Маленькие реакции

Тэхён поправляет выбившуюся прядку волос и, стараясь не выдавать своей заинтересованности, смотрит чуть влево. Это определённо альфа, может быть, на год или около того младше, но… Он крупный, с широкими плечами, мощными, привлекающими внимание руками и крепкими бёдрами. Тэхён скользит взглядом по всей фигуре незнакомого альфы и понимает, что видел его раньше. Кажется, утром, когда Тэхён брал утренний отвратительный кофе, чтобы взбодриться. Кажется, ещё раньше — вчера в столовой за обедом. И может быть, и ещё раньше, но тут полной уверенности нет.  Задержавшись взглядом на бёдрах дольше необходимого, Тэхён смотрит выше и ловит чужой внимательный взгляд. Смутившись неожиданно и резко даже для самого себя, Тэхён торопливо отворачивается и уходит. Сбегает. Он, в общем-то, не должен смущаться так сильно другого альфы, будучи альфой, но… Тэхён тяжело вздыхает и подносит к носу запястье, стараясь различить свой же запах. Ему казалось, что та буря, начавшаяся пару недель назад — предвестник его первого гона. Повышение температуры тела, обострение нюха и зрения, повышенная эмоциональность, стремящаяся к агрессивности — всё как по учебнику, строчка за строчкой. Но прошло уже столько дней, а горячка всё не наступает.  — Привет! — Чимин буквально выскакивает на него из-за угла и сразу же вешается на шею, сбивая с ног сладким дурманящим ароматом. Вот, кто точно омега, ни разу не переживающая из-за статуса. — Представляешь! Юнги позвал меня на свидание! — Поздравляю, — Тэхён улыбается, надеясь продемонстрировать обострившиеся клыки, но их как не было, так и нет, — ты сразу согласился или решил поиграть в недотрогу? — Сказал, что соглашусь, если… — Чимин мягко улыбается и склоняет голову набок, хихикнув, — секрет. Но, думаю, сейчас он перестанет им быть. Чимин кивает куда-то за спину Тэхёна, и, обернувшись, они смотрят на решительно направляющегося к ним того самого альфу, который мелькает рядом всё время. Тэхён чувствует, как слегка краснеет. — Привет, — подойдя вплотную, альфа очаровательно улыбается, обнажая крупные, острые клыки. Его чёрные глаза чуть прищуриваются, скользя по всему Тэхёну целиком, от макушки и до самых пяток, и приятный глубокий голос чуть понижается, зарокотав: — Тэхёни, верно? Мне говорили о тебе. — П-привет, — Тэхён неловко отстраняется от Чимина, протягивая ладонь. Альфа пожимает его руку своей — большой, горячей, с крупными костяшками и широкими запястьями. Изящная ладонь Тэхёна, с длинными тонкими пальчиками, в его руке кажется почти омежьей. — …ты? — Чонгук. Чон Чонгук, — альфа хищно сверкает глазами, огладив большим пальцем запястье Тэхёна, ровно рядом с железой. Тэ невольно краснеет, нервно убирая ладонь. Так обычно делают, когда флиртуют с омегами. Чонгук переводит внимательный, словно лукавый взгляд на улыбающегося и хитро сверкающего глазками Чимина, и слегка приподнимает бровь: — Ты ему ещё ничего не сказал, верно?  — О чём вы? — Тэхён немного неловко вертит головой и вопросительно смотрит на захихикавшего Чимина. Тэ звучит почти просительно: — Чимини?  — Думаю, Чонгук тебе обо всём расскажет, милый, — омега почти что щебечет, нежно поцеловав его в щеку напоследок, и машет маленькими пальчиками: — Чао-чао! Расскажете потом, как всё пройдёт. — Что пройдёт? — Тэхён растерянно провожает Чимина взглядом и слегка испуганно переводит взор на внезапно шагнувшего к нему вплотную Чонгука. Его голос становится опасно близким к совершенно не-альфьему пищанию: — Чонгук? — Я знаю о твоей маленькой проблеме, Тэ, — Чонгук соблазнительно понижает голос, заправив выбившуюся прядь Тэхёну за ухо. От неожиданности тот широко распахивает глаза, подавившись воздухом. — А ещё я знаю, как её можно решить.  — Проблема? — Тэхён нервно оглядывается, проверяя, подслушивает их кто-то или нет, и лепечет: — У меня нет никакой проблемы. Не знаю, что наплёл тебе Чимин, но.. — Эй-эй, — Чонгук поднимает ладони, смягчаясь и убедительно заглядывая ему в глаза, — я просто предложил. Просто иногда рекомендуют пробуждать альфу вместе с другим альфой, но раз у тебя все нормально… Тэхён, готовый воспротивиться, захлопывает рот с тихим клацающим звуком. Не то чтобы это было проблемой, но… Чёрт. Ладно. Это была проблема. И Тэхён уже отчаялся её как-то решить, потому что информации мало, отец-омега такой проблемы не испытывал, а мать-альфу спрашивать стыдно. Тэхён и так имел не самый типичный набор семьи, что уж говорить про бабушку-альфу и её жену-омегу со стороны отца и двух женщин-альф со стороны мамы. У Тэхёна просто не было родственника альфы-мужчины, который мог помочь.  — Идём, — Тэхён хватает Чонгука за запястье, едва обхватывая его — до того оно широкое, и тащит за собой. Можно было бы закрыться в одном из классов, но у Тэхёна была идея получше. Как староста и лучший студент потока, он имел ключ от небольшой комнатки отдыха с удобным диваном и даже собственным душем. Право на её использование было мало у кого, и помешать сейчас, в период сессии, им просто не могли. — И куда мы? — Чонгук не сопротивляется, но спрашивает немного насмешливо. — Я думал, ты предпочтёшь делать всё дома?  — Поговорить мы можем и тут, — Тэхён заводит его на третий этаж, открывает своим ключом комнату и закрывает, оставляя тот в замке, — никто не явится, а я не люблю лишние уши, окей? — Тэхён немного нервно проводит ладонями по бокам, чувствуя, как от переживаний сердце падает в пятки. — Так, теперь говори, о чём ты. — О запахе, в основном, — Чонгук пожимает плечами и снимает кожанку, — альфы агрессивные, и они реагируют на угрозу. Можно было бы и подраться, но я как-то… — он рассеянно проводит ладонью по волосам, отворачиваясь. — Я просто не могу драться с тобой. Не пойми неправильно, но мой волк теряется, альфа ты или омега. Тэхён сглатывает, пытаясь не пялиться. Он знает, что у альф больше тестостерона, чем у любого другого саб-гендера, знает, но… Глядя на литые, крепкие мышцы торса, массивные бицепсы и крепкие руки, отчётливо подчеркнутые обтягивающей (Тэхён практически уверен, что на нём это был бы оверсайз) футболкой, он невольно вспоминает плавные и мягкие линии своего собственного тела.  — Я альфа, — Тэхёну приходится прочистить горло, чтобы звучать уверенно, но хотя бы тут он может не краснеть. Голос у него самый что ни на есть альфий — низкий, невероятно глубокий, бархатный. Когда, конечно, не срывается на попискивание от волнения. — По крайней мере, согласно результатам тестов. У меня уже были признаки предгона, но… Я не знаю, если честно? Его до сих пор нет. — В любом случае, даже если это не сработает, хуже не будет, — Чонгук пожимает широкими плечами и плавно поводит ими, разминаясь. Тэхён правда старается не залипать на его плавные движения. Альфа медленно подходит к нему вплотную, откровенно нависая, и Тэ невольно делает несколько шагов назад, пока его не вжимают в стену. Дыхание перехватывает. Чонгук ухмыляется, глядя ему прямо в глаза, и неожиданно серьёзно низко тянет: — Если ты хочешь прекратить, скажи мне в любой момент.  — Хорошо, — Тэхён выдыхает едва слышно, пытаясь понять, почему у него вдоль спины бегут мурашки. Он упирается ладошками в стену, глядя во внимательные чёрные глаза Чонгука, и сглатывает. — Так что ты… что ты собираешься делать? — Почти ничего, — альфа красиво улыбается, обнажая клыки, и вдруг… Ох. Сердце Тэхёна пропускает удар. На мгновение ему кажется, будто ему на плечи оседает невыносимый вес. Тяжёлый, давящий запах забивается в нос, мешая дышать, а низкое рычание вынуждает задрожать. Тэхён не замечает, как начинает скулить, но давление вдруг исчезает, а Чонгук прижимает его к себе, успокаивающе шепча: — Тише, щеночек, тише, уже всё. Всё, я больше не буду, маленький.  Тэхён дышит через рот и жмурится, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Если… если это должно работать так, чтобы спровоцировать его внутреннего альфу, то логично, что надо сопротивляться, но… Тэхён коротко облизывает губы и спрашивает:  — Что ты делаешь, когда на тебя давит другой альфа?  — Сопротивляюсь, — Чонгук отвечает легко, не задумываясь, — во мне словно просыпается протест, который не даёт… не даёт прогнуться. Зудят клыки, да и вообще. Такое ощущение, как возбуждение, но злее. Ты возбуждался?  — Конечно! — Тэхён чувствует, как краснеет, потому что он не уверен. Но сейчас его тело горит, и, несмотря на странное влажное ощущение везде, отступать он не намерен. — Продолжим. Я был не готов, и ты можешь… можешь?  — Конечно, — Чонгук ласково улыбается и чуть щурится, — я начну по нарастающей, ты почувствуешь себя так, словно поднимаешься всё выше и выше, но, когда будет совсем тяжело дышать, говори, и я остановлюсь. Тэхён кивает и сжимает ладони в кулаки. Он закрывает глаза и глубоко вдыхает, готовясь. В этот раз это и правда напоминает нарастающее давление. Не сразу тяжёлый упавший на плечи груз, а постепенное увеличение. Тэхён мечется. Он пытается понять, чему и как надо сопротивляться. Он же альфа. Он альфа. Он должен ненавидеть такое доминирование. Тело горит, а между ног зудит и чешется так, что хочется судорожно себя сжать или сбежать в туалет. — Хватит? — голос Чонгука звучит рычащим, низким и глубоким. Он вызывает трепет.  — Нет, — Тэхён хрипло скулит и неосознанно цепляется за Чонгука, сжимая ладонями крепкие плечи, — я почти, у меня, я… Что именно «почти» — не знает даже Тэхён. Вместо того, чтобы взбрыкнуть, ему хочется прижаться носом к шее. Вместо того, чтобы оттолкнуть, притянуть ближе. Вместо желания повалить на пол, хочется… Тэхён глубоко вдыхает запах, чувствуя что-то похожее на освобождение. Теперь феромон не давит, а поддерживает? Бёдра дрожат, а между ними так влажно, непривычно влажно. Тэхён не понимает, что делает, не отдаёт себе отчёт, в голове шумит так, словно он пьяный, а тело лёгкое, как пёрышко. Подавшись вперёд, Тэхён обнимает Чонгука за шею и осторожно касается губ. Так, словно это самая правильная вещь в мире. Альфа на мгновение замирает перед ним, словно переосознавая что-то, а потом… Тэхён издает что-то среднее между скулежом и всхлипом, когда большие, жаркие ладони ложатся к нему на попу, грубо сминая и властно вжимая в горячее, буквально пышущее жаром тело. Чонгук рычит низко и раскатисто, вминая его в стену ещё сильнее, откровенно нависая, и жарко врывается языком в податливо распахнувшийся рот. Всё, кроме него, вдруг словно перестаёт существовать. Всё тэхёново маленькое существо сосредотачивается только на альфе-альфе-альфе, забываются свои страхи, свои проблемы и причина, по которой это и происходит. Есть альфа. Его запах, его рычание, его горячие руки. Его губы. — Значит, альфа, крошка? — Чонгук неохотно отрывается, только чтобы зарыться лицом Тэхёну в шею, жарко и глубоко дыша. Тэхёни поскуливает, судорожно цепляясь за его плечи, а Чонгук… Чёрт. Чонгук начинает вылизывать его шею, влажно, горячо, невыносимо по-альфьему, словно уже собираясь заявить свои права. Он гулко рычит, выругавшись: — Блять, как ты пахнешь сладко. Ты уверен, что альфа, маленький, Тэ? Потому что для альфы мой волк слишком сильно хочет тебя покрыть. — Д-да, — Тэхён невнятно всхлипывает, сжимая в пальчиках крепкие стальные мышцы. Боже, боже, Чонгука так много, так горячо, он просто… Тэхён чувствует, как дрожат и подгибаются его коленки, когда совсем жалко попискивает: — Я н-не понимаю… М-может, ты недостаточно сильно надавил? — Малыш, если я надавлю сильнее, ты кончишь, — Чонгук жарко рычит ему в шею, заставляя задрожать всем телом и сминая попку грубее. Тэхён чувствует, как его лицо загорается. Альфы, чёрт возьми, совсем не должны так реагировать. — Ты так сильно пахнешь возбуждением, блять. Подо мной даже омеги так не текли, как ты сейчас течешь. — Н-но я не омега. М-может, тебе… к-кажется?  Чонгук рычаще смеётся и вдруг опускается на колени, прижимаясь между дрожащих бёдер Тэхёна. Запах тут такой интенсивный, невыносимо сладкий, возбуждённый. Чонгук зарывается в пах лицом, потираясь щеками, чтобы обмазать себя этим запахом и оставить свой. — Ах, что т-ты… что ты делаешь? — запищавший Тэхён хватается за его голову, сжимая тёмные прядки волос, пока Чонгук продолжает с урчанием вжиматься между бёдер. Он до того настойчивый, что разводит слабые ножки в стороны и оказывается зажатым мягкими ляжками. Ким отчаянно стонет, запрокидывая голову: — Боже, почему это так неправильно, но так хорошо?  — Потому что ты не альфа, — жарко блестя глазами, Чонгук поднимает голову, чтобы посмотреть на Тэхёна, и из-за этого его нос скользит по промежности, совершенно не встречая сопротивления. Словно удивлённый, Чонгук вжимается в пах сильнее, и Тэхён пищит, а альфа только широко и абсолютно хищно ухмыляется. — О, ты совершенно точно не альфа, детка. И мы не можем оставаться тут, а то на твой аромат сбегутся все предгонные альфы. — Ах! — Тэхён слабо машет ножками, когда Чонгук прошивающе легко подхватывает его на руки и двигается в сторону выхода. По пути он, не глядя, подхватывает свою кожанку и накидывает её на Тэхёна сверху, укрывая. Запах это не перебьёт, но хоть немного скроет. Им надо уходить. Тэхён чувствует, как сильно плывет его голова, и почти теряет из-за этого связь с реальностью, сосредоточившись только на Чонгуке. — Мне так странно, — Тэхён обхватывает альфу за шею, вжимаясь лицом в пахучую железу, и слабо поскуливает. — Тело горит, но мне не страшно. Не хочется драться, не хочется… сопротивляться. Я хочу только спать, но не могу, потому что под кожей гудит. — У тебя течка, — Чонгук спускается по ступеням вниз и торопливо перебегает холл, буквально выскакивая на улицу. Тут воздух немного сбивает дурманящий ореол течного сладкого запаха. — И я везу тебя к себе. Ты не против? Хотя ты сейчас не то чтобы в здравом уме. Но хоть скажи, что ты думаешь. — У м-меня не может быть течки, — Тэхён хнычет, утыкаясь в крепкую шею лицом. Низ живота тянет и пульсирует, а от тех мест, где его держат надёжные руки альфы, словно распространяется невыносимый жар. Он глубоко, судорожно дышит, пытаясь успокоить и себя, и своё тело, но от этого густой феромон Чонгука проникает внутрь всё сильнее и сильнее, и становится только хуже. — Н-но я не против. — Вот и чудно, ягодка, — Чонгук порывисто целует его куда-то в висок, и Тэхён недоуменно распахивает глазки, когда вдруг оказывается на переднем сиденье чужой тачки. Чонгук пристёгивает его, грубовато проверяя надёжность крепления, а Тэ… боже. Он слабо стонет, ёрзая, потому что вся машина кажется насквозь пропахшей альфой. Чонгук рычит: — Блять. Потерпи, малыш.  Он абсолютно молниеносно прыгает на водительское сидение и рывком выкручивает руль, надавив на газ. Тэхён пытается контролировать себя, и ему кажется, что это вполне удаётся, но он замечает, что ёрзает и издаёт слабые маленькие звуки, только когда зарычавший Чонгук кладёт ему на ляжечку большую ладонь. Чёрт возьми. Тэхён с изумлением чувствует, как всё его тело буквально выгибает навстречу чужому прикосновению — подспудно он ждёт, что его член сейчас постыдно запульсирует, как всегда при сильном возбуждении, но… Он слабо ёрзает, чувствуя не напряжённое, но тянущее чувство между ног. Всё это так странно.  Лицо загорается, когда Тэ понимает, что сейчас, сидя в чужой тачке, дрожащий и возбуждённый, с крепкой ладонью у себя на бедре, он меньше всего похож на альфу в процессе пробуждения. Он едва слышно всхлипывает. — Тише, ягодка, почти всё, — Чонгук принимает его всхлип на свой счёт, рыкнув сквозь зубы и контрастно нежно сжав пальцы — другое дело, что даже от этой нежной хватки у Тэ вдоль позвоночника маршируют мурашки с Чимина размером. — Мы почти приехали. — Жарко, — Тэхён часто дышит, желая раздеться и окунуться в холодную, а лучше ледяную воду, — и пить хочу. И сладкого. — Да, — Чонгук хрипло рыкает и резко выкручивает руль одной рукой вбок. Тэхён невольно залипает на это движение, чувствуя, что жар от него только усиливается. — Я… ты, так. Закажу-ка я доставку, а то ты точно не переживёшь, если будешь ждать ещё больше. Тэхён всхлипывает. Ему хочется на ручки, потому что там не так жарко, не так страшно, не так… странно. И Чонгук, видимо, умеет читать мысли, потому что торопливо выключает зажигание, выходит из машины и обходит её, чтобы тут же подхватить рассыпающегося Тэхёна на руки. Сразу становится хорошо. Он слабо прижимается, невольно втягивая носом глубокий, невероятно привлекательный аромат. Чонгук всегда так пах?  — Ты всегда так пах? — Тэхён повторяет свои мысли, судорожно облизываясь. Он упускает, где они, что делают, потому что всё, чего хочется, — это прихватить губами чужую пахучую железу, слизать её вкус, запечатлеть на себе. Он жалобно скулит: — Я могу тебя укусить за шею?  — Ну попробуй, щеночек, — Чонгук хрипло хмыкает, совершенно не мешая, и Тэхён прижимается губами к крепкой мощной шее. Это не укус, не желание пометить, как у альфы, всего лишь слабое прихватывание ртом. Он посасывает кожу, собирает языком вкус, наслаждаясь вседозволенностью и поскуливая. Чонгук звучит мягко: — Мы у меня, малыш. Хочешь помыться?  — Очень хочу, — Тэхён потирается носиком о чонгукову шею, не в силах остановиться и дурея от густого тяжелого запаха альфы, — и пить хочу, и… что-то ещё, что никак не пойму. — Вязки ты хочешь, — Чонгук хрипло, словно возбуждённо выдыхает, — но сначала надо тебя немного подготовить.  Чонгук заботится о нём, и Тэхёна от этого прошивает ещё более сильными мурашками. Он словно в бреду: не понимает, что делать, когда делать. Из-за этого его кормят с рук, из-за этого ему придерживают стакан, чтобы дать попить. По этой же причине Чонгук его раздевает, и Тэхён чувствует себя так правильно. Невыносимо правильно. Он даже не сопротивляется, когда Чонгук раздевается следом и прижимается губами к гладкой груди. — Ах, ах, ах! — Тэхён сбивается на изящное стаккато из маленьких сладких звуков, когда альфа — а он не может даже думать о Чонгуке по-другому сейчас — лижет его грудь и сминает попку. Он хватается дрожащими ладонями за крепкие плечи, чувствуя, как что-то вязкое течёт по внутренней стороне бёдер, и хнычет: — Альфа… — Я здесь, маленькая омега, — Чонгук рычит, постыдно называя его омегой, но вместо того, чтобы почувствовать протест, Тэхёни хочется повернуться к нему попой и прогнуться в спине, подставляя… подставляясь. Он скулит, чувствуя, как плавает голова, а Чонгук скользит одной ладонью между его дрожащих ног, хрипло рыкнув: — Альфа приласкает тебя между ножек. Тэхён ждёт, что он сожмет пальцы вокруг его члена, вынуждая затрепетать, но… Он вдруг чувствует невыносимо странное ощущение наполненности, когда в него медленно и властно толкаются длинные пальцы с крупными костяшками. Тэхёни недоуменно распахивает глазки, опуская взгляд между своих трепещущих бедёр, и давится воздухом. Что? — А… а г-где? А к-как? — он слабо лепечет, часто моргая и глядя на низ своего живота. Потому что там, где он ещё сегодня с утра видел пусть и не самый большой, но всё же довольно приличный даже для альфы член, сейчас была сладко ездящая по пальцам Чонгука киска. Тэхён запинается: — К-как же…  — Я слышал о таком, но… Обычно при пробуждении альфа реагирует на давление отпором, — Чонгук хрипло рычит ему в шею, заставляя покрыться сладкими мурашками и затрепетать. Тэхён со смесью паники и возбуждения чувствует, как его киска поджимается. — Но ты… Не знаю, дело ли в том, что я слишком сильно надавил, или в чём-то ещё, но твоё тело признало во мне своего альфу и перешло из состояния предгона в течку, вначале они похожи, подстроилось физически. Ты теперь моя омега, Ким Тэхён. — Твоя омега? — Тэхён скулит, чувствуя, как пальцы двигаются внутри, лаская уверенно и осторожно. — К-как я могу быть твоей омегой, если я-ах-я… — Ты омега, — Чонгук прижимается губами к шее, осторожно толкая Тэхёна назад, под душ, продолжая мягко двигать пальцами внутри, — сладкая и нежная омега, Тэхёни, и я уже думал, что сошёл с ума, потому что ты мне очень нравишься.  — Нравлюсь? — Тэхён вздрагивает, когда на плечи начинает литься прохладная вода, но для разгоряченного тела это подходит идеально, остужая. — Я тебе нравлюсь? Даже… даже альфой?  — Да, — Чонгук вынимает пальцы под недовольное мычание Тэхёна и нежно обхватывает его лицо, мурлыкнув, — и я даже готов продолжить твою игру в альфу, если так тебе будет спокойней.  Чонгук его целует. Нежно и мягко прихватывает губы, посасывая полную нижнюю, скользит языком внутрь невыносимо осторожно. Тэхён теряется от этого. Его остужает прохладная вода, но согревают губы Чонгука. Внутри ему хочется воспротивиться, но в то же время он… Тэхён отвечает на поцелуй с судорожным вздохом, цепляясь за крепкие плечи. Он оставит этот вопрос на потом, на когда-нибудь после того, как Чонгук его отпустит.  — Ещё, — Тэхён капризно тянется за поцелуем, когда Чонгук отстраняется, — если ты не будешь целовать меня, я буду думать. — А думать нам ни к чему, — Чонгук понимающе кивает, клыкасто усмехнувшись, и прижимается обратно с очередным поцелуем. Его голое тело горячее, горячее тэхёнового, а руки сильные и крепкие. Они подхватывают под бёдра, поднимая так, чтобы пришлось обхватить талию ногами. — Говори, что ты чувствуешь. — Жар, — Тэхён ёрзает на руках. Холодный кафель в душе совершенно не помогает остыть, — и член, — член Чонгука прижимается как раз к его непривычной киске, смущая и заставляя дрожать от нервов и предвкушения, — я не понимаю, что мы… что ты… — Я могу тебя не брать, — Чонгук прихватывает его шею, и Тэхён остро чувствует клыки, — но тебе будет тяжело и больно, сладкий. — А ты будешь… — Тэхён коротко сглатывает. Он чувствует, как толстый член медленно скользит вдоль всей его киски, потираясь, дразня, и дрожит. Он не был таким чувствительным, когда там был член. Не был таким слабым. Он стыдливо скулит: — Ты будешь нежным? — Конечно буду, малыш, — Чонгук утешающе урчит, смягчаясь и покрывая его лицо ласковыми поцелуями. Он звучит мягко и ласково: — Хочешь, я вылижу тебя? Посмотри, какая у тебя хорошенькая киска. Ей понравится кататься у меня на языке, кроха. Тэхён смущенно скулит. Он представлял своё пробуждение совершенно не так — думал, что всё его тело будет наполнено жаром, жаждой и силой. Но сейчас его тело течёт, дрожит и млеет в руках альфы, нуждаясь в подчинении. Он всхлипывает. Чонгук, словно прекрасно понимая, как стыдно ему признаваться в том, чего он на самом деле хочет, выключает воду, всё так же держа его на руках, и медленно выходит из душа. Он вытирает их торопливо, порывисто, так и не отпуская Тэхёна, а затем несёт, несёт… Тэхён невольно прогибается в спинке, когда оказывается среди подушек и одеял, насквозь пропахших густым запахом альфы. Он неосознанно поворачивает голову, глубоко вдыхая запах, и чувствует, как замутняется сознание. Тэхён издает маленькие слабые звуки, которые не контролирует, пока возится, переворачиваясь. Он действует инстинктивно, когда ложится грудью в подушки, послушно поворачивая голову так, чтобы было видно шею, разводит коленки, чтобы открыться, чтобы дать альфе лучший доступ, и изгибается, высоко поднимая попу. Сзади раздаётся рычание. Тэхён скулит, машинально прогибаясь ещё сильнее, так, чтобы альфа мог увидеть его текущую, нуждающуюся киску. Он дрожит, когда чувствует, как толстый член ложится ровно ему между ягодиц, вязко пачкая смазкой нежное местечко у венериных ямочек. Что-то внутри него дрожит и трепещет. Чонгук неторопливо обласкивает его тело, пошлёпывая и наслаждаясь тем, как бархатная кожа волнами расходится из-под удара. Его член, тяжёлый и горячий, привлекает слишком много внимания несчастного Тэхёна. Как он будет ощущаться внутри? Как пальцы или куда больше, полнее, массивнее? Тэхён несчастно скулит, нетерпеливо вертя попкой и сдвигая голову так, чтобы открыть загривок для укуса. Он бы не отказался от одного, желательно рядом с пахучей железой. — Моя славная детка, — Чонгук говорит с нежностью, мягко толкаясь меж ягодиц, не торопясь проникнуть внутрь, — моя любимая омега. Ты чувствуешь себя готовой?  — Д-да… — Тэхён слабо сжимает пальцы на ногах и комкает ладонями прохладные простыни. — Пожалуйста, альфа. Так стыдно и непривычно признавать альфой другого, того, кто сейчас медленно опускает лицо между разведённых ножек и размашисто лижет влажную киску, прежде чем пристроить к ней головку члена. Проникновение мягкое, неторопливое. Тэхён готов был бы назвать его нежным, но он весь сжимается от непривычного тугого ощущения наполненности там, где никогда подобного не мог бы ощутить. — Тише, ягодка, — Чонгук проводит ладонью вдоль спины, оглаживает подушечкой большого пальца маленькую ямку на пояснице, — успокойся, расслабься, тебе не будет больно, маленький, только очень и очень хорошо. Доверься мне и своему телу, да?  — Я п-попробую, — Тэхён судорожно сжимает и разжимает киску, с каждым движением давая члену протолкнуться глубже, — это так странно, альфа, ах, так странно. Чонгук шепчет что-то успокаивающее своим мягким и бархатным голосом. Он ни на мгновение не дает Тэхёну почувствовать себя одиноким или брошенным в такой сложной ситуации. Его член всё ещё ощущается странно, но с каждым проникнувшим внутрь дюймом Тэхёну становится на это глубоко наплевать. Он скулит, утыкаясь лицом в подушки, и прижимает ладонь к низу живота. Член внутри заставляет его почувствовать себя неожиданно уязвимым, подчинённым, маленьким и растянутым до предела, до невозможности. Чонгук покрывает его беззащитно подрагивающие плечи короткими нежными поцелуями, урчит что-то хрипло и успокаивающе, нежно прихватывая крупными клыками беззащитный загривок, и Тэхён внезапно ловит себя на маленьких, слабых и беззащитных поскуливающих звуках. Откровенно омежьих звуках. — Ты так сладко звучишь, боже, — Чонгук судорожно выдыхает, плавно качая бёдрами — Тэхён невнятно скулит, когда чувствует, как сильно его распирает толстый член. — Такой маленький.  Тэхён всхлипывает. Маленький, маленький, маленький. Маленькая омега. Он невнятно выдавливает: — С-сколько там ещё? Во мне уже нет пустого места, господи. Чонгук щекотно усмехается, обжигая горячим дыханием подставленную шею, и ласково целует его в плечо, хрипло бросив: — Уже половина, ягодка. Осталось немного. — Немного?! — Тэхён широко распахивает глаза и даже оборачивается на Чонгука, сжимая простыни в пальчиках. — У меня там нет столько места, Чон Чонгук! Твой член слишком большой! Чонгук трясётся от смеха, утыкаясь лбом ему куда-то между лопаток, и скользит большой ладонью под вскинутые бёдра, чтобы нежно погладить низ плоского живота. Он урчит искрящимся от смеха голосом: — Ты мне льстишь, Тэ. В тебе ещё вполне хватит места. — В это слабо верится, — Тэхён недовольно пыхтит, переставляя ножки так, чтобы сильнее раскрыться и немного насадиться на член, — кажется, что ты бесконечный. — Вот, почувствуй, — Чонгук хватает его ладонь и мягко укладывает на живот, надавливая, — столько места, и скоро оно всё будет занято мною. Тэхён неверяще гладит живот, пока действительно не чувствует толкающуюся внутри головку, которая медленно и уверенно двигается дальше. Член кажется не просто огромным — бесконечным. Он наполняет его до краёв, продолжая толкаться внутрь, добираясь, кажется, до самой матки. Тэхён сипло выдыхает, ловя себя на мысли, что теперь он может понести для альфы. Родить много маленьких щенков. И если раньше он не ощущал никакого трепетного желания относительно детей, то сейчас… Мысль кажется идеальной.  Он с круглым животиком рядом с альфой. Мягкий и сладкий. Нежный и защищённый. Тэхён надсадно скулит, наслаждаясь тем, как Чонгук толкается в него до самого конца и замирает. Его горячее дыхание опаляет шею, плечи, местечко между сведёнными лопатками. Чонгук большой, он накрывает его полностью, защищая, покрывая собой. Помечая.  — Альфа, альфа укуси меня, — Тэхён чувствует неожиданную потребность в том, чтобы быть помеченным, принадлежать не просто кому-то, а Чонгуку. Туман в голове рассеивается с каждым новым ритмичным толчком, подсказывая, чего на самом деле теперь желает Тэхён. — Конечно, крошка, — острые, крупные клыки смыкаются на покатом плечике, пока Чонгук берёт его влажную киску до сочных, хлюпающих звуков, — ты будешь моей омегой, и каждый будет об этом знать. Каждый. Тэхён сладко довольно стонет, соглашаясь — ему нравится ощущение крупных клыков альфы, кусающих его за плечи и прихватывающих за холку, нравится его властность, его размер.  Слабо завозившись, он чуть приподнимается, вставая на разъезжающиеся коленки, чтобы подставиться альфе чуть лучше, почувствовать его глубже в себе. Чонгук сзади хрипло довольно рычит, подхватывая его под бедра и под животик и помогая встать раком. Тэхён стонет, запрокидывая голову и подмахивая, пока альфа набирает скорость, толкаясь в него глубоко и ритмично. Покрывая, как суку. Свою суку. Внутри него просыпается что-то новое, что-то откровенно омежье и непривычное — Тэхён не пытается больше прятать свои стоны и высокие всхлипы, с удовольствием демонстрируя альфе, какой у него сладкий голос и мягкое хныканье.  Упругие и мускулистые бёдра альфы встречаются с его попкой с отчётливыми пошлыми звуками. Тэхён довольно скулит, слегка закатывая глазки на каждый глубокий толчок — его киска чувствует себя заполненной, даже переполненной до края. Ему нравится. Нравится, нравится, нравится это ощущение. Тэхён приподнимает попу чуть выше, подставляясь, и плавно опускает грудь, зарываясь лицом в подушки. Так он чувствует толчки ещё глубже, особенно когда альфа упирается крепкой ладонью рядом с его плечом и набирает скорость. Короткие стоны срываются с его губ на каждый толчок, и Тэхён сладко, полуразумно скулит, не отдавая себе отчета: — Возьми меня, альфа… Повяжи меня, повяжи мою маленькую киску, заставь меня понести твоих щенков… Чонгук в ответ рычит дико и необузданно. В нём словно просыпается зверь, почуявший добычу, поймавший её и сейчас помечающий, не оставляющий и дюйма без отметин. Тэхён бездумно стонет, срываясь на скулёж, что-то лепечет, не до конца отдавая себе отчёт, что именно он говорит. Ему просто хочется, чтобы альфа слышал свою омегу, чтобы до самого конца не забывал, кого именно он берёт. Два густых феромона смешиваются в один, сочный, дурманящий и сладкий. Тэхён шумно подмахивает, теперь совершенно не считая, что член большой или какой-то невероятно огромный. Нет, теперь член кажется идеальным, словно созданным под его новенькую киску. Она хлюпает, истекает смазкой так развязно и пошло, что Тэхёну должно было бы быть стыдно, но он в действительности немного гордится. — Сладкая, славная омега для меня, — Чонгук рывком поднимает его, обхватывая поперёк талии, и вбивается так, что Тэхёна подкидывает вверх, а коленки ненадолго, но отрываются от постели, — ты так течешь. Тебе нравится мой член? Нравится чувствовать себя маленькой в моих руках? А, омега? Скажи мне. Тэхён что-то несвязно и невнятно скулит в ответ. Он пытается схватиться хоть за что-то, чтобы не упасть: цепляется за предплечья Чонгука, скользит ножками по постели. Тэхён чувствует себя беспомощно, но это приятная беспомощность, потому что рядом есть альфа, который его поймает и поддержит. Он срывается на совсем маленькие, слабые бессвязные звуки, когда чувствует, как ритмичные толчки альфы ускоряются, становятся более рваными и грубыми. Его киска судорожно сжимается, пульсирует, а живот вдруг скручивает сладкой судорогой — Тэхён дрожит всем телом, извиваясь и ярко чувствуя свой первый омежий оргазм. Альфа рычит низко и хрипло, грубо сжимает клыки на его холке, оставляя свою метку, и вбивается в последний раз, начиная кончать. Тэхён скулит, чувствуя, как его животик наполняет горячая и вязкая сперма альфы. Он тянется дрожащими пальчиками к основанию толстого члена, оглаживает его, ощущая, как туго вокруг него растянута киска, как она течёт и сжимается. Тэхён чувствует, как в основании члена альфы начинает набухать узел. Он заставляет его беспокойно завозиться и жалобно заскулить, но альфа утихомиривает его предупреждающим низким рокотанием. Омега тут же послушно затихает, подрагивая и послушно принимая альфий узел. Чонгук плавно скользит языком вдоль его шеи, собирая сладкий омежий феромон, и хрипло довольно порыкивает. Его большие ладони массируют омежью талию и красивые бёдра, мягко насаживая глубже и покачивая. Тэхён сладко всхлипывает, откидывая голову на крепкое плечо, и трепещет длинными омежьими ресницами. Он с трудом ворочает языком, пробормотав: — Т-так много… ах… Чонгук издаёт хриплое, довольное урчание. Сейчас Тэхёну кажется, что в нём гораздо больше звериного, чем раньше. Чонгук напоминает зверя, выслеживающего добычу и наконец вжавшего его в землю. Отчасти Тэхёну нравится думать о себе как о добыче для альфы. — Я твоя добыча? — Тэхён не может держать вопрос в себе. Он ёрзает на узле, наслаждаясь тем, как он растягивает его киску. — И ты поймал меня?  — Ты — моя добыча, — Чонгук довольно соглашается хриплым и рычащим голосом, — и я поймал тебя.  От этого такого правильного и простого согласия Тэхёну становится совсем хорошо. Жар первой вязки постепенно спадает, но недостаточно, чтобы узел начинал причинять дискомфорт. Он смотрит вниз, себе между ног, туда, где раньше был увесистый, пусть и аккуратный, член, и где теперь розовая, мокрая, сладкая киска. Это кажется правильным.  Тэхён скользит ладошкой к месту их с Чонгуком соединения и осторожно оглаживает подушечками пальцев края. Это не вызывает отторжения или отвращения, как он думал в самом начале, наоборот, кажется правильным, каким-то естественным. Тэхён откидывается на крепкую мужскую грудь Чонгука, расслабляясь, доверяясь. Он чувствует себя дома.  — Всё хорошо, детка? — Чонгук мягко урчит ему на ушко, прерываясь на вылизывание шеи. — Мы не слишком поторопились? Хочу сводить тебя на свидание. — Всё хорошо, — Тэхён прикрывает глаза и тут же резко распахивает их, когда слышит, как из его горла раздается омежье мурчание, напоминающее кошачье. Этот звук ему неожиданно нравится, но он вынуждает себя замолчать, чтобы ответить: — И я хочу на свидания, несколько. Чем больше, тем лучше. — Тогда договорились, — Чонгук суетливо ёрзает, устраивая их на постели с большим удобством, и мягко просит: — Помурчи для меня ещё немного. Тэхён трётся носиком о его крепкую шею и думает, что будет мурчать столько, сколько Чонгуку захочется.