Воздушные шарики

Ацугурава Шона старалась не опаздывать, ставя будильник за три часа до назначенного времени, шагая на место за час, после чего ждала остальных людей еще два. Но все же у нее были проблемы с восприятием реальности, ведь сидя за столом и попивая черный чай с пятью ложками сахара, она считала, что у нее есть еще целых сорок минут, ведь сейчас 7:59. Через некоторое время она в истерике вскакивала со стула, с ужасом смотрела на дисплей телефона и начинала косплеить если не Флеша, то точно Рейнбоу Деш, собираясь на жизненно важную встречу. Ацугурава Шона любила литературу и могла часами разговаривать о глубине произведения, которое прочитала на днях, разглядывая в каждом слове посыл, залезая под корешок книги, разгуливая между строк. Ацугурава Шона хотела что бы вокруг нее был великолепный творческий беспорядок, в народе именуемый срачем. Не было ни единого места в ее квартире, где бы не стояла максимально странная фигурка или картинка. Тот же самый Бородатый Купидончик в розовых памперсах и с белыми крылышками, он же тут чисто ради прикола? Нет, нихуя, этого чудика она спиздила на улице, во время какого-то упоротого фестиваля. И так везде, абсолютно. Какую бы вещь ты не взял, коих было в огромном количестве, она расскажет странную историю ее нахождения, где ее и спиздили, и делали, и стреляли, и в лужу кидали. Ацугурава Шона любит то, что послаще. Она кладет в чай пять или шесть ложек сахара, заедает все шоколадкой, после прикусывая пончиком с ванильной глазурью. У нее не раз спрашивали, нет ли у нее диабета, на что она отмахивалась и отшучивалась, а после в стрессе шла в больницу сдавать анализы. Ежедневный ритуал, заключающийся в том, что бы зайти в магазинчик возле дома и купить там шоколадку на сериальчик и конфетки на книжку, доставляет девушке спокойствие и умиротворение, уверяя, что завтра будет с чем пить переслащенный чай. Ацугурава Шона любила рисовать, калякая на бумаге линии, что в итоге соединялись в образ героя книги, которую прочитала на днях. Она любила приклеивать чеки покупок к некоторым рисункам, замораживая свои траты в коричневом блокноте и обрамляя их цветастыми маркерами для антуража. Девушка разрисовала все стены в своей квартире, распределяя все равномерно, нарисовав сегодня один маленький помидорчик с ножом, а завтра огурца протитута. Ацугурава Шона хотела бы перейти в другую школу, что бы не видеть это яростное лицо математика этой школы, где она проходит практику. Глаза бы себе вырвала, что бы не лицезреть ухмылку на его лице, когда она снова опоздала, ей Богу. С поразительным спокойствием монаха из гор она продолжает мило ему улыбаться и желать хорошего дня в коридорах школы, внутренне желая споткнуться мужчине на лестнице и сломать обрамленное шрамами личико на несколько частей. Желательно маленьких. Очень. По натуре совершенно неконфликтный человек, предпочитающий проводить свободное время у себя дома за просмотром фильмов, различного рода рукоделием и просто великолепного занятия ничего-не-деланьем, она не понимала, как реагировать на резкие выпады шизанутого математика в свою сторону. Все с таким же непоколебимым спокойствием, граничащим с заторможенностью, она в непонимании смотрела на мужчину, силясь понять, нахуя ему это надо, а? Удивительное место — школа, даже после выпуска тебя пытаются унизить, уже в роли будущего учителя. Она в раздражении царапает поверхность бумаги карандашом, думая о еще одной колкой фразе, что сказал ей этот припизднутый черт, посылая его всеми матами мира, желая что бы по дороге домой ему черными хуями по губам постучали за такие слова. Отвлекаясь от окологинекологических оскорблений, она с удивлением и непониманием увидела на листке профиль этого черта. Шона не раз была на его уроках, в целях практики и опыта, поэтому в памяти четко выделялся вольный подбородок, чуть прищуренные глаза, резкий кадык и шрам поперек всего ебла. —Ах ты.. Ах ты черт треклятый! В смятении она вырывает лист и выбрасывает в мусорное ведро, закрывая лицо руками и слушая свое сердце, что сейчас говорит совершенно непонятную ей информацию, после чего она отключает этой неугодной мышце Интернет, что бы не спамила своими припизднутыми фантазиями. — Если еще раз этот индивид-выскочка попробует меня задеть, я обязательно ему что-нибудь эдакое выскажу. Да, точно. Что-нибудь такое, что он не поймет, технарь поганый. — и так каждый вечер на кухне Шинагудзава является объектом жгучей неприязни девушки, огребая за все смертные грехи. Интересно, у него уши вечерком горят? Ацугурава Шона терпеть не может зеленый чай. Она не понимает смысла существования этой жидкости. В ее понимании чай должен быть настолько крепким, что у тебя глаза на лоб лезут, невыснося такого напряжения. А этот треклятый математик сидит и пьет его спокойно. Нет, ну как? Как этот черт может воплощать все то что Ацугурава так не любит и презирает? Он обоссаный математик, никогда не опаздывает, пьет зеленый чай и закусывает исключительно здоровой пищей, а в кабинете порядок, до которого не докопается даже военный с психическим расстройством. А может он сам с головой не дружит? (Достижение "Доебаться с нихуя" успешно выполнено) Ацугурава Шона и Шинагудзава Санеми абсолютные противоположности. Она любит неторопливо идти по своим делам, иногда забывая изначальную идею ее прогулки, забываясь в красивых местах, магазинах и на качелях, где она сидит часами с музыкой в наушниках. Шинагудзава если идет бить ебальники, то он идет бить ебальники, без осечек, замечаний и не отвлекаясь ни на что, хоть это будет ебейший шторм, ураган, межрасовый конфликт и Апокалипсис. Остальные просто не мешают ему идти, ибо лицо этого человека выражает крайнюю степень неприступности и желания убивать. Девушка шла по парку, медленно уничтожая пломбир, как увидела мужчину, что был непозволительно сильно похож на Шинагудзаву. Непростительно похож. Мужчина шел под руку с некой дамой, громко смеясь. Мозг говорил, что это не его смех, не его походка, да и вообще, это брюнет, видишь волосы из-под кепки видны? Но сердце было уже не остановить. Оно забилось в липкой обиде, что расползалась по телу неприятной слизью, запечатывая легкие, заставляя ноги подкоситься, а зрачки сузиться. Мозг ахуевше пытался исправить ситуацию, недобро гладя на объект этих эмоций, обещая, что выбьет всю дурь из этой мышцы. Мороженное казалось совершенно невкусным. — Ты опять опоздала.— ухмылка расползлась по лицу этого уебка, который уже несколько дней подряд терроризировал мысли несчастной студентки. Она считала, что у нее уже помутнение рассудка, ибо как обьяснить то, что она в любом встречном человеке пытается разглядеть жесткие черты лица, чуть фиолетовые зрачки и шрам на пол ебла. Шона еще не поняла, что именно хочет сделать: влепить пощечину и довести математика до сотрясения мозга или притянуть за ворот рубашки и размашисто поцеловать. Глупое сердце предательски скачет от второго варианта, когда мозг отдает голос первому и ужасается с неугодной мышцы. — Пошел нахуй. — хрипло ответила девушка, не считая нужным даже поднять голову в сторону объекта своих противоречивых чувств. Сегодня ночью она попыталась разобраться за своим мозгом и сердцем, но все трое решили, что им в компанию не хватает спиртных напитков. Окончилось дело бесцельным взглядом в потолок и решением переводится в другую школу ради этой практики. — Вечер удался на славу? — хмыканье доводит до ручки. Девушка смотрит на мужчину исподлобья, решая в голове хитровыебанную задачку, чье решение принесет или разбитое ебло математика, или ее разбитое ебло. Третьего не дано. — Слишком громко думаешь, тебе не идёт. Все таки она разобьет ему ебало быстрей, чем признается самой себе в симпатии к нему. Учебная практика подходит к концу. Ацугурава заполняет дневник, что потом нужно показать куратору, который проверит на наличие твоей причастности к работе. Заполняя каждый день, что она делала и какие методы применяла, она не заметила как у нее закончилась шоколадка. — Ёпт твою мать... Ацугурава еще никогда не была так разочарована. Только что ее уверенность в мире пошатнулась, рассыпаясь как карточный домик, не оставляя после себя даже намека на то прекрасное время, когда все было цело и прекрасно. Не оставляя надежды на хорошее окончание дня, она собирается в круглосуточный магазин с намерением скупить всю сахаросодержащую продукцию. Уже меж полок с шоколадом она замечает слишком знакомую белобрысую макушку, что находиться в соседнем отделе. Сердце, уебищная ты тварь, начинает свой марафон моментально, заставляя кончики пальцев неприятно покалывать в предвкушении чего-то, мурашки Красной Армией прошлись по спине, а дыхание сказало "До свидания!" и улетело в Дубаи. Внезапный поворот макушки ознаменовал встречу двух диаметрально противоположных людей в магазине, посреди ночи, где каждый был со своей отдельной целью и планом, в который не входило это столкновение. Простая футболка, серые штаны, прическа "Отъебись расческа" и удивленный взгляд, направленный на нее. Не ожидал? Я тоже, честно. Сердце совсем из ума выжило, растаяв в этих глазах цвета фиалок, задерживая дыхание при взгляде на шрам, и посылая кучу нераспознанных сообщений мозгу, что пытался справится со всеми последствиями этой аварии. Мужчина глянул на руку Шоны, что тянулась к полке с шоколадом, после чего выгнул бровь и насмешливо сказал: — Жопа не слипнется? Грубо. Отвратительно. Невежливо. Да он вообще знает, что такое этикет и чувство такта?! Сердце пристыженно замедлило ход и в непонятках обиды хотело расплакаться. — Пошел нахуй! — зло бросает девушка и хватает первую попавшуюся шоколадку, направляясь на кассу. Шоколадка была отвратительной. Шона презирала изюм. Ацугурава как никогда ждала последний день в школе. Последний урок, последние замечание этому неугодному ученику, последняя чашка кофе, купленная в коридоре. Счастье, ну не иначе, да? Дальше только дипломная, что не приносит особого напряжения, если все конечно не откладывать до талого. На Ацугурава так не умеет, так что запасается успокоительными. Собирая вещи в свою сумку, девушка внезапно почувствовала маленький укол в сердце. "Да что же ты буянишь, сломанная ты мышца", — неторопливо подумала Шона, не собираясь задумываться, что опять послужило причиной самокопания. Сердце кольнуло сильней. Нахмурившись, Ацугурава начала активней собирать вещи, приводя в порядок парту. Сердце совсем ахуело и послало в мозг картинку математика с подписью нечитаемых эмоций, которые уже не поражали своей двойственностью. Девушке стало как-то грустно, что она больше не услышит свою сторону подколок и выпадов, что она больше не пошлет его нахуй после трудного дня, что она не увидит этих чуть фиолетовых глаз и шрама на пол лица, который хотелось очертить кончиками пальцев и... Поперхнувшись своими же мыслями, Шона накинула на плечи рубашку, стремительно выходя из кабинета. Уже закрывая дверь на ключ, она спиной почувствовала приближение к своей персоне другого человека, поэтому обернувшись, она была не удивлена наличию хомосапиенсика. Она была удивлена, что стоял пресловутый математик, смотрящий на нее сверху вниз без улыбки и со всей серьезностью в глазах. Честно? Сначала она испугалась. Даже возникла идея о способности чтении мыслей у этого черта, но мы же не в сказке, да? Он стоял слишком близко для ее ебанутого сердца, которое уже в припадках билось о грудную клетку, хватает за фантомную возможность быть рядом с ним, чувствовать его запах и смотреть, смотреть, смотреть на него. Мозг сидел в шапочке из фольги в круге, начерканным мелом, и уже не пытался вернуть ситуации контроль. — Давай сходим куда-нибудь вместе? — раздается как гром среди ясного неба, и этот черт протягивает ей шоколадку с изюмом.