Пророчество для некроманта

Ночь для Ксавье прошла неспокойно. Ему всю ночь снилось что-то странное и непонятное: вороны, которые летали и каркали над кладбищем, тонкая низенькая фигурка в черном, манившая его за собой, горы трупов, возле которых стояло окровавленное чудовище. Страшная морда скалилась, а выпученные глаза смотрели прямо на него, заставляя застывать кровь в жилах. Парень просыпался в холодном поту, а его сердце бешено стучало в груди. Роуэн на соседней половине комнаты что-то бормотал, но не проснулся. Ласлоу привык к тому, что его сосед мог проснуться посреди ночи, порой даже с криком. Ксавье Торп сын экстрасенса Винсента Торпа не унаследовал дар предвидения в полной мере. Отец часто говорил, что юноша частично блокирует свой талант, потому и не может видеть видения, но пророческий дар дает о себе знать, поэтому ему и снятся подобные сны. Ксавье не раз просил отца учить его контролировать свой талант, на что Винсент туманно отвечал, что тот не готов. Это раздражало, парню казалось, что отец считает его неудачником или соперником. Или просто банально не желает тратить свое драгоценное время. Торп-младший пробовал пить успокаивающие или специальные снадобья, которые частично блокировали дар и не позволяли видеть сны. Но они не помогали в полной мере, часто, как в эту ночь, сны возвращались, при чем на следующий день у него будет болеть голова, если он еще сможет заснуть. Но если не пить эти пилюли или зелья, то сны будут постоянно преследовать его, не давая спать. А так можно изредка потерпеть. Но что же значили эти сны? Они явно были вещими, так как прорывались сквозь лекарства. Хотя относительно кладбища, чудовища и смерти парень мог догадываться. В последнее время рядом Джерико находили буквально растерзанные трупы нормаков. Официально заявляли о том, что их разорвал медведь, хотя все прекрасно понимали, что дикие звери здесь практически не водились из-за гулявших во время полнолуния оборотней. Именно их и обвиняло местное население несмотря на то, что оборотни умели себя контролировать и никого не трогали. Раньше же не было столько жестоких смертей. Его больше интересовало что это были за вороны и таинственная фигура. Это могло символизировать смерть, хотя ему показалось, что Ксавье видел ее в реальной жизни и еще когда-то увидит. Иногда он проклинал свое неумение разгадывать сны, которые обычно сбывались, только осознание их значения приходило позже, когда они сбывались. Уснуть на этот раз ему так и не удалось. Художник взял из тумбочки блокнот с карандашом и начал зарисовывать отрывки из своих снов. Обычно после подобного юноши становилось лучше, он выплескивал на лист свои переживания, успокаиваясь. Конечно, оживлять их, как это было с другими рисунками, он не хотел, слишком они были тревожными, а персонажи колоритными. Монстр все еще скалил зубы и пытался добраться до него своей лапой, увенчанной острыми когтями, вороны были готовы вот-вот сорваться с рисунка, в ушах Торпа буквально раздавалось их карканье, от которого у него был мороз по коже. Но больше всего его смущала фигура девушки, лицо которой он не разглядел. Художник рисовал ее, но все не мог закончить, испортил несколько листов, прежде чем бросил это дело. Когда время подходило к пробуждению, он поднялся с кровати и отправился в ванную, прежде чем проснулся Роуэн. Душ слегка пробудил и немного расслабил парня. Головная боль улеглась, а страх отступил, тревожные сны теперь казались всего лишь нелепыми кошмарами. Его же это не касается, а слушать полубезумного провидца, который сам не понимает, что он там увидел. Повезет, если его не засунут в сумасшедший дом, а то отец намекал на подобную возможность. Из зеркала на него смотрело усталое худощавое лицо с мокрыми растрепанными волосами, тяжело свисавшими до плеч. Красавчик. Возможно, увидев его Бьянка передумает преследовать его, ведь она не столь романтичная девица, чтобы бросаться на грустный меланхолический образ. Так ли это? В любом случае, Ксавье уже надоело ее упрямство. Они с начала семестра разошлись, но сирена не хотела верить в разрыв их отношений. Да, ему было хорошо с ней, даже удобно, вернее хотелось так думать. Их считали звездной парой Невермора, они прекрасно понимали друг друга и поддерживали. Пусть это не было любви до гроба или что-нибудь подобное, но сам Торп был уже взрослым мальчиком, чтобы верить в подобные сказки. Ему была важна именно поддержка партнера. Вот только со временем он понял, что в их отношениях было удобно прежде всего Барклай, которая крутила им как хотела. Они часто ходили и делали то, что было удобно именно ей. Юноша несколько раз откладывал написание важной для него картины, бегая к девушке по первому зову, так как ей неожиданно понадобился лак, который она забыла в его мастерской или взять книгу из библиотеки, так как сирена занята своим хором. А сколько раз Ксавье не высыпался из-за вечеринок, которые устраивал клуб Белладонны. Он сам не был любителем выпивки, поскольку от этого его еще больше преследовали сны и видения. Но Бьянке на это было наплевать, хотя Торп и сам пытался скрыть свои проблемы со способностями. Последней каплей стало использование Барклай на нем песни сирены. Возможно, именно это объясняло то почему он так долго ее терпел и выполнял приказы девушки, хотя она клялась, что не злоупотребляла своей силой, но к ней у него уже не было доверия. Вообще разоблачение случилось неожиданно, когда сирена попыталась убедить его пойти на очередную вечеринку, а парень тем временем находился в очередном творческом запое. Из этого состояния ему было трудно выйти, поэтому художник практически сразу отметил два сильных желания, которые раздирали его изнутри и противоречили друг другу. Неожиданно юноша задумался, а почему он, собственно, так хочет пойти на эту вечеринку? Конечно, там будут его друзья, с которыми можно повеселиться и поговорить. Но это можно сделать и позже, они не обидятся. А снова напиться, чтобы страдать и ловить неконтролируемые видения со снами… Однажды даже Аякс с Кентом испугались и посоветовали Ксавье воздерживаться. Бьянка тогда велела им заткнуться и не вмешиваться не в свои дела. Тогда она отвела его в комнату и даже позаботилась о нем, но эта история ее ничего не научила. Зато его научила и даже заставила задуматься. А однажды даже сделать правильные выводы. Торп тогда сильно разозлился на сирену, которая поначалу делала вид, что ничего не понимает, о чем он говорит, а со временем все же призналась, оправдываясь. Барклай утверждала, что это было скорее исключением, чем обыденностью. Впоследствии пыталась вернуть его, но тщетно. Ксавье резко порвал с ней, сначала пытаясь сделать это тихо, а когда до нее все же не дошло, то публично. Пока Бьянка не сдавалась. Она все еще надеялась вернуть его, буквально вцепившись в него как клещ. Он не понимал, как так можно себя презирать. Парень был уверен, что любовью здесь и не пахнет, не считал себя такой заманчивой добычей. Меланхолический художник, практически безумный, нелюбимый своим же отцом, очень худой, одни кости и мощи, не канонический красавец, внешность на первый взгляд типичная. Почему сирена не сдавалась, он не понимал. Она могла выбрать кого-нибудь гораздо лучше его. Барклай была лучшей ученицей, привлекательной, даже сексуальной. Многие ребята мечтали с ней встречаться. А она почему-то вцепилась в него, хотя юноша не собирался возвращать назад их отношения. Когда Торп вернулся, Ласлоу уже проснулся и через некоторое время пошел в ванную. Одеваясь, художник отметил, что его сосед в последнее время вел себя несколько странно, даже нервно. В принципе, они были очень похожи, оба сходили с ума из-за своего дара. Возможно, поэтому их запихнули в одну комнату, так сказать, держать проблемных вместе. В принципе, художник не был против, они с Роуэном даже подружились в какой-то степени. Сегодня не было уроков, поэтому Ксавье отправился рисовать очередную фреску. Хорошо, что мисс Уимс относилась к нему хорошо и способствовала всестороннему развитию своих учеников, поэтому позволила рисовать или реставрировать фрески на стенах школы. На этот раз это были вороны. Художник даже подумал, не относятся ли эти вороны к его видению. Он старался не обращать внимание на воображаемое надоедливое карканье, которое звучало в его ушах и едва сдерживался, чтобы не убежать или быстро все закончить. Бьянка сидела возле водоема, разговаривая с друзьями. Парень спиной ощущал ее взгляд. Ну почему она не может оставить его в покое? Неожиданно его словно резко ударили электрическим током. Непонятная сила потянула Торп обернуться назад. Когда он это сделал, он заметил две фигуры вдали, рядом с которыми стоял Петрополус и о чем-то с ними разговаривал. Одна из них, судя по светлым волосам с яркими прядями, была никто другой как Энид Синклер, главным сплетницей школы и тайной симпатией горгоны, так что было неудивительно, что он с ней разговаривал. Художника заинтересовали некоторые другие. Девушка в черном, стоя возле блондинки. С такого расстояния было трудно разглядеть подробнее, но почему-то он мгновенно узнал в ней ту же фигуру из своего сна. Вороны, девушка, еще кладбища и чудовища не хватает. Только не это. И почему она выглядит такой знакомой? Особенно ее две косы. Аякс тем временем завершил разговор и заметив, что его друг наблюдал за их разговором. Вид у него при этом был ошеломлен. Девушки в это время пошли в другую сторону. — Она точно ненормальная, эта новенькая. — сказал горгона. — Еще и убийца. — Правда? — почему-то не поверил сновидец. — Говорит, что разрезает тела своих жертв и скармливает своему зверинцу. Бедная Энид, ей досталась такая соседка. — запаниковал Петрополус. — Боюсь даже представить, что она может с ней сделать… Нужно обратиться к Уимс, чтобы она приняла какие-то меры… — Ха! И ты поверил? — рассмеялся Торп. — Во-первых, если бы это было бы правдой, ее бы уже давно арестовали, и она была бы за решеткой, а не в элитной школе, во-вторых, твоя Энид пусть и не полноценный, оборотень и может за себя постоять. Синклер взрослая девочка, да и Уимс не похожа на идиотку, которую легко обмануть. — Я слышал, что ее родители богаты, поэтому откупились. — Все же не думаю, что это убийство. Возможно, какое-нибудь банальное хулиганство. — Ты бы слышал какие слухи здесь ходят о новенькой… — Я тоже их слышал. А ты слышал какие слухи ходят о нас с Бьянкой?.. — он заметил выражение лица горгоны. — Вот о чем я… — Ты ее даже не знаешь, а защищаешь… у этих Аддамс не слишком хорошая репутация несмотря на то, что когда-то они поколениями возглавляли клуб Белладонны. — не унимался Аякс. — Аддамс? А при чем здесь новенькая? — Так ее зовут Уэнсдей Аддамс, она старшая дочь Гомеса и Мортиши Аддамс. Так вот почему она показалась ему знакомой. Это Уэнсдей Аддамс, та самая Уэнсдей, которая когда-то спасла его от страшной смерти. Без нее он бы сгорел заживо. И почему юноша сразу не вспомнил эти две косы, черную одежду и загадочный антураж смерти, буквально преследовавший их семью? Все сходилось. Возможно, даже снившееся ему кладбище просто напоминало о сущности рода девушки, как и монстр из злой шутки. Ксавье решил, когда будет такой случай подойти к ней, чтобы поговорить и обновить знакомство. Интересно, а Уэнсдей все такая же мрачная и неприветливая, как и тогда? Она даже на прятки согласилась, не сразу назвав это тупой игрой для дошкольников. Он едва уговорил, а вот брат девушки, кажется, его звали Пагсли сразу же загорелся. Такой застенчивый и немного пухлый, каким когда-то был сам художник. Время меняет многих, но изменило ли оно маленькую Аддамс, которая когда-то стала его первой любовью? Петрополус, кажется, обиделся на друга, который не поверил ему и пошел искать более понимающего собеседника. Но ведь это действительно полный идиотизм. И как можно в это верить? Иногда парню казалось, что не он полусумасшедший, а вся школа. Торп попытался снова взяться за работу, но его уже отвлекали размышления о Уэнсдей, так что пришлось завершать. Закончить он может и позже, для директора сроки окончания работы не столь важны. Юноша снова избежал Барклай, которая порывалась с ним поговорить. Сирена гневно сжала губы, но промолчала. Наверное, мысленно она говорила: «Все равно ты вернешься ко мне, хочешь ты этого или нет.». От подобного становилось смешно. И как ей объяснить, что не все решают деньги или сила? Возможно, именно сопротивление такой безупречной и сильной королеве еще больше разжигает ее. Он все же надеялся, что девушке надоест и она прекратит свои нелепые попытки. Целый день Торп не видел Аддамс, которая больше не вышла во двор, хотя он практически к вечеру время от времени туда заходил, несмотря на угрозу наткнуться на Бьянку, которая, к его счастью, тоже куда-то исчезла. Очевидно, гот с косичками распаковывала чемоданы, а еще могла просто не захотеть прийти в людное место. Кажется, она совсем не изменилась. Зато о ней было много слухов и все жуткие. Особенно старался Аякс, который буквально сыпал нелепыми слухами. С его слов получалось, что Уэнсдей некий аналог графини Батори, при чем это было явно родовое. Аддамсы были еще хуже, чем вампиры, буквально вырезая все населенные пункты на своем пути. Все легендарные вампиры и садисты просто белые пушистые кролики на их фоне. Они даже чуть не истребили весь Невермор, когда здесь учились и вообще убивали своих соседей по комнате. Аддамсы буквально купаются в крови своих жертв, едят их плоть, а все, что останется, используют как декор для своего дома. Ксавье чуть не рассмеялся. Зная семейство Аддамс, им будет льстить такое описание их семьи. Браво, Петрополус, тебе стоит писать книги, если бы ты хорошо умел это делать или хотя бы соавтором блога Синклер. Неужели кто-то верит этой прокуренной горгоне? Как оказалось, верит. История получала все больше подробностей, скорее всего, когда гот с косичками наконец-то выйдет из своей комнаты, то ее будут бояться и избегать. Может быть, девушке это даже понравится. Когда художник вернулся обратно в свою комнату, уже после пробежки, то заметил Роуэна, который нервно рылся в своих вещах, что-то отыскивая. При этом он выглядел еще удивительнее обычного. На вопрос Торпа и предложение о помощи, Ласлоу лишь гневно отмахнулся. Он как заведенный шептал: «Где она…» и «Это она, я почти уверен…». Художник даже побоялся предложить другу выпить свое успокоительное. В конце концов, прерывая практически всю свою половину и, очевидно, ничего не найдя, Роуэн сам взял из тумбочки таблетки и выпил их. При этом парень сел на кровать, взявшись за голову, снова бормотал те же слова, а на повторный вопрос Ксавье или все с ним нормально, чуть не набросился на последнего. Торп не знал, что делать. Рассказать учителям или нет? Ведь им все равно, так как Ласлоу не происходит из какой-то очень богатой или известной семьи. Провидец решил пока не трогать соседа, а понаблюдать за ним. Художник взял альбом и карандаш, начав зарисовывать лицо Уэнсдея по памяти. Тем временем Ровен успокоился и молча убрал в своей комнате, все же не объясняя своего поведения. А потом задолго до отбоя лег спать. Ксавье заглянул ради любопытства в блог Энид. Девушка писала, что ее соседка не такая уж страшная, смеялась над страхами учеников. Хоть один адекватный человек в этом дурдоме, хотя назвать адекватным любительницу ванили и плюшевых единорогов… Можно сказать, что Синклер время от времени все же включает свои мозги. Улегся Торп достаточно поздно и снова ему снились непонятные сны. Вновь фигура Уэнсдей стояла на кладбище и говорила с мертвыми. Возле нее кругами ходил монстр, осторожно разглядывая ее, словно присматриваясь к жертве. Парень кричал, пытаясь предупредить девушку об опасности, она никак не отреагировала. Ему было страшно за нее. Снова гот с косичками окружили вороны, каркая и летая над кладбищем. А потом на нее сверху спустилась каменная гаргуля, а вдали слышался безумный смех Роуэна. Он проснулся в холодном поту и бросился зарисовывать увиденное. В следующий раз нужно увеличить дозу. Врач Кинботт хотела, чтобы он рассказывал ей про свои сны, по ее мнению, это могло помочь. Вот только художник не верил нормаку, не знающему нюансы относительно его способностей. Вернее, он и сам ничего не знает, а психотерапевта все только запутает. В это утро Ласлоу тоже проснулся раньше и снова ничего не говоря, отправился в ванную. Ксавье не стал навязывать свою компанию или настаивать на разговоре. Захочет сам расскажет. У него были более неотложные дела. К примеру, Уэнсдей, которую он увидел на занятиях. Она была все такой же молчаливой и хмурой, даже ее форма была черной и отличалась от других. На самого Торпа она не обратила внимания, как и на других. Аддамс держалась сама по себе, ее все боялись — только Энид пыталась помочь адаптироваться девушке, но помощь блондинки брюнетка игнорировала. На фехтовании все было как обычно, к тому моменту, когда в помещение вошла Аддамс в своем черном фехтовальном костюме. Парень остановился, снял защитную маску и стал следить за ней. Его соперник также остановился, не понимая, что же такое произошло. Барклай тем временем победила Роуэна, глядя на все свысока и пренебрежительно. Жаль, что ей никто не даст отпора, Бьянка была абсолютной чемпионкой, мало кто мог бы даже попытаться соперничать с самопровозглашенной королевой. Но такой человек нашёлся. И это была Уэнсдей, которая не только публично сказала той в лицо все, что думает, но и вызвала на поединок. Их движения были настойчивы и грациозны. Он даже восхищался обеими девушками. В бою сошлись две королевы одна из которых может сегодня либо поколебать свой авторитет, либо его закрепить. Хотя, нет, несмотря на результат, все видели, как корона Барклай заметно сползла. У нее появилась достойная соперница, не побоявшаяся бросить ей вызов. Это было заметно даже не по сегодняшнему поединку, а по сегодняшним занятиям, на которых учителя, чтобы иметь представление об уровне знаний Аддамс практически на каждом занятии задавали ей вопросы, на которые она блестяще отвечала. И с каждым таким занятием сирена все больше злилась, чувствуя появление достойной соперницы. В этом болоте она была королевой, никто не мог ей противостоять, а тут неожиданно появилась маленькая нелюдимая девушка с хмурым взглядом, одетая в черное, бросает ей вызов. Ксавье мысленно уже поставил на победу гота с косичками, как Бьянка нанесла последний удар и порезала сопернице щеку. И хоть снаружи сирена всем естеством пыталась демонстрировать триумф, некоторые, в том числе и ее бывший парень, заметил в глазах голубоглазой страх. Все понимали, что наступили перемены. Каждая из них обязательно потребует реванша. Барклай, чтобы снова показать этой выскочке ее место, Аддамс, чтобы доказать, что победа сирены была случайностью. Художник уже мечтал увидеть их следующий поединок. Между тем, пока сирена хвасталась своим триумфом, гот с косичками и Ласлоу пошли в госпиталь. Он хотел отправиться за ними, но его отвлек тренер, неожиданно начавший вычитывать его за прерывание поединка и неспортивное поведение, а также объяснять промахи в тактике. Наверное, потому, что юноша так относится к его любимице, так как учитель был готов носить Барклай на руках из-за ее таланта. Раздосадованный парень переоделся и пошел в сторону лазарета. Непонятное чувство заставило его двигаться быстрее. Перед его глазами промелькнуло упоминание сегодняшнего сна, в основном, гаргулия. Страх охватил душу провидца. Только не она. Он успел вовремя, так как когда Торп прибыл, сверху на Уэнсдей уже падала каменная статуя. Юноша резко оттолкнул девушку и упал на нее сверху. Она была очень бледна и холодна. Очевидно, это было не из-за погоды. Рассматривать ее было некогда, нужно было оказать готу с косичками помощь. Он был слишком взволнован, чтобы заметить чувство опасности, которое доносилось от самой Аддамс. Даже мурашки по коже и неожиданный страх художник связывал со своим волнением за девушку, даже не представляя, как близко возле него была смерть. Уэнсдей была очень легкой, мало весила, и даже такой неспортивный парень как он сумел быстро отнести ее к госпиталю. Медсестра сразу же занялась пациенткой. К счастью, сотрясения не было, с готом все было в порядке. Прекрасно. Зато будет повод с ней заговорить. Ксавье сел рядом, ожидая, когда она придет в себя. Интересно, что руки у нее почему-то были скрещены на груди. Долго ему ждать не пришлось, через некоторое время Аддамс открыла глаза и резко попыталась подняться. — С возвращением… — слегка улыбнулся он и когда увидел, что она вскочила, остановил ее. — Спокойно. Медсестра сказала, что сотрясения нет, но ты изрядно ударилась головой. — Последнее, что я помню, это то, как вышла на улицу чувствуя смесь гнева, сожаления и отвращения к себе. Раньше такого не бывало. — Так влияет на людей проигрыш Бьянке. Но должен признать, что ты прекрасно справилась. Еще бы чуть-чуть и ты бы победила. — Чуть-чуть не считается. — она попыталась оставить невозмутимое выражение, но была видна ее досада. — Надеюсь, увидеть новое соревнование, на котором ты победишь ее. — Хочешь моими руками втоптать бывшую в грязь? — Уже донесли? — он совсем не растерялся, скорее наоборот, был рад, что гот с косичками все же запомнила хоть какую-то информацию о нем. — А что это не так? Почему ты сам не выступишь против нее? Кишка тонкая? — фыркнула девушка. — Скажем так, у меня есть причины желать Бьянке поражения, потому что она мне надоела. Хотя да, ты права, я не ровня ни Бьянке, ни тебе. Можешь меня растоптать. — развел руками парень. — Правдиво… Знаешь, увидев, как гаргулия падает, я подумала, хоть смерть у меня будет интересная. А ты меня спас. Зачем? Чтобы я помогла тебе справиться с Бьянкой? — Уэнсдей выглядела недоверчиво. — Думаю, скорее это был инстинкт. — Ксавье не хотел рассказывать о своих снах и предчувствиях. — То есть латентное рыцарство, оружие патриархата, чтобы обрести мою вечную благодарность. А говоришь, что у тебя не было ничего такого в мыслях. — Могла бы просто поблагодарить. — Я не просила меня спасать. — То есть нужно было дать тебе умереть? — он не мог понять ее логики. — Меня так просто не убить. Даже обидно, что ты поверил, что какая-нибудь гаргулья могла так просто убить меня. — Ты сама себе противоречишь. То говоришь, что могла бы умереть интересно, то говоришь, что так просто не умрешь. — Уже нельзя пофантазировать. — обиженно пробормотала Аддамс. — Вижу, ты не изменилась… Если тебе будет легче, я пытался вернуть долг. — увидев, как вытянулось ее лицо, провидец объяснил. — Меня зовут Ксавье Торп. — Я знаю, как тебя зовут, мне назвала твое имя моя соседка. И что с того? — Значит, ты не помнишь… Хотя, наверное, ты меня просто не узнала. Когда мы в последний раз виделись я был намного ниже и тяжелее. — Что произошло? — Пубертат. — попытался он пошутить. — Что произошло, когда мы виделись? — нажала она. — Были похороны моей крестной. Она дружила с твоей бабушкой. — объяснил Ксавье. — Двадцать лет назад они путешествовали по Европе, разводя и грабя богатых, знаменитых. Нам было по десять и очень скучно, поэтому мы решили поиграть и меня озарила идея спрятаться в гробу моей крестной. — он снова улыбнулся. — Я застрял там по дороге в крематорий и не мог выбраться, так что думал, что мне уже конец… — Был приглушенный звук. — на ее губах появился намек на улыбку. — Я подумала, что твоя крестная только сделала вид, что умерла или сумела обмануть смерть, но не смогла выбраться. — Ты нажала на кнопку и спасла меня, так что мы квиты. — юноша снова развел руками. — Помню. Ты был таким маленьким заплаканным мальчиком. Вижу, ты тоже не сильно изменился. — Уэнсдей попыталась произнести это презрительно, но получилось слегка насмешливо. — Но то, что ты хочешь отомстить, пусть и чужими руками, хвалю. Я подумаю над твоим предложением. Советую лучше выбирать средства мести и союзников, потому что из меня не получиться надежного союзника, а еще планировать все заранее… И последнее, на будущее… — она вдруг нахмурилась. — Не касайся меня… Никогда… Тебе же хуже будет… — Даже если это будет необходимо? — Можешь мне не верить, но это для твоего блага. Потому что потом даже пожалеть не сможешь, мёртвые не жалеют. — ее тон был не угрожающий или недовольный, скорее усталый. — Ты такая опасная? — он попытался разрядить атмосферу. — Даже не представляешь настолько. Через некоторое время гот с косичками решила пойти в свою комнату, так как ей было некомфортно находиться в лазарете, здесь все раздражало. Она утверждала, что ей стало лучше. Медсестра еще раз осмотрела ее, дала лекарства и отпустила, приказав прийти если девушке станет хуже. Торп не сомневался, что Аддамс не послушает наставлений. Так и случилось, как только они вышли, как она выбросила лекарства в мусорную корзину. Он не стал отговаривать ее, зная, что она и его не послушает. Что ж пусть страдает, если такая упрямая, парень ей не нянька. Проводить себя Уэнсдей не позволила. Они разошлись, как тут он заметил, что за ними наблюдали. Одинокая фигура стояла в тени, когда художник подошел туда, то увидел Роуэна, который взглядом полным ненависти смотрел на все удаляющуюся Аддамс. Ласлоу крепко сжимал кулаки и скрежетал зубами. Заметив приближение Ксавье, он резко развернулся и побежал. Провидец отправился за ним. Ровен забежал в их комнату и пытался привести дыхание в норму. Торп едва догнал его, хотя сосед никогда не был хорошим бегуном. Интересно ненависть ли придала ему сил и энергии. И откуда вообще такие чувства к новенькой? Неужели он попытался убить Уэнсдей? Ведь Ласлоу владеет телекинезом, мог скинуть девушке статую на голову с помощью своих сил. — Это был ты? — сразу же выбросил Роуэну в лицо обвинения Ксавье, не рассчитывая на прямой ответ, но был ошеломлен. — Конечно, я! — воскликнул Ласлоу и нервно рассмеялся. — Кто-то должен ее остановить, иначе она уничтожит школу. — О чем ты говоришь? Как Уэнсдей может это сделать, и зачем это ей? Объясни… — попытался понять художник, но его не стали слушать. — Аддамс не должно здесь быть. Я знаю… — его глаза безумно бегало туда-сюда. — Да ты сумасшедший… Ненормальный… — Кто бы говорил. Думаешь, я не знаю, почему тебя сюда запихнули и поселили нас вместе. Сын великого Винсента Торпа не может контролировать свои способности. Ты даже спать нормально не можешь, для этого тебе нужно пить таблетки, а порой и таблетки не помогают. — Зато я ни на кого не нападаю. — Я не сошел с ума, Ксавье. Я знаю, что Аддамс должна уничтожить Невермор, так как существует пророчество. — Какое пророчество? Роуэн, послушай, я хочу тебе помочь. — Так как помог Аддамс? Ты просто запал на нее не так ли? Но, по-моему, там нет ничего такого, чтобы бегать за ней. Я ничего тебе не расскажу. — Наверное, потому что ты ничего и сам не знаешь. — Я знаю, что случится что-то ужасное и Аддамс будет причастна к этому. Так предсказала моя мать. — Значит, ничего конкретного она не видела. — заключил Торп. — Послушай, Роуэн, мой отец говорил, что видения, пророчества, сны неопределенное дело, их нельзя трактовать однозначно. — Твой отец даже не помог тебе взять под контроль сны, почему ты думаешь, что те крохи информации, которые он дал тебе правдивые? — уже открыто насмехался над ним сосед. — Ты ничего в этом не понимаешь, советую тебе сидеть и не высовываться. — А то что? — надвинулся на него сновидец. — А то пожалеешь. — И что же ты сделаешь? Сбросишь на меня статую как на уэнсдей? Ксавье не успел ничего сделать, как невидимая сила резко оттолкнула его к стене. Он больно ударился об твердую поверхность, хорошо, что приземлился на кровать. Когда пришел в себя, то Ласлоу уже не было в комнате. Что делать? Сказать Уэнсдей? Как она отреагирует? Зная семейство Аддамс, ничем хорошим это не кончится. Надо попробовать поговорить с Роуэном, возможно, удастся убедить его успокоиться. Он же не убийца, парень никогда не наносил никому вреда. Наверное, Торп был слишком с ним резок. Надо еще раз поговорить с другом. Вечером художник снова рисовал фреску и услышал звуки струнного инструмента. Ксавье прервал свою работу и повернулся в сторону мелодии. Доносилась она с балкона, где проживала Синклер, со слов Петрополуса, а значит и Аддамс. Очевидно, это она играла, так как раньше никогда подобные звуки не доносились оттуда, к тому же мелодия была слишком хмурой и резкой как для жизнерадостной волчицы. Хоть он и не был специалистом, но не мог не оценить талант девушки. Как она там? С ней все нормально? Конечно, Уэнсдей не испугалась, кажется, ее трудно чем-то испугать. Она думает, что провидец заинтересовался ею только из-за желания отомстить Бьянке. Это не совсем так, хоть и хотелось, чтобы сирене утерли нос, но больше его интересовала сама девушка. Мрачная, вся в черном, сильная и независимая. Привлекательная и таинственная. Нет, лучше об этом не думать. Он еще не до конца разобрался с Барклай, чтобы ввязываться в новые отношения, не говоря уже о том, что гот с косичками явно не открыт для подобного. В ту же ночь ему снился гот с косичками у которой лились реки крови. Она смотрела на то, как монстр буквально разрывал Ласлоу в клочья. С криком художник проснулся и увидел сидящего на кровати соседа и смотрел на него. Испуганный Ксавье рассказал ему о своем сне и сказал быть осторожным. Роуэн, как не странно, не рассмеялся, наоборот, он прислушался к словам сновидца, а впоследствии извинился перед ним, объяснив, что нужно все проверить, прежде чем предъявлять какие-то обвинения. Честно говоря, Торп не сильно ему поверил, вернее сделал вид, что поверил, решив следить за соседом. Можно было бы сходить к учителям, но поверят ли ему, ведь у парня не было никаких доказательств, кроме его слов. Слово одного ненормального против другого. Аддамс же никого не видела, так что не сможет ничего подтвердить. Даже сам художник не видел преступника, обо всем он знает по рассказу Ласлоу, который мог и соврать.