Сегодня был ужасный день! Просто, ужасный!
Началось всё с маленькой девочки, которая сломала руку, упав с метлы. Рыжая, заплаканная, чумазая. И привёл её Дин Томас. Бывший гриффиндорец был аж серым от ужаса и, кажется, даже не обратил внимания, кто именно его ребёнка лечит. Лишь держал малышку за здоровую руку и шептал про себя что-то. Кажется, это у магглорожденных называется "молитва". Воззвание к высшему существу у магглов.
Я ментально усыпил девочку, вправил кость, наложил лангету, влил по капле костерост и зафиксировал на койке, чтобы она, проснувшись, не повредила только что зажившую конечность.
Но потом дракклы принесли её мамашу, рыжую суку Джиневру, и она, полыхая волосами и красным лицом, пыталась унести бессознательную девочку домой. Хорошо, что вмешался старший целитель Сметвик, пригрозив фурии вызвать органы опеки и попечительства, пристыдив тем, что она в угоду своим эмоциям может нанести вред малышке. Экс Уизли удовлетворилась сменой целителя. Можно подумать, что я рвался лечить именно этого ребёнка. На самом деле рвался, у детей фамилий нет, но всё, что я мог, я уже сделал, так что просто покинул палату под злобное шипение бывшей Поттера. Кстати, девочку звали Гарриет. Как только Томас такое допустил? Впрочем, любовь слепа. По себе это знаю.
После инцидента я долго приходил в себя. Дети для меня больная тема. Но пошёл такой плотный поток пациентов, что я даже посмотрел на фазу луны. Так и есть, ночное светило было в преддверии полнолуния. А это значит абсцессы, инсульты, отёки и инфаркты. И обострение ликантропии, конечно. Хорошо, что оборотнями с ВЛЧ сейчас занимаются не колодомедики, а отдел по поддержке магических существ, который возглавляет Грейнджер.
Мерлин, помоги пережить этот день!
Под вечер ко мне из Министерства заглянул отец и настойчиво пригласил в гости. А я хотел домой! У меня там Поттер! Уставший, раздражённый и нетраханный! Он всегда такой, если я задерживаюсь на работе.
Но я, признав за собой сыновий долг, потащился в менор.
Papа́ налил мне арманьяк, усадил в кресло и занялся мной всерьёз. Начал с того, что мне, прекрасному и великолепному, категорически не подходит дворняжка Поттер, а закончил тем, что я, как его сын, обязан обеспечить род наследником. Ударил по самому больному.
‒ Papа́! ‒ вскричал я, ‒ я не согласен на третью в нашей постели, пусть это будет даже один раз!
‒ О, Мерлин! Тогда пусть твой Поттер примет зелье беременности! Северус сварит его без проблем!
Я разозлился! И не только потому, что отец лез в мою личную жизнь. А от того, что не мог признаться, что его великолепный сын давно и плотно в нижней позиции, и сверху никогда не был. И мне это нравится! Так нравится, что я даже ни разу не заикнулся о смене ролей.
Когда папа гаденько улыбнулся и уточнил, не потому ли это, что Поттер единственный в нашей семье носит штаны, я вскочил, и, не прощаясь, ушёл камином на Гриммо. Какая разница кто и что носит?!
Ужасный, ужасный день...
В доме было тихо и темно. Конечно, я ушёл за десять минут до полуночи!
‒ Кричер? ‒ прошептал я в полумрак.
‒ Да, хозяин?
‒ Где твой второй хозяин?
‒ В спальне.
‒ Он поел?
‒ Отказывался ужинать без вас, но я применил технику шантажа, обещая рассказать, что это именно он разбил часы Альнатака Блэка.
‒ Сработало?
‒ Ещё как! Он съел стейк, порцию картошки и салат. И ещё кусок пирога с патокой.
‒ Молодец. Ты хороший домовик.
‒ Благодарю, хозяин!
Кричер ткнул в мою руку флакон.
‒ Что это?
‒ Умиротворяющий бальзам. Я чувствую, что у вас был сложный день.
О, да!
Выпив зелье, я поморщился. Вкус был слишком ярким. Наверно, после алкоголя мне так кажется.
Я снял обувь, мантию, галстук, ремень и, оставив их на диване каминной, тихо пошёл вверх по лестнице. Гарри уже спит, скорее всего, сейчас быстро приму душ и лягу рядом. Завтра у меня выходной. Гарри обещал у себя в аврорате взять выходной тоже.
День рождения мы планировали отпраздновать в меноре, хотя я хотел провести его в постели. Просто любить Поттера до изнеможения, с небольшими перерывами на еду и сон. Но отец ведь потом мне всю плешь проест. Как бы завтра уберечь Гарри от уничижительных разговоров про то, что пора сделать бедному одинокому Люциусу внука? Хотел внуков, так и рожал бы их сам!
Ребёнка от Поттера я безумно хотел. Черноволосого встрёпанного зеленоглазого мальчишку с запахом зелёных яблок. Но когда я заикнулся о беременности, у Гарри просто истерика случилась. Я, после отсроченного проклятия, полученного от погибающего в огне Винсента, увы, не отличался достаточным здоровьем, чтобы выносить малыша даже при поддержке Северуса. А стороннюю женщину мы оба не готовы были пустить в постель. Крёстный называл нашу связь патологической, а я считал, что мы просто любим.
Мы и так чуть не потеряли друг друга. Поттера пыталась увести Уизли, интригуя и давя на совесть. А я чуть не умер от проклятия. Спасибо, что Гарри, принял меня в род в качестве супруга и провёл ряд запрещённых Министерством кровавых ритуалов, выкупая мою жизнь у Магии собственной кровью и силой.
Да и не в детях моё счастье.
Моё счастье лежало на кровати попой кверху, обнажённым и неприлично соблазнительным.
‒ Гарри? ‒ тихо позвал я, будучи уверенным, что он крепко спит и как же удивился, когда Поттер безапеляционно заявил:
‒ Драко, я хочу, чтобы ты взял меня, ‒ и вильнул круглым задом. Смуглые половинки при свете свечей блеснули маслом во впадинке и у меня помутилось в голове.
Я судорожно начал срывать с себя рубашку, стоя у изножия кровати, и жадно разглядывая раскинувшего ноги Поттера. Он выглядел страшно развратным, горячим, порочным! Упав на колени между его ног, я склонился и провёл носом по расщелине. Пахло Поттером и маслом , что я обычно использовал в качестве смазки. Член дёрнулся, яйца поджались и я застонал, чуть не кончив. Схватил себя у основания и сжал пальцы.
‒ Там должен быть не нос, Драко, ‒ заметил Поттер. Его голос был низким, с хрипотцой, каким бывает от сильного возбуждения.
‒ Заткнись, ради Мерлина, я сейчас обкончаюсь!
‒ Как я в наш первый раз? ‒ захихикал Гарри и я шлёпнул его по ягодице: звонко и с оттягом. Этот сукан застонал и оттопырил зад, уткнув мне сморщенное блестящее колечко прямо в нос. Ни грана стеснения. Только откровенное желание. Он таким в постели был всегда. И это сводило меня с ума. Я лизнул его и Поттер затрясся. ‒ О, Мордред и Моргана! Так тоже круто!
Я не ответил, потому что мой рот был занят. Кончиком языка я пытался разгладить плотные складочки и когда они расслаблялись подо мной, я испытывал небывалое чувство обладания. Так вот почему Поттеру так нравится вылизывать меня там. Он делал это до и после соития. И ещё жаловался, что хотел бы делать это во время того, когда его член ходит во мне. На этой мысли я застонал, уткнулся между упругих булок и кончил!
‒ Блядь!
‒ О чём думала моя шлюшка? ‒ тихо захихикал Поттер.
‒ О том, как ты трахаешь меня и одновременно вылизываешь растянутый твоим членом вход.
‒ Эй, это моя фантазия! И трахать должен ты, а не я!
‒ Ты растягивал себя?
‒ Да. Это чертовски неудобно делать самому.
От мысли, как Поттер корячился в ванной меня пробило на смех и возбуждение одновременно. Пенис начал снова твердеть и я, раскидав ноги Гарри пошире, осторожно надавил пальцем на расслабленный вход. Сфинктер всосал мой палец с хлюпом и мой член от возбуждения прилип к животу, так сексуально выглядела эта картина.
Я чуть покрутил рукой и нашёл простату.
‒ О, Мерлин! Да! Да, продолжай! ‒ застонал Поттер и начал дёргать бёдрами. Он страшно возбудимый и громкий. Я вновь шлёпнул его по половинке, одновременно вводя второй палец. Поттер себя действительно растянул, так что я начал, слегка поглаживая его по простате, чтобы он не кончил раньше времени, разводить пальцы в стороны. ‒ Давай третий! Я на грани! ‒ сдавленно предупредил Гарри. Я поднял голову от завораживающей картины растянутого вокруг пальцев входа и увидел, что он вцепился в подушку скрюченными пальцами.
Третий он принял без проблем. Не только готовился, но доверял, хотел, расслаблялся в моих руках. Я теперь больше растягивал, нежели стимулировал, потому что его анус периодически сокращался, как это бывает в преддверии оргазма.
‒ Драко, возьми меня, наконец! ‒ застонал Поттер, когда я легко прошёлся по простате и я решился. Встал на колени между его ног, смазал член маслом и аккуратно толкнулся в расслабленный, чуть припухший вход. Вначале войдя лишь головкой, сцепил зубы и начал себе представлять потрошение рогатых жаб. Внутри было охренительно! Нежно, туго, жарко! Как Поттер выдерживает марафоны, пяля меня по полчаса, за которые я успеваю кончить несколько раз? Я только головкой вошёл, а уже на грани.
Ощутив, что мышечное кольцо чуть расслабилось и перестало дико сокращаться, я прихватил Поттера за бёдра и с одновременным движением бёдер вперёд, натянул его на себя.
Наш синхронный стон эхом разнёсся по комнате.
‒ Больно? ‒ пересохшим ртом спросил я.
‒ Охуенно!
‒ Мазохист!
Отношение Поттера к боли меня пугало. У него был не просто высокий болевой порог. Он считал боль платой за удовольствие. И нет, в отношении меня он был бесконечно нежен, словно я из фарфора. Но вот когда я кусал его, царапал, шлёпал ‒ был в восторге. Вот и сейчас, вместо того, чтобы зажаться от первого проникновения, которое не бывает без боли, он лишь сильнее насадился на меня, а потом начал двигаться, трахая себя мной.
Ну уж нет, дорогой! Раз мне дали ведущую роль, я тоже хочу участвовать! Я перехватил Поттера покрепче за мускулистые бёдра и заработал тазом, подбирая правильный угол. У нижней позиции есть один неочевидный плюс: ты точно знаешь, как надо, когда оказываешься сверху.
На третий тычок я услышал одобрительный вскрик и начал долбиться внутрь пылающего Поттера, как гоблин в породу при добыче алмазов. Я хотел, чтобы он кончил! Кончил так сладко, как кончаю под ним я.
Поттер задышал чаще, его бёдра в моих руках задрожали, а потом он запрокинул голову и закричал, зажимая меня в себе. Да... Да. Да! Меня взорвало от этого чужого откровенного удовольствия. Гарри никогда раньше не кричал во время оргазма!
Ноги у него разъехались и он он рухнул на постель лицом вниз. Я упал сверху, всё ещё находясь в горячей пульсирующей тесноте.
‒ Я люблю тебя, ‒ прошептал я во влажный затылок.
‒ Я люблю тебя больше, ‒ привычно ответил Гарри. ‒ С днём рождения, Драко!
‒ Это был подарок?
‒ Да. Тебе понравилось?
‒ Очень!
***
Мы никуда не пошли в этот день, так как почти половину суток имели друг друга в разных позах, сорвав под конец дня голоса.
***
А через девять месяцев появился на свет мой самый главный подарок. Светловолосый зеленоглазый Скорпиус Северус Малфой-Поттер.
***
Оказывается папа специально затащил меня к себе накануне дня рождения, давая Гарри и Северусу время подготовиться. Мужское тело физиологически непригодно для беременности и необходимо провести сложный ритуал, получив одобрение Магии. К тому же, зелье беременности нестабильно и его важно принимать свежим. Крёстный сварил его в лаборатории Гриммо за полчаса до моего прихода. Одну дозу принял я под видом Умиротворяющего бальзама, как даритель семени. Вторую часть принял Гарри, как носящий.
Эти трое интриганов и Кричер договорились за моей спиной, чтобы я смог осуществить свою тайную мечту ‒ подарить Поттеру ребёнка. А то что он носил нашего малыша ‒ второго рода вопрос.
И ведь смогли договориться! Учитывая, что отец регулярно испытывает терпение Гарри на прочность, Кричер считает Северуса поганым полукровкой, а Северус вообще кроме меня ни с кем общаться не хочет после укуса. Поттер шутит, что это потому, что он теперь ядовитый и зовёт его Нагом. Крёстный злится, шипит и плюётся.
Правда, появление малыша несколько примирило между собой моих близких. А когда Гарри попросил Северуса стать крёстным ребёнку ‒ он сменил гнев на милость.
Теперь дома меня ждёт не только Гарри. И мне совсем не больно лечить чужих детей.
