повернулась, доставая из большого белого шоппера две коробочки. — Вот, — Ын Ха дала одну в руки Хёнджина, — Ты ведь любишь рисовать? Правда, я совсем не умею, но такие рисовать умеют все, так что… Если ты не против?       Хвану показалось, что он увидел лёгкий румянец на щеках девушки, и он расплылся в тёплой улыбке. Чон вручила ему в руки коробку с картиной по номерам. Она думала о нём, о его увлечениях, пока выбирала место их свидания. Она даже про Кками не забыла, и от этого на сердце теплело. — Конечно! — воскликнул радостно парень, — Я… Я очень рад.       С собой Ын Ха предусмотрительно захватила кисточки и баночки для воды, поэтому вскоре молодые люди, комфортно расположившись на пледе, приступили к рисованию. Они оба немного смущались, от чего молчали. Спустя недолгое время Хёнджин заметил, что его спутница хмурится сильнее обычного, поджимает губы и постоянно ёрзает на своём месте. Ему не сложно было догадаться, что-то не так. — Дай посмотреть, что такое? — юноша оторвался от своей картины, наклоняясь ближе к Чон и заглядывая в её холст. На первый взгляд всё было в порядке, Ын Ха закрасила небольшую часть картины. — Всё нормально, — махнула она головой, надув губы. — Да-да, я вижу, как всё нормально, — Хёнджин закатил глаза, хмыкнув, — Рассказывай.       Девушка выдохнула, ещё какое-то время внимательно разглядывала лицо айдола, но когда поняла, что он от неё не отстанет так просто, глубоко вздохнула и заговорила: — Краска засохла… — И всего-то? — юноша поднял брови. — Ну, да, всего-то… Я тоже порисовать хотела. — Ну-ну, — Хёнджин нежно похлопал её ладонью по голове, от чего девушка едва заметно вздрогнула, — У тебя нет антисептика случайно? — Нет… — Ну, тогда можешь брать мои краски, — Хван начал двигать пластиковые баночки, чтобы им обоим было удобно тянуться, и сам стал двигаться ближе к девушке. — Нет! — вдруг воскликнула она, хмурясь, — У тебя картина другая… И цвета другие! И тебе тогда не хватит. — Эй, Ёжик, — ласково позвал парень, — Ничего страшного. Дома у меня есть ещё краски, я дорисую свою картину потом. А цвета мы смешаем. Ну, или нарисуем по-своему?       Юноша отложил свою картину, начиная водить кисточкой по холсту Ын Ха. — Но что я могу нарисовать без трафарета?.. Я не умею, — буркнула девушка, — Я не такая талантливая, как ты.       Айдол добродушно усмехнулся, наклоняясь ближе к её лицу. — Ты очень талантливая, просто сама твердишь себе обратное, — тихо проговорил он, — Я тоже раньше ограничивал себя рамками чьих-то чужих правил. Но потом просто стал заниматься всем, что нравится, несмотря на чужое мнение. — Ты — звезда, — вздохнула Ын Ха, — Легко тебе говорить… — Я не родился на сцене, к счастью или к сожалению, — хмыкнул парень, — Я работал ради этого. И смог стать тем, кто есть. Однажды, ты тоже сможешь добиться всех своих целей, только дай себе чуточку свободы…       Ын Ха поджала губы, отведя взгляд от юноши. Она снова подумала о том, что рядом с Хёнджином ей спокойно и свободно. В такие моменты, как сейчас, Чон могла просто расслабленно выдохнуть, забыв обо всех своих переживаниях. Будто бы она действительно способна творить, как и Хван, думая только о том, что сейчас перед её глазами. — Просто рисуй так, как чувствуешь сама, у тебя нет границ, — парень слабо улыбался, водя кисточкой по её холсту.       Недолгое время Ын Ха наблюдала за его движениями, чуть приоткрыв рот. А после, набралась немного решимости, и её кисть коснулась бумаги. Молодые люди творили в молчании, каждый что-то своё, но одновременно нечто общее. Маленький Кками спал на краю пледа, пригретый тёплым солнцем. Вдали слышались голоса гуляющих по парку людей, а кожу обдавал приятный тёплый ветерок. Было так спокойно и уютно. Ын Ха спиной ощущала равномерно вздымающуюся грудь Хвана, который, казалось, увлекшись картиной, вовсе не заметил, как близко прижался к девушке. Её щёки алели, но по телу раздавалось приятное тепло не только от нити на запястье, но и от бьющегося в груди сердца.       Пара просидела за рисованием довольно долго. При этом они ни слова не говорили, общаясь лишь кистями на холсте. У них действительно получился прекрасный пейзаж, очень похожий на тот, что был перед ними, и Ын Ха широко улыбнулась. — Спасибо… Мне нравится, очень, — девушка поджала губы, хлопая ресницами, ощущая небольшое смущение от того, как капризно повела себя ранее. — Мне тоже нравится, — Хёнджин кивнул с широкой улыбкой на губах, — Так что не за что меня благодарить.       Ын Ха вздохнула, кивая в ответ. Она подползла ближе к всё ещё спящему Кками и нежно погладила его по шёрстке. — Хорошо ему, он может ни о чём не думать, — пёс поднял голову, ластясь к прикосновениям девушки, — Благодаря тебе, сегодня, я тоже смогла обо всём забыть. Спасибо, Хёнджин. — Хей, мне тоже было хорошо с тобой, — отозвался айдол, — Уже темнеет, мне ещё нужно вернуть Кками родителям… Пойдём домой?       Хван до дрожи в коленях любил говорить эту фразу. Звать Ын Ха за собой домой было таким правильным, всякий раз он ощущал удовлетворение внутри, когда девушка кивала в ответ и следовала за ним. Вот и в этот раз Чон поднялась с пледа, принявшись собирать вещи.       Пара направилась к выходу из парка, когда солнце едва виднелось, отдавая оранжевой полосой света на небе. В парке стало тихо, и людей почти не осталось, на город опустились сумерки. Они шли мимо пешеходного фонтана, и Ын Ха вдруг хихикнув бросилась ближе к воде, протягивая руку. Хёнджин было удивился, но не успел даже среагировать, как его маленький пёс с задорным лаем бросился вслед за девушкой, и юноше не оставалось ничего иного, как тоже побежать за ними. — Тёплая, — пошептала Ын Ха, протягивая ладонь к струе воды. Она повернула голову к Хвану, с широкой улыбкой на лице. Хихикнув, она бросила сумку на брусчатку и шагнула между струями, побежав вперёд. — Ын Ха! — глаза Хвана расширились. Такого ребячества от своей всегда серьёзной, а порой даже хмурой подруги он не ожидал. Но отрицать того, что сердце от такой её выходки занялось, он не мог. Кками снова гавкнул и побежал следом, и айдолу пришлось тоже зашагать по мокрой поверхности. — Ын Ха, постой! Подожди!       Но девушка лишь танцевала между струями воды, задорно смеясь. Наверное, со стороны никто бы не услышал её смеха, но не Хёнджин. Он был буквально очарован такой новой, совершенно незнакомой её стороной. Хван прибавил шаг и смог, наконец-то, схватить её ладонь, заставив Чон повернуться к нему. Она вздрогнула, но встретив его взгляд, нежно улыбнулась, продолжая смеяться.       Ын Ха была мокрой с головы до пят, одежда облепила её тело, и она была такой невероятно красивой в оранжевом свете солнечных лучей, с этой очаровательной широкой улыбкой на лице и таким ярким блеском в глазах. Юноша притянул её ближе, перехватывая за талию. На второй руке у него висел поводок, в узелок которого он просунул руку и теперь поглаживал ладонью щёку девушки, убирая прилипающие к лицу пряди.       Дыхание Чон участилось, она смотрела в глаза Хёнджина не мигая. Сознание кричало, било тревогу, требовало отойти от него, не трогать, но сердце билось так громко, что заглушало этот голос. Девушка лишь сжала пальцы на предплечьях юноши, приоткрыв губы и не сводя взгляда с его обворожительно красивых глаз. Хёнджин медленно наклонился, аккуратно поглаживая большим пальцем щёку девушки. Чон прикрыла глаза, потянувшись чуть вперёд, а юноша наклонился совсем близко к её губам, притягивая ближе к себе за талию. Сейчас, когда она ощущала его дыхание, казалось, существовали только они двое.       Но им только казалось. Нетерпеливый Кками звонко гавкнул, подпрыгнув на месте, чем разрушил магию, которая только-только начала рождаться между этими двумя. Ын Ха распахнула глаза и отвернула голову, пытаясь вырваться из рук юноши. — Ын Ха, постой… — Хёнджин попытался ухватить её, но та всплеснула руками, не позволив этого сделать, — Нет, погоди, мы… — Уже поздно, Хёнджин, — девушка отступила на шаг, направляясь в сторону, в которой оставила свой шоппер и остальные вещи, — Становится холодно, нужно возвращаться, чтобы не заболеть. — Ын Ха… — попытался снова заговорить Хван, но та только подняла на парня взгляд и грустно улыбнулась.       Больше ничего девушка не сказала, и Хёнджин тоже не смог найти в себе слов. Возле фонтана они и расстались. Хвану пришлось везти своего питомца домой, а когда он вернулся в общежитие, Чон уже мирно спала. Парень подозревал, что намеренно, дабы избежать разговора, но будить её всё равно не стал. Он и сам не был уверен в том, что должен был ей сказать, поэтому оставил всё, как есть.       Следующий день был чертовски загруженным. У Хвана из-за внепланового выходного была целая куча дел, и времени найти Ын Ха и поговорить у него не было. Но парень успокаивал себя, потому что сегодня вечером они должны были, наконец, провести тот последний, совместный ритуал. И Хёнджин верил, что всё закончится «хэппи эндом». Хотя после вчерашнего сомнение неприятно сосало под ложечкой, как говорится. Юноша был уверен в том, что он далеко не безразличен Ын Ха, но он всё ещё знал о ней слишком мало. Та определённо скрывала часть своей жизни, по причине которой могла отталкивать его, несмотря на взаимную симпатию.       Вечером айдол закончил совсем поздно и едва ли не бежал из агентства, а потом почти на ходу выскочил из такси, направляясь к входной двери общежития. По обуви он понял, что Ын Ха уже дома, но в гостиной её не было, поэтому Хёнджин двинулся по дому. — Ын Ха! — крикнул он, поднимаясь по лестнице.       Девушка выглянула из его комнаты, и парень понял, что всё это время задерживал дыхание, выдохнув только сейчас. — Прости, я зашла к тебе… — тихо начала Чон, — Но тебя не было, мне нужно было всё подготовить… — Всё в порядке, — юноша мотнул головой, сглатывая и слабо улыбнувшись, — Пойдём?       Ын Ха кивнула в ответ, и пара зашла в комнату. Девушка расставила всё, как было велено и провела парня за руку в круг свечей, усаживаясь на пол и потянув Хвана за собой. Юноша заметил ножницы, и глаза его расширились. — Ын Ха! — вскрикнул он вновь, — Ты… Ты же не?.. Ты не можешь?..       Хёнджин чувствовал, как внутри всё потяжелело, его начало тошнить, а глаза почти щипало от подступающих слёз. Ын Ха же не смотрела на него, лишь отведя взгляд. Часы ещё не пробили двенадцать, но стоило молодым людям усесться напротив друг друга, как нить на их запястьях засветилась. Девушка глубоко вздохнула. — Хёнджин… — Ты не можешь, — парень напрягся, он крепко сжал челюсть, — Ты же не… — Хван Хёнджин, — голос её был твёрдым, — Давай разорвём нашу нить? И будем жить, как до встречи друг с другом. — Ты лжёшь, — парень тяжело задышал, чувствуя, как начинает злиться. Это было странно, но больше всего он сейчас чувствовал именно злость, — Ты не можешь хотеть этого, ты… — Это не так, — перебила его Чон, — Я выполнила условие. Я жила с тобой три недели, мы ходили на свидания, и моё желание не изменилось. Я хочу разорвать нашу нить. Поэтому, пожалуйста, не мешай мне. — Стой! — выкрикнул Хван, когда девушка потянулась за ножницами, — Ты должна… Должна сказать мне. Ты не любишь меня? Ничего не чувствуешь ко мне?       Ын Ха плотно сжала челюсть. За всё время она так и не придумала, что делать с обманом судьбоносной связи. Просить совета ей было не у кого, поэтому она решила идти от обратного. Соврать в лицо о своих чувствах Хвану она могла, а если он поверит в это, то, возможно, и нить получится разорвать. Поэтому сейчас Чон натянула на лицо самое безразличное выражение, холодно смотря прямо в глаза. А внутри всё горело и плавилось от обиды, сожаления и боли при виде такого Хёнджина. Она силой сдерживала дрожь в теле от желания отпустить себя, обнять юношу, почувствовать его тепло, успокоить. Его чувства были взаимны. Более чем взаимны.       Ын Ха знала сейчас, что любила этого юношу, хотела быть с ним. Она желала проводить вечера в его тёплых объятиях, поддерживать его, рисовать картины, ходить за кофе, есть ночами рамён, танцевать в фонтанах… И ещё так много простых обыденных вещей, которые она не могла себе позволить. И Хвана лишить этого она не могла. Раз любила, должна была отпустить. Так ведь говорят во всех фильмах? Удел неудачника — отпустить любимого. И неудачником в этой истории была Чон Ын Ха. — Нет, Хёнджин, — голос её был всё таким же ровным и жёстким, — Я не люблю тебя. И ничего к тебе не чувствую.       Ын Ха видела, как он пытается сдержать чувства, как хочет что-то сказать, но не может найти верных слов, лишь стискивая зубы. Поэтому девушка, наконец, взяла ножницы. Несколько секунд она держала лезвие над нитью, тяжело дыша, готовя себя к тому, что будет дальше. Да, ей удалось сохранить внешнее безразличие, но успокоить себя внутри было гораздо трудней. Но и Хван не предпринял попыток остановить её.       А будь он чуточку смелее, верь он хоть немного больше в себя, выбил бы ножницы из её рук, загрёб в объятия и не отпускал. Но он не сделал этого. Раз.       Ын Ха глубоко вздохнула, считая про себя. Два.       Она поднесла нить к самому краю ножниц. Три.       Ниточка порвалась, перестав гореть.       На самом деле Чон до конца не верила, что ей удастся это сделать, ведь обмануть листок у неё не вышло. Несмотря на свои слова, девушка искренне любила Хёнджина. Она уже не могла этого отрицать даже внутри себя, и от этого сейчас так сильно болело сердце.       Несколько секунд она находилась в шоке. Оба почувствовали пустоту внутри и холод по телу. Обоих залихорадило, как при температуре, но спустя несколько минут всё прошло. Хёнджин сидел, смотря в одну точку, не моргая, а Ын Ха не поднимала голову. — Я… Пойду… — прошептала девушка, поднимаясь с пола, — Прощай.       Уходя, Чон не кинула на него и взгляда. И сам Хван так и не повернул голову в её сторону. Им обоим было тяжело. По разным причинам, но одинаково тяжело. Они оба слишком сильно любили друг друга.       Хёнджин не помнил, сколько времени он просидел в своей комнате, прежде чем спустился на кухню. Во рту пересохло, состояние было отвратным. Самым неприятным было то, что парень не понимал, что он вообще чувствует. Его сознание не хотело принимать происходящее, не хотело верить в то, что всё кончено. Он открыл холодильник и, доставая банку колы, невзначай кинул взгляд на диван в гостиной. Но там никого не было. Ын Ха ушла. В этот раз навсегда.       И тогда юношу охватила злость. Он внезапно почувствовал внутри такую ярость, что его руки затряслись. Как Ын Ха могла так с ним поступить? Раз она с самого начала планировала бросить его, зачем было всё это? Зачем она дала ему надежду на то, что всё будет хорошо? Зачем те улыбки? Касания? Объятия? Они почти поцеловались тогда у фонтана… Хёнджин шумно выдохнул, облокачиваясь ладонями о столешницу, пытаясь удержаться на ногах.       Он не помнил, как добрался в тот вечер до комнаты, как упал на кровать, как всю ночь пролежал лицом в подушку, злясь и проклиная Ын Ха. И от этого ему было больно. Потому что, сколько бы ни обвинял её во всём, Хёнджин просто не мог более отрицать своих чувств к ней. Он любил её всем сердцем. Он желал её. Всю и только для себя. Но было уже поздно, и безысходность давила на него.       Хван смог убедить себя в том, что хотя бы поговорит с ней на следующий день на работе. Накричит, заставит её чувствовать вину за всё произошедшее между ними. Возможно, после этого ему станет легче? Хотя что-то внутри подсказывало, что нет. Он не встретил Чон ни разу за день, а ближе к вечеру, когда парни тренировались в танцевальной студии, Хван узнал у одной из девушек стаффа из той же команды, что Ын Ха уволилась. В самый первый день своей стажировки она сообщила менеджеру, что после испытательного срока сразу покинет агентство. Айдол почувствовал, как гнев снова охватывает его целиком.       Ын Ха с самого начала знала, что уйдёт, планировала это. Она лишь играла с его чувствами и, как думал Хёнджин, тешась его вниманием, считала себя такой особенной, раз сам айдол влюбился в неё по уши, и крутила им, как хотела. А самое ужасное, что это было правдой. Парень был готов на всё ради неё даже сейчас, от этого было ещё паршивей. Он бы всё сделал, лишь бы она вернулась, лишь бы снова быть рядом с ней.       Чан первым заметил, что с другом что-то не так. Хёнджин выглядел потерянным и слегка подрагивал, лидер заволновался, что тот приболел и попытался разузнать, аккуратно коснувшись его плеча. Но Хван лишь огрызнулся. — Отстань от меня! Не трогай! — выкрикнул парень.       Это был первый раз, когда он кричал на Чана. Хёнджин очень уважал старшего и всегда прислушивался к нему. Если и был с чем-то не согласен, то всегда вежливо и корректно выражал своё мнение. Но не сейчас. Парня затрясло ещё сильнее от осознания того, насколько он жалок. Из-за какой-то девчонки накричал на Криса, который просто беспокоился о нём. Головой он понимал, что поступает неправильно, но мысли были в таком беспорядке, что найти в них что-то разумное он просто не мог. Хёнджин запутался в себе, он не хотел этих чувств, но они поглощали всё больше с каждой минутой.       Чан и остальные ребята растерянно смотрели на Хвана, а тот лишь поднял голову, закрывая глаза и морщась, пытаясь хоть как-то привести себя в чувства. — Иди домой, Хёнджинни, — тихо, но чётко проговорил Чан, — Думаю, тебе нужно отдохнуть.       У Хёнджина чуть слёзы на глаза не навернулись от этого. — Спасибо, — сдавленно проговорил он. Одного взгляда на лидера было достаточно, чтобы понять, что от разговора ему не отделаться, но сейчас у него было время разобраться в себе, своих чувствах и успокоиться.       Так Хван и поступил, он направился в раздевалку, а после в общежитие. Только Хёнджин был бы не Хван Хёнджином, если бы просто завалился на кровать. Парень направился в тренировочный зал, прихватив колонку. Изначально это была гостевая комната, которую парни оборудовали в небольшой тренажёрный зал с беговой дорожкой и маленьким стеллажом с гантелями. Чанбин уж слишком любил залы, да и Крис был не против присоединиться к тренировкам. Но самое главное — в этой комнате было достаточно свободного места. Поэтому Хёнджин поставил колонку на стеллаж, включив музыку на всю. Сейчас в доме он был один и никому не мешал, забывшись танцами. Он часто убегал в искусство от своих излишних чувств и мыслей. И сейчас, когда первых был явный переизбыток, Хвану нужно было выплеснуть хотя бы часть из них, чтобы адекватно всё обдумать.       Он не знал, сколько времени провёл так, совершенно отключившись от реальности. Очнулся он только когда совсем без сил рухнул у стены, облокотившись об неё спиной и подняв голову вверх. Рот его был открыт, а грудь часто вздымалась, пока Хван пытался отдышаться. По щекам текли дорожки пота, а в ушах звенело от громкой музыки. Но, наконец-то, беспорядочные мысли не разрывали его голову. Хёнджин немного успокоился, имея возможность мыслить более здраво.       Парень выключил музыку и вышел из студии. В доме было тихо, что могло означать только то, что остальные парни до сих пор тренируются, или 3RACHA решила дать Хвану максимум времени побыть с собой наедине, и трое его соседей остались в агентстве. Юноша выпил несколько стаканов воды, дыхание его потихоньку возвращалось в норму, и он почувствовал, что жутко голоден, а в холодильнике ничего не было. Время уже было далеко за полночь, а значит искать нормальную доставку он будет долго, поэтому Хёнджин решил, что просто купит пачку рамёна в ближайшем супермаркете. Он принял душ, чтобы не пугать окружающих запахом пота и переоделся в чистое, накидывая куртку с капюшоном.       Хван уже почти подошёл к дому, возвращаясь из магазина, когда почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Парень вздрогнул, решив, что это какая-нибудь сумасшедшая фанатка, узнавшая его, но встретился лишь с тёмными глазами, блестящими в свете фонаря. За руку его держала уже знакомая ему старушка-предсказательница. — Молодой человек, твоя судьба горит, — протянула она своим скрипучим голосом с какой-то странной улыбкой на лице.       Айдол ещё не успел чувства и мысли до конца в порядок привести, а тут ещё бабуля загадками говорит. Поэтому бедный Хван ни черта не понял и лишь хлопал ресницами, озадаченно глядя на неё. Старушка лишь издала смешок и перевела взгляд ниже — на его запястье. Вокруг руки Хёнджина была повязана знакомая ему нить и горела алым цветом. Буквально, будто бы по ней струились языки пламени. Его глаза расширились, он ещё более непонимающим взглядом уставился на старушку. — У тебя нет времени на расспросы, — лукаво улыбнулась та, — Нить горит тогда, когда твоей судьбе грозит опасность. Если не поторопишься, потеряешь её навсегда и уже точно безвозвратно.       И он сорвался с места, будто знал, куда бежать, нить тянула его туда. К ней. В голове неслись сотни вопросов. Дома ли она? До неё на машине добрых двадцать минут, как ему успеть на своих двоих? Хёнджин на бегу достал телефон, открывая приложение такси, на ходу вызывая машину, на автомате вписывая её адрес. А если он всё равно не успеет? А если успеет? А что вообще произошло? Почему она в опасности? Что делать? Как спасать? От кого? И как? Но он не мог погрузиться в свои сомнения, громче всех по черепной коробке била одна фраза. Беги.       Беги быстрее и не оглядывайся. И он бежал изо всех сил. Уставший после вечера в зале, буквально вытанцевавший всю свою душу сегодня, выплеснувший в танце все эмоции: злость, грусть, обиду и любовь. Да, он мог с уверенностью сказать, что влюбился. По уши. Он хотел обладать ей целиком, он не мог отпустить или потерять её. Беги.       Как он может кому-то не нравиться? Как она могла всего лишь использовать его и не полюбить в ответ? Наверное, он всё-таки самовлюблённый кретин. Но как же плевать, он просто хочет обладать той, что желает. Беги.       Тем более сама судьба говорила ему, что эта девушка — принадлежит ему, так почему она смеет вырываться из его объятий? Беги. Беги. Беги.       Вот впереди он видит машину с номером его такси и буквально впрыгивает в неё, крикнув водителю ехать быстрее. Он нервно кусал пальцы, пытаясь набрать номер Ын Ха. Но она заблокировала его. Коленки Хёнджина тряслись от переживания, он всё подгонял водителя, чем явно раздражал мужчину, но тот видел, что парень явно не в порядке, потому лишь молча ехал по адресу. Юноша чувствовал, как ниточка на запястье с каждым метром натягивается сильнее, поэтому знал, что движется в верном направлении. Наконец машина остановилась возле её дома, и Хван выскочил из неё, кинувшись к подъезду. Домофона не было, дверь была просто открыта, и он смог легко войти.       А потом он застыл на пару секунд у лестницы. Ведь юноша не знал, ни этажа, ни номера квартиры, в которой жила Ын Ха. Но медлить было некогда, ниточка продолжала гореть алым. Радовало только одно — это значило, что она всё ещё в порядке, а связь их можно вернуть. Хван бросился вверх по лестнице, решив следовать за нитью и своими чувствами. На шестом этаже, когда Хёнджин порядком запыхался, он услышал чьи-то голоса. — Нет, малышка, в этот раз тебе так легко не отделаться, — проговорил мужской голос, — Я тебя отпускал слишком много раз. Либо ты возвращаешь мне деньги, либо…       Айдолу остался один пролёт, и он наконец увидел её. Ын Ха стояла в двери, крепко держась за ручку, а над ней, спиной к Хвану, нависал какой-то незнакомый ему парень. Чон попыталась закрыть дверь, но тот был сильнее, не давая девушке этого сделать. — Я уже отдала тебе всё, что у меня было, — перебила его Ын Ха, хмурясь и поджимая губы. Девушка старалась храбриться, но по взгляду Хёнджин видел, что ей страшно. — Ты же устроилась на работу? И к тому же, — незнакомец хмыкнул, пытаясь войти в квартиру, пока девушка сопротивлялась, стараясь вытолкнуть его обратно на лестничную площадку, — Думаешь, меня это волнует? Я давно предлагал тебе, плати натурой… За тебя немало заплатят, даже я не прочь воспользоваться твоими услугами, — Хёнджин услышал смешок, и внутри всё будто скрутило.       В два больших шага Хван оказался возле парня, схватил его за плечо и широким движением оттолкнул в сторону. Глаза Чон расширились при виде его, и она в непонимании открыла рот, уставившись на происходящее. — Руки убрал, — процедил сквозь зубы айдол. Он и сам не знал, откуда в нём столько смелости сейчас. Хван явно не мыслил здраво, ведь вступать в открытый конфликт с отморозком — опасно для любого человека, а для него ещё и скандалами чревато, если его кто узнает. — Ты кто такой? — незнакомец поморщился, выпрямляясь, — Не мешай, у нас свои дела с этой малышкой. — Хёни… Хёнджин, — услышал он за спиной шёпот Ын Ха, — Он прав, тебе не стоит вмешиваться… Это…       Но юноша и не собирался её слушать. — Тебе ведь деньги нужны? — сощурился он, — Сколько? Я заплачу, и ты отвалишь, ок? — Заплатишь? — незнакомец со смешком окинул его взглядом, после чего хмыкнул и ткнул пальцем в сторону Чон за его спиной, — Эта малышка задолжала мне сорок миллионов вон. Заплатишь столько? — Говори номер счёта, — Хван и глазом не повёл, доставая телефон из кармана.       Лицо незнакомца вытянулось, а Ын Ха постаралась потянуть парня за руку. — Хёнджин, не надо, ты…       Но тот лишь дёрнул плечом, сбрасывая её руку и, нахмурив брови, кинул на девушку предостерегающий взгляд. Тогда та замолчала, отступив назад и поджав губы. — Жаль, конечно, что больше не увидимся, малышка, — с мерзкой улыбкой на лице кинул вымогатель, — Но я — человек слова. Мы в расчёте. Прощай.       Он скрылся в ближайшем лестничном пролёте, и ноги Хёнджина подкосились. Он бы упал, не успей Ын Ха подхватить его. — Ты чего? — взволнованно проговорила она, широко распахнув глаза. — Боже, — пролепетал айдол, — Как я продержался… Думал упаду прямо перед ним… Жуткий тип, кто это вообще?       Чон выдохнула, видя в растерянном и напуганном Хёнджине знакомого ей парня. Разбирающийся с её проблемами он был таким серьёзным и жёстким, что девушка и слово вставить боялась, но теперь он снова был самим собой: нежным, наивным, ранимым и немножко пугливым. Ын Ха завела его в квартиру, усаживая на диван. — Как ты здесь оказался? — она нахмурилась в непонимании.       Айдол лишь приподнял руку, показывая нить на запястье. Девушка удивлённо моргнула, смотря на свою руку и, заметив второй конец ниточки, села рядом. — Но мы же… разорвали её?.. — пролепетала Чон. — Ты, — поправил её Хёнджин, — Ты разорвала нить. — Я, — со вздохом кивнула Ын Ха.       На некоторое время в комнате повисло молчание, слышно было лишь шумное дыхание парня. Внезапно Хван повернул голову в её сторону. — Из-за этого? — он снова тяжело вздохнул, — Ты хотела разорвать связь из-за этого? — Что? — Ын Ха подняла взгляд на айдола, после поджав губы и смущённо уставившись на свои руки на коленях, — Я тебе говорила… Мы из разных миров, Хёнджин. Мы не подходим друг другу… — Всего-то? — воскликнул Хван, — Всего-то из-за каких-то денег? Ты не могла мне сказать? Это же ничто, ничего не значит, такая мелочь… — Для тебя — мелочь! — перебила она юношу, вновь смотря в его глаза нахмурившись, — Тебе просто говорить, но ты представляешь, насколько для меня это унизительно? Просить у тебя деньги, чтобы откупиться от коллекторов из сомнительных компаний микрозаймов? Ты — совершенный, сияющий айдол, а всё, что я могу тебе дать — долги и унижение…       Ын Ха снова поджала губы и с чувством отвращения к себе отвернулась. Она, правда, хотела бы быть лучшей, хотела бы быть той, которая могла бы гордо шагать рядом с ним, высоко подняв голову. Но Чон Ын Ха была не такой. За её спиной висел огромный долг её матери из-за болезни, из-за которой та и скончалась. И бременем Ын Ха было выплачивать его. Но Хван буквально только что решил эту проблему за несколько минут, и девушка не знала, что делать со своими чувствами. Ей было жутко стыдно, что Хёнджин узнал об этом, ещё и сам погасил этот долг. И от этого девушке было так противно от самой себя, к глазам подступали слёзы от всего: обиды, стыда, счастья, вины. Чон тихо шмыгнула носом. — Ёжик, — юноша повернулся к Ын Ха, нежно касаясь ладонью её щеки и по-доброму улыбаясь, — Если всё, что нужно отдать, чтобы спасти тебя — это деньги, я готов отдать их все. До последней копейки. Я счастлив быть с тобой, держать в своих руках, видеть твою улыбку, да даже если ты будешь плакать, я хочу быть тем, в чьё плечо ты будешь утыкаться в эти моменты. — Ты поживи как я, перебиваясь остатками обедов коллег, я посмотрю на тебя, — фыркнула Ын Ха, по её щекам уже текли горячие слёзы. — Ну, кто сказал, что я не заработаю ещё? Ты же сама сказала, что я сияющий айдол, — хихикнул парень, обхватывая её лицо теперь обеими руками и улыбаясь шире.       Чон нахмурилась и дёрнулась, пытаясь вырваться, но Хёнджин не позволил ей этого сделать, лишь крепче обхватив её и притягивая ближе. Парень подался чуть вперёд, смотря на её губы. Дыхание Ын Ха участилось, она замерла, смотря в глаза Хвана, не способная даже рукой двинуть от нахлынувших чувств. Уже знакомое тепло разлилось внутри, и она шумно выдохнула, когда его мягкие губы накрыли её поцелуем. Чон тихо промычала, прижимаясь ближе. Она ухватилась обеими ладошками за его запястья на своих щеках, тая под его прикосновениями. Ын Ха просто потерялась. В нём, в чувствах, в его тёплых ладонях. Множество мыслей кружились в голове, но ей было всё равно. Все эти дурацкие «но», все сомнения, все предостережения самой себя теперь отступили на второй план. Впервые за многие годы Чон отдалась своим чувствам, отключив голову и идя на поводу своих желаний. Наверное, она не делала так ещё никогда, но ей это определённо нравилось. — Ёжик, — выдохнул Хёнджин, немного отстранившись. Его горячее дыхание всё ещё опаляло её губы, и он смотрел в её полузакрытые блестящие желанием глаза, — Не отталкивай меня… — Хёни, — пролепетала она, попытавшись отстраниться. Мысли возвращались, твердя, что она не должна поддаваться чувствам, что ей нельзя. Но Хван обхватил её обеими руками, заставив уткнуться лицом в его грудь. — Просто скажи мне, — прошептал парень, целуя Ын Ха в макушку, — Что ты чувствуешь ко мне? Скажи честно…       Айдол уже знал, он был уверен наверняка, что их чувства взаимны. Он слышал, как быстро, в унисон его собственному, бьётся её сердце. И красная ниточка была вновь повязана на их запястьях потому, что они оба любили друг друга. Но Хвану так хотелось услышать эти заветные слова от неё, чтобы больше не гадать и не искать параллели событий. — Я люблю тебя, но… — вопреки этому «но» её пальчики сжали крепче ткань майки на его спине. — Тогда просто будь со мной. Перестань сопротивляться и убегать от меня. — Да посмотри вокруг, Хёнджин! — девушка смогла-таки найти в себе силы вырваться из его рук и отодвинуться, — Видишь, как я живу?       Юноша окинул взглядом комнату. Это была однокомнатная квартира, посреди которой был потрёпанный диван, в дальнем углу стоял небольшой столик, на котором находился электрический чайник и горелка, возле них — мини-холодильник. Тут не было ни одного шкафа: все вещи лежали в контейнерах и тряпичных кофрах. Но Хёнджин лишь приподнял брови, вопросительно смотря на Ын Ха. — Ну как ты не понимаешь, — девушка вздохнула, закатывая глаза, — Что скажут твои фанаты? Друзья? Семья? Когда узнают, что твоя девушка — нищая, по уши в долгах, жалкая… — Они будут счастливы, — он не дал ей договорить, крепко держа её лицо в ладонях и смотря в её глаза, — Счастливы, что я нашёл ту, которую полюбил. Ту, что связана со мной судьбой. Ту, что также сильно любит меня в ответ. — Но… — попыталась возразить Ын Ха, но Хёнджин снова наклонился ближе, касаясь её губ своими. — Перестань пытаться найти оправдания. Просто скажи, что любишь меня и забудь обо всём, — он нежно улыбнулся, — Мы со всем справимся. Вместе. Ты только верь мне…       Ын Ха недолгое время разглядывала его лицо, и в глазах юноши отражались лишь любовь и желание, которым девушка сопротивляться больше не могла. Она обхватила его шею обеими руками, теперь сама целуя его, нежно сминая его губы. Хёнджин вздрогнул от неожиданности, но уже в следующий миг улыбнулся в поцелуй, перемещая руки на её талию и прижимая ближе к себе.       Так упорство, искренние чувства и совсем немножечко помощи судьбы смогли разрушить высокие неприступные стены Чон Ын Ха, сумев вырвать её из мира одиночества и пустоты. Хёнджин буквально окутал её своим теплом, поддерживая со спины, готовый прикрыть в любой момент. А она отвечала ему необъятной любовью, коей в ней было с избытком, ведь всю жизнь эти чувства ждали одного единственного человека. Хвана, сумевшего, даже получив отказ, вернуть её в свои объятия.       А что до их ритуалов и всех слов, наказанных гадалкой, так они все правдивы. Разорвать нить действительно можно после всех соблюдённых условий. Но только в том случае, если у связанных действительно нет взаимных чувств. Они могут врать друг другу и даже себе. Но сердце обмануть нельзя, как ни старайся. Его можно заглушить или спрятать, но обмануть нельзя.       Судьба непреклонна в своём выборе, жестока и упряма. Она не позволяет своим детям проходить через невзгоды в одиночестве в попытке оградить от этого тех, кого они любят. Ведь именно для того, чтобы соулмейты были вместе и поддерживали друг друга в трудные моменты, она их и сводит. Поэтому имея чувства к своей половинке, разорвать связь невозможно, даже если это желание искренне и исходит из самого сердца.