***
— Ты точно уверен, что с резерва? Может, у тебя есть скрытый талант? Что ты ещё не пробовал? — Я уверен. Я типичный середнячок. — Может ты абсолютный режиссёр порно? Порно-актёр? Абсолютный мастер… — Так! — Хината резко прервал речь Нагито, безбожно краснея. — Вот такой талант мне точно не нужен. Лучше быть середнячком, чем это. Нагито только наклонил голову в бок, смотря так, словно не произнёс сейчас абсолютную нелепицу. — Как по мне, это лучше, чем статус абсолютного везунчика. — Я не думаю, что это так уж и плохо. В смысле, удача тоже играет важную роль в нашей жизни, — со знанием дела произносит Хаджиме, смотря на своего собеседника. — Твоя похвала мне льстит, но, правда, не стоит, — Комаэда продолжал держать зрительный контакт. Создавалось ощущение, что его буквально сканируют взглядом, рассуждая о том, стоит ли продолжать этот диалог в принципе. Хаджиме отмахнулся от этих мыслей, удобней устраиваясь на лавочке и стараясь полностью сосредоточиться на разговоре. — По сравнению с ними я мусор. После этих слов Нагито, наконец, отвернулся, а внутри у Хинаты словно пожар. — Ты вообще задумывался о полезности некоторых талантов? У меня есть одноклассница, которая хочет стать абсолютной старшей сестрой. Ты не думаешь, что это даже звучит стрёмно? — Вот поэтому такого призвания и нет, — на губах Комаэды появилась слабая улыбка. — Ещё раз, удача играет большую роль в нашей жизни, — продолжает гнуть своё Хаджиме, уверенный в том, что двигается в правильном направлении. — Ты и статус получил, и при этом не ограничен какой-либо одной деятельностью. Занимайся чем хочешь и можешь в любой из этих деятельностей стать про. — Звучит, как большая ответственность. Хорошо, что я не Человек-паук, хотя определённые схожести у нас есть. — Какие же? — У меня умерли родители. — Ох, я… — Но зато я получил огромное наследство! — быстро добавляет Нагито, сияя улыбкой. — И квартира у меня есть в престижном районе. Половину жизни могу жить припеваючи и не работать. Это же тоже удача? — Если рассматривать под таким углом… — Хаджиме нахмурился, стараясь усвоить полученную информацию и подобрать правильные мысли. — Твоя правда в этом есть. Но всё же семья это важно, поэтому прими мои соболезнования. — Не стоит, правда. Я привык, — на лице Комаэды горящая строка «смирение», но даже какого-то малейшего следа печали не присутствовало. — Такова моя удача: за огромной неудачей следует огромная удача, за неудачей поменьше и удача поменьше. Этих случаев было столько, но пример с родителями — самый наглядный. — То есть что-то случилось до того, как мы с тобой столкнулись? — заговорчески начинает Хината, вспоминая слова Нагито, когда их взгляды пересеклись в первый раз. Сейчас обеденный перерыв, который оба, не сговариваясь, решили провести друг с другом. Комаэда очень мило зарделся, неловко перебирая своими пальцами. — Не то что бы… — начал он, старательно отводя взгляд. — Но может. Вот сижу, жду. — А если ничего не случится? — Тогда не знаю. Хината взглянул на наручные часы и к ужасу обнаружил, что у них осталось не так много времени. Пришлось подняться с насиженной лавочки и с долей грусти посмотреть на своего собеседника. Тот понятливо кивнул. — А я считаю, что за эту удачу тебе ничего не будет. Встретимся ещё? Нагито тоже поднялся. — Знаешь, несмотря на то, что ты резервник… Это был приятный разговор. Я бы повторил.***
— Когда-нибудь я докажу ей, что могу решить тест по английскому на восемьдесят баллов! — в сердцах восклицает Хината, отложив пустую коробочку из-под бенто. — Ну не даются мне гуманитарные науки, зачем постоянно ядом плеваться? — Может, ты ей нравишься? — Нагито как всегда попивал кофе из автомата. Обеда у него, как оказалось, никогда с собой не было, поэтому уже некоторое время Хаджиме насильно скармливал ему половину своей порции. — Даже если и нравлюсь, можно быть и помягче! — А она тебе нравится? — Нет конечно! Как человек с подобным отношением ко мне может понравиться? — Хината показательно поёжился, вспоминая одноклассницу. — Я бы скорее влюбился в тебя, чем в стерву, подобную ей. Это уже стокгольмским синдромом попахивает. А потом, поняв смысл своих слов и взглянув на красного Комаэду, Хаджиме захотел провалиться под землю. — Забудь, что я сейчас сказал! Вернее, влюбиться в тебя в принципе неплохо, даже не сравнивая тебя и её. Это я так, к слову сказал, даже не думал как это будет звучать и-и… А-а-а! Пожалуйста, сделай вид, что этого разговора не было. — Но я молчал, — всё же сделал свою поправку Нагито, пряча лицо в руках. У него уже покраснела даже шея. Хотя Хината сейчас был не лучше, желая с корнем вырвать себе язык и уже в который раз убеждаясь, что у него нет мозгов. — Моего монолога. Боже, как же стыдно. — Если честно, это были очень приятные слова. Вернее, вторая их часть, — произносит нерешительно Комаэда, продолжая закрывать лицо. Баночка с кофе, отставленная в сторону, пошатнулась и, издав что-то вроде предсмертного вопля, упала на асфальт, не забыв облить штанину бежевой формы академии. Хаджиме среагировал первее, доставая носовой платок и принимаясь тут же промакивать коричневые пятна. Нагито по инерции убрал руки с лица и потянулся за упавшей банкой, как… Их взгляды встретились. Забрав все слова про то, что Комаэда красивый, Хината думал сейчас о том, что его собеседник богоподобно прекрасен: с красным лицом и плохо скрываемой счастливой улыбкой. Они смотрели друг на друга какое-то время, не в силах даже пошевелиться. Это был такой интимный и хрупкий момент, что разрушать его не было ни малейшего желания. А потом Нагито наклоняется вперёд, накрывая чужие губы своими, и время останавливается.***
— Хаджиме! Хад-жи-ме-е-е! — Да иду я, иду, — Хината, наконец, подбегает к Нагито и заботливо целует того в висок, по-собственнически притягивая за талию. — Что ты хотел, чтобы я увидел? — Это! — счастливый Комаэда только прижимается ближе, чуть ли не мурча от удовольствия, и показывает пальцем на телевизор, который воспроизводил последние новости. — Подозреваемая Джунко Эношима была арестована сегодня ночью за многочисленные преступления, нарушение общественного порядка и шантаж абсолютного аниматора. Девушка была поймана во время попытки захвата знаменитого «Пика надежды» и сейчас… — Ого, мы чуть не стали жертвами чьей-то шизофрении, — говорит поражённый Хаджиме. — Надежда победила! — радостно восклицает Нагито, не отрывая взгляд от экрана. — А ведь она тоже абсолютная, какая жалость… — Да ну её, это Жрунко или как её там, — Хаджиме берёт Комаэду за подбородок, заставляя обратить на себя внимание. — Придумал, куда мы пойдём на свидание, мой абсолютный бойфренд? — Обижаешь. Двое парней, смотря друг на друга ещё какое-то время, улыбаются и быстро целуются. Осторожно, лишь касаясь губ друг друга, но в этом поцелуе были все чувства и вся привязанность, что у них образовалась за полгода отношений. Всё хорошо. Всё будет хорошо. И, ох, поверьте, у Хаджиме вполне неплохо получается убеждать Нагито в том, что тому не нужно платить ничем за такую огромную удачу. Просто быть рядом достаточно. Да и вообще стоит перевестись куда-нибудь в другое место, а то «Пик надежды» уж слишком активно предлагают ему какие-то странные эксперименты.