Awakening

      Из маленького окошка под потолком проскальзывал неверный, слабый свет полной луны. Такая бледная, хотелось бы сказать, поникшая и тихая, но для подавляющего большинства она выглядела также, как и всегда. Полной и неизменной, чтобы ни происходило в Цикле. Наверняка мало кто заметил, что ее движение стало едва заметным, она почти статично зависла в пространстве над городом Потерянных. Луна словно замерла, не веря в произошедшее… Как и я.       Все больше существ стало замечать мое отсутствие. Живые чернила бурлили и пенились, но с этого было мало толку. Никто не мог помочь, а кто мог — не хотел. Помочь монстру? Смешно!       Они обещали всем нам мир и процветание. Чуть ли не Рай, насколько это возможно в чернильной студии. Мы все оказались в одной лодке и были преданы, а потому доверчивых среди чернильных существ было немного. Каким-то непонятным, почти мистическим образом кому-то все же внушили и посеяли зерно новой надежды. И до сих пор остались простофили, что прислуживают Уилсону наравне с проклятыми Хранителями. Даже когда стало ясно, что метафорический Рай они будут строить для себя, а не для заблудших душ студии.       Хранители… множество тел — одна цель. Слепое орудие в руках одного из людей. Люди… они приносят лишь боль и разочарование. Они используют более слабых и лебезят перед сильными. Обманывают, обещают успех и славу, но лишь за тем, чтобы вышвырнуть тебя, когда ты перестаешь приносить удачу. Становишься не нужным. Обузой.       Более сорока лет назад родился персонаж Бенди. Но я — не он.       Он приносил радость, веселил взрослых и малых. Но затем один безумец решил воплотить свой талисман в реальность. Он был одержим своей философией, которую изложил в книге. И решил использовать талисман, который был придуман и нарисован другим человеком!       И что же он сделал со своим «деловым партнером»? Использовал! Забирал, требовал и забирал в десять раз больше! И в конце концов Штейн не выдержал и ушел, оставив друга и свои творения. Я не знаю, что такое любовь. Я не понимаю это чувство, как и то, почему оно толкает людей на геройство, на хорошие или мерзкие поступки, на откровенную дурость. Не знаю ни как оно сладко, ни как оно бывает мучительно. Но что мне дано увидеть? У настоящего Генри семья и ребенок. У ничтожества Джоуи — руины «империи», что он некогда создал. Создал чужими руками. Интересно, было бы Штейну также легко выбрать Линду, если бы он узнал, что сотворит Джоуи в будущем?       Я никогда не прощу его. Я желаю Дрю самой страшной и мучительной смерти, какая только существует. Многие здесь разделят это мое желание. Я ощущаю, что Создатель мертв. И на его место пришел не менее омерзительный тип. Но также я ощущаю безграничную жажду убивать и мстить, лишь вспомнив, что сотворил Джоуи. Он мертв, но мне все еще мало… Будет ли мне когда-нибудь достаточно?       Здесь, среди прочных стен здания Гент, зреет и клокочет новая потребность. Порвать всех, кто возомнил, что сможет одолеть меня.       Более сорока лет. Джоуи Дрю, лучше бы ты никогда не создавал меня. Чтобы у Уолли не вышло бы собрать Чернильную машину и она бы никогда бы не заработала. Чтобы у Гент ничего бы не вышло с экспериментами… Тогда не было бы живых чернил, не было бы Цикла. Из моих уст это звучит как откровенное кощунство, но меня лишили сил. Оторвали от Чернильной машины и «Темных луж». От того единственного, что придавало мне хоть какой-то смысл. Я чувствую, что это меняет меня изнутри помимо моей воли. Создатели отвернулись от нас. От меня. Многие уже поплатились за содеянное, но остались и те, кто благополучно избежал кары.       И… разве пытки и смерти изменят то, что уже произошло? Раньше я никогда не думал об этом.       Раз за разом переживать прошедшее — это не изменить его. И в конце концов ты поймешь, что времени у тебя осталось еще меньше. Ходили слухи, что ты раскаялся на склоне лет, Джоуи. Мне вериться с трудом. Как жаль, что ты уже мертв. Я бы с большим удовольствием понаблюдал бы, как ты ползаешь на коленях, пачкаясь в чернилах, как слишком запоздалое раскаяние позволяет тебе прозреть, слепец… Но это произошло вне Цикла. Мы — его обитатели, могли лишь наблюдать косвенные признаки этого явления.       В меня словно вонзаются тысячи игл. Мой болевой порог выше, чем у людей, даже чем у Потерянных, но даже мне паршиво от того, что творят эти живые полумеханические болванчики — Хранители.       Боль. Но она ничто по сравнению с тем, что довелось мне испытать в первые годы «жизни». Только мысли, что порождают ярость и гнев, сейчас не дают пасть перед моими мучителями.       Джоуи, ты посмел замахнуться ни много ни мало на звание творца. Я не тот, кто должен говорить, что из себя представляет настоящий Творец. Откуда мне знать, каков он? В конце концов кто я? Монстр, неудача сумасшедшего эгоиста, которого не сумели вовремя остановить. Но даже я уверено изреку — Джоуи никогда не стать им.       Опыт ученых ничего не дал и меня оставляют наедине с невеселыми мыслями до следующего раза. Когда я ощущал «Темные лужи», мне не нужно было так много думать. Разум был благостно пуст и течение времени нисколько не тревожило. Но сейчас мне не удается избавиться от них и быть прежним собой.

***

      Сегодня их эксперименты несколько иные. И в этот раз Хранителям удается что-то задевать внутри, что вызывает адское жжение. Мой рев и вой сотрясает стены этой тюрьмы. Я желаю лишь одного — чтобы от моих мук это здание развалилось до основания, погребая всех заживо. Особенно Уилсона, возомнившего себя черт знает кем.       Внезапно, я чувствую, как начинаю стекать, терять свою форму. Я никогда не испытывал страх смерти. Я был знаком со смертью, я приносил ее другим и видел ее до того, как зло поглотило меня.       Оковы задребезжали, в своем яростном и отчаянном порыве я смог немного деформировать их. Я никогда полностью не видел всех устройств, что притаскивали ко мне. Марионетки врага принялись за очередной виток жестоких исследований.       Все стало темнеть. Или это мои глаза начали слепнуть? С болью приходит что-то еще. Холод металла. Более яркое ощущение шершавой поверхности у кожи, затянутое слоем чернил. Может ли быть такое, что они невольно сделали меня более живым перед самой смертью?..       Еще несколько рывков, которые ничего не дали и все померкло.

***

      Много слез было пролито. Еще больше боли испытано. Зачем я был порожден в мир, если мне в нем было суждено лишь страдать, стать озлобленным и причинять вред другим? И так запустить непрерывную цепь. Боль-голод-чужие страдания-забытье-боль.       Я стал жалок. Мал. Но я не мог взглянуть на себя со стороны, кем меня заставили быть на этот раз. Здесь нет зеркал. Ясно одно — убить им меня не удалось, что их очень раздосадовало.       Вместе с тем я стал забывать о прошлом. Хоть какое-то утешение такому бездушному монстру, как я. Страшило одно — что позабуду, что помимо этих каменных стен и моих врагов есть еще что-то. Липкое, черное, тягу-у-учае. Чернила. Мои чернила. Наверное, люди назвали бы это чувство тоской. Если бы на моем месте был бы человек, он сказал бы, что скучает по ним. Но люди не имеют этой связи с «Темными лужами». Живые чернила их сводят с ума перед тем, как убить и утянуть в бездну. Но почему это меня должно заботить?       Внезапно я услышал непривычный звук. С запозданием я понял, что его издал я. Я шмыгнул носом? Почему это произошло непроизвольно? Ведь сейчас я не испытывал боли…       Перед глазами пронеслись мимолетные картинки тех, кто корчился перед тем, как стал частью чернил. Тело пробила дрожь. Я не выдержал и закрыл лицо руками насколько позволяли оковы. Потекло что-то мокрое и прозрачное. Я… плачу? Но ведь это просто воспоминание. Почему идут слезы, ведь этого уже не изменить? Почему я вообще задумался о том, чтобы изменить ход событий?       Позже после этого случая я ощутил, что за мной стали наблюдать еще более пристально, чем раньше. Каждое движение, каждая эмоция, что отражалась на лице, фиксировалась невидимыми наблюдающими. Они собирали данные. И я чувствовал всей кожей, на которой стало заметно меньше чернил — следующую серию пыток я могу и не пережить. Им не нужны такие существа, как я… Я, кем я был?.. Чувствую, что забыл что-то важное. Что-то…       Я резко дернулся, когда уловил чутким слухом движение. Через секунд десять послышалось приближение Хранителей. Но до этого на мгновение мне показалось, что был кто-то другой рядом. Глупая надежда, смирись Бенди, тебя не выпустят живым отсюда…       В помещение зашли двое Хранителей. Так мало? Считают, раз я стал меньше и уже почти полгода не могу выбраться — я перестал быть угрозой?!       Не успели они пройти и закрыть двери за собой, как кто-то напал со спины и обе громадины рухнули на пол, мерзко скрипя механизмами внутри себя. Перед глазами плыло — Уилсон усилил действие своих сверкающих искрами вышек и мне было дурно.       Не помню момент, как меня освободили. Возможно я потерял сознание на минуту.       Помню, как во мне шипело негодование маленькой змеей, заменившей грозного василиска внутри. Ведь я едва мог переставлять ноги, голова гудела, как пустая брошенная кастрюля. Я не видел, кто стоял на пороге. Силуэт был женским… и вроде там мелькнули еще тени, не то Потерянных, не то мультяшек или людей. Когда она спешно затараторила, я едва улавливал общий смысл. Голос был скорее девичий даже. Меня пытаются спасти?       Она не дождалась, когда я еле доковыляю до нее и сама подбежала обратно и потянула за собой. Я запомнил эти необычные руки. Одна, правая — человеческая, другая — изменена чернилами. На левой на пальцах были золотые узоры, но сама ладонь была пуста, словно это был незаконченный узор. Мне, как существу, плоть от плоти из живых чернил, это стало совершенно ясно с первой же секунды.       И… обе руки были удивительно теплыми. За ними хотелось следовать, что я и сделал. Я не хотел оставаться в этих осточертевших стенах лаборатории и ждать своего конца.       Мы бежали. Сначала я едва мог быстро идти, но затем что-то стало придавать мне силы, невзирая на новое оружие против меня, разработанное Гент. Мы стали быстрее продвигаться к безопасным местам, где можно было бы обмануть, пустить по ложному следу Хранителей. Отметил, что незнакомка знала куда стоит бежать. Но в остальном моя голова была удивительно пуста. Я безуспешно пытался запомнить ее голос и лучше разглядеть очертания, что-то выделяющееся в ее облике. Однако позже я понял, что это не принесло плоды. Почему-то она прятала лицо в черной вуали. Боялась, что ее выследят? Запомнят и узнают?       За нами гнались, но чудом мы смогли вырваться из этого осиного гнезда. Интересно, сколько готовился этот набег? Сколько Потерянных участвовало или она сделала все одна? И… действительно ли изначальной целью было спасение меня? Что-то неприятно кольнуло в сердце при мысли, что меня спасли случайно. Но вся злость и ярость Демона куда-то испарились. Они просто почему-то не удерживались надолго во мне. Наоборот, я будто подмечал что-то хорошее во всем, чему раньше никогда бы не придал значение.       Я вздрогнул, потерял равновесие и споткнулся. Девушка не оускала моей руки и сразу обернулась, придержала меня, чтобы я не упал. Я заметил чудесные золотые глаза. Они отличались от глаз Потерянных. В них не было… отчаяния? Потерянности? Большего я разобрать не сумел, слишком все было спутано.       Если бы я знал, что нашла встреча будет такой скомканной и пути резко разойдутся… Я бы не отпустил бы ее так просто.       Мы свернули в какой-то технический коридор под землей и незнакомка просто толкнула меня в узких проход, чтобы я лез в него первым. Она тоже могла бы при желании пройти по нему, но она предпочла побежать дальше во весь опор, уводя преследование за собой. Я был еще слишком слаб и одурманен вышками, чтобы быстро среагировать. И догнать ее в таком состоянии я физически не мог. Моя спасительница исчезла в глубинах студии.

***

      Я был один, но я оказался на свободе. Когда мне вновь довелось увидеть короткий кусочек из мультика со своим же участием, я на пару секунд оцепенел. Что-то внутри вновь всколыхнулось. Я видел и не видел одновременно этот момент в мультфильме. Я знал каждый эпизод, но я смотрел сейчас на все, будто иными глазами. Восторг постепенно подступал все сильнее и я стал разыскивать один мультфильм за другим и пересматривал по нескольку раз. Я… я стал счастлив? Я больше не чувствовал внутри себя пустоты. Единственное, что я хорошо запомнил — никогда, ни при каких обстоятельствах не показываться на глаза Хранителям и перед мониторами камер. И никогда. Никогда не приближаться к тому зданию…

***

      Я счастлив. В некоторых местах в студии можно найти зеркало. Тот персонаж из мультиков — я стал им полностью! Не могу поверить. Мне спокойно, но внутри все же что-то покалывает, будто попал небольшой осколочек и колит. Что-то важное упущено… А почему раньше было иначе? Почему я так цепляюсь за то, что вижу на мониторах и испытываю безмерное счастье, понимая, что я почти как он.       Но, не найдя ответов, я предпочел наслаждаться уединением. Больше я не попадусь Хранителям! Часы текли, казалось, шли дни и столетия…       Как-то раз я играл с паровозиком, который нашел в одной из кладовок. Мне больше всего понравилась именно эта игрушка. Внезапно скрипнула дверца и ко мне направилась одна из обитательниц Цикла. Несколько раз поморгав, я понял, что эта та самая, что помогла мне сбежать. Я сразу понял, что она не из потерянных и дело было даже не в отличном от них облике. Чернила в ней двигались иначе, «резонировали» по-другому. Она смогла обмануть их! Она выжила. Я так рад, что улыбка грозиться расползтись на все лицо и даже дальше.       Она тоже рада мне. Девушка протягивает руку и я предвкушаю то приятное тепло. Мой восторг стремительно меркнет, как солнце, что затянули угрюмые тучи. Боль кусает и затем жалит правую руку. Я вскрикиваю и отдергиваю ее. Слезы сами собой льются, горькая обида горит в глазах.       Она что-то кричит вслед, в нем испуг и отчаяние, но что-то стремительно накатывает на меня, чернила начали заливать лицо и костюм и я спешу спрятаться. Внутри все переворачивается, я вновь начинаю испытывать позабытый ослепляющий гнев…       Что-то вновь пробуждается. Но оно теперь тоже другое. Как… и я?

***

— О-одри-и!.. — Мой низкий бас издевательски тянет это имя. Эта дерзкая штучка помогла Портеру и теперь может преодолевать небольшие провалы, но все еще есть шанс, что она оступиться или не рассчитает силы и ухнет в мою бездну. Как же я жажду нашей встречи!..       Как же приятно узнать имя нового врага. Из тайного, он становится явным. А от чернил невозможно скрываться вечно. Мы одержим победу. Она рождена отсюда, она принадлежит этому месту, она часть. И станет вновь целым!       Однако небольшая помеха, досадная деталь. Удача пока на ее стороне. Что-то мешает изловить соперницу, пока та еще не освоилась и не набралась сил. То успевает спрятаться, то что-то в последнюю секунду мешает мне накинуться со спины.       То я беспричинно медлю… Это из-за того, что она спасла меня? Чушь! Она просто не ведала, что творила. Если бы знала кого именно спасает — то не стала бы. Есть и еще нечто в ней, что настораживает и заставляет инстинкты и нервы звенеть от напряжения.

***

      Все внутри бурлит и жаждет выплеснуться наружу в виде необузданной страшной силы. Она. Его. ДОЧЬ! Судьба может весьма причудливо выплести узор, накидать новые штрихи поверх старого рисунка. Это новый шанс отомстить Джоуи и в этот раз не что-то мелочное? Омерзительно, что довелось быть подопытным у Уилсона, как какая-то плесень! Я не хочу вспоминать того дурочка, в которого меня превратили. Одри сослужила службу Темным лужам и пора ей стать частью нас… после возвращения должка со стороны их семьи.       Пока я шел по пятам своей жертвы, я тщательно гнал воспоминания о нашей первой и втоорй встрече. О тепле рук… Об этом приятном, но встревоженном лице. О глазах, губах, о легкой, но несколько поспешной походке, в которой красной нитью на белом было вышито, выделено неистовое желание выжить и преодолеть все ужасы. Обойти меня, перехитрить. И… понять?       Зубы громко заскрипели и раздался тихий, злой рык, предательски срывавшийся пару раз на скулеж.       Испытывал ли я раньше, помимо прочего, уважение к кому-то? Не к Джоуи. Но все-таки он смог что-то создать правильно. Ему не быть Творцом, но перед смертью был сделан один шаг в сторону того, о чем безумец мечтал всю жизнь.       Испытывать уважение к сопернице, к Одри, чего не испытывал ни ко одному из существ… Это обретает смысл, если добавить в черно-белую картину еще один цвет. Сестра? Больше, чем сестра. Что же нас ожидает дальше, моя сладкая Одри?       Не могу испытывать презрения. Это что-то новое… Что ж, я приглашаю тебя на танец, Одри Дрю. Будто это — танго со Смертью. На головокружительный танец с самим Чернильным Демоном!