Тот странный парень

      — Кто ты, блядь, такой?       Ствол обреза смотрит точно в удивлённое лицо незнакомца. Дин хмурит брови и ведёт оружием.       — Какого хрена тебе от нас надо? Зачем ты следишь за нами?       Синие глаза кажутся совсем тёмными во мраке узкого простенка между зданием мотеля и бара. Дин пытается взглянуть под тень ресниц и чуть опускает ствол, наклоняя голову.       Незнакомец молчит. Бежевый плащ продолжает равномерно пропитываться капающей с водостока грязной водой.       — Или ты отвечаешь, или я вышибаю к хренам тебе мозги!       Дин знает, что не спустит курок до тех пор, пока не убедится, что странный парень опасен. Но ведь странный парень этого не знает, правильно? Поэтому Винчестер вновь вскидывает оружие.       — Считаю до одного.       — Дин…       Обрез нервно дёргается в руках, и охотник делает короткий шажок назад, перенося вес на правую ногу, и едва не врезается плечом в облезлую стену бара.       — Откуда ты знаешь моё имя? Кто ты, мать твою?       — Неважно…       Похоже, придурок в плаще не понимает серьёзности ситуации до конца.       — Ты тащишься за нами, как привязанный и говоришь мне, что неважно – кто ты? — Винчестер насмешливо выгибает бровь и усиливает давление на спусковой крючок. — Твой «один» кончился, парень.       — Кастиэль, — синие глаза становятся ещё темнее, когда незнакомец произносит… имя? — Меня зовут Кастиэль.       — И? — Дин пытается выудить из своей памяти всех придурков в бежевых плащах, с которыми он когда-либо был знаком, но Кастиэля среди них точно не наблюдается. — Мне это о чём-то должно говорить?       — Ровным счётом ни о чём, — усмехается странный тип и Дину чудится, что кривая улыбка пропитана сожалением.       — Ну, так и кто ты такой, Ка-сти-эль? — Винчестер специально произносит странное имя по слогам, заставляя мужчину поднять глаза и не разрешает отвести вновь, цепко впишись своим взглядом в синюю темноту под ресницами.       — Как ты меня заметил?       Этот парень явно не умеет отвечать на поставленные вопросы и Дину это не нравится. Винчестер раздражённо ведёт плечом, так и не опуская ружья. Капля с водостока падает на ствол, растекаясь по нему кляксой, наполненной сажей и маслом, и Дин морщится. Наверное, не самое приятное ощущение – чувствовать эти капли за своим шиворотом. Но тип напротив так и не шевельнувшийся с того момента, как Дин загнал его в тупик, не выказывает недовольства насчёт залитого ворота плаща и белой рубашки.       Водосток продолжает гадить на бежевую ткань, и Винчестер усмехается.       — Тебя трудно было не заметить. Ты идёшь за нами три штата.       Кажется, незнакомец удивлён.       — Шесть.       — Что? — Дин вновь морщится от очередной капли, рассыпавшейся брызгами по стволу обреза, и отходит чуть в сторону, избавляя себя от вонючей воды, падающей сверху.       — Не три, шесть, — Кастиэль рассеянно оглядывает закуток, словно только сейчас осознаёт, где находится. — С Калифорнии.       — Ну, тем хуже для тебя, приятель, — Дин чувствует, как негодование сводит пальцы и предусмотрительно отпускает спусковой крючок. Мозги придурка, вырядившегося не по погоде – не совсем то, чем Винчестеру хочется закончить этот день.       — Ты не должен был заметить меня, — мужчина сокрушённо качает головой, опустив глаза, и Дину вдруг дико хочется поднять голову Кастиэля за подбородок и заставить вновь взглянуть в лицо охотнику. — Не в этот раз.       — Какого хрена ты несёшь? — Винчестер рывком сокращает расстояние между ним и придурком в плаще, упирая дуло обреза в кадык странного типа. — Что это значит? Кто ты такой?       Кастиэль только грустно улыбается, покорно поднимая голову и встречаясь тёмными синими глазами со сверкающей злобной зеленью глаз Винчестера. А затем делает крохотный шаг навстречу Дину, впиваясь в его губы поцелуем.       — Какого хера? — Дину кажется, что он возмущённо отскакивает, врезаясь в стену мотеля спиной, но на самом деле в стену его врезают неожиданно сильные руки Кастиэля, упершиеся в предплечья и мешающие приставить обрез обратно к подбородку парня в плаще. Дин шипит и пытается извернуться, чтобы уйти от внезапно требовательных губ, но вместо этого только позволяет влажному языку проникнуть вглубь своего рта, по-хозяйски вылизывая и сминая любое сопротивление языка Дина. Винчестер ошарашенно выдыхает и забывает об оружии в своих руках, почти разжимая ладони и совершенно не понимая – почему он это делает.       Губы Кастиэля лишают возможности соображать.       Дин протестующе мычит, когда сильные пальцы дёргают за ворот рубашки, притягивая ещё ближе, позволяя языку Кастиэля проникнуть ещё глубже. Дин задыхается и понимает, что если сейчас не перехватит инициативу, то уже точно не сделает этого в дальнейшем. И перехватывает, абсолютно не задумываясь – почему.       Теперь уже Кастиэль придушенно вскрикивает от того, что Винчестер вбивает его спиной в обшарпанную стену бара. Вбивает и пытается немного отодвинуться, чтобы хотя бы осознать происходящее. Но Кастиэль не позволяет, рывком притягивая Дина к себе.       Мусорный бак гремит пустыми стенками и валится на бок, когда Дин задевает его ногой, выворачивая руку Кастиэля, заставляя того зашипеть от боли и припасть на колени, не отпуская губ Дина. Винчестер выдыхает в яростный поцелуй и толкает Кастиэля в поясницу, разворачивая к себе спиной и вдавливая в холодный бетон лицом.       Обрез падает около ног, но Дин даже не замечает выроненного оружия. Он вообще ничего не замечает. Не соображает, не пытается понять ничего кроме одного – как снимается этот чёртов плащ?       — Я скучаю по тебе, — срывающийся шёпот разрезает мокрую тишину закутка, наполненную только громким сбивающимся двойным дыханием, и Дин с удивлением осознаёт, что этот шёпот принадлежит ему.       Кастиэль хрипло стонет и помогает стянуть с себя дурацкий мокрый плащ, с остервенением втаптывая его в лужу под ногами.       — Я знаю, — ответное рычание обжигает слух Дина, и тот вжимается в мужчину под своими руками ещё сильнее, просунув колено между его бёдер и приперев к стенке так, что Кастиэль может только извиваться, стараясь прижаться к груди Винчестера спиной. — Я тоже скучаю.       Дин не понимает абсолютно ничего, и это сводит с ума, подкидывая совершенно дикие картинки в ошеломлённое сознание. Но даже ошеломление не мешает ему решить воплотить одну из картинок в реальность немедленно.       Пуговица на брюках Кастиэля выдирается вместе с тканью, и Дин, не желая терять ни секунды, просто сдирает одежду с бёдер мужчины. И тут же прижимается к обнажившемуся телу своим – затянутым в хреновы плотные джинсы. Кастиэль разочарованно рычит и заводит руки за спину, цепляясь за ремень Дина и пытаясь расстегнуть его, одновременно сжимая сквозь ткань напряжённый уже член. Дин стонет от нетерпения и толкается в ладонь, мешая и не осознавая, что мешает. Кастиэль шипит и цепляется за собачку молнии, ломая ногти, и дёргает с такой силой, что ткань трещит и чудом не рвётся.       Дин не хочет ждать. Он не хочет ждать, думать, понимать – отчего все прикосновения кажутся такими знакомыми и такими необходимыми. Отчего бы ему попросту не дать странному типу под яйца, отчего не приложить хорошенько херова педика об стену и не плюнуть, оставляя в этом сраном закутке, воняющем тухлой рыбой. Отчего он позволяет вот так – совершенно сумасшедше, внезапно и неоправданно. С парнем. Он не хочет задумываться ни о чём. Особенно в тот момент, когда сильные пальцы Кастиэля смыкаются на его подрагивающей от напряжения плоти, прижимая её к бедру и направляя к входу. Смыкаются требовательно и настойчиво, поглаживая головкой между ягодиц.       Дин рычит и подхватывает Кастиэля под грудь, заставляя прогнуться, задирая тёмный пиджак и рубашку практически до лопаток. Пальцы натыкаются на галстук, и Дин усмехается, вспоминая вдруг, сколько раз он связывал руки Каса этим галстуком.       Каса?       — Кас?       Кастиэль стонет и нетерпеливо подаётся бёдрами к паху Дина, вминаясь в тело и явно давая понять, что разговаривать он не намерен. Винчестер усмехается и рвёт мокрый ворот белой рубашки, оголяя плечо, впиваясь в него губами и проникая в тело Кастиэля пальцем. Какая-то частичка нерехнувшегося сознания подсказывает, что нужна подготовка, и Дин мимолётно благодарит эту частичку.       А потом Кас стонет. И Винчестеру становится плевать на осторожность.       Горячее тело принимает Дина жадно и сумасшедше тесно. Винчестер охает и вдавливается до основания, прогибая Кастиэля в пояснице и понимая, что причиняет боль, но остановиться не может, насаживая мужчину на себя, прижимая его бёдра к своему паху ладонями и растягивая членом узкий вход.       И, мать вашу, это знакомо до одури! Знакомо, горячо, желаемо и… необходимо.       — Вернись ко мне, — Дин шепчет на ухо, замирая на мгновение, а затем резко почти выходит из Кастиэля. Холод обжигает нежную кожу, и Дин рычит, вновь вбиваясь в податливое тело, прижимая Кастиэля обнажённой грудью к холодной стене и не понимая смысла своих слов.       — Не могу, — кажется, Кастиэль пытается отвечать без стонов, но у него это не получается. Он прижимается лбом к бетону, и Дин видит, как по виску Кастиэля течёт капелька влаги. Сильные пальцы притягивают Винчестера ещё теснее, прижимая грудью к спине и Дин чувствует сквозь свою рубашку жар тела мужчины под ним.       Чёрт!       Дин целует закушенные губы, грубо ухватив Каса за подбородок и повернув голову к себе лицом, заставив выгнуться, упираясь ладонями в стену и влажно дышит в поцелуй, не останавливаясь и не замедляясь, толкаясь резко, рвано, вколачиваясь в горячее нутро до болевых спазмов.       Необходимость. Чёткая, острая, проснувшаяся мгновенно и не утоляемая даже жадными поцелуями.       Дин скользит руками по бокам Кастиэля, вминая пальцы в кожу, понимая, что от таких жёстких прикосновений точно останутся синяки. И он хочет их оставить – пометить, заклеймить, присвоить себе.       Кас.       Винчестер ведёт ладонями по груди, скручивает комочки сосков, оттягивая и сминая их, выдирая из горла Кастиэля надрывный стон вместе с хриплым выкриком.       — Сильнее.       Дин подчиняется одному только дыханию, быстро опустив руки на бёдра Кастиэля и разведя ягодицы в стороны, вколачиваясь в тело так резко и так сильно, что заставляет Каса привставать на носки с каждым движением. С каждым рычащим толчком, с каждым ответным вскриком и судорожным стоном.       Ладонь Винчестера перемещается с бедра на внутреннюю сторону паха Кастиэля, сжимая, скользя по промежности, сминая мошонку, поглаживая и вминая пальцы в тело. Вязкие капли стекают по стволу члена обжигают пальцы, и Дин стремится размазать их по горячей плоти, размазать все до единой, обхватив кольцом напряжённый ствол и лаская нежную головку большим пальцем. Кастиэль рычит и толкается в руку Дина, что-то шепча на странном языке, словно бы упрашивая, умоляя. И Винчестер вновь подчиняется, чувствуя, что сопротивляться этой просьбе он уже не может. Ладонь скользит по влажной плоти, скручивая и оглаживая, срываясь на совершенно дикий темп – такой же, каким вколачивается сейчас Дин во вздрагивающее тело, в такое желанное, такое знакомое тело. Такое необходимое и, казалось бы потерянное.       Кастиэль вскрикивает и содрогается, изливаясь в ладонь Дина и на стену, хрипло выдыхая и распахивая тёмные глаза. Молочно-белые капли стекают по холодному цементу – и это последнее, что видит Дин перед тем, как оргазм скручивает его, выплескиваясь долго и сильно, обжигая сознание яростным огнём, лишающим на мгновение способности дышать.       — Вернись, — шепчет Дин, утыкаясь в шею губами и чувствуя дрожь сжимаемого в руках тела. — Я не могу без тебя.       — Прости, — сожаление в голосе Кастиэля режет даже вязкое удовольствие. — Я не позволю им убить тебя.       Дин хочет возразить, убедить в том, что на хую он вертел всех, кто может его убить, но Кастиэль вдруг резко разворачивается, прижимаясь к стене спиной, и впивается в искусанные губы Дина ещё одним поцелуем. Медленным, глубоким… Извиняющимся.       Винчестер хочет ответить и предложить выбраться, наконец, из этой подворотни и отправиться в его номер, который находится всего в паре десятков шагов, как Кастиэль отстраняется от его губ и вскидывает голову, внимательно глядя Дину в глаза.       — Прости меня, — шепчет Кас и прикасается к виску Винчестера двумя соединёнными пальцами. Дин ловит в синем взгляде неимоверную боль, причину которой ему хочется узнать до дрожи, но он не успевает даже рта открыть – реальность крошится и вспыхивает звенящим взрывом, разбивающимся на сотни полыхающих светом искр. А когда вновь соединяется в единое целое Дин…       Дин трясёт головой и поворачивает ручку входной двери.       Сэм, устроившийся с ноутом за столиком, отрывается от исследуемой веб-страницы и хмурит светлые брови.       — Ну, что? — брат выжидающе смотрит на вошедшего в комнату Винчестера-старшего. — Нашёл того странного парня?       — Какого парня? — Дин проходит к своей кровати и небрежно кидает холодный обрез на синее покрывало.       — Ну того… в плаще, — Сэм разворачивается к брату и внимательно смотрит тому в лицо.       — А, этого, — Дин морщится, вспоминая бродягу, которого едва не пристрелил в закутке между баром и мотелем. — Фигня, это бомж какой-то. И плащ у него другой. Нет за нами хвоста, это меня глючит.       — Ну, чудненько, — хмыкает Сэмми и вновь утыкается в ноут.       Дин ведёт плечом и идёт к холодильнику для того, чтобы выудить бутылку пива и вернуться к кровати.       — Ну что, нежные пальчики, соскучились по папочке? — Винчестер заваливается на подушки, но тут же снова приподнимается над постелью. — Сэмми, четвертак есть?       — Придурок, — цедит Сэм и не глядя бросает брату бумажник, подхваченный со стола.       — Вот спасибочки! — расцветает Дин и отправляет в монетоприёмник двадцать пять центов. И только тогда, когда вибрация от скрытого в недрах кровати механизма начинает расходиться по телу сладкой дрожью, Винчестер чувствует странное напряжение в паху.       — Надеюсь, платное у них тут работает, — в полголоса бормочет Винчестер и откидывается на подушку, закрывая глаза и предвкушая момент, когда младший брат смоется из номера на часок-другой.       Кас стоит напротив окна мотеля и неотрывно смотрит на расслабленное тело Дина, лежащее на вздрагивающей кровати. Ангел не хочет моргать, чтобы ни на миг не терять из виду так необходимые ресницы, не отводить глаз от сильных рук, от насмешливых губ.       Дин назвал бы его придурком, а потом… Кастиэль старается даже не думать о том, что было бы потом. Что было бы, узнай Дин о том, что сделал Кастиэль после того, как Винчестеры вернули ангелов на Небеса и уничтожили скрижали. После того, как благодать Кастиэля вновь обрела его.       Что было бы, узнай Дин о многократно стираемой памяти, о незримом присутствии Кастиэля около его плеча, об этих незапланированных встречах, когда барьер истончался настолько, что Дин начинал видеть своего ангела, даже несмотря на заклятие. Вспоминал его, пробиваясь через творимые заслоны, вспоминал не полностью, но достаточно для того, чтобы найти.       Об этих порывах, необходимости друг в друге, нужды в ещё одном прикосновении и ещё одном поцелуе.       Об этом решении Каса выжечь себя из жизни Дина для того, чтобы обезопасить. Бывшие крылатые соратники с удовольствием выдерут жилы из того, кто дорог их бывшему же командиру. Потому что командир этот сидит слишком большой занозой в их грёбаных пернатых задницах… Слишком многие желают мести и слишком опасно находиться рядом с человеком, ради которого Кастиэль готов стирать его же память.       Раз за разом, встреча за встречей. Изничтожая любые отголоски себя внутри Дина.       Но только этого, видимо, недостаточно.       Кастиэль старается не думать о том, что было бы, узнай Винчестер обо всём. Потому что Кас уверен – он не узнает. По крайней мере, до тех пор, пока Кас может стирать себя из его сознания. Из его памяти. С его тела.       После каждого раза – стирать.       Кастиэль запахивает плащ, поправляет сбившийся ворот рубашки и отходит от окна, так и не отпуская лица Дина взглядом.       Каждый раз… И сколько таких раз будет – Кастиэль не знает. Но не может остановить себя, когда губы Дина оказываются слишком близко от его губ.