***
Кокона, которая решилась придти во вторую половину дня, когда снимала обувь, обнаружила записку с предложением встретится. Не сразу решаясь, она пришла на крышу, где не было больше лишних свидетелей. Кокона опёрлась о перегородку, смотря куда-то в даль, а потом вниз, где была зона мусоросжигателя. И усмехнулась. Она бы давно отсюда прыгнула бы, если бы не отец. Но иногда так хотелось закончить все эти страдания. — Рада что ты согласилась придти. Кокона обернулась. Аяно подошла к ней с заведёнными за спину руками. – Значит... Это ты захотела поговорить со мной? — нерешительно начала Харука-чан, прижимая свои руки к груди. – Цурузо попросил, но... Я и сама хотела давно уже поговорить. Я вкурсе, что ты встречаешься с мужчинами за деньги, – видя ошарашенное лицо девушки, та добавила. – И знаю, что кроме ужина ничего не бывает. Почти ничего. – Вот оно как... — опустила взгляд Кокона, боясь, что её могут осудить за такое. Посчитают проституткой. – И я решила помочь тебе с этим. – Я денег ни от кого не беру. – Я не про деньги. Я про желание освободиться от этого кошмара... Знаешь фирму «Займы Роншаку»? Твой отец платит именно им долги, которые повышаются каждые десять дней, – сказала Аяно, сохраняя холодное равнодушие на лице. — Мусуме является как раз дочерью этого Роншаку. Он тратит большую часть своих денег на покупку дорогих подарков для своей дочери Муцуми Рокуды. Осыпая дочь подарками, он превратил её в избалованного ребёнка, но он слеп к её истинной природе и может видеть в ней только свою драгоценную, совершенную, маленькую дочь. С каждым словом, лицо Коконы вытягивалось от шока, но вот лицо Аяно приобретало более маньячные нотки, что ускользало от внимания шокированной собеседницы. – Значит... Мусуме... – Виновница твоих страданий и страданий твоего отца. И потому, мы должны избавиться от неё. Это входит и в интересы Аяно, чьё фото она сделала. А вот Кокона весьма испугалась таких предложений. – Что?! Но... Это же не совсем правильно! – А то что твоего отца обдирают до нитки это правильно?! – твёрдым голосом прикрикнула Ян-чан, подходя ближе к собеседнице и хватая её за плечи. — Или то, что о тебе ходят слухи, как о потаскухе, которые распростроняет Мусуме о компания по твоему правильно? — но после, Аяно приблизилась у уху девушки. – А я сегодня видела, как Мусуме хвасталась остальным, что папочка купил ей новое украшение... Угадай, на чьи деньги? – Так значит это они всё... Ради того, чтобы это чучело получало украшение, которое не заслужило? – пролепетала ещё больше шокированная девушка, чьи зрачки сузились. Она немного подумала и выдала на эмоциях. – Ладно! Я согласна покончить с этим! – Вот и хорошо... Приходи ко мне вечером, часов в пять. Я займусь остальным. После чего Аяно развернулась и стала уходить. Но с лица не сходила дьявольская улыбка, словно рассудок стал постепенно теряться и в голову приходили не самые хорошие мысли. Но это прошло, когда по пути она встретила Осану. — Эй, Ян-чан! Мы сегодня собираемся поиграть в «старую деву»... – Простите, я сегодня на смогу придти. Кое-какие дела возникли, — быстро отозвалась та, нервно улыбаясь, и убегая прочь. Осана осталась стоять в ступоре. Между тем Аканэ, которая расхаживала с проверкой по клубам, остановилась напротив игрового, тяжело выдыхая, но всё равно заходя внутрь. Ей было невероятно жаль лидера данного недо-клуба, как называли это место другие. Она наблюдала за тем, как Гема Таку самостоятельно таскал всю мебель и все вещи сюда с первого этажа. Пусть он и играет весь день в видео-игры, но он не кажется плохим или ленивым. Это понимает и Аканэ. Она уважает чужие увлечения, хоть и многие из них не любит. – Ты снова просто наблюдал со стороны, Таку-кун? – задала вопрос девушка, стоя к нему боком, сложив, как обычно, руки перед собой. Не получая ответа, девушка снова вздохнула. — Я знаю, что ты каждый раз наблюдаешь и знаешь всё, но... — Мне не нужна ничья жалость или слова поддержки, – весьма грубовато прервал её Гема, не поднимая своего взгляда. – Особенно... От таких как ты. Студенческий совет. Красивые девушки, имеющие популярность. Вы все любите над нами насмехаться. — Я просто хочу помочь чем-то, — предпринимала попытки Ториясу-чан, не смотря на грубое обращение. Не впервые же. — Я не желала тебя никак обидеть. Когда Аканэ отвернулась, то услышала нерешительный ответ. — Я... Тоже. Девушка поняла, что не ошибается в нём. Может, когда-нибудь и он будет полноценным участником собрания лидеров клуба. Но видно не на этой неделе.***
Было около пяти часов, когда Кокона пришла к дому Айши. Её без промедлений пустили внутрь, а затем отвели в подвал, где она ошарашенно застыла, замечая привязанную к стулу Мусуме, с завязанными глазами. Хозяйка дома спустилась следом, но была довольна своей выполненной частью работы, пусть и оставалась внешне равнодушной. — О Господи! Я... Я почему-то больше не уверена в своих действиях... – проговорила Кокона, неуверенно прижимая руки к груди. — Не забывай, что это ради твоего отца, — напомнила Аяно, затем подбирая смирно лежащую у стенки биту, которую протягивает Коконе. – Это на случай, если папочка подумает вызвать полицию. На самом деле, от телефона девушка не так давно избавилась, дабы его не вычислили. Всё должно пройти гладко, да вот только голоса в голове твердили на постоянке разные слова, по типу: «Нет...Прекрати!», «Держись подольше от меня!». Но в конце концов, говорила себе Аяно, это же благородное дело: помочь человеку избежать смерти. Даже если для этого придётся прикончить другого человека, но более жестокого. — Но... Я не ожидала такого! — принимая биту всё же в свои руки, Кокона глянула на «подругу» Пойманная заложница дёрнулась, растягивая рот в хитрой ухмылке. – Узнаю этот голосок... Кокона? Это ты? Ргх... Неужели меня правда похитило такое ничтожество? – Я-я не ничтожество! – возмутилась подобным словам девушка. — Не включай дурочку! – весьма самоуверенно твердила Мусуме, казалось видя свою собеседницу. – Вся школа вкурсе, что ты спишь с мужиками за деньги! – Нет! Неправда! — отрицала это Харука-чан. – Я просто ходила на обед с ними, вот и всё. Ничего не было. – А твой приятель рассказывал про засос на шее, – зрачки Коконы автоматически сузились при упоминании Цузуро. Нет... Не мог он им рассказать про это. Знают же лишь учителя, а так же вероятно Аяно. – Смехотворно! Любая девушка с такими буферами знает, как ими пользоваться. Просто признай то что все знают – ты настоящая шлюха! — Я... Я не виновата, что у меня такое тело! — посмотрев сперва на свои «буфера», Кокона разгневанно глянула на Роншаку вновь. – Но я готова поспорить, что тебе нравятся деньги, которые приносят тебе твои сиськи. – Я не коплю деньги, которые я получаю! Я отдаю их все своему отцу! — Глупость какая! Это ты должна доить деньги из него, а не наоборо-о-от! – Я отдаю свои деньги своему отцу, чтобы он мог отдать долг твоему отцу! Слёзно вырвалось на эмоциях у Коконы, от чего Мусуме на несколько секунд замерла. Девушка думала, что это как-то воздействовало на задиру, но ошиблась, когда из неё вырвался лишь издевательский смех. – Так вот к чему всё это! – заговорила вновь Роншаку-чан, пока Аяно, смотря на это шоу с злорадной ухмылкой, отправилась на второй этаж, дабы подготовить остальное. — Твой папа не может выплатить долги, и ты решила отыграться на мне?! Жалкая, как и твой папаша! Если кто-то не может выплатить долги, значит нечего и одалживать. Если твой папа не может выплатить моему, то он заслуживает всё, что с ним происходит! Кокона едва сдерживала идущие на перебой слёзы теперь, стиснув зубы. Перед глазами сразу возникли поочерёдно картины:того клиента, что оставил на шее девушки засос, а после выбросил её из машины; Цузуро, который, как казалось ей, сильно подставил её; её ослабшего от постоянной работы и стресса отца, что обнимал девушку. А так же слышала и другие слова: «потаскуха!», «сучка!», «тварь!», «ты настоящей шлюха!», «твой папа заслуживает всё, что с ним происходит!» – А ты продолжай торговать своим телом! Может однажды, ты собирёшь достаточно, для самоуважения! И это была последняя точка. С криками, занеся биту в воздух, Кокона ринулась к Роншаку. – Заткнись! Заткнись! Заткнись! Раздавались крики как её, так и её жертвы. Кровь разлеталась по помещению, попадая и на саму Кокону, выпачкав светло-розовое платье. Удар, ещё удар, и очнулась Кокона тогда, когда криков уже не было, с занесённой окровавленной битой. На лице читался шок и осознание того, что она наделала только что. По ступенькам спускалась Аяно. Она хотела позвонить в полицию, но... Что-то её тормознуло, заместо этого прося приготовить чистую одежду. — О боже... Она же не...? — робко спрашивала Харука-чан, находясь ещё в состоянии шока. — Аяно... Аяно, что я наделала?! Что мне теперь делать?! Я убила её! Меня теперь посадят! – Для начала, тебе надо успокоиться. Тебя никто не станет подозревать... Говорила Аяно, прежде чем услышала звуки шагов и повернув голову в сторону лестницы, как и Кокона, держа биту в руках, заметила Осану и Таро, одна из которых закричала от увиденного, а второй застыл в шоке. – Эт... Это же... — Как вы сюда попали? – опешила от такого Аяно. – Мне... Мне показалось подозрительным то, что ты отказалась приходить сегодня на собрание, учитывая случай с Амай, — ответил Таро, едва отойдя от состояния шока, в отличии от его подруги, стоящей с открытым ртом. — Да и... Дверь оказалась открытой на распашку. Наверху там ещё Райбару и Кьюджи... Но, что здесь произошло?! — Давайте мы пройдём наверх и я всё объясню. Заключила Аяно, не давая Коконе начать говорить. Она и сама была в состоянии острого шока.***
Аяно заварила чай для всех, кто тут присутствовал. Кому не хватило кружки, они просто сидели или стояли около диванов. Кокона выпила успокоительного, и сейчас, сидя на диване, окутала себя в покрывало, которое ей предложила хозяйка дома, пока рассказала всё как есть. Затем, повисла недолгая тишина. – Так вот значит как... – первым прокомментировал Таро. – Впринципе, эта дрянь никогда мне не нравилась, — выразила своё мнение с самым безобидным видом Осана. — Тоесть... Вы меня не ненавидите? Я же убийца... – недоумевала подобной реакции Кокона, смотря на свои дрожащие руки. — У тебя есть мотив, и вполне благородный, да и... Не похоже, чтобы кому-то тут симпатизировала Роншаку, в любом случае, — ответил Кьюджи, похищая из стеклянной вазы одну конфету, пусть чая ему и не досталось. — Состояние аффекта это... Не смотря на это... Ты очень хорошая, Кокона. — Да, по своей воле ты бы такое точно не сделала, — согласилась с ним Осана. — Я не буду осуждать тебя за подобное, так как твой друг, но я не одобряю то, что вы двое сегодня сделали, — решил высказать своё мнение Таро, вставая напротив Коконы, со своего места. — Почему... Почему вы ничего не рассказали?! — А что бы ты предложил сделать в таком случае? — перекрыла Кокону собой Аяно, уверенно смотря в глаза своего Сенпая, на что тот вопросительно застыл, пытаясь что-то выдать. — Так и думала... Друзья. У вас полно друзей, пока в жизни нет проблем и все хорошо! Но когда приходят трудности, эти люди перестают быть твоими друзьями. Так было и так будет всегда. — Это на так! – не согласился со словами девушки Таро, чем заставил её опешить. – Друзья на то и нужны, чтобы помочь в трудную минуту! Мы могли что-то придумать вместе, но вместо этого, вы пошли по самому худшему пути! Кокона пошла по самому худшему пути, которое может быть! – Но... Как друзья, мы должны поддержать её в этом направлении, пусть она и совершила непоправимое, – дополнила мысль парня Райбару, пока на глазах девушки с фиолетовыми волосами возникали слёзы. — Решено. Мы поможем избавится от тела и от следов убийства, – такой серьёзной Осана, как сейчас, была очень редко. – Но, после этого, как президент клуба, я требую каждого дать обещание, что он никогда никому не расскажет о том, что было сегодня. Забыть, как страшный сон, словно Мусуме просто пропала. Отныне в этом клубе есть тайна, которая никогда не должна всплыть наружу. – И если кто-то проговорится, то я запру его в моём подвале до конца его жизни, — пригрозила с самой милой, поддельной, улыбкой Аяно. Остальные же соглашлись на условия Осаны. После занялись утилизацией всего, что говорило об убийстве. Говорят, когда искажаешь факты, со временем ложь становится правдой. Если мы не будем об этом говорить, когда-нибудь, мы совсем забудем происшедшее, и, когда это произойдёт, никто не узнает правду...