провокация

      Локвуд — безрассудство и смелость внешне, внутри же трус, что касается самого себя. Вместо правды — ложь, вместо принятия — избегание. Они кружат по четко выверенной им же самим границе, в центре которой комната Локвуда, в которой он кажется похоронил себя без права на воскрешение, в ней вопросов и тайн больше, чем ответов произнесённых им для неё вслух, но Люси давно приняла правила игры, хотя злость поднимается неконтролируемой удушающей волной, ей встряхнуть его хочется, исполосовать выстроенное, крича до изорванных в хрипы связок:       «посмей меня хотя бы заметить и подпустить».       Люси чувствует на себе его взгляды. Неприметные, но для неё явственные, что плавленной медью растекаются по коже, заставляя внутренне дрожать от ожидания, что туманной пеленой стелется между ними. Она просыпается в тяжести летних ночей, что сковывают холодом, подтягивает одеяло на продрогшие плечи, поворачивается к окну, где набухшие свинцом тучи вот-вот грозят пролиться очередным дождем, слыша как за стеной раздаются тихие шаги. Значит, Локвуд тоже не спит. Она с лёгкостью может представить каждое его действие, каждый жест, чувствуя как сердце в груди срывается на прерывистый стук. Под веками пляшут размытые образы — болезненные, рвущие. Образы, где она ощущает его присутствие не фантомно, а горячими прикосновениями на собственной коже.

***

      Он извещает её о приглашении последних заказчиков в знак благодарности за решенную Проблему на юбилейный прием, буквально за день и то между делом, выкладывая перед ней приглашение на имя мистера и миссис Эверли. — Серьёзно, Тони? — она специально использует его не любимую форму имени, стараясь отыграться хотя бы на этом. — За день? — Увы, но я замотался. Так бывает Люси, когда руководишь целым агенством. — Что ж, тогда как руководителя, я ставлю тебя в известность о том, что на остаток сегодняшнего дня я беру отгул. Мне нужно подготовиться к приёму. Не идти же мне в конце концов в легинсах и футболке. — Принимаю твой отгул на сегодня, — он криво усмехается на ее выплеск, и Люси видит как в его глазах плящут озорные бесенята. Люси в ответ лишь фыркает, подцепляет сумку лежащую на тумбочке в коридоре и вылетает за дверь, чувствуя как внутри смешивается коктейль из ожидания и собственной злости. Идея пришедшая ей в голову, кажется баснословно гениальной.       Она сбивается со счета от количества бутиков, магазинов и модных лавок, силясь найти тот самое платье, иллюзорный облик которого все еще стоит перед глазами. Лавандовый сироп из очередного капучино осаживается на языке щипящей сладостью, Люси практически щелчком выбрасывает стаканчик в мусорку, против воли замечая стеклянную витрину, под стилистику восемнадцатого-девятнадцатого веков, в которой виднелись платья. Шелковые, дрожащие подолы, словно сплетеные из тончайших паутинок, изящные и кричащие, с пышными рукавами и корсетами — тут действительно было на что посмотреть.       Помещение внури выглядело роскошно, словно Проблемы не существовало. Массивные дубовые стелажи, со стройными рядами манекенов тянулись вглубь, незримо приглашая последовать за собой. Здесь богатство соседствовало со скромностью, не чуть не умоляя последнее. Каждое платье было самобытным, но следующий зал лишил Люси дара речи. Потому что создалось ощущение, что она наконец-то попала в сказку. Ту самую, которой грезила с самого детства не в силах заснуть после изматывающего ночного дежурства, представляя себе иную жизнь. Кажется, здесь было все. От изысканных карнавальных костюмов до платьев, которые были действительно достойны самой королевы. Стоило ей пройти пару шагов вперед, как она заметила его.       Перетекающего по эфемерными формам, словно парящее облако, с чуть открытым декольте, что под горло было закрыто тонкой полоской воротника, длинными рукавами чуть закрывающими костяшки пальцев и подлом. что приходил в движение от малейшего ветерка, гуляющего по магазину. Вот оно. Платье провокация. Платье эмоция. Платье действие.

***

       Она влетает в праздничный зал в последнюю минуту. Оправляет высокую прическу, платье и тот час же вздрагивает, слыша шаги, а после и голос, что раздается за ее спиной. — Ты опаздала, — она разворачивается мгновенно, натыкаясь взгляд Локвуда, в котором впервые за все это время читается целая палитра различных чувств. — Они начинают свой прием с традиционного вальса, а я едва не лишился партнерши. — Если что, то я довольно слабо вальсирую… — Просто доверься, — Локвуд встает напротив, и через мгновение раздается первый аккорд. Они оказываются к друг другу наконец близко. Люси оущает его скользящие пальцы на собственной талии, собственное сбитое дыхание и взгляд, что он по-прежнему не отводит. Она теряет тот момент, когда Энтони наклоняется к ее уху, и она отчетливо слышит то, что желала все эти дни: — Я всегда тебя замечал.