***
Намджун заходит в их студию с Хосоком и падает на диван с самым громким вздохом, какой он только мог издать. Как хорошо они решили, что этот мягкий предмет мебели просто необходим им для полноценной работы, когда оформляли студию. Диван стоял у стены, занимая четверть всего пространства комнаты, но разве кто-нибудь собирался с этим что-то делать? Конечно нет. Поэтому сейчас Намджун лежал на нем, распластавшись, насколько позволяла поверхность, драматично закрыв лицо рукой. – Не знал, что ты берешь уроки актерского мастерства. К слову — переигрываешь, — Хосок бросил на него скучающий взгляд и продолжил копаться в своем телефоне, сидя в кресле. Драма Намджуна не произвела на него никакого впечатления. — Это не игра, я абсолютно серьёзен, — Намджун крайне недовольно посмотрел на друга, — моя жизнь прошла через потрясение, а ты даже не хочешь узнать, что именно произошло. — Ну хорошо, что такого случилось, чтобы я мог наблюдать твою крайне экспрессивную часть личности? Герой твоих влажных фантазий снизошёл до тебя? — Хосок явно был не в духе, потому буквально сочился сарказмом. Даже его запах был совершенно невыразительным, хотя обычно бета пах жасмином, пусть и не так ярко как альфа или омега. — Ты как никогда проницателен, — простонал Намджун возвращаясь к позе великомученика.– Бросай ломать комедию и расскажи нормально, — Хосок поморщился и кинул в Джуна ручкой, взятой со стола. — Ну ладно, ладно, агрессивная белка. Ко мне сейчас подошёл Ким Сокджин и попросил написать для него песню. — Тот самый Ким Сокджин, по которому ты вздыхаешь пару лет? — Хосок неверяще смотрит на Джуна, на что тот кивает с самым несчастным видом. — Сокджин, про которого ты прожужжал мне все уши и я знаю примерно миллион поводов, по каким ты им восхищаешься и предложил тебе совместную работу? — Намджун снова кивает. — Ну это пиздец. Смотри слюной не закапай пол, когда вы встретитесь вновь, — Хосок хохочет, но потом обрывается, задумавшись, — подожди, а разве Мин Юнги не один из самых крутых продюсеров, сонграйтеров и рэперов компании? Он не может написать песню собственному мужу? — Сокджин сказал, цитирую «этот мелкий маленький скряга не может уделить мне и минуты своего профессионального времени, к тому же, мне нравится твой стиль», — Намджун поднялся в сидячее положение и сложил руки на груди. — Хочешь сказать, твой краш сказал, что ему нравится наша музыка? Теперь он и мой краш тоже, — Хосок засмеялся и прыгнул на диван, толкая Намджуна к краю. — Твоя ирония здесь неуместна, мистер «Мин Юнги гений, а я пылинка у его ног», — крайне ехидно протянул Нам, хлопая Хосока по бедру, — на самом деле, мы сильно с этим въебались. Как мы умудрились влюбиться в тех, кто нам совершенно недоступен? — Знаменитые — раз, супруги — два, — Хосок начал загибать пальцы с важным видом, — они альфы — три, самые скандальные личности в шоу-бизнесе за последние годы — четыре, и они старше нас с тобой на восемь лет — пять, — Хосок показал Намджуну сжатый кулак как подтверждение своих слов, — попали мы. Но вдруг он понял, что Джун сказал раньше и мгновенно вспыхнул: — Эй, я не влюблен в него! Пока взрослые и суровые рэперы совершенно по-детски дурачились, можно объяснить, что на самом деле было не так в этой ситуации. Ким Сокджин и правда был довольно скандальной личностью, но не менее любимой. Казалось, в нем все было идеально по многим стандартам: голос, покоривший многих своим ангельским звучанием, внешность Аполлона и невероятная харизма альфы. Эталон айдола, не правда ли. Но публику не устроило пару моментов.Вместо того чтобы связать жизнь с милым омегой, а ещё лучше не иметь отношений или не афишировать их, Сокджин в открытую носил метку на шее и кольцо на пальце. Страницы жёлтой прессы пестрели фотографиями пары, на которых Сокджин совершенно не скрываясь целовался со своим мужем. А после, вместо того, чтобы извиняться, он выложил совместное фото с отдыха, с подписью «любимый альфа». Тогда общественность снова всколыхнулась, поскольку на фото был рэпер из компании Сокджина — Мин Юнги. Как ни странно, меньше популярность у обоих не стала, наоборот возросла. Позже Сокджин рассказал историю их знакомства на интервью. Обручились они практически сразу после школы и именно Юнги стал тем, кто предложил Сокджину связать жизнь с музыкой. Они пошли работать в одну компанию и на самом деле свои отношения никак не скрывали, просто до них никому дела не было. Какая кому разница, чем занимаются стажёры, которые могут вовсе и не дебютировать. Естественно, все поменялось с приходом популярности. Как-то общественность посчитала что эта новость достаточно обглодана, появилась следующая. Сокджин был замечен на свадьбе стаи. Все новостные сайты были переполнены фотографиями и историями, одна хлеще другой. Ему приписывали разное: что на самом деле это его свадьба, просто об этом не распространяются, что его попросили прийти из-за популярности, что он на самом деле встречался с обручающимися и пришел так сказать проститься с частью вольной жизни и прочее и прочее. Стаи не были под запретом, но чаще люди оставались парами, потому что так было проще. Да и содержание такой семьи обходилось куда дороже. Так и получилось, что стаи образовывались довольно редко и обладали некой «дурной " репутацией, хотя многие просто не могли себе позволить такое и завидовали или же просто ненавидили. Ещё больше подстегнуло интерес прессы то, что Юнги на этом празднестве не было, как и кольца на пальце Сокджина. Но Сокджин не был бы Сокджином, если бы все продолжалось также. Он потребовал, чтобы журналисты убрались со свадьбы, в обмен на короткий комментарий с его стороны. Схваченный им репортёр был вне себя от счастья, поскольку получить оправдания звезды, (а он думал, что это будут именного оправдания), дорогого стоит. Как же он удивился, когда первое, что сказал Сокджин было: «Хочу сделать объявление о безнравственном поведении всех новостных каналов и их репортёров. Наглое вторжение в личную жизнь людей недопустима.» Также он сказал, что поддерживает стайные браки и сам бы хотел иметь что-то такое, но пока не имеет возможности. Дальше у репортёра появился закономерный вопрос — а не Мин Юнги является препятствием к этому? Но почему-то Сокджин разозлился и буквально после одной фразы закончил разговор. «Юнги, мой дорогой супруг, полностью меня поддерживает во всем. И эта мечта — общая». Собственно, Мин Юнги был из того же теста, что и Сокджин. В тот момент, когда Ким был трейни делая упор на вокал и танцы, Юнги работал над лирикой, музыкой, голосом и ещё раз музыкой. У него была цель и он собирался ее добиться. Юнги был и правда в какой-то мере гениален, по крайней мере эта мысль глубоко заложилась в голове Сокджина. Когда Юнги решил выпустить музыку как артист, то сильно сомневался в этом. Все же иметь авторские права и представлять ее напрямую это немного разные вещи. К тому же, он мало подходил под так называемые стандарты. В отличие от Сокджина Юнги был довольно мелким и тихим для альфы, его феромоны не сшибали с ног и все такое, он был мягким в плане второго пола. Много сомнений зрело тогда внутри него, но собравшись с силами, он шагнул в неизвестность. И не прогадал — песни Шуги были в чартах, списках, телефонах и головах людей. Только вот, скандальности ему не досталось, поскольку лично Юнги громких заявлений никогда не делал и скандалов не создавал. Хосок шел по коридору своего этажа, медленно потягиваясь. Он наконец-то решил передохнуть после шести часов пребывания в одной позе. Кое-какие моменты в треке его не устраивали и он пытался добиться идеала. Но иногда его перфекционизм доходил до крайности и требовался элемент хаоса в лице Намджуна. Но тот смылся из студии как только Сокджин позвал его работать и потому Хосока прервать было некому. Поэтому это произошло само — у него самым банальным образом нещадно разболелась голова и перед глазами просто творился натуральный шум. Выпив таблетки, Хосок решил прогуляться, чтобы немного разогнать кровь. С больной головой тренироваться он не мог, так что оставалось только это. Внезапно у него зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но почему-то Хосок решил ответить. — Да? — Здравствуйте, Хосок-ши, это Мин Юнги. Мы могли бы встретиться? У меня есть некоторые предложения к вам. Услышанное на мгновение сломало Хосока. «Операционная система Чон Хосок не отвечает. Требуется перезагрузка». — Да, здравствуйте, Юнги-ши! Предложение?.. Я очень польщён!!! Когда бы вы хотели встретиться? — Хосок тараторил, стараясь не перепутать слова местами. Не каждый день ты разговариваешь со своим кумиром и объектом влюбленности. — Было бы отлично, если бы это получилось сделать в ближайшее время. Вы сейчас в компании? Если да, то можете подняться на пятый этаж в мою студию. — Конечно, я сейчас приду. Спасибо! — Хосок чуть ли не дернулся поклониться, но стукнув себя по лбу практически побежал в нужную сторону. Имея пропуск, он прошел все защиты и сейчас стоял перед заветной дверью, не решаясь с ней как-то взаимодействовать. Но ему и не пришлось, дверь открылась, показывая Мин Юнги, который слегка улыбался, поправляя очки. Улыбающийся Хосоку Юнги, в большой толстовке… и тапочках… Error 505. У Хосока микроинфаркт влюбленности и фанатства, но это только в его голове. В реальности же он поклонился, приветствуя Юнги. — Ко мне в уличной обуви нельзя, уж прости, — Юнги проходит вперёд, но оборачивается чтобы это сказать, — кстати, не против, если мы будем на «ты»? — Я буду рад, — Хосок торопливо кивает, стоя на одной ноге, расшнуровывая кроссовок. Разувшись, он проходит следом за Юнги и садится на предложенный стул. В какой-то мере ему стало так волнительно находиться здесь. Все же, студия для каждого музыканта это что-то личное, место комфорта. И наверное, Юнги был олицетворением комфорта, несмотря на свою холодную репутацию. Буквально весь пол был покрыт ковром, стояли многие музыкальные инструменты, множество папок с торчащими листами, видимо Юнги многое записывает на бумаге, предпочитая ее электронным носителям. — На самом деле, идею с сотрудничеством мне подсказал Сокджин. Естественно, после того, как выклевал мне весь мозг по поводу своего нового альбома, — Юнги так нежно улыбнулся, упоминая мужа, хотя говорил вроде о не очень приятной вещи, отчего Хосок на минуту почувствовал себя ничтожеством за свою влюбленность. — Но когда он упомянул ваш дуэт с Намджуном, я задумался. Переслушал многие ваши песни. И снова переслушал. И сделал пару выводов: во-первых, я буквально влюбился в звучание, — на этом моменте Хосока можно было выносить и дальше не продолжать, — во-вторых, нам необходимо поработать вместе, — Юнги улыбнулся ещё шире, чем до этого, — в-третьих, как и в первом пункте, ваши голоса прекрасно звучат, — и у Хосока было такое ощущение, будто под этими словами имелся очень большой и толстый намёк, но ничего говорить он не стал. Ему кажется. Они довольно плодотворно провели время, обсудив многие моменты сотрудничества. Хосок даже забыл про головную боль. Но она про него не забыла. Как только он вышел в коридор, резь в глазах стала просто невероятной, так что он прислонился к стене, чтоб перевести дыхание. Он решил дойти до своей студии, а там дальше думать что делать. Но как только он коснулся дивана, его разум окончательно упал во тьму. Проснулся он от фонового шума дороги и руки на его голове. Приоткрыв глаза, он узнал джинсы Намджуна под своей щекой и успокоенный вновь закрыл глаза. Если рядом Намджун, значит можно снять с себя на пару мгновений полный контроль над ситуацией и расслабиться. Находясь в полудрёме, он чувствовал лёгкие поглаживания по голове, словно Намджун не хотел его тревожить и одновременно с этим не мог удержаться от прикосновений. От этого Хосоку по-настоящему захотелось мурчать. Окончательно расслабленный, он снова уснул. Проснулся он в ещё более смущающих обстоятельствах. Намджун нёс его на руках. А ведь Хосок не мог сказать, что был совсем пушинкой. Но видимо Намджуну было все равно, что он считает. Чтобы не показывать своего смущения, Хосок предпочел притворяться спящим. Несмотря на общую близость, никогда Намджун на руках его не носил, ну до этого момента. Попытки разбудить начались, когда Намджун дошел до двери квартиры, потому что открывать замок с ношей на руках было неудобно. Поэтому он шепнул Хосоку в макушку «Просыпайся, хен» и тот решил долго Джуна не мучать и открыв глаза, начал выворачиваться из рук. Ничего не став говорить, встал сзади него и потянулся, пока Намджун открывал дверь. Как только проход был открыт, Хосок быстро проскочил мимо, проходя в ванную. Вышел он оттуда уже с полностью невозмутимым выражением лица. Но заходя в свою комнату, он застыл на пороге. Кровать была расстелена, свет приглушен, а на прикроватной тумбочке стоял стакан воды и пластины с таблетками. Он подошёл ближе и на его лице появилась неловкая улыбка. Намджун. Такой Намджун. Помнит, что при больной голове Хосок пьет ещё и успокоительное, чтобы быстрее уснуть. Пять минут назад Хосок смотреть в глаза боялся альфе, но сейчас его голову посетила одна мысль. Кивнув самому себе, Хосок переоделся и, выпив таблетки, заправил кровать. Выключил свет и вышел. Открывая дверь комнаты Намджуна, замер. Все таки, ощущение, что он лезет куда-то не туда, не покидало. Но уходить было поздно, Намджун его заметил и улыбнулся, отчего у Хосока как-то даже отлегло от души и он зашёл внутрь. Намджун готовился ко сну и сейчас сидел на своей кровати в пижамных штанах. В такую жаркую погоду он предпочитал спать с наименьшим окружении ткани. Хосок невольно засмотрелся, все же Намджун имел прекрасное телосложение. Он улыбнулся Хосоку ещё шире, и когда тот подошёл ближе, похлопал по кровати рядом с собой. Хосок улыбнулся ему в ответ и лег с ним. Разговаривать ему не хотелось, да и зачем, если это было нечто интуитивное и комфортное, не требующее слов. Он прижался к спине легшего Намджуна и вдохнул приятный запах альфы. Даже сейчас, после душа, аромат зелёного чая пробивался сквозь гель и Хосок с громкими вдохами начал буквально тереться о спину Джуна. Тот на мгновение замер и напрягся, но потом расслабился, а его запах стал гуще. В такой атмосфере комфорта Хосок уснул практически мгновенно.***
На самом деле, у них с Намджуном были достаточно странные отношения. Все началось ещё с дебюта, когда они начали жить и работать вместе. Тогда с ними дебютировал ещё один участник — Миндже. Он был омегой и в компании решили, что это будет интересным решением, сделать трио: альфа, бета и омега. Только с этим ничего не выгорело, Миндже сказал, что его слишком напрягает внимание к нему и сплетни, поэтому он уходит. Случилось это через полгода после дебюта, так что спустя два года можно было сказать, что уход одного из участников не сильно повлиял на их творческую деятельность и продвижение. Хосок с Намджуном же…странно начали. Да, они очень хорошо сработались и в плане музыки и текста понимали друг друга с полуслова. Но в жизни общение было несколько неловким, особенно когда они переселились из общежития компании в квартиру, где были только они вдвоём. По сути, они старались дома не пересекаться, потому что это приносило больше дискомфорта, нежели пользы. Но в один из дней, когда у них было что-то вроде выходного и Хосок вернулся домой раньше запланированного, он застал Намджуна на кухне в окружении нескольких пустых бутылок соджу и пива, а в руках была явно не первая сигарета. Заметив Хосока, Намджун широко раскрыл глаза в удивлении и засуетился, стараясь убрать хоть что-то, но быстро махнул на это рукой.Хосок сел на другой стул и облокотившись на стол, спросил: — Что случилось? — на самом деле, он был в шоке, ведь никогда не видел, чтобы Намджун курил или пил. Тот поднял на него осоловелый взгляд и ответил: — Что случилось? Ты случился. — Я? Как я мог послужить этому причиной, если мы даже не разговариваем?! Не общаемся, даже не едим вместе, просто ни-че-го! Я… — Помолчи. — Намджун приложил палец к губам Хосока, заставляя его замолчать. — В том то и дело, что не разговариваем. Мы никак не взаимодействуем, а мне хотелось бы проводить с тобой время, касаться тебя, вдыхать запах жасмина… Я хочу тебя, — Намджун осклабился, прищуривая свои драконьи глаза. Хоть в то время Джун был ещё практически подростком, природной харизмы ему хватало. Хосок молча просидел пару минут, а потом резко поднялся и подошёл к Намджуну вплотную, обходя в стол. Если честно, Джун подумал, что сейчас ему набьют физиономию. Но произошло обратное — Хосок взял со стола полупустую бутылку соджу, отхлебнул из нее и впился в губы Намджуна, целуя его со страстью отчаянного. Они переспали, хотя сложно назвать сексом пьяную дрочку и множество поцелуев, потому что на большее Намджуна не хватало. Утром они решили, что снимать сексуальное напряжение им надо и друг другу они подходят. Но единственным, что они решили было — никаких влюбленностей. Если кто-нибудь из них начинает влюбляться в другого, то они прерывают даже постельные отношения и остаётся только работа. И Хосок чувствовал себя предателем друга, но терять не хотел то, что у них сейчас было. Потому что он, кажется, влюбился.***
Сокджин работал с Намджуном уже какое-то время и кажется он начинал привыкать к тому ощущению комфорта, какое возникало рядом со старшим. От него чувствовалась та самая харизма альфы, которой, как считал Намджун, ему самому не хватало. Сокджин буквально заполнял собой все пространство, от него было невозможно отвести взгляд. Хотя может быть это просто влюбленный мозг Намджуна отказывался принимать реальность и все представлял в розовом цвете. Впрочем, была одна странность — Сокджин все время приносил с собой разные вкусности. То захватит два кофе, то принесет с собой больше булочек, чем сам съест, совершенно случайно же. Не то, чтобы Намджун был против, но все же ощущение было странное. Как будто о нем заботились, пытаясь прикормить. Один раз, всё-таки не выдержав, он спросил об этом Сокджина. На что тот рассмеялся и сказал, что это вроде привычки. Он столько лет живёт с трудоголиком, который забывает даже о еде, что альфа просто привык буквально запихивать в благоверного пищу хотя бы по крупицам. Сокджин извинился и пообещал, что постарается сдерживаться, но ему это будет сложно, потому что Намджун слишком сильно похож на Юнги в своей забывчивости о мирском. «Намджун» и «похож на моего мужа» нельзя было произносить в одном предложении. Категорически. Намджун буквально вылетел в тот момент из студии, пропищав что-то нечленораздельное. По возвращении он сделал вид, будто ничего не произошло. Сокджин никак это не прокомментировал, хотя на его лице мелькала саркастическая улыбка. На следующий день Намджун ел приготовленный Сокджином кимпаб. Буквально через две недели после начала работы Сокджин немного задержался и Намджун решил продолжить свою псевдо тайную работу. Песню для Сокджина. Нет, конечно, он сейчас работал над несколькими песнями для его альбома (хотя они вроде бы договорились на одну), но эта была _особенной_, в ней Намджун выражал исключительно свои чувства к Сокджину. И когда Сокджин зашёл в комнату, Намджун сначала даже и не заметил. Только когда фигура нависла над ним сзади, он зашевелился оборачиваясь. Сегодня Сокджин выглядел так, словно у Намджуна нет слов. Собственно, он так и сидел с приоткрытым ртом и ручкой в руке, которую до бумаги он так и не донес.Сокджин был в одном из своих костюмов, что так сильно облегали в талии, что создавали эффект корсета. Блуза сверху же была полупрозрачной, хоть и застегнутой под самое горло. Ещё Сокджин держал что-то в руках. — У меня сейчас была встреча, так что я не переодеваясь, к тебе в рабочем, — он смеётся, но потом смотрит Намджуну прямо в глаза, а взгляд столь пронзительный, что невозможно вынести на себе, — на самом деле, я хотел тебе кое-что сказать. Он вздыхает и садится на край дивана и поскольку он был довольно низким, Джин практически сидит у ног Намджуна, который повернулся на кресле, внимательно слушая. Только сейчас Намджун увидел, что в руках альфа держал букет светло-розовых пионов, край обертки которых Сокджин мял в руках. — Так вот, я хотел сказать тебе о своих намерениях ухаживать. Ты мне очень нравишься, Намджун — Сокджин замолкает и его взгляд бегает по лицу Джуна, ища малейшую смену эмоций, — я влюблен в тебя и мне кажется, что ты недостающая часть моей души. — А как же Юнги… — несомненно, после всего Намджун будет себя ругать за такую странную реакцию, но Сокджина совершенно не смущает его вопрос. — Юнги мой найденный кусочек звёзды, самое главное сокровище и он только за. К тому же, ты ему тоже нравишься, — Сокджин улыбается, — Намджун, ты не можешь не нравиться. Кроме того, я не могу пропустить этот драгоценный камень и не захватить, как самый обычный дракон-любитель сокровищ, — альфа смеётся и встаёт. — Я надеюсь на положительный ответ, уж прости мне мою наглость, но я смогу принять и отказ. Не бойся говорить мне то, что чувствуешь, — Сокджин Наклоняется к Намджуну, берет его за руку и целует тыльную сторону ладони, после чего кладет ему на колени букет. Подойдя к двери, он оборачивается и добавляет: — Я оставляю тебя с раздумьями и буду ждать столько, сколько потребуется. Сокджин уходит, оставляя за собой Намджуна с переполненной мыслями головой и полным пониманием того, что ему до Сокджина ещё расти и расти… Тем же вечером, в атмосфере с приглушённым светом и лёгкой музыкой в наполненной ванне сидели Сокджин и Юнги. Они оба были мокрые и разнеженные, поскольку не могли нормально увидеться уже практически неделю. Поэтому сегодня альфы буквально не могли отлипнуть друг от друга. Сокджин медленно гладил Юнги по бедру, одновременно с этим целовал его в шею. Юнги буквально лежал на нем и тихо вздыхал, когда Джин задевал особо чувствительные точки или синяки им же и поставленные. — Я сегодня сказал Намджуну, что он мне нравится, — улыбается Сокджин убирая мокрые пряди с шеи Юнги, — не представляешь какое лицо у него было лицо. — Примерно такое, как у тебя, когда я сделал то же самое, но лет эдак одиннадцать назад, — хмыкает Юнги, но шипит сразу после, потому что Сокджин вместо ответа кусает его за пахучую железу.– На самом деле будет интересно, когда он узнает, что ты просто самая главная фанючка их творчества и примерно треть их просмотров твои. — Ты такой ехидный. А как твои успехи? Пока мы идём 1:0, ведь ты, насколько мне известно, Хосоку не сказал ни слова ещё, — Джин фыркает и проводит коротко ногтями по плечу Юнги.– Я ещё не сказал, ты же знаешь, что в плане слов я не особо способен…– мужчина отворачивается в сторону, будто пытается избежать даже прикосновения мужа. — И это мне говорит тот, кто написал мне практически все песни, не считая ещё нескольких десятков людей, — Сокджин недовольно воскликнул, сжимая Юнги за плечи, — не прибедняйся, ты просто боишься. — Боюсь, но не могу и прекратить. Он такой милый, — Юнги расплывается в совершенно кошачьей улыбке и с вздохом закрывает глаза, — мне как будто снова девятнадцать. — Так же хочется трахаться? — Сокджин смеётся и подталкивает Юнги, чтобы встать. — Пора вылазить, вода совсем остыла. — И почему мы замужем, хен? — Потому что ты жить без меня не можешь.***
Хосок продолжал приходить в студию Юнги и потихоньку привыкал к этому. Что альфа любит начинать день с чашки чая с нотками цитруса, потому что это успокаивает его, как запах Сокджина, что в комнатах всегда поддерживается температура двадцать четыре градуса, что не смотря на внешний хаос, у него все упорядочено до мелочей. Работать было просто великолепно, но Хосок замечал не раз на себе долгие взгляды старшего, но старался сильно на этом не зацикливаться. Также он заметил, что многие вещи изменились, как будто для его комфорта: ему не нравился запах благовоний, которые Юнги оставлял с вечера — они исчезли, он немного мерз в такой температуре — на диване стал лежать плед. И таким моментов было много. Хосоку даже показалось, что он сходит с ума, но потом застал Юнги за тем, что он переставлял чашки чая так, чтобы было красивее. И в чем-то все встало на свои места. В этот день Хосок собирался зайти сначала к себе, а потом уже подняться в студию к старшему, но ему пришло сообщение. «Прости, пожалуйста, но мне нужно срочно уехать. У меня есть кое-какие наработки, но они были на моем домашнем компьютере. Если тебе не сложно, забери флешку у Сокджина"Следующим приходит адрес и Хосок не может сказать нет. Юнги доверяет ему настолько, что так просто показывает, где живёт? Хосок видимо спит. Но когда он оказывается перед дверями апартаментов в довольно дорогом комплексе, Хосок понимает — реальность. Не успевает он задуматься, как дверь открывается и его встречает Сокджин. И не просто Сокджин. Он в пеньюаре? В халате? Хосок не знает, как это идентифицировать. Это что-то очень мягкое даже на вид, блестящее и струящееся, облегающее фигуру Сокджина. И кажется, под ним на нем нет ничего. Хосок должен бы поздороваться, но из его головы вылетели даже собственное имя и дата рождения, не то что какие-то там манеры. Сокджин смеётся и зовет пройти внутрь. Хосок заходит, разувается и проходит вперёд. Единственное, что он может (хочет) делать — слушаться каждого слова Сокджина. Когда альфа уходит, чтобы принести ему флешку, Хосок медленно выдыхает и приходит в себя. Такие потрясения это слишком для нежного юного организма. При возвращении Джина, его клинит уже меньше, так что он даже способен поддержать разговор. Правда двигается он в сторону двери и периодически поглядывает телефон, в поисках спасительного звонка или сообщения. Хосок благодарит Сокджина и быстро, буквально вылетает из дома. Джин улыбается так, что его оскалу позавидует акула. Он проходит на кухню и садится на барный стул, изящно закидывая ногу на ногу и опираясь спиной на столешницу.– План захвата продвигается успешно.***
В следующую назначенную встречу Намджун нервничает. Он для себя конечно все решил и вроде бы он уверен. Но совершенно не спокоен. И когда Джин все же заходит, Намджун комкает в руках пятую бумажку подряд. — Намджун? Доброе утро, что-то случилось? — Сокджин сегодня одет по-простому, в худи и джинсы, но выглядеть как супер модель не перестает. Он бросает на Джуна обеспокоенный взгляд и подходит ближе. — Нет, Сокджин-хен, все нормально. Я просто волнуюсь, хочу тебе кое-что сказать, — Намджун проговаривает это на выдохе, отчего окончания слов обрываются. — О, тогда я слушаю, — мягко, как кошка, Сокджин двигается к Джуну и садится на кресло рядом. — Я согласен попробовать! — от этих слов у Джина даже как-то загораются глаза и он улыбается так широко, что это выглядит невозможным. — Я очень рад это слышать, Намджун-и, — он пододвигается ближе и берет его за руку, поднося к пальцам, — у меня были некоторые сомнения, но ты всё же такой смелый мальчик, — улыбается, словно кошак сметаны объевшийся. А Намджуну даже не хочется ничего говорить или делать. У него настроена связь с космосом и больше его ничего не беспокоит. — Надеюсь, ты взял в расчет, что за тобой будут ухаживать сразу двое альф? Юнги ждёт возможности сблизиться с тобой. Могу я тебя поцеловать? — О…Да, наверное, готов. Я даже не подумал. Конечно, ты можешь, хен, — наверное, это был самый сладкий поцелуй в жизни Намджуна. Но далеко не последний.***
Юнги и правда хотел поближе познакомиться. Они с Намджуном может быть и не так много разговаривали, но определенно, начали понимать друг друга на интуитивном уровне. Намджуну нравилось приходить к Юнги читать, когда он не был занят. Старшему это не мешало, а Намджуну было очень комфортно в окружении звуки и клацанья аппаратуры. Пару раз они даже разговаривали о том, что им нравится больше всего в жизни, как простых моментах и Джун даже как-то удивился тому, что Юнги довольно мягкий человек в быту, в отличие от Сокджина. Перед Сокджином хотелось склониться, а Юнги же затискать. Примерно с того же момента у дверей квартиры Намджуна и Хосока начали появляться подарки. Какие-то безделушки, цветы, еда. Каждый из них лишь молча утаскивал презенты к себе, ничего друг другу не говоря. Хотя поговорить им хотелось и стоило. Зайдя к Юнги в студию с очередной книгой, Намджун застал альфу в крайне несчастном виде и неудобной позе. Даже его запах буквально кричал о неудобстве. Яблоки острили ноздри кислотой. Когда Намджун подошёл к нему, Юнги просто откинулся на него, выдыхая. — Сколько ты так сидишь, хен? — Джун гладил его по плечам, слегка нажимая пальцами, отчего Юнги шипел. — Пару часов, может быть четыре или шесть, я уже не помню, — чувствуя, как Намджун нажимает на болевые точки, он хотел скулить. — Мазохист ты, Юнги-хен, — Джун вздыхает и сам не зная почему говорит, — иди сюда. Он отходит и показывает на диван у стены. (Видимо это главное место вдохновения любого артиста). Юнги неохотно поднимается и подходит к Намджуну. — Ложись на живот, будем проверять на тебе метод спасения кроликов. Название экспериментальное, рабочее, — Намджун карикатурно закатывает рукава и ждёт пока Юнги уляжется. На самом деле, даже лечь — уже было огромным облегчением. Но когда Намджун дотронулся до его спины и начал разминать каждую мышцу, Юнги не выдержал. Это было одновременно больно и приятно. Он скулил и постанывал, обещая Намджуну контракт массажиста пожизненно. Тот лишь смеялся нажимая куда-то в больное место. Правда ощущалось, что у Юнги спина — сплошное больное место. Кажется, Намджун понял, про какое сходство говорил Сокджин. Кроме всего прочего, ему было приятно делать что-то полезное, ему нравилось, что он тоже может дать альфам что-нибудь, пусть и не в таких объемах как они. Когда он закончил, Юнги просто спал. Видимо он настолько устал, что ему хватило такой просто манипуляции, чтобы просто вырубиться. Поэтому Намджун приглушил свет и накрыл Юнги пледом. Он может почитать и у себя.***
Юнги долго думал, что именно он может сделать, чтобы красиво спросить Хосока об ухаживании. Поэтому идея ужина на крыше показалась ему самой гениальной посреди ночи. Альфа капитально взялся за планирование, все подготовил, заказал из ресторана блюда, все собственноручно украсил. Юнги решил, что крыша компании подходит для этих целей просто отлично, к тому же там часто устраивали посиделки все кому не лень. Он ожидал любой реакции, но только не этой. Чтобы было интереснее, мужчина попросил Хосока закрыть глаза и идти за ним. Все было нормально до самой крыши. Как только он подвёл его к столику и попросил открыть глаза, бета сразу как-то осунулся и побледнел, косясь на парапет. Видимо пытаясь себя преодолеть, он криво улыбнулся и шагнул к столику, собираясь что-то сказать, но внезапный порыв ветра заставил его пошатнуться и уже с огромным ужасом на лице Хосок практически пролетел до ближайшей стены. Прижавшись к ней спиной, он сполз и уткнулся лицом в собственные колени, подтянутые к груди. Подбежавший к нему в панике Юнги начал спрашивать, как он себя чувствует, на что тот рассказал про свою просто дичайшую боязнь высоты. Юнги сразу почувствовал себя таким виноватым, что это отразилось на лице. На это Хосок постарался его успокоить, что все нормально, но из-за этого Юнги ещё больше расстроился. Наоборот должно происходить утешение в этот момент. Юнги предложил спуститься вниз и помог Хосоку встать на ещё трясущиеся ноги. Парень так вцепился в него, что он мог чувствовать бешено колотящееся сердце Хосока. Поэтому он поспешил завести его в здание. В студии они не захотели разлепляться, разве что Юнги заботливо укутал Хосока в плед и вновь прижал к своему боку, выпуская как можно больше феромонов. После того как грудная клетка стала вздыматься в нормальном ритме, Хосок заговорил. Он говорил обо всем подряд. Что такая сильная боязнь у него с детства, а когда он был подростком, его чуть не столкнули с балкона. С тех пор практически любые возвышенности и открытые площадки вызывают у него пронизывающий ужас. Если нужно куда-то лететь, у него под рукой всегда есть Намджун. Хотя при этих словах Хосок заметно погрустнел, поэтому Юнги постарался перевести тему на что-нибудь нейтральное. Они разговаривали о всякой всячине, просто любые темы и мысли, которые только могли прийти Юнги в голову. Он рассказал, что Сокджин любит рыбалку и периодически тащит его с собой, хотя у него ничего не получается и в целом это не его — но ведь Сокджин его. Говорит, что ему было сложно привыкнуть жить вот так, когда принимать заботу тоже нужно, ведь у Сокджина несколько агрессивная заботливая черта. Рассказал Хосоку, что на самом деле они с Джином без ума от их дуэта с Намджуном практически с дебюта. Им настолько нравятся их голоса и музыка, что когда Хосок придет к ним домой, то сможет увидеть целый угол с собственным мерчем. Тут Юнги глупо хихикает и целует Хосока в висок, хотя на самом деле хочется расцеловать его всего целиком. Хосок совсем расслабляется и сам начинает рассказывать альфе разные глупости и истории, связанные с Намджуном. Юнги на самом деле сразу видно, что отношение Хосока вовсе не дружеское, но молчит, поскольку ещё не время.***
Как бы не пытались Юнги с Сокджином сделать так, чтобы Намджун с Хосоком оказались вместе во время свидания, ничего не получалось, они просто избегали друг друга. При этом у обоих был такой несчастный вид, что даже смотрящему на них становилось кисло. Поэтому у Сокджина созрел гениальный план. Они позвали парней на свидание к себе домой, каждый одного. И когда они недоуменно смотрели на подставивших их старших Сокджин сказал: — Делайте, что хотите, но пароль от входа знаем только мы. Так что вам придется как-то ситуацию решить. Нам вы оба сугубо симпатичны, — после чего исчез, не став слушать ни слова возражения. Оба уселись на диван, но попытки заговорить не было, сложно этот момент можно было перетерпеть и продолжать играть в несознанку дальше. Но в какой-то момент Хосок не выдерживает и начинает говорить: — Насколько я понимаю, это инициатива хенов, потому что от тебя не дождешься ничего. — Это от меня? Не знал, что мы стали врагами, — Намджун оскалился и отвернулся. Слушать что-то подобное от Хосока, ради которого он горы готов свернуть, было неприятно. — Ну а как ещё можно назвать то, что между нами происходит? — Хосок всхлипывает внезапно. Ему обидно, грустно, а его лучший друг не хочет с ним как-либо контактировать и общаться. Кроме того, игнорирует всю любовь, которую Хосок ему даёт. Пусть он и не хотел называть Намджуна другом никогда, но большего не имел. — Между нами… Хосок, я не знаю, — Джун закрывает лицо руками и потирает глаза, — все так непонятно и быстро, что я совершенно забыл, что твои чувства важны, не менее, чем мои собственные. — На самом деле, мне почему-то сложно сказать тебе то, что пытался на протяжении этих лет. Ты мне не просто нравишься — я люблю тебя, Хосок, — Намджун поворачивается и смотрит в блестящие от слез глаза, — ты стал для меня кем-то столь близким, что сложно выразить. Ещё с того самого момента на кухне пару лет назад, — Намджун замолчал и сейчас смотрел на бету с надеждой в глазах. — Ты такой глупый, Намджун, даже не верится, что гений, — Хосок шмыгнул носом и не выдержав, потянулся к Намджуну, чтобы обнять его, — почему мы не могли обговорить это как взрослые люди, когда начали испытывать что-то большее, чем симпатия? — Мне кажется, мы боялись отказа. К тому же, думаю ты помнишь, насколько жёсткий договор мы с тобой заключили, — Намджун смеётся и наконец-то обнимает Хосока так, как всегда хотел, и с полным правом может поцеловать его. — Мы вас любим! Наконец-то вы разобрались! — Сокджин не выдержавший накала, высунулся из-за стены и помахал им рукой. Все четверо весело засмеялись. Теперь у них могло все получиться по-настоящему.