Новый рассвет

      Высоко в небе светила луна, её свет, холодный, но вместе с тем нежный и притягательный, серебрил нежащиеся в едва различимых дуновениях ветерка листья берёз. Казалось, сам мир уснул, и только капитан кавалерии Мондштадта не спал в этот поздний час.       Кэйа сидел перед камином, накрывшись лёгким пледом. Весна в этом году выдалась на удивление ранней и тёплой, совсем как в тот злосчастный год 6 лет назад, однако по ночам было всё ещё холодно. Все слуги на винокурне уже спали, и даже Аделинда, которая обычно не позволяла себе ложиться раньше владельцев этого места, была вынуждена сдаться и оставить рыцаря в полном одиночестве.       По правде сказать, Кэйа тоже довольно сильно устал, но продолжал бороться со сном и не оставлял надежд дождаться Дилюка. Изначально он решил его ждать, так как сам вернулся позднее обычного, весь день разбираясь с документами, которыми его завалила Джинн, но, когда его возлюбленный не вернулся к часу ночи, Кэйа начал волноваться и решил во что бы то ни стало дождаться Дилюка.       Но вот уже почти четыре часа утра, а хозяин винокурни так и не возвращался. Пожалуй, если бы не усталость рыцарь уже был бы в ярости, но сил на злость не оставалось, и всё чего он хотел это заснуть в обнимку со столь дорогим для него человеком, но тот всё ещё где-то истреблял хиличурлов. Мыслей о магах бездны, особенно пиро, Кэйа старался избегать. Точнее он старался вообще не думать. Получалось из рук вон плохо, в какой-то момент его взгляд упал на календарь, лежащий на тумбочке возле стены, – двадцать третье апреля. Каждый раз с приближением дня рождения Дилюка воспоминания об их ссоре возвращались, и Кэйа, которого, при достаточно близком знакомстве, было сложно назвать самым спокойным человеком на свете, превращался в комок напряжённых нервов. Мыслей стало слишком много, и плед, порядком помятый к тому моменту, полетел в сторону, а рыцарь начал мерить комнату шагами. Сам того не замечая он оказался около двери в винный погреб. Осознав это, капитан издал тихий смешок и подумал: «Видимо, правду люди говорят, не бывает бывших алкоголиков».       Однако после недолгой внутренней борьбы рука, уже занесённая над дверной ручкой, вернулась в прежнее положение, а сам Кэйа снова вернулся на диван, закутываясь в плед куда плотнее, чем до этого. Он всё ещё был напряжён настолько, что пальцы неосознанно сжимали плед до побелевших костяшек.       В попытках отвлечься и успокоиться Кэйа далеко не сразу осознал, когда дверь тихо открылась, и в комнату зашёл тот, кого так ждал капитан. Как только эта мысль полностью сформировалась в его голове, Кэйа сорвался с места и, чуть не запутавшись в пледе, подбежал к Дилюку. Тот был весьма удивлён, увидев, что рыцарь всё ещё не спал.       – Кэйа? Но почему? – тихо, будто не до конца поверив в происходящее, спросил он, – Ты же обычно спишь в это время.       – Обычно ты уже дома в это время – недовольно бурчит капитан, утыкаясь носом в шею винодела и прижимаясь к нему всем телом. А вскоре добавляет уже совсем тихо – радуйся, что твоё драгоценное вино не пострадало.       Пробормотав что-то вроде извинений, Дилюк заключил своего рыцаря в крепкие объятия.       Они давно вышли на тот уровень, когда слова были почти не нужны. Кэйа растворялся в нежных прикосновениях, в каждом движении рук винодела, поглаживающего его по спине, чувствовалось столько нежности и раскаяния, что всё недовольство мигом растворилось в уютном полумраке комнаты, а вместе с ним растворилось само время.       Но это ощущение, конечно же, было ошибочным, неизвестно, сколько они так простояли, однако часы уже показывали без двадцати четыре, а небо посветлело достаточно, чтобы комната приобрела голубоватые оттенки, совсем немного разбавленные тёплыми отсветами танцующего в камине пламени.        Заметив это, Кэйа подумал, что, должно быть, именно в такие моменты стражники у ворот Модштадта спят крепче всего. От этих мыслей на его лице появилась кривоватая ухмылка, кто бы что ни говорил, а очень многие рыцари в Ордо Фавониус и правда были довольно бесполезны. Мнение на этот счет у них с Дилюком совпадало, и только разница в подходе к решению данной проблемы так долго не позволяла этого заметить. На самом деле, они были на удивление похожи, сильнее, чем могли бы представить, даже когда были детьми. И очень много таких схожестей, маленьких и больших, им только предстояло открыть друг в друге.       В этот момент Кэйа, аккуратно сдвинув руку винодела со своей талии, сплёл их пальцы. Но, когда их ладони соприкоснулись, вместо того, чтобы почувствовать ещё больший прилив нежности, он застыл в недоумении. В надежде развеять свои подозрения, капитан отстранился и осмотрел руку Дилюка. Сердце рыцаря пропустило удар, перчатка его возлюбленного была в крови. И это точно была не кровь монстра, ведь тогда она была бы угольно-чёрного цвета, а не ярко красной как та, что увидел Кэйа. Быстро окинув взглядом стоящего напротив человека, он увидел рану на боку Дилюка.       Нахмурившись, капитан молча взял винодела за руку и, проведя через всю комнату, посадил его на диван, на котором провел большую часть этой ночи. Дилюк смотрел в спину своему возлюбленному, пока тот шёл в сторону лестницы. Когда Кэйа скрылся на втором этаже, винодел перевел взгляд на свою руку, и выглядел при этом весьма удивленно. Казалось, он только что осознал свое ранение, хотя перчатка была вся в крови, и это ясно говорило о том, что ей зажимали рану, причем достаточно долгое время. После недолгих раздумий Дилюк пришел к такому выводу: возможно, он слишком расслабляется во время боя со слабыми противниками.       Этот поток мыслей был остановлен звуком приближающихся шагов. Когда Дилюк поднял голову Кэйа уже стоял рядом с ним, в его руках было влажное полотенце и бинты.       – Раздевайся. – это требование, выдвинутое рыцарем застало Дилюка врасплох, он даже немного покраснел, смотря на стоящего перед ним человека снизу вверх. – О, архонты, любовь моя, не будь идиотом и дай обработать твои раны. – Кэйа демонстративно закатил глаза и стал выжидающе смотреть на собеседника.       Винодел только недовольно фыркнул и продолжил неподвижно сидеть и смотреть в глаза рыцарю. Подождав немного, Кэйа, не нарушая тишины, сел рядом с Дилюком и начал расстёгивать пуговицы на его сюртуке. Он выглядел крайне сконцентрировано и хмурился немного нервно. Он уже успел снять верхнюю одежду винодела, когда тишина стала давить на него слишком сильно, и, не выдержав, он заговорил.       – Неужели, великий и могучий полуночный герой допустил ошибку в бою? – губы кпитана изогнулись в наглой улыбке, хотя волнение в глазах он скрыть не смог, а может, просто не захотел.       – Не называй меня так, – на секунду выражение на лице Дилюка стало холоднее, но потом он посмотрел в глаза возлюбленному и снова тепло улыбнулся. – и не говори так, будто никогда не получаешь травмы. – он осторожно положил руку на плечо собеседника в успокаивающем жесте.       – Да-да, как скажешь. – Кэйа сбросил руку винодела со своего плеча и принялся за его рубашку. Когда одежда больше не мешала ему, он начал обрабатывать рану возлюбленного, стараясь не причинять ему боль. Его руки начали подрагивать, а лицо принимало всё более напряженное и обеспокоенное выражение. Дилюк просто не мог этого не заметить.       – Не переживай. Всё хорошо, правда. – его голос звучал тепло и спокойно.       – Что ты такое говоришь? Я совершенно не переживаю. – улыбка на лице Кэйи стала еще более нервной.       – Хватит мне врать.– в голосе винодела появились раздраженные нотки. – Я не настолько слепой, чтобы не видеть твоё состояние.       – Хватит надумывать! – голос капитана стал тихим, злым и немного грустным. – Я уже давно не тот ребёнок, который паниковал из-за каждой твоей царапины. И ты прекрасно это знаешь… – последняя фраза была произнесена еле слышным шепотом.       – Ах вот как? – начал было распаляться Дилюк, но вовремя одернул себя и продолжил куда более мягким голосом – Успокойся, любимый, прошу. – Дилюк положил руку на щёку Кэйи вынуждая того посмотреть ему в глаза. Взгляды встретились. Синий, наполненный искренним беспокойством, которое их хозяин упорно пытался скрыть. И красный, излучающий тепло и заботу. – Тебе не нужно скрывать от меня свои эмоции, хорошо? Если ты переживаешь из-за меня или злишься, ты можешь сказать мне об этом, понимаешь? Я не разозлюсь. – его голос звучал успокаивающе и нежно. Настолько, насколько Дилюк сам мог выразить свои эмоции. – К тому же, сейчас всё хорошо. Правда.       – Но ведь ты ранен. Как всё может быть хорошо? – рыцарь склонил голову навстречу прикосновению. Похоже, слова возлюбленного подействовали на него, и он перестал сдерживаться. Его глаза наполнились страхом, смешанным с любовью. От такого вида у Дилюка защемило в сердце.       – Рана совсем не глубокая, ты же и сам это видишь. Она заживёт спустя несколько дней и даже шрама не останется. – голос винодела звучал спокойно и уверенно. Он взял собеседника за руки и сжал их несильно, но достаточно для того, чтобы напомнить о том, что его так просто не победишь.       – Да. Я вижу. Сейчас не случилось ничего серьёзного. Но. – голос Кэйи начал немного подрагивать. Он выглядел крайне напряженным. – Но что если. Что если однажды она будет глубже. Глубже и серьёзнее. Что если ты – он остановился на полуслове, не в силах договорить, и выглядел при этом так, будто скоро заплачет. Спустя несколько секунд он добавил тихим голосом – почему именно сейчас?       –Именно сейчас? – Дилюк выглядел крайне удивлённым последней фразой капитана, но почти сразу осознал. Конечно. Скоро его день рождения. День скорее тяжелый, чем радостный для них обоих. – О, архонты, любимый, прости, я правда должен был быть осторожнее. Особенно сейчас. – он крепко обнял своего возлюбленного, и прижал к себе в попытках утешить и показать: он здесь, рядом. – Но я обещаю. Я никогда тебя не покину. Ни за что. Я не оставлю тебя, только не снова. – его рука мягко гладила волосы Кэйи.       – Обещаешь?       – Клянусь.       – Хорошо. Я тебе верю. – он неуверенно обнял Дилюка в ответ. – Люблю тебя. – было похоже, что он начал постепенно успокаиваться, но всё ещё был немного встревожен.       – Хочешь, я перестану на какое-то время ходить в патрули? – голос винодела звучал нежно и тепло.       – Нет, не нужно. Я понимаю насколько это важно для всего Мондшадта. – объятие стало крепче. – Но, может, вместо своих патрулей ты походишь на миссии вместе со мной? Я смогу договориться с Джинн так, чтобы никто, кроме неё, не узнал, что ты помогаешь рыцарям ордена. Тогда тебе не придётся сражаться ночами.       – Ты же знаешь, как много у меня дел на винокурне. – его голос был немного расстроенным, но спустя несколько секунд он продолжил в своей обычной уверенной и спокойной манере. – Хотя знаешь, думаю, я смогу уделять этому по несколько часов в день. Но только на пару недель. Хорошо?       – Угу. Спасибо. – спустя несколько минут проведенных в комфортной тишине объятий Кэйа окончательно успокоился и, отпустив Дилюка, заговорил снова. – Давай я перевяжу тебя. Я еще не закончил.       – Да, конечно. – винодел сел так, чтобы капитану было удобнее, и подал ему бинты, лежащие в стороне всё это время.       Рыцарь аккуратно накладывал бинты уверенными движениями. А тишина вокруг становилась всё более комфортной. Они оба молчали, но слова просто не были нужны. Не сейчас и не здесь. Но слишком много времени в тишине они не провели. Как только Кэйа закончил с перевязкой, он снова посмотрел Дилюку в лицо и уточнил, удобно ли ему, и не давят ли бинты слишком сильно. Скоро завязался лёгкий и непринуждённый разговор. Они говорили обо всём, начиная тем, как прошел их день, и заканчивая обменом мнений о новых блюдах в «хорошем охотнике».       Они оба сильно хотели спать, но атмосфера уюта и спокойствия была слишком приятной, и ни один из них не посмел бы ни разрушить её, предложив ложиться спать, ни направить в другое русло. Они так и сидели, обнимая друг друга, и говорили ни о чём пока Кэйа не начал проваливаться в сон. Дилюк заметил это и встал, поцеловав капитана в лоб.       – Подожди немного здесь, я скоро вернусь. – сказал он, заговорщицки улыбнувшись. – я хочу показать тебе кое-что важное.       Дилюк выглядел очень весёлым и нежным, но капитану показалось, что его движения чуть более резкие и нервные чем обычно. Тревога снова ворвалась в его сознание. Его голову заполнили вопросы: что он хочет показать? Это, правда, так важно? К чему такая спешка? И многие другие. Но он приложил все усилия к тому, чтобы успокоиться. Хватит на сегодня тревог, к тому же у него не было ни одного повода не доверять Дилюку. Нескольких глубоких вдохов хватило, чтобы привести мысли в порядок, не полностью, но этого было вполне достаточно. Когда винодел вернулся, он был в чистой рубашке, скрывающей бинты, и выглядел еще более весёлым и взбудораженным, но и нервозность в нем усилилась в разы. Взгляд Кэйи стал подозрительным, на его лице всё легче читалось непонимание и волнение.       – Что ты хочешь мне показать? – спросил он неуверенно и тихо.       Дилюк снова сел рядом с ним и посмотрел ему в глаза. На его лице расцвела улыбка, нежнее которой Кэйа не видел ни разу в жизни. В глазах винодела, казалось, была сконцентрирована вся любовь, существующая в этом мире.       – Скоро увидишь, – сказал Дилюк. Его голос был пропитан предвкушением. – но сначала, ответь мне на один вопрос: ты ведь меня любишь?       – Да? Что за странные вопросы? Как я могу не любить тебя? – рыцарь всё меньше понимал смысл происходящего, а волны тревоги всё меньше поддавались контролю.       – Раз так, – улыбка Дилюка стала еще шире и ярче – если честно, я хотел сделать это немного позже, но, думаю, более подходящего момента я не найду… Ответишь мне на ещё один вопрос?       В этот момент Дилюк достал из кармана брюк кольцо, представляющее собой изящное переплетение нескольких полос из темного металла инкрустированное рубинами.       – Ты ведь согласен?       – Как же я тебя порой ненавижу. – на глазах у Кэйи выступили слёзы, а Дилюк был заключен в крепкие объятия. – конечно, конечно я согласен, бездна тебя подери! – он горячо шептал на ухо своему возлюбленному. Нарастающее напряжение слишком быстро переросло в счастье.       В этот момент над горизонтом показалось солнце. Новый день пришел в Мондштадт, и вместе с ним в город ветра и свободы пришло новое счастье. Счастье только для двоих, сидящих на винокурне. Птицы пели свои гимны в честь нового начала. С каждой минутой становилось всё теплее, и ветер разносил их песни, переплетающиеся с песнями первых проснувшихся бардов. Но на винокурне царила комфортная тишина.       Вскоре Кэйа отстранился. Винодел взял правую руку рыцаря в свою и надел кольцо на его палец. Их взгляды встретились снова, и на этот раз они были одинаково счастливыми.       В глазах Дилюка искрились радость и нежность, когда он смотрел на своего будущего мужа. Он поцеловал руку капитана, аккуратно касаясь губами кольца и не отводя взгляда от его лица. Этот жест говорил больше, чем могли бы слова, он был наполнен абсолютной заботой и вниманием. Рыцарь готов был поверить, что сейчас растает. Вскоре Дилюк отстранился, продолжая держать его руки в своих. Он снова улыбнулся, это было похоже на обещание и вопрос. Ответом была улыбка Кэйи, ставшая ещё шире.       «Навсегда» звучало в ней.       «Навсегда» читалось в глазах дилюка.