***
Оказывается, если Феи не скривили лицо при ведьме, то под действием любовного зелья они не затыкаются ни на минуту. Научно доказано. Шилли смеется: со всей иронии ситуации, со странных баек про Алфею и как под недовольные возгласы Гризельды Стеллу приняли обратно в Академию, как она бесилась с Трикс, с причины ее поступления ведьма уже ревет от хохота, — хочет помирить родителей, которые в разводе уже несколько лет, не может никак с этим смириться, на этих словах сюрпает носом и просит ее «никогда не бросать свою фею», — с рассказов про Солярий, придворные правила и как не любила порой уроки по этикету исключительно из-за преподавателей, а «так-то они мне нравились», с побегов из дворца и как впервые превратилась, сломав девушке, которая подкатывала к однокласснику, ногу. Стелла посвящает ее в модную среду, «что сегодня актуально и в тренде», показывает через навороченный телефон фотки своих эскизов и платьев, — швея и модельер из нее лучше Принцессы, — дает рекомендации по уходу за кожей и ногтями, и тянется поцеловать в щечку. Шилли спрашивает, не испытывает ли Стелла неловкость, мол, «девушка с девушкой, наверное, у вас так не принято». Стелла останавливается на полпути, задумчиво кивает и роняет красноречиво: — Но ведь любви не прикажешь. К тому же, да, может, мне и в новинку, но уверена: вместе мы преодолеем эту робость, — и осторожно чмокает. Шилли терпит, но от касания теплых губ и следа от помады противно почему-то не становится. Наоборот, какой-то странный прилив сил окутывает — они с Дармой так постоянно прощаются. Шилли ловит себя на мысли, что скучает по подруге и, кажется, пропустила две пары по Фумоакре, но то ли блестки на рукавах джинсовки феи отвлекают, то ли непрекращающаяся болтовня ее. И Шилли позволяет себе отвлечься, с грустью подмечая: видимо, Принцессе или недостает внимания, или нормального слушателя. И, кажется, Брендон не выполняет оба пункта должным образом. Стелла делится, как он ее «спешил спасти» в Даунлэнде, — так торопился, что чуть не женился на Принцессе Аментии, и только ее пикси — Амур — смогла вырулить ситуацию, — как он неоднократно обжимался с другими, — и не имеет значение ни их вечные «споры» кто кого больше сможет побить в флирте, ни то, что одной из них была именно Шилли — «ты же лучше, милая, намного лучше», — как он часто отлучается на вылазки, забывая ей написать и как он, в целом, ее со временем разочаровывает своими сексисткими высказываниями о девушках. Стелла мелочная, придирчивая до мозга костей, требующая полной отдачи к себе, но… такой — честной с собой и другими, отзывчивой и не смолкающей — она нравилась Шилли больше. «Может, если и не построить с ней отношения в «таком» плане, то как подруга она будет незаменима» — и причин на то много: знает обо всех сплетнях, посоветует, как выглядеть достойно в обществе, сделает платье «в подарок» и, в целом, слушать ее иногда даже приятно. Она похожа на Митси, только не скрывает своих тру-эмоций за желчными комментариями. Когда-то Шилли нравилась Митси, чуть больше, чем подруга. Признавать это, конечно же, не стала, а со временем симпатия и забылась. Теперь, вот, включилась и обратила взор на улыбку Стеллы. И Шилли немного не по себе от жжения в груди.***
Небо утонуло в звездной полосе и ночном куполе. Они сидели на лавочке, пили бутылку лимонада на двоих, — нет, Шилли старается выкинуть брезгливость в сторону, если чем-то и заразятся, так хоть умрут «вместе» — как представила, так и подавила хмык, — любовались видом на мерцание вдали и томно вздыхали. Кто о чем: Стелла о романтике момента и желанном подкате «а знаешь, кто красивее всех этих небесных светил?», Шилли — от зябкого ветра. Веки слипались, зевок подавлялся, на часах всего каких-то одиннадцать вечера, подумаешь. «Удачное свидание выходит, ничего не скажешь» Фея Солнца, Луны и Звезд впервые за весь их диалог молчит, подолгу всматриваясь в горящие звезды, отражая их блеск в своих карих глазах, сливаясь в цвете небесных светил единым целым, поглощая его с воздуха. Зрелище завораживает, вот только момент портит колющая боль в левом боку: не ела Шилли с самого утра и выхода с Торренуволы. — А ты с какой планеты, Шилли? — ведьма не может сосредоточиться, шумно выдыхая, и на вопросительный взгляд бросает слезливое «с Земли». — Далековато. Я там несколько раз была: однажды буквально «свалилась» во время драки с Кнутом, а далее — так, в гости к Блум. Шилли знает: ей все уши в свое время прожужжала Митси о «рыжей неуклюжей однокашке не от мира сего». Шилли правда пытается сосредоточиться, но боль выводит на крик, и Стелла не на шутку беспокоится, вызывая «бригаду целительниц». Выписали «глотать пыльцу в течении часа и пусть надеются на улучшение». Шилли хрипит с комментариев и поневоле лежит на коленях у Принцессы Солярия. Фея задумчиво гладит ее по голове, но лицо сосредоточенно на трясущейся ведьме. — Все будет хорошо, все пройдет, вот увидишь, — заверяет, как мама в свое время, когда обрабатывала ранки на коленях и рубцы на руках. Тон на пол октавы тише, ласковый и убаюкивающий. Через полчаса боль утихает, уступая стыду и чувству вины. — Ты прости меня, что я так… Я не хотела, чтобы это на тебе сработало, понимаешь? — бормотаний Шилли Принцесса не замечает, продолжая обнимать руками голову. Шилли проваливается в сон, просыпаясь позже в своей комнате, под свист Айви и сочувствие Дармы. — Она сказала, что направит на школу всю свиту Солярии, если ты не отдохнешь, как следует. Шилли охотно верит в слова феи, пока встает с постели и идет в кабинет Фумоакре. Отработки никто не отменял за прогулы.***
Антидот варили несколько дней вместе с Дарси — Айси так и не может успокоить в себе «смешинку», ее поддерживает в этом Сторми и «добрая» половина школы. Правда, есть и те, кто поддержал их «отношения»: та же Лисс тяжко вздыхала по своей «подруге» детства и хотела бы с ней помириться; Линель, в силу протеста к Эраклионским традициям, высказывалась охотно об однополых связях; Айви упоминала что-то про легализацию браков в Линфее и что ей нравятся долгожданные перемены; Дарма утешала и, пусть хмыкала больше остальных ведьм, верит в «нее и ее возможное счастье»; Лунилла анализировала статистику в Солярии и загадочно вскидывала брови, мол, «ты буиш' в топе сплетен, птмшт тусишь с ослепляшкой-принцешкой». Хотелось бы ей стереть всем память или отмазаться фразой «это всего лишь недоразумение!», но антидот подлить Стелле хотелось сильнее. Да, это будет справедливо; да, Стелла ее возненавидит; Да, Шилли будет больно. Но решение ей казалось самым правильным во всех отношениях. Они договариваются о встрече на выходных: все будни Стелла сыпала ее СМСками, звонками и пару раз даже отправляла телепортом подарки. Мелочи всякие, как казалось Принцессе, но Шилли, мягко говоря, пребывала в шоке: роскошное колье из аметиста и кварца; браслеты из красного берилла и мелких осколков сапфира; берет из гривы единорога — редчайшая вещь во всем Измерении; дорогущая лампадка со свечами из пыльцы фей и истертых крошкой Лунных Цветов — они и на черном рынке втридорога продавались, а тут просто «от щедрой души» прислала. Шилли было совестно вот так «обворовывать» Принцессу, вот и ждала встречу с нетерпением. На всякий случай прихватила пакет с подарками — вдруг после антидота Стелла потребует все вернуть обратно. Заранее смешивает с лавандовым лимонадом, подает с грустной улыбкой и потерянным взором, ждет со сжатым кулаком и беззвучным воем. Стелла кашляет исступленно, выпивает все до последней капли, смаргивает слезы и продолжает на нее глядеть с волнением. — Ты вся побледнела, Шилли. Тебе снова нездоровится? Шилли дергает от собственного эгоизма, и она вручает ей пакет, вытягивая руки вперед. Вместо покалывания от «вырывания пакета» Стелла кладет руки на ее ладони, несильно сжимая. — Я знаю про зелье, Шилли. Ведьма в оцепенении пялится в ножки стола. — Я злилась с твоего поступка. Ну, поначалу, — фея усмехнулась. — Никому же не доставляет удовольствия, когда «проводят эксперимент» без ведома испытуемого. Шилли молча внимает, подергивая ногой. — Но в тот день ты могла бы послать меня, в конце концов, или воспользоваться ситуацией на полную катушку, но не стала. Ты слушала меня. А мне, видишь ли, нужны такие люди, готовые меня слушать и слышать, — Стелла кладет пакет на стол, сплетая пальцы рук с чужими. — И даже после всего услышанного ты не оставила меня. — Мне поплохело, — напоминает, бухтя от смущения, Шилли. — Мне и дышать было фигово. — Знаю. Помню. Поэтому и я, в свою очередь, как ты помнишь, не оставила тебя с больным боком. — Так говоришь, будто одолжение мне сделала, — фыркает беззлобно. — Многим со стороны так и кажется, поверь, — в лице Стелла не меняется, взгляд смягчается. — Многим, но мне было не все равно. Сейчас мне тоже далеко не все равно, Шилли. Ситуация, — щелкает языком, — щекотливая вышла, но ты мне раскрыла глаза на многие мои недостатки и на косяки Брендона. Мы расстались, к слову. Облегчения от новости не наступает, совесть больно кусает пятки: из-за оплошности рассорила самую крепкую пару во всем Магиксе. Такое себе достижение. — Так что… Я бы хотела попробовать начать с тобой отношения. Начать хотя бы с дружбы, а там как пойдет, — предложение шлепает по щекам и отбивает все потуги оценить ситуацию здравомысленно. Шилли пребывает в смятении. — Ты правда этого хочешь, а не из-за… остатков зелья? Может, оно не выветрилось полностью? Стелла перебивает закатыванием глаз, перекошенным лицом и резкой переменой на улыбку — она выглядела изнуренно-искристо. Сочетание убивало всю серьезность феи и диалога: Шилли давит в себе ответный смешок. — Я думала об этом долго. И сейчас, после антидота, не могу выкинуть из головы. Мой ответ: да, хочу. Хочу попробовать с тобой. Шилли закапывает остатки рассудка кивком. — Давай попробуем. Неловкость сошла на нет, как только Стелла заговорила о своих путешествиях, недельной подборке слухов из Солярии и буднях в Алфее. Шилли расслабляет плечи, внимая фее и ее рассказам.