Женя сидел в машине с абсолютно дебильной улыбкой на лице.
Он и поверить не мог, что с того момента, как он пришёл в группу, прошёл уже почти год.
Трудности, конечно, были, но куда уж без них. В остальном за эти месяцы он испытал столько эмоций, сколько не испытывал, наверное, за предыдущие двадцать лет жизни. Ему было очень весело, он искренне кайфовал от своей работы, он обзавёлся людьми, которым мог доверять. И даже ситуация с Андреем в последнее время его отпустила.
Он прошёл, как бы банально это не звучало, все стадии принятия, и наконец мог позволить себе спокойно находиться с Князем в одном помещении и не сходить с ума от собственного бессилия.
Вообще, во все эти психологические штучки раньше Трохимчук не верил. Но когда испытал это всё на себе, понял, что принятие штука довольно интересная.
Отрицания как такового у него не было. Женя почти сразу принял, что у него к Андрею есть чувства и от них никуда не деться. Бежать ему было некуда, ведь когда находишься с человеком двадцать четыре на семь волей-неволей мысли о нём проскакивают. Поначалу Жене действительно было тяжело думать об Андрее постоянно и при этом не лезть на стенку. Но бежать от своих чувств он не хотел и не мог. Он как полнейший идиот в Князева влюбился. Какое уж тут отрицание.
А вот со стадией гнева всё прошло не так гладко, как с отрицанием. От гнева, как бы Женька не хотел, ему было не спрятаться. Он злился страшно, причём, не только на себя, что позволил себе так глупо влюбиться, но и на Андрея, что он этого не понимал и делал всё, чтобы Жене стало ещё хуже. Он был таким заботливым, таким обходительным, таким внимательным… И Женя просто с ума сходил, не понимая, ему на Андрея злиться или любить его ещё сильнее. Поэтому эта стадия протекала для парня долго и мучительно. Он ненавидел себя за то, что не может разлюбить Андрея. И радовался всё это время только тому, что его чувства никак не сказываются на работе.
Торг с самим собой – дело деликатное, но даже тут для Жени всё превратилось в сюр. Сначала он пытался уговорить самого себя, что просто влюблён в образ, а не в человека. Что, ну не мог он влюбиться в Андрея, что это лишь из большого уважение, что это сильные дружеские чувства и далее по списку. Но никак не любовь.
И когда эти уговоры провалились, потому что самого себя обмануть невозможно, Трохимчук начал уговаривать себя в другом – попробовать переключить внимание на других людей. Поначалу он собой даже гордился! Он сходил на пару свиданий, попереписывался с девчонками из директа. Но от этого всего становилось только хуже. Мыслей об Андрее эти короткие встречи не перебивали, а появлялись лишь новые. Женя начал переживать, что он Князева будто предаёт. И хоть они и не встречались, в голове Женьки чётко засела мысль, что всё, чем он тут занимается – измена.
Тут-то и началась депрессия. Самая ужасная стадия из всех. Не хотелось ничего, и даже тур, который как раз был в самом разгаре, не приносил Жене никакого удовольствия. Он играл будто на автомате, улыбался на совместных фотографиях, а внутри была лишь пустота. Он не понимал, за что ему это. Почему пока все вокруг влюблялись и были счастливы, его угораздило влюбиться в единственного человека, который был ему недоступен. Ему хотелось хоть раз прорыдаться, как тогда, в первые дни тура. Когда Андрей поддержал его, обнял, протянул руку помощи… Но слёз в нём будто не было. Он никак не мог выплеснуть эмоции, всё больше и больше накапливая в себе боль вперемешку с удушливым отчаянием.
Состояние это не скрылось от Андрея. Со стороны он казался человеком довольно отчуждённым, но в своём коллективе он чувствовал любые изменения. Начиная от того, что кто-то просто не выспался и пришёл на репетицию без настроения, и заканчивая вот таким вот упадническим настроением, какое сейчас было у Женьки. Князев чувствовал всё. И со всем пытался разобраться. И, наверное, именно он Женю из этого состояния и вывел. Он, как всегда, был рядом, но не давил. И Женя наконец справился с собственными тараканами в голове и пришёл к последней стадии.
Он принял свои чувства, как и принял то, что взаимными они не будут никогда. Андрей хорошо к нему относился и всегда был рядом, но это были скорее… какие-то родительские чувства. И с этим оставалось только смириться. Возможно, в будущем Женя найдёт в себе силы полюбить кого-то другого и открыть своё сердце тому, кто будет ему доступен. Но пока что он был рад хотя бы тому, что может быть с Андреем рядом. Получать его улыбки, его взгляды, его одобрительные комментарии и поддержку.
Это осознание грело душу и помогало дальше двигаться только с улыбкой на лице и позитивными мыслями в голове.
— Молодой человек, мне уже надо ехать на другой заказ, — послышался нерешительный голос таксиста, и Трохимчук ощутимо вздрогнул.
— Ой, да, простите, — он виновато улыбнулся, хватая с сидения свои пакеты. — Я задумался, простите! — он нелепо вывалился из машины, чуть не выронив гору пакетов. — Спасибо вам большое! Хорошего дня, до свидания!
Женя скорее бросился подальше от машины, чувствуя себя до жути неловко. Он так за мыслями об Андрее полжизни пропустить может, блин.
Трохимчук поудобнее перехватил пакеты, поднимая взгляд. Он совершенно не ожидал оказаться возле такого шикарного особняка. Наверное, что-то подобное и имел ввиду Андрей, когда несколько месяцев назад делился с ним мыслями о том, что очень хочет приобрести дом и сейчас копит деньги. Коттедж и правда был довольно большим. Но почему-то от него всё равно веяло каким-то уютом и комфортном. Хотя, может так казалось только Жене и только из-за того, что в этом доме сейчас был Андрей…
Женя потряс головой, отгоняя подобные мысли подальше. Он в стадии принятия. Принятия, чтоб его! Чтобы не углубляться в подобные мысли, Женька поспешил зайти на территорию. Он позвонил дверь, в нетерпении дёргая ногой. Казалось, виделись они всего пару дней назад, но он уже безумно успел по Андрею соскучиться.
Вообще, он бы всё отдал за то, чтобы вот так потусить с Андреем наедине хоть один несчастный день. Съездить с ним куда-нибудь за город, пожарить мясо, выпить, потра…
— Женька! — Андрей с улыбкой распахнул дверь, вытирая руки о полотенце. — Привет, — он тут же бросился обнимать парня, сильно похлопывая по спине. — Как ты? Как доехал?
— Привет, — Женя снова расплылся в глупой улыбке, не в силах сдерживаться рядом с Князем. Хотелось вот так вот уткнуться в него и простоять целую вечность. Так себе у тебя принятие, Женёк, так себе… — Прости, что так рано. Я просто вечно так… Настолько боюсь опоздать, что всегда приезжаю чуть ли не на час раньше.
— Да какое прости? Ты как раз вовремя, — Андрей чуть отошёл, пропуская гостя внутрь. — Мне помощь не помешает. Я, конечно, готовить люблю, но не всегда у меня это получается.
Женя скорее прошёл в дом, с любопытством осматриваясь. Всё-таки, Андрей постарался на славу и арендовал для их сборов шикарный дом!
Вообще, повод собраться у них был отличный. У них сейчас был небольшой перерыв в туре. Впереди были лишь важные концерты в столицах, а потом до самой осени они со спокойной душой могли отдыхать. Потом в сентябре вторая часть тура, когда снова придётся не спать ночами, катаясь из города в город, так что этой передышке вся команда радовалась, как самому настоящему празднику. Плюсом, на прошлой неделе у Егора был день рождения. В сам праздник он отмечал с семьёй, поэтому сегодня, помимо каникул, они собирались отпраздновать и это замечательное событие.
Они договаривались собраться за городом около семи, но Женя, как самый нетерпеливый, припёрся чуть ли не на два часа раньше. С одной стороны, у него будет возможность хоть немного побыть с Андреем наедине и поговорить на такие темы, которые при других он бы никогда не поднял. Но с другой… Блять, два часа наедине с Андреем, да он ведь с ума сойдёт!
— Я привёз всё, что ты просил, — Женя поставил пакеты на барную стойку, неловко перекатываясь с пятки на носок.
— Ты золото, — с улыбкой кивнул ему Андрей, залезая в пакеты. — Мясо я уже замариновал, а вот с салатами надо что-то решать, — он достал из пакета помидоры, огурцы и перцы. — Может, просто овощей нарежем? Чего заморачиваться особо.
— Да конечно, — Трохимчук подошёл к раковине и принялся намывать руки. Без дела он стоять не собирался, а собирался, как хороший друг, во всём Андрею помогать. — Мясо и овощи – что ещё нужно для хорошего вечера?
— Может, немного виски? — хохотнул Князь, закидывая овощи в миску, чтобы всё хорошенько помыть.
— Да, виски точно не помешает… — себе под нос пробубнил Женька, уже громче добавляя: — Скажи, что мне делать. А то я это… ну, в тандеме с кем-то не готовил ещё никогда.
— Я сейчас всё помою, а ты просто мелко нарежешь, хорошо? — Князев закончил с овощами и поставил миску перед Женей на стол, извлекая из ящика доску и пару ножей.
— Ты здесь уже как дома, — не сдержал очередную улыбку Трохимчук, притягивая к себе один из ножей и внимательно рассматривая в лезвии своё отражение. — Прям ориентируешься чё где лежит.
— Мы с Владом приехали ещё вчера, так что я здесь не первый раз готовлю, — Андрей закатил глаза при одном взгляде на это чудо и поспешил отобрать у него нож. — Давай лучше ты просто посидишь рядом, а я всё сделаю. Мне так спокойнее будет.
Женя тут же надулся, что Андрей с ним как с ребёнком. Будто он нож в руках никогда, блин, не держал! Ну подумаешь, покрутил немного в руках. Не порезался же…
Неожиданно от размышлений Женю отвлёк Влад. Он спустился со второго этажа, тут же чуть ли не с головой ныряя в привезённые Женей пакеты.
— Не хочешь с нами посидеть? — протянул Андрей, на что Влад лишь раздражённо фыркнул.
— Скажи спасибо, что я вообще не возмущаюсь, что мне пришлось сюда с тобой тащиться, — Влад достал из пакета большую бутылку колы и удовлетворённо кивнул сам себе. — Я мог бы классно гулять с друзьями, но вынужден торчать здесь с тобой, — он случайно столкнулся взглядом с Женей и сдержанно ему махнул приличия ради. — Привет.
— Привет! — как можно более позитивно протянул Трохимчук, но Влад лишь закатил глаза и поспешил убежать наверх, не забыв прихватить с собой помимо колы ещё пачку чипсов и веточку помидоров черри.
— Как всегда, — Князев покачал головой, на пару секунд залипая куда-то в окно. Жене тут же захотелось его обнять и хоть как-то стереть это печальное выражение с его вечно довольного лица. — Так, овощи! — Андрей резко тряхнул головой, снова натягивая улыбку и хватаясь за нож.
Он принялся нарезать овощи, а Женя на это так и залип. Существовало ли хоть что-то в этой жизни, что этот мужчина не умел?! Женя просто не понимал, как даже нарезка дурацких перцев могла его в исполнении Андрея возбуждать. Он делал всё так плавно и чётко, будто занимался этим всю жизнь! У Андрея всё выходило настолько ровно, что любой шеф-повар бы позавидовал. Женя чувствовал себя ужасно, потому что физически уже не мог вывозить идеальность Князева. Но при этом ему было так хорошо, что в голову сразу полезли совсем неуместные мысли.
В сознании нарисовались картинки, что так могло бы быть каждый день. Они бы с Андреем были вместе, жили бы вот в таком вот домике за городом. Приезжали бы после тяжёлого рабочего дня, готовили бы вместе. Или же Женя с бутылочкой пива и с довольной улыбкой наблюдал бы из-за барной стойки на то, как Андрей готовил бы для него. По дому бегала бы собака, а может даже две. А после ужина Андрей потащил бы его к камину. Они сели бы в обнимку и целовались до поздней ночи…
— Жень, ты вообще меня слушаешь? — с лёгкой полуулыбкой протянул Князев, закидывая в рот кусочек перца.
— А? — чувствуя, как стремительно краснеют щёки, только и смог выдавить из себя Трохимчук. Чёрт, а вдруг Андрей заметил, как Женька на него пялился всё это время!
— Я рассказывал про новую песню, что пришла мне сегодня ночью в голову, — Андрей покачал головой, но без осуждения. Скорее, с лёгким беспокойством. — У тебя всё хорошо? Может, что-то случилось?
— Да нет… Нет, не волнуйся, — Женя приложил ладони к пылающим щекам и отвёл взгляд. — Просто укачало сильно в такси… Всё ещё отойти пытаюсь. Тут ехать-то сколько.
— Я сделаю вид, что тебе поверил, — Андрей высыпал овощи в одну миску, заливая их каким-то маслом. — Но если захочешь поделиться, помни, что я всегда рядом.
— Андрюх, я… — почему-то Жене показалось, что сейчас идеальный момент, чтобы вывалить на Андрея свои чувства. И пусть вероятность того, что ему ответят взаимностью, была нулевая, всё же Трохимчук уже мечтал избавиться от этого груза и не держать больше разрывающие душу чувства в себе. — Да, я хочу сказать… — но прервал его звонок в дверь.
— Подожди, это, наверное, Ира, — Князев быстро сполоснул руки, вытирая их об фартук. — Она писала, что уже едет. Давай я её встречу, а потом ты всё мне расскажешь, лады?
— Конечно, — Женя выдавил из себя улыбку, тут же мечтая уехать отсюда и не присутствовать ни на каких вечеринках.
Кажется, до принятия ему ещё далеко.
Как бы он не старался, из раза в раз он возвращался в депрессию.
***
Женя был в невероятном предвкушении от предстоящего концерта в Петербурге. Конечно, они уже не раз выступали на больших площадках и за его плечами был уже не одни концерт, но подобных масштабов мероприятие было для Женьки впервые. Он ждал этого дня, кажется, больше всего на свете. Он до сих пор не мог поверить, что он здесь, в этой группе. Что это действительно его место и он, простой Женя Трохимчук, будет выступать на сцене «Юбилейного» перед сотнями, если не перед тысячами людей.
Последние недели были посвящены бесконечным репетициям. На Жене лежала огромная ответственность, ведь ему предстояло отыгрывать этот материал впервые. В туре они, как правило, играли песни из нового альбома и старые хиты из репертуара их группы. А этот концерт был почти полностью посвящён старым трекам «Короля и шута», и Жене за короткий срок нужно было освоить огромное количество нового материала. Ребята поддерживали, как могли, но всё равно часто Трохимчук задерживался после общих репетиций и до идеала оттачивал свои партии. Подвести группу не хотелось, а особенно не хотелось разочаровать Андрея. Он ведь всегда в Женьку верил, закрывал глаза на любые промахи. А сейчас этих промахов точно быть не должно. Каждый понимал, как эти концерты важны для Князя, а Женя чувствовал это на каком-то своём, особенном уровне.
Поэтому и изматывал себя бесконечными репетициями, чтобы всё звучало безупречно. Но даже не спать ночами и проводить за инструментом часов по четырнадцать каждый день для него было в кайф. Когда он думал о том, какие эмоции получит, когда отыграет на ура такого масштаба концерт, на лице сама собой появлялась улыбка. Он знал, ради чего трудился, и поэтому даже изматывающая работа была ему в удовольствие.
Да и Андрей в последнее время часто оставался репетировать с ним после ухода остальных ребят. Сначала Женя радовался, что может быть не один. Да и взгляд со стороны ему был важен, особенно взгляд Андрея. Но чем ближе подкрадывалась дата концерта, тем чаще Андрей оставался не для того, чтобы парня послушать, а для того, чтобы просто поговорить. Иногда они засиживались до поздней ночи, просто обсуждая какие-то рабочие моменты или разговаривая о всяких глупостях. А иногда вообще могли молчать по целому часу, не испытывая при этом никакой неловкости. Иногда Женю даже посещали мысли, что Андрей будто просто не хочет быть один. Или домой возвращаться не хочет. Может, у него опять были какие-то проблемы с сыном и ему хотелось занять себя хоть чем-то, чтобы не зацикливаться на семейных разборках.
В любом случае, что бы не заставляло Князя оставаться ночами с Женькой, парень был до безумия рад как можно больше времени проводить с человеком, к которому у него были такие чувства. Порой у него даже создавалось ощущение, что они действительно становились с каждым днём чуть ближе. И пусть это была совсем не та близость, о которой мечтал Трохимчук, всё равно каждая ночь, проведённая с Андреем, навсегда отпечаталась в его сердце.
Дата концерта подкралась незаметно. За всеми этими волнующими репетициями Женя и не заметил, как они уже сидят в гримёрке «Юбилейного» в ожидании саундчека. Женьку трясло так, что он и воды глотнуть не мог. Он боялся, что даже палочки нормально удержать не сможет, настолько всё его тело ходило ходуном. Надежда была лишь на заботливый взгляд Андрея, который всегда поддерживал и успокаивал. Жене казалось, что он часами может смотреть в эти глаза, и всегда в них находилось то, что было в этот момент парню необходимо.
Но сейчас Трохимчук, к ужасу, осознал, что Андрея в гримёрке нет. Парень задумался, и, к ещё большему ужасу, осознал, что Князева тут и не было всё это время. Он как ушёл почти сразу, как они добрались до площадки, так Женя его больше и не видел.
— А где Андрей? — обеспокоенно обратился он к ребятам, но те даже ухом не повели. Казалось, никого, кроме Женьки, вопрос, куда подевался Князь, не волновал. Альберт и Дима лениво перебрасывали друг другу маленький мячик, Ира смотрела какой-то сериал на ноутбуке, а Егор болтал по видеосвязи с любимой женой. — Ау, ребят, — Женя поднялся, пытаясь привлечь внимание. — Андрюха где?
— Он в отчуждении, — совершенно спокойно протянул Дима, в очередной раз кидая Альберту мячик.
— Что? В смысле… — немного растерялся Трохимчук, не совсем понимая, что Дима имеет ввиду.
— Бляха, ну чего ты как маленький, — Диме наконец надоело играться с мячом, и он отбросил его куда-то в сторону. — Будто не знаешь, какой сегодня день. И как Андрюхе хуёво сегодня, — он тяжело выдохнул, будто передавая тем самым, как же он уже устал от подобного за все эти годы. — Ему нужно побыть одному. Поэтому никто к нему и не лезет.
— Да, он каждый раз закрывается, — подключился к разговору Альберт. — А за пять минут до начала концерта выходит как ни в чём не бывало.
До Жени внезапно дошло, что он ни разу за все эти недели не задумался, каково это всё для Андрея. Он настолько был сосредоточен на собственных переживаниях, что он плохо сыграет и опозорится, что совсем позабыл о том, по какому поводу устраивался этот концерт.
Тут же парню стало мерзко от самого себя. Ему даже представить было жутко, какую боль должно быть сейчас испытывает Князев. А он даже ни разу его не поддержал, ни разу не попробовал завести разговор на эту тему, думая только о себе и своих собственных эмоциях.
Не в силах больше оставаться на месте, Женя выскочил из гримёрки, думая сейчас лишь о том, как ему поскорее найти Андрея.
Может, Князев и хотел сейчас побыть в своих мыслях, но Женя просто не мог себе позволить оставить его сейчас одного.
***
Андрей нашёлся почти сразу.
Он сидел в своей гримёрке и пустым взглядом пялился в стену напротив. Многим, возможно, могло показаться, что его лицо не выражало сейчас никаких эмоций, но Женя сразу почувствовал, что мужчина еле держится, чтобы не разрыдаться.
От одного взгляда на такого Андрея Женя и сам готов был расплакаться. Он сделал неуверенный шаг в сторону Князева, и тот будто наконец вынырнул из пучины своих мыслей, медленно переводя взгляд на того, кто посмел его потревожить.
— Андрюх… — неуверенно протянул Женя, совсем не зная, с чего начать разговор. Как-то он совсем не подумал, когда так отчаянно бросился разыскивать Князя, что он вообще может в этой ситуации ему сказать.
— Чего, Жень? — Князев потёр глаза и часто заморгал. — Пора уже на чек?
— Нет, там ещё… — Трохимчук замялся, нервно заламывая пальцы. — Андрюх, ты как вообще?
— Да нормально всё, — как обычно отмахнулся Андрей, тут же шмыгая носом. — Если ещё не пора… ты не мог бы оставить меня…
— Нет, я не мог бы! — Женя, как мешок картошки, бухнулся на колени возле стула, на котором сидел Князь, и робко взял его руки в свои. — Ребята сказали мне, что ты так каждый год с того момента, как… ну… Почему ты пытаешься закрыться от близких тебе людей? Здесь же собрались все, кто любят тебя и готовы поддержать во всём!
На это Андрей ничего не ответил. Лишь поднял глаза к потолку, пытаясь сдержать слёзы. Он со всей силы сжал чужие ладошки, пытаясь хоть как-то удержаться за реальный мир, а не уйти обратно в пучину бесконечного отчаяния.
Женя не давил. Он готов был хоть вечность так просидеть, лишь бы Андрею стало хоть немного легче. Он хотел было сказать, чтобы Князев не стеснялся своих слёз при нём, но решил, что от этого мужчина лишь сильнее замкнётся в себе.
— Я просто… я не должен быть слабым, — Князев быстро утёр слезинку, которая всё же вырвалась наружу. — Я не хочу заставлять других волноваться и трястись надо мной.
— Дрей… — Женя вздрогнул, сам не замечая, как это обращение сорвалось с его губ. У себя в голове он уже давно обращался к Андрею именно так, но когда он произнёс это вслух, почему-то прозвучало это слишком уж интимно, и по коже побежали мурашки. — Дрей, послушай, — Трохимчук попытался взять себя в руки, потому что от дрожащего голоса Андрея и его наполненных слезами глаз самому реветь хотелось. — Ты никому ничего не должен, хорошо? Особенно, быть сильным, когда сил на это нет. Тебе больно, и это нормально, — Женя начал медленно поглаживать чужие пальцы, пытаясь хоть как-то успокоить. — Мне не понять твою боль, у меня никогда ни с кем такой связи не было… Но всё равно знай, что я рядом сейчас… Ну, то есть, мы все рядом, — Женька слегка покраснел, но вопреки этому придвинулся к Андрею ещё чуть ближе. — Если ты захочешь об этом поговорить… я всё выслушаю.
— Спасибо… — Андрей подался вперёд, со всей силы сжимая Женьку в объятиях. Он уткнулся носом ему куда-то в шею, пытаясь успокоить дыхание и хоть немного привести себя в чувства. — Я рад, что ты сейчас здесь. Я… мне с тобой комфортно очень. Правда, спасибо.
Услышь он эти слова в любом другой момент, Женя умер бы от счастья. Но пока он видел, как любимому Андрею плохо, никакие слова радости не вызывали. Сердце замерло, конечно, но лишь на пару секунд. Сейчас любые эмоции вытесняли жуткие переживания за состояние Князева.
Сколько они так просидели, сжимая друг друга в объятия, Трохимчук сказать не мог. Ноги ужасно затекли от неудобной позы, а Андрей сжимал его настолько сильно, что, казалось, на утро на теле обнаружатся синяки. Но Жене искренне было на всё это плевать. Он чувствовал, как постепенно Андрей расслабляется. Как опускаются его плечи, а дыхание становится спокойным и размеренным.
— Дрей, — Женя случайно мазнул носом по чужой щеке, пытаясь разомкнуть объятия. — Ты скажи, если я могу хоть что-то сейчас для тебя сделать, — он провёл пальцами по чужим волосам, слегка приглаживая непослушный ёжик.
— Всё, что ты можешь сейчас для меня сделать, это не жалеть меня, а просто мне улыбнуться, — Андрей нажал пальцем на его нос, чем действительно мгновенно вызвал улыбку. — Вот, так-то лучше, — Князев и сам попытался улыбнуться, но всё равно это была до боли грустная улыбка. — А то не хватало, чтобы и ты из-за меня грустил.
— Я рядом с тобой всегда улыбаюсь, — в иной раз Женя может от таких откровений и смутился бы, но сейчас между ними настолько установилась какая-то особенная связь, что все мысли мигом вышибло из головы.
— До чека ещё долго, может, прогуляемся за кофе? — неожиданно выдохнул Андрей, поднимаясь с кресла и протягивая Жене руку, чтобы помочь и ему подняться на ноги. — Думаю, пройтись подышать воздухом мне сейчас не помешает.
— Конечно, — с готовностью отозвался Трохимчук, радуясь тому, что голос Князя с каждом фразой звучал всё бодрее и бодрее.
— Только ты иди, я хочу… ну, минутку выдохнуть в одиночестве, хорошо? — Князев замялся, опуская взгляд куда-то в пол.
— Хорошо, я пока схожу рубашку возьму, а то ветер там кусачий, — Женя подошёл чуть ближе, укладывая руку на чужое плечо. — Я рядом, помнишь, да?
Андрей кивнул и, дождавшись, когда Женя выйдет за пределы гримёрки, снова повалился в кресло. А хотелось бы провалиться сквозь землю. Потому что то, что он испытал за последние несколько минут… не поддавалось просто никакому объяснению!
Ему стыдно было это признавать, но в объятиях Жени он даже на пару секунд забыл о Мише и о всей той боли, что копилась в его сердце последние недели. Каждый раз за последние четыре года этот период был для него невероятно тяжёлым. Поэтому Андрей и делал эти концерты, чтобы хоть чем-то забить ту пустоту, которая каждый год появлялась в этот день. И ребята давно уже знали, что лучше к нему не лезть, и отлично с этим указом справлялись. А Женька… просто взял и сломал все устои! Всё, к чему Андрей привык и в чём существовал с самой смерти Миши. Он не побоялся, шагнул за эту черту. Сказал, что будет рядом и действительно был!
И Андрей впервые почувствовал хоть что-то, хотя до этого ничто не могло вызывать в нём эмоции в этот день. Это что-то было неловко признавать, но у Князева все органы скрутило от заботы Женьки. Сердце заныло, а внутри всё стянуло теплотой и волнующим трепетом.
Князь, кажется, с самого дня знакомство понял, что у него к Жене особые чувства. Но всё это время он думал, что они, скорее, отцовские. Что Женька просто маленький недолюбленный воробушек, грустный и одинокий. Его хотелось поддержать, хотелось залюбить, хотелось спрятать от злого мира и полностью закрыть собой. Но то, что Андрей почувствовал сегодня… никак не укладывалось в рамки отцовских чувств. Сегодня ему хотелось Женю прижать к себе ближе, хотелось зарыться пальцами в его волосы, уткнуться носом в шею ещё сильнее и хотелось… поцеловать?
Да нет, ну это просто бред какой-то! Ну не мог же Андрей в Женьку влюбиться? Или…
Или мог?
