If we get faded

I wanna be the secret you need to keep The mistake that you can't help but to repeat I wanna be the teardrop on your cheek The one that dives down to kiss your lips when it gets bleak, so bleak Такими как Тим не становились, такими как Тим — рождались. Эту простую и незамысловатую истину Антон понял ещё до знакомства с будущим вокалистом The Vantages. Достаточно было пары переглядываний в столовой и одного подмигивания на лестнице, когда они, будучи студентами, учились вместе. Фролофф умел видеть в людях их души, а Миккола не пытался её скрыть, но и не открывал нараспашку, оставляя узенькую щёлку. Коснуться её удавалась не всем, попасть внутрь — единицам. Но Антону повезло? Они сошлись почти сразу, благо, вкусы в музыке сближали таких людей как они за считанные дни. От первых совместных перекуров между парами к первой совместной песне, от лёгкого баловства с нотами к созданию группы, от случайных касаний плечами до поцелуев в шею на заднем сидении раритетной машины. Grab my leather jacket tight when we ride baby You can count on me when it gets crazy And take my keys away if we get faded She's saying Keep the leather jacket on when you do me baby Тим пах каким-то дорогим парфюмом, что, впрочем, перебивали запахи никотина и кофеина в их машине. Антон звучал как пение птиц после дождя, декабрьская вьюга и русский панк рок, который играл фоном всю дорогу. Миккола был произведением искусства, ожившей статуей эпохи возрождения. Фролофф олицетворял собой русскую любознательность, которая более чем удачно гармонировала с финской красотой. Во всяком случае так было по мнению Тима. А всё остальное было уже неважно. Ровно как не был важен тот факт, что они ехали всю ночь. Простая фраза: «Давай сбежим из города», брошенная Тимом вечером, раритетная машина, после долгих уговоров всей группы оставшаяся в их распоряжении после съёмок клипа, безоблачная тёплая летняя ночь — всё складывалось в пользу Антона, включая его собственную усталость от городской суеты Хельсинки. В одиночестве оставаться не хотелось, а Тим был идеальной компанией. У них не было ни конкретной цели, ни конечной точки назначения. Так было всегда, в том числе и в их творчестве. Всё… складывалось само: Тим писал песни, Антон придумывал к ним аранжировки. Миккола не лез в музыку, что придумывал Фролофф, а сам в свою очередь получал полную творческую свободу слова. Впрочем, этим свобода его действий не ограничивалась. I know you don't like playing nice But if you're playing for keeps You can skip the tricks on me You and me we fit so tight You've got me pinned by your skin Oh you make me lose my mind Антон Тимом восхищался. Даже сейчас, когда последний следил за дорогой со сосредоточенным выражением на лице, от него веяло утончённостью, грацией, которую он умудрялся сохранять даже при своём почти двухметровом росте, не говоря уже про взгляд. Он прожигал и согревал им одновременно, околдовывая любого, кто находился рядом с музыкантом. Миккола не был идеальным, но с его умением романтизировать свои собственные и чужие недостатки устоять перед ним было практически невозможно. Однако Антону удалось даже больше. И на то была веская причина. Тим влюбился в Антона первый. Миккола был не из тех, кто занимается самокопанием, пытается скрыть свои чувства или кидается в омут с головой, нет. Ему просто… нравилось исследовать человека, заниматься с ним своим любимым делом или молча куда-то ехать, как например сейчас. Фролофф понимал его с полуслова и этого Тиму было более чем достаточно. А когда Антон поставил его перед фактом, что они собирают группу, то Тим понял окончательно: перед ним его человек. Наверное, самым важным в их отношениях было то, что они… они были по-настоящему свободные. Больше свободы — больше доверия друг к другу, а Антон доверял Тиму как себе. Да и Миккола сам по себе был такой: свободный, своевольный. У него было всё: внешность, красивый певческий голос и, главное, талант. Тим — сложный человек, но если такому, как он, кто-то понравится, то он сделает всё, чтобы его пассия познала его душу от и до. Такая судьба настигла и Антона: Миккола просто появился в его жизни, поведя за собой и позволяя увидеть все грани своей души. Между тем начинало светать и Антон в очередной раз залюбовался красотой финской природы: изумрудной травой, пастельными оттенками рассветного неба. Большую часть жизни он прожил в Финляндии, но это не мешало ему восхищаться этой страной как в первый раз. Вероятно, сказывалось русское происхождение. Вдали начинало виднеться море, и его спутник начал сбрасывать скорость и остановился, словно почувствовав восхищение своего друга. Hearts shaking in place If you've got the rattle baby I've got the roll We could make such a stunning disgrace Would you kiss goodbye to all control? — Я здесь вырос, — раздался тихий голос рядом с ним, — Мы часто бывали с родителями на этом пляже. Обычно здесь полно народу, но иногда, на рассвете, можно поймать время, когда тут никого нет. — Ты меня сюда специально привёз? — не поворачивая головы, поинтересовался Антон. Раздался щелчок зажигалки и звук открывающегося окна. В машину начал проникать запах моря. — Не спецальнее, чем ты решил собрать группу. Да и тем более, ты ведь сам этого хотел, — ответил Тим, закуривая. Губы клавишника тронула улыбка. — Я этого не говорил, — Миккола тихо рассмеялся и вместо ответа промолвил: — Пойдём, прогуляемся. Покажу тебе одно место, — и на вопросительный взгляд Антона добавил, — Тебе понравится.

***

Шли они молча, каждый думал о чём-то своём. Воздух был свежий, прохладный и охотно очищал голову от ненужных мыслей. Тим шёл впереди, ведя за собой Антона. Мысли последнего всё время возвращались к кожаной куртке, которая была накинута на Тима. По правде говоря это была его куртка, которую Миккола приватизировал ещё в студенческие годы. Собственно с неё их общение и началось, когда Антон случайно забыл её в одной из аудиторий. Её нашёл Тим, хотел вернуть, а потом слово за слово и она осталась у него. Но ему… определённо шло. — Мы пришли, — оповестил Тим, поравнявшись со своим спутником, — Взгляни на это. Перед ними расстилалось бесконечное море, которое, казалось, где-то вдали на горизонте сливается с небом. Над берегом сновали чайки. Солнце только начало появляться, золотой короной выползая из воды. Антон, скрестив руки на груди, пожал плечами: — Красиво. — И всё? — скептически поинтересовался Тим, в очередной раз затягиваясь, — Больше ничего не скажешь? — Ну а что я могу сказать? — спародировал его тон Фролофф, — Сыпать метафорами это по твоей части. Ну небо цвета моря, прямо как твои глаза, — Тим, видимо пытаясь сдержать смех, закашлялся. Губы Антона тронула улыбка. — Тебе свой костюм не жалко? Всё таки это песок и… — Я тут чуть только что не задохнулся, а тебя только сохранность моей одежды волнует, — наигранно-обидчиво отозвался Миккола, сев на песок около моря. Остатки сигареты тлели между пальцами. Антон закатил глаза, но тоже опустился рядом, проведя рукой по воде. Та оказалась прохладной. Grab my leather jacket tight when we ride baby You can count on me when it gets crazy And take my keys away if we get faded She's saying Keep the leather jacket on when you do me baby При всей своей холодности Антону было невероятно трудно устоять перед таким Тимом: с обидой на лице, которую он позволял себе только наедине с ним. Она, впрочем, обычно улетучивалась в течении пяти минут. Или этот ребяческий огонёк в глазах, в которых сейчас плясали черти. Он был старше Микколы больше чем на четыре года, но… в обычной жизни эта разница в возрасте окружающим никогда не была видна. Но не в такие моменты. Антон, не переставая смотреть вдаль, нащупал ладонь Тима и сжал её. Через минуту он ощутил, как на его плечо опустилась чужая голова. — А что дальше? — просто спросил он, любуясь восходящим небесным светилом. Но вокалист истолковал его интонацию правильно. — Дальше — больше. Выпустим в этом году мини-альбом, в следующем — альбом. Если повезёт, то найдём лейбл. А потом — как пойдёт, — промурлыкал Тим, утыкаясь носом в шею клавишника. Тот переместил свою руку выше, зарываясь пальцами в тёмные волосы, — Поедем в тур, побываем в России. Ты покажешь мне столицу, — Антон буквально физически ощутил, как парень улыбнулся, говоря это. — Тебе так не терпится туда поехать? — Там красиво, — ответил Тим, не поднимая головы, — Судя по фотографиям. Москва, Санкт-Петербург, Красная Площадь, Эрмитаж… Русские определённо знают толк в искусстве. — Krasota — ot glaz i ust, — задумчиво отозвался Фролофф, ударившись в воспоминания о том недолгом времени, что он провёл на Родине своего отца. — Что? — тихо переспросил Тим, прикрыв глаза. — Ничего, — отмахнулся Антон, сбрасывая наваждение, — Это было по-русски. — А как будет по-русски: музыка — единый язык мира? — Антон ухмыльнулся и, собрав остатки серьёзности, произнёс: — Ty menya ocharovyvaesh, — и, приобняв парня, с нежностью коснулся губами его высокого лба. Grab my leather jacket tight when we ride baby You can count on me when it gets crazy And take my keys away if we get faded She's saying Keep the leather jacket on when you do me baby — Я сделаю вид, что тебе поверил, — устало, но с весельем в голосе промолвил Тим, легонько чмокая в щёку старшего, — И всё-таки, тебе же здесь нравится, признай. — Рядом с тобой мне нравится где угодно, — абсолютно серьёзно ответил Фролофф, — Но за руль на обратном пути я тебя не пущу. С нами то может ничего и не будет, но если с машиной что-то случится, то вряд ли Алекси, Микко и Хенри воспримут эту новость радостно. — Тогда ты несёшь меня до машины, — сказал Тим, параллельно вылезая из объятий и устраиваясь головой на коленках Антона, поймав рукой чужую ладонь. Антон промолчал и лишь улыбнулся. Он не возражал и не собирался этого делать. За минуты такого времяпрепровождения он был готов отдать многое. А когда у тебя на коленях лежит гениальнейший автор песен, твой лучший друг и просто временами ребёнок, у которого до невозможности красивые глаза и солнечная улыбка, то это время и вовсе становится бесценным. На море начинал подниматься бриз, солнце потихоньку выходило из-за горизонта, окрашивая небо в золотистый цвет, совсем как волосы одного из двух человек, сидящих на пляже, пока второй засыпал у него на коленях, убаюканный музыкой моря. Всё в этой жизни только начиналось… Grab my leather jacket tight when we ride baby You can count on me when it gets crazy And take my keys away if we get faded She's saying Keep the leather jacket on when you do me baby