Зорко лишь сердце одно

Александр Николаевич Романов, молодой человек 33 лет отроду, яркий представитель «золотой молодежи», метался по своей комнате, собирая вещи, жуя пиццу, запивая её кофе, вытряхивая сумку на диван и так по кругу. Устало сел на заваленный вещами стул и обнаружил, что бодрящий напиток закончился. Нужно идти на кухню. Решил доесть пиццу, чтобы потом заказать новую. Швырнул одежду на диван и замер, глядел в стену с открытыми глазами, не моргая. Из задумчивости его вырвал звонок мобильного: — Да, мам, привет. Нет, я в полном порядке, уборку затеял. Нет, я не смогу. Я на несколько дней уеду. Нет, это важно. Скажи отцу, что я умер. Сплюнул. Хорошо. Спасибо. Пока. — бросил телефон на стол. Спрятал лицо в ладонях, руки согнуты в локтях и стоят на коленях. Вчерашняя попойка хорошо дала по голове. Нет, он не пил, точнее, 0,33 пива это детский лепет, а вот разговоры… Поплёлся на кухню, включил кофемашину и заказал ещё три больших пиццы, в нём всегда на нервной почве просыпался зверский аппетит. Смог собрать мозги в кучку. Вернувшись в комнату, быстро отложил те вещи, которые возьмёт с собой, он всё равно ненадолго, если что, то и на месте купит, не бедствует, остальные быстро разложил и развесил в шкафу. Отдельно приготовил то, что наденет в поездку. Сложил всё в небольшую спортивную сумку. Документы, деньги есть. Бумажка с адресом в нагрудном кармане пиджака, дубликат в бумажнике. Доставили заказ. Принял душ, бриться решил перед отъездом, поставил на тумбочку большую чашку кофе с молоком, рядом с собой прожил коробки с едой, достал из тайника фотоальбом и принялся настраиваться. *** Александр Николаевич Романов, сын Самого, летел бизнес-классом в итальянский город Позитано. Как хорошо, когда на тебя никто не пялится. Охрану он отпустил, отец из-за этого раскалил телефон так, что на нём можно было готовить яичницу, но парень его молча отключил. Маму он предупредил. Остальных это не касается. Только его и Ёе. Прикрыл глаза. Они познакомились в университете, где оба получали второе высшее образование. Он — по настоянию отца, Наташа по собственному желанию. Оба поступили на первый курс стационарной формы обучения. Это была та самая любовь, про которую Мастер говорил как про убийцу. Это оказалось про них. Любовь действительно выскочила перед ними, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила их сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож. С первого взгляда. Банальное столкновение в плохо освещённом студенческом коридоре, рядом с библиотекой. Глаза в глаза и всё, они пропали. Её изумрудно-бархатные с его небесно-голубыми. В читальном зале, да, оба оказались старомодными и активно пользовались студенческой библиотекой, что, впрочем хоть и не доказано, но очень помогало в учебе. И так помогло, что закончили они университет с красными дипломами. А тогда они сидели в читальном зале рядом, читали одну книгу на двоих (сама книга была в единственном экземпляре), напоминая знаменитую сцену из комедии Гайдая про Шурика и Нину. А потом Саша вызвался её проводить. Они брели по улицам, обсуждая прочитанное, советуясь по вопросам к предстоящему коллоквиуму и не могли расстаться. Они учились на одном потоке, но людей было столько, что они едва ли видели друг друга в лекционных залах. А тут сама судьба, не иначе. Романов оценил элитную новостройку, к которой проводил однокурсницу. На следующее утро ждал Наташу у подъезда. В тот день стоял проливной дождь, поэтому он припарковался максимально плотно к дому, но не нарушая границ. Девушка вышла с большим ярким зонтом-тростью, Саша окликнул её и пригласил в салон авто. Она посмотрела на него удивлённо, но приглашение приняла. — Доброе утро. Спасибо. — Доброе утро. Я просто захотел тебя увидеть. Она смутилась, но виду не подала. По дороге болтали и не могли остановиться. Они полностью совпадали во всём. Годы учебы пролетели незаметно, они встречались, точнее практически не расставались, парень даже снял для них квартиру, чем вызвал раздражение у Романова-старшего. Николай Павлович активно строил политическую карьеру, а отношения его сына с дочерью бизнесмена, который не таясь спонсировал его конкурента, политика не устраивали. Но сын оказался упрямым, своевольным, дерзким и слишком самостоятельным. Незадолго до того, как Николай Павлович лишил отпрыска финансовой поддержки и заблокировал все его банковские карты, Саша вместе с однокурсником Владимиром Корфом занялся производством дронов. Тогда они только входили в моду. Постепенно, но верно, маленький почти что стартап разросся, стал стабильно приносить доход, вышел на большой рынок. Поэтому от отца он не зависел совершенно. Но, когда спустя несколько лет старший Романов баллотировался в президенты, пришлось изображать семью. Чертыхался, но хоть было во что уйти головой. Отношения в паре были практически идеальными, они никогда не ссорились на глазах у других, дома проговаривали все спорные моменты, хотя Наташа, как и Саша, была весьма темпераментной. Но они научились сглаживать острые углы и с ужасом наблюдали за взрывными отношениями Владимира с Анной. Всё шло к свадьбе. Но. В тот день, когда Александр всё же решился сделать любимой предложение, он пришёл в их кафе чуть раньше оговоренного времени, чтобы сделать заказ и договориться с официантом, чтобы их не беспокоили. Пришёл «удачно» и своими глазами увидел, как Наташа поцеловала Андрея Долгорукого. Он незаметно выскользнул из заведения и пошатываясь ушёл, не разбирая дороги. Хоть сердце и пыталось что-то сказать, его заглушала картинка, увиденная собственными глазами. С их съёмной квартиры съехал в тот же день, заплатил, правда, хозяйке за полгода вперёд, Наташины родители затеяли глобальный ремонт, а сами отправились в Италию, присмотреть за филиалом своей фирмы, поэтому девушке не куда было возвращаться. С тех пор они не виделись. Она обрывала его телефоны, пока он не сменил симку. Охране было приказано не впускать её в квартиру. Правда, однажды он понял, что Наташе удалось пересечься с его мамой. Александра Фёдоровна грустно смотрела на любимого сына и произнесла только: «Зорко лишь сердце одно. Главного глазами не увидишь.» Он лишь отмахнулся. А зря. Мама была права, выходит. Они не виделись целых четыре года. Да, Мишка всё вчера рассказал, наконец. Корфу пришлось удерживать Сашу от избиения друга. Почему только сейчас? Потому что накипело. Отличный ответ. Какой есть. *** Чем ближе к месту назначения, тем меньше мыслей в голове. Лишь одно — острое желание её увидеть. Её и… Так, в гости с пустыми руками не ходят, значит, нужно ещё и в магазин заскочить. Но сначала в гостиницу. Прошёл таможенный контроль и вышел на парковку, подошёл к лимузину отеля, ожидавшему клиента у входа, забросил сумку и плюхнулся на заднее сиденье. Откинулся на спинку и прикрыл глаза. «Ты же знаешь, что я брат Натали.» «Какой Натали?» «У тебя их что, много было?! Наташка Репнина — моя родная сестра. Мы, правда, три года как не общаемся». «Ты хоть знаешь, что у тебя сын растёт? Нет? Так знай. Ему три годика. Твоя копия. Ты же сеструху с пузом бросил». — Миша методично накачивался алкоголем, а пить ему было запрещено, становился неадекватным. Взбешённый Саша схватил коллегу за грудки, глаза не предвещали ничего хорошего. Разнял их Корф, который порекомендовал выслушать пьяное тело, потому что оно многое знает. «Стоп! А как же Андрей?» «Андрейка? Не смеши, он женился на нашей поломойке, едва объяснился с Наташкой, перед этим заделал этой поломойке дитятка, а потом вместе с ними свалил куда-то.» Миша пил уже из горла очередную бутылку элитного виски. Александр Николаевич сидел пришибленный. Через время поднял голову и заметил брезгливо-растерянный взгляд лучшего друга и делового партнёра Владимира Корфа. — Ты знал? Корф отрицательно мотнул головой: — Не всё, но догадывался, ребёнка видел, он очень на тебя похож. Мы же с Анютой его крёстные. Но я ничего не спрашивал у Наташи. — помолчал и плеснул себе ещё шотландского пойла в стакан, встряхнул, чтобы ускорить таяние льда и сделал глоток. — Хоть теперь ты его уволишь?! Корф тщательно скрывал свою ненависть к Репнину. В своё время он оба соперничали за сердце прекрасной Ани, которая в результате, стала супругой Владимира и не скрывала, что флирт с Михаилом самое неприятное для неё. — Мне сейчас не до этого. — Романов швырнул смятые купюры на столик и пошатываясь направился к выходу. Ответ на вопрос «что делать?» был очевиден, осталось только собрать себя и мозги во что-то нормальное. По дороге в аэропорт сбросил Владимиру сообщение, с просьбой отправить Михаила на больничный или в отпуск. И вот теперь лимузин с Александром припарковался на стоянке отеля. Парень открыл глаза. Кивнул водителю, протянул купюру и выбрался, его уже ожидал персональный дворецкий и швейцар. Забрал сумку и вошёл в вестибюль. Быстро оформился, спросил про ближайший цветочный и в сопровождении швейцара с дворецким поднялся в свой номер. В этом отеле, как и в городе, Саша был постоянным гостем. Ирония судьбы: он часто отдыхал здесь, а его любимая женщина жила. Может поэтому его так тянуло в этот городок. Интуитивно. Первыми сюда заехали Владимир с Анной, сначала как летняя резиденция, он только в гости прилетал, а потом и филиал свой тут открыли. Но Саша сюда приезжал чтобы отдохнуть. За вторым, итальянским, офисом присматривали Корф. Владимир — начальник, Анна — зам, хоть и в декрете. Номер был люкс, но в отеле никто не знал, что он — сын главы одного из государств, спасибо паспорту на имя Александра Муранова. Упал на шёлковое покрывало и вновь задумался. Потом встал и начал рассматривать номер, хоть и знал его до мельчайших подробностей, но это успокаивало, то, что ему было нужно. Дворецкий внёс еду, Саша поблагодарил его и отпустил до утра. Он же не виноват, что Романов прилетел среди ночи. Принял душ, поел и лёг спать. Днём ему понадобится его свежая голова. Уникальный семизвёздочный отель Positino являл собой эксклюзивный и уютный гостиничный комплекс, расположенный недалеко от моря и достопримечательностей города, а также эксклюзивных бутиков. Это была элитная гостиница для VIP-гостей, в немногочисленных номерах которой были все удобства для идеального отдыха или успешной работы. Здание отеля сохранило роскошные большие окна с оригинальными ставнями и сводчатые расписные потолки. Отделка и оформление интерьеров сочетали в себе классический и современный стили, что создавало уникальную атмосферу комфорта и уюта. Positino — это старинный дворец со всеми новейшими удобствами и технологиями, уникальное сочетание, которое ценили клиенты этого отеля, готовые оставить за сутки пребывания весьма круглую сумму. Самый маленький номер отеля, в котором и предпочитал всегда останавливаться Александр Романов, был двухуровневым. В спальной была большая кровать king-size, в ванной комнате — хромотерапевтический душ и ванная. На верхнем уровне оборудована рабочая зона. В номере было два телевизора, беспроводные телефоны и международные линии, ноутбук, беспроводной Интернет, большой сейф. В ванной комнате подготовлены элитные косметические наборы и туалетные принадлежности, банная косметика ручной работы от лучших производителей, зеркало, сушилка для полотенец. В распоряжении гостей — халаты, тапочки, фены, зонты. Мини-бар и винный бар, чайные и кофейные наборы. Двери и окна номеров имели звукоизоляцию. Не говоря уж про услуги прачечной, бесплатную чистку обуви, возможность заказать частный лимузин. В обязанности персонального дворецкого входили тщательная подготовка к приезду клиента, приготовление при необходимости завтрака, ужина и обеда, установка в номере определенной температуры по желанию постояльца, охлаждение напитков. Дворецкий мог оказать помощь отдыхающему в приобретении билетов в театр, на концерты, резервировании местных ресторанов, организации частных мероприятий, деловых встреч и вечеринок. Доставка свежих газет и книг в номер, смена белья и полотенец осуществлялись каждый день. *** Саша проснулся перед вторым завтраком, принял душ и сообщил дворецкому, что готов к приёму пищи. Молодой человек завёз блюда. — Вы не подскажите, где здесь есть цветочный и магазин детских игрушек? — Простите, сеньор, что бы Вы хотели? Какие цветы? И что в магазине? — Белые хризантемы. А в магазине… Для начала изучить ассортимент, потом решу. — Я бы Вам рекомендовал изучить на сайте. С Вашего позволения? — дворецкий кивнул в сторону ноутбука. — У меня самого сын, я в этом немного ориентируюсь. — Буду признателен. Через несколько минут перед Романовым на экране появились всевозможные детские игрушки и развлечения. — Сколько ждать? — На когда Вам нужно? — На сейчас. Только выберу. И цветы я сам. — Я решу эти вопросы. — Спасибо большое. — Я пойду? — Пока да, спасибо. Я Вас позову. Саша принялся за завтрак, а заодно и собирался с мыслями. Выбрал букет цветов и детский электромобиль «Мерседес», малышу должно понравится. Отправился на пляж, к морю. Вода должна успокоить и настроить на нужный лад. Медленно брёл вдоль моря, ступни проваливались в песок, набегающие волны приятно охлаждали и щекотали ноги. В голове билось слово «сын». Саша только сейчас понял, что ему тогда пыталось сказать его сердце — Наташа целовала Андрея Долгорукого в щеку. Это был дружеский поцелуй. Дружеский (!). Он сам так здоровается-прощается с Володькиной Аней и все живы. Ну, теперь и разгребай. Время разбрасывать камни прошло, теперь осталось их собрать. Позвонил дворецкий и сообщил, что оба заказа доставлены. По дороге в отель Саша пытался свыкнуться с мыслью, что у него есть сын. Они с Наташей мечтали о детях. Чтобы их было много: четверо, пятеро. Пока у него есть только один. И то, он его ещё не видел. И неизвестно ещё, как Наташа отреагирует на его появление. Она не замужем и у неё никого нет. Это ему сообщил Корф. К ней аккуратно подбивает клинья юрист её фирмы Сергей Писарев, но она чётко дала ему всё понять. Далеко не факт, что она всё ещё ждёт его, Романова, с какой, собственно, стати сидеть у моря и ждать его высочество? Если же она не согласится на его знакомство с сыном, он будет поддерживать его и её материально на расстоянии. Да, она не бедствует, у неё лимитированная сеть эксклюзивных бутиков, но сын ни в чем не виноват. Не виноват, что отец мудак. Любил ли он Наташу сейчас? Да. Это уже была не страсть, не животное желание обладать во что бы то не стало, а глубокое, сильное чувство, которое говорило «главное, чтобы ты была счастлива. Со мной или без меня. Я же буду, так и быть, счастлив, если счастлива ты.» После прогулки в нём вновь проснулся аппетит, и он сделал заказ в ресторане гостиницы. От стресса Романов всегда много ел, но с его конституцией и страстью к спортзалу, эта особенность оставалась незаметной. Пока блюда готовили, Саша принял душ, переоделся в свежее — льняные серые брюки и льняная белая футболка. Посмотрел на себя в зеркало: лёгкий загар, свежая стрижка, светлая одежда, футболка плотно облегала его накачанную фигуру. Пойдёт. Сверху льняной пиджак цвета металлик. Придирчиво изучил букет белых хризантем и остался доволен. Нежные лепестки, цветов, которые говорят «прости меня», были абсолютно свежие, без запаха, учитывая ребёнка в доме отличный вариант. Подкрепился, выпил крепкий кофе и посмотрел на часы — десять утра. В гости рановато. Ладно, он пройдётся по городу. Спустился за подарочной упаковкой. Вернулся в номер. Саша, парень далеко не робкого десятка, не признавался самому себе, что он боялся этой встречи. Очень хотел и настолько же боялся. Но волшебное слово «сын» дало не менее волшебного пинка. *** Наталья Репнина вместе с сыном смотрели мультик «Дед Мороз и лето» и заливисто хохотали над главным героем. Сынишка, очаровательный карапуз, копия своего отца, забавно тыкал крохотным пальчиком в огромный плазменный экран, когда дед Мороз ел мороженое, чтобы не растаять и повторял «падайки», «падайки». Наташа обняла его одной рукой, второй ловила за ручку: — Да, Митя, подарки. Дед Мороз приносит подарки на Новый год. Но не нужно показывать пальчиком, это некрасиво. — и пусть крошка ещё не понимал, что она говорит относительно можно-нельзя, но пусть привыкает. После мультика принялись за железную дорогу. Маленький Митя очень любил машинки и поезда, поэтому дед Мороз принёс ему на новый год такой роскошный подарок. — Наталья Александровна, к Вам Сергей. — Одну минуту. — молодая женщина легко встала на ноги и позвала сына. — Митя, ты со мной или будешь играть? — Сь тьобой. — протянул к ней свои пухлые ручки. Наташа взяла его на руки, поцеловала, покружила дважды на вытянутых руках, усадила на согнутом локте и вышла в кабинет. Пока мама с юристом решали вопросы, мальчик свернулся калачиком и тихонько сопел. Он был очень спокойным ребёнком, что было удивительно даже для Наташи, учитывая, что и она и его отец спокойствием никогда не отличались. Это сейчас она стала более спокойной, старалась держать себя в руках, все эмоции и чувства прятала глубоко в себе. Наташа подписала последний документ, протянула его Писареву: — Всё? — Да. — Отлично. Приглашаю на чай. С яблочным пирогом по рецепту Цветаевой и меренгой. — Перед таким соблазном я не в силах устоять. — усмехнулся парень. — Диме спать не надо? — Пока нет. — поцеловала детскую макушку. Они выходили из кабинета. — Можно его подержать? — Попробуй. — передала малыша коллеге, а сама позвала прислугу и попросила накрыть в гостевой на две персоны. Больше двух минут маленький Митя не вытерпел и начал звать маму. — Я тут, я рядом мое солнышко. — Наташа взяла его на руки и чуть улыбнулась, увидев грустно опущенные уголки губ, верхняя губа сына чуть нависала над нижней, говоря о великом горе, в голубых огромных детских глазках стояли непролитые слёзы.— Мама рядом, всё хорошо. — поцеловала сынишку, и он спрятался у неё на груди. — Прости, Сережа, он не любит быть на руках у чужих. Даже у бабушки с дедушкой. — Всё хорошо, я всё понимаю. — сам факт того, что ему позволили подержать ребёнка на руках, очень сильно удивил. Все сотрудники и подчинённые Натальи Репниной называли её не иначе как «Снежная Королева». А она, оказывается, бывает мягкой и домашней. Они сидели в плетёных креслах за журнальным столиком и разговаривали, маленький Митя покушал самостоятельно и заснул в мамином тепле. Наташа уложила сына в кроватку и спускалась к гостю по лестнице, когда домоправительница негромко доложила о визитёре: — Наталья Александровна, к Вам Александр Муранов. Женщина удивилась, это имя она слышала впервые, а у человека есть её адрес, но вида не подала. Заметила, как напрягся и нахмурился Сергей. — Проси. *** Романов стоял в прихожей с цветами и бумажным пакетом с подарком. Пока домработница докладывала о его появлении он несколько раз покрылся испариной. Сердце громко билось в грудной клетке, угрожая выскочить. Примет или нет? Ведь она не знает никакого Муранова. А Романова может и отшить. — Проходите, пожалуйста. — к нему подошла домработница. — Цветы позволите? — Да, конечно. — хрипло отозвался Саша и кивнул. Прочистил горло и отправился вслед за провожатой, которая уже успела налить в вазу воды, воткнуть туда хризантемы и вносила её перед Романовым. Саша сделал пару шагов и замер. В нескольких метрах от него стояла его единственная женщина. Она ничуть не изменилась и в то же время изменилась. Мелькнула мысль: она просто стала взрослее. В том числе и из-за него. Наташа, увидев вошедшего, замерла и вцепилась в поручень. Писарев заметил это и ещё больше нахмурился. Домработница вынула из рук оцепеневшего Муранова пакет, поставила его на специально отведенное место и вышла. Сергей встал, но двое, жадно смотревшие только друг на друга, его телодвижения не заметили. В её темно-зелёных глазах под плотной толщей удивления, боли, обиды Саша увидел огромную глубокую любовь. Хрупкая точёная фигура в бледно-розовом платье и лёгких шлепанцах, волосы сзади небрежно заколоты «крабиком», несколько локонов свисали над висками отошла от первого шока и изучала фигуру напротив. Невысокий, в меру накачанный, хоть и кажется тщедушным, светло-русый парень с голубыми глазами, красиво заломленные брови, аристократическая внешность, напряжение в позе и взгляде, чуть длинноватые волосы до плеч, влажные и подвиваются. В глазах, кроме любви, читается раскаяние. Букет как иллюстрированное подтверждение. Писарев негромко кашлянул, чтобы разбить тишину, напомнить о себе и разрушить молчаливый разговор этих двоих. Наташа вздрогнула и произнесла сухо: — Сергей, оставьте нас. Документы у Вас, я на неделе подъеду. — Наталья Александровна, всё в порядке? — юрист явно не торопился уходить. — Да. Хорошего дня. — Хорошего дня. Сергей повиновался. У выхода из комнаты остановился напротив Александра и внимательно изучал его. Романов ответил ему тем же, но понимал, что этот парень ему не конкурент. Коротко кивнули друг другу и вошедший посторонился, давая юристу возможность выйти. Сергей понял, что битву за женское сердце проиграл без боя. Тишина затягивалась. Никто не знал, с чего начать и как. Хоть каждый из них миллионы раз прокручивал в голове их случайную встречу, вместе с текстом. Помогла домработница, ненароком. — Наталья Александровна, чай? Или Вы в кабинет пройдёте? Наташа лихорадочно соображала: отправить лесом и вызвать охрану? Но он знает адрес, никто, кроме Корфов, дать его не мог. Значит, за чужака не выдать, тем более что имя-отчество знает, да и понятно, что они знакомы. В кабинет? Сделать вид, что по бизнесу? Но это означает остаться один на один, тут хоть домоправительница. — Да, Лидия, спасибо. И десерты свежие, пожалуйста. Александр Николаевич, Вам чай или кофе? — Что не жалко. — охрипшим голосом отозвался нежданный гость и повторно прокашлялся. — Тогда чай. Спасибо. Наташа дождалась, пока женщина уйдёт, ощутила всю тяжесть ситуации, но решила показать себя радушной хозяйкой. Тем более, это — сын президента. — Прошу, присаживайтесь. — молодая женщина показала рукой на журнальный столик и кресла. Саша присел на краешек. Пока Наташа спускалась, к ней вернулось её спокойствие и способность держать себя в руках. Села и рассматривала визави. Он изменился: возмужал, стал более накачанным, ещё более волевым. И её всё так же тянуло к нему и даже сильнее. Стоило ему появиться, и вся её броня пошла трещинами. Вся выработанная годами стратегия защиты пала, не начав работать. По всему организму бежала кипевшая кровь. — Прости, что я без предупреждения. — Романов говорил негромко. — Побоялся, что видеть не захочешь. Наташа поморщилась. Нужно узнать суть и всё. Дима скоро проснётся, к их встрече она не готова. — Конкретно можно? Чётко, быстро и по делу. — забросила ногу на ногу. — Прости меня, пожалуйста, за мой финт ушами. Тупая ревность. Ничего не могу с собой поделать. Стоит мне представить, что рядом с тобой любой мужик, напрочь сносит крышу. Я знаю, что это не оправдание. Да я и не оправдываюсь, скорее объясняю. Увидел тебя тогда, с Андреем. Твой поцелуй в щеку и всё, прощай, адекват. — по тону было понятно, что он имеет ввиду «это первое», значит, будет ещё, как минимум, второе. — Откуда адрес? — Миша. Он у меня в юротделе главный. Ну да, а кто же ещё? Ни Аня, ни Владимир не рассказали бы. Или хоть предупредили, если бы проболтались. А так она сама должна соображать по ходу, как выкрутиться и закончить это мучение. — Ты по работе здесь? — Нет. Но по делу. Ясно, а к ней зашёл по старой памяти, значит. Лучше бы у него склероз был. — Как семья? Маша, дети? Пробуй чай, меренга свежая, сама делала. — тон нейтральный, Саша ничего не мог понять: она злится или нет. А Наташа старалась максимально сократить эту беседу, сделать из неё ничего не значащую болтовню и через двадцать минут плавно выпроводить гостя. Болит до сих пор. — Какая Маша? — недоумение на лице парня было искренним. Саша выровнялся и по глазам и лицу собеседницы пытался понять хоть что-то. -Дармт. — глоток чая, чтобы скрыть смущение от его реакции. Не такого она ждала. — Кто? При чём тут какая-то Маша Дармт? Кто это вообще? Я не женат. О чём ты? — по внешнему виду парня, она тоже понимала, что он вряд ли женат, слишком холёный. Теперь искреннее недоумение и непонимание читались уже на лице Наташи. — Маша Дармт, наша с тобой однокурсница на экономическом, курносая такая. Брюнетка, с тихим голосом, глазами оленёнка и приторно-детским поведением. Папаша ещё какая-то «шишка» был. — Смутно припоминаю. Я из наших только с Корфом и его Аней, всё. А Дармт при чём? Только без загадок, можно? У Наташи сложился паззл. — Ты ушёл, потому что подумал, что я согласилась с желанием родителей и выхожу за Долгорукого, так? — Саша молча кивнул. Он уже знал, что катастрофически ошибся, фатально. — А я, как дура, жила в той съёмной квартире, надеялась, что ты успокоишься и вернёшься, раз оплатил ещё на целых полгода. А потом в универе проходила мимо наших девчонок, Дармт среди них, она и рассказывает, мол, у неё роман с Романовым, — гость выровнялся — скоро свадьба. И такая счастливая! Саша заметил, что, говоря это даже сейчас, Наташа ревновала, значит, есть надежда, что он ей не безразличен. — И после этого ты перевелась на заочку. Чтобы мы не пересекались. — Романов говорил уверенно и сухо. Смог взять себя в руки и не растекаться перед хозяйкой дома. — Сначала да, чтобы не пересекались. А потом… Потом по здоровью. — глоток чая. — Мне тогда отца пришлось подменить на основной фирме, да и со своей параллельно закрутился. Когда пришёл на пары, тебя уже не увидел. — глубокий вдох. Саша понял, что усидеть на месте он не в состоянии. Вскочил и начал мерять шагами комнату, всё хладнокровие растворилось, как снег в июле. — Подожди, получается… — он остановился и смотрел на любимую женщину. В её глазах стояли слёзы. — Слушай, а зачем ей это? Мой отец с её отцом пытался крутить бизнес, я его вспомнил, но батя понял, что у того руки не стоят и есть риск прогореть, поэтому отказался от этой затеи. А на неё я никогда внимания не обращал. Как и на всех тех девчонок, они маленькие. Это мы же с тобой по второй вышке пошли, а там дети ещё. Для меня существуешь только ты. Но ей зачем?! — Саш, ты действительно не понял? — Наташа тоже встала. — Нет. — Выйти за тебя замуж для любой девчонки предел мечтаний, что тогда, что сейчас. Ты же завидный жених! Сейчас особенно! — саркастически-насмешливый хмык. Саша промолчал, он чувствовал её боль и обиду. Стоял к ней спиной и смотрел в окно. Руки за спиной. Наташа села обратно в кресло. Судорожно допила чай, пыталась понять, зачем она позволила ему повести разговор в этом русле. Возможно потому, что у самой ещё не отболело, не всё она понимала, нужны были ответы. Получила? Посмотрела на часы и бесшумно вышла. Романов чуть опустил голову и видел, как любимая женщина быстро поднималась по лестнице на второй этаж, в руках небольшая стеклянная розеточка с ложечкой и яркий стакан с молоком. Посмотрел на настенные часы в форме совы и понял, что она пошла кормить ребёнка. Он сам, взрослый мужик, с двумя высшими образованиями, своими руками уничтожил свою личную жизнь. Через время решил подняться наверх и поискать Наташу, увидел, как она в детской кормит их сына. Стал так, чтобы его не видели, но он мог наблюдать. Наташа кормила сонного Диму и пыталась понять, что делать и как себя вести. Первоначальный настрой всё выяснить и выставить его вон расстроился. Поняла, что не хочет, чтобы он уходил. Глаза, непроизвольные движения, показывающие, что он хочет подойти, но в последний момент внутренне одёргивает себя. Как же ей хотелось оказаться в его руках. Поцеловать его, обнять и просыпаться рядом с ним. Обида прошла, остались любовь и боль. И глаза сыночка. Это же и глаза любимого мужчины. Но и сдаваться прямо сейчас, так сразу, она не собиралась. Нужно подумать и про сына, и про то, как ему сказать о сыне. Сонные детские глазки медленно закрылись, Наташа поцеловала его бархатную щёчку, накрыла детским пододеяльником и гладила такую любимую головку. Встала, вышла из комнаты и в коридоре натолкнулась на Александра Романова, который прижался к стене, запрокинув голову вверх, чтобы скрыть слёзы. У неё внутри всё похолодело — видел, он видел. Пауза. Если гость пытался собрать себя по кусочкам, то хозяйка растерялась. — Спасибо большое, любимая. Спасибо за это маленькое чудо. — искренне прошептал Саша. Наташа вздрогнула: — Ты знаешь? — Да. — выровнялся. Глаза в глаза. Обида и боль медленно, но уверенно растворялись. — Можно… — осёкся, глубоко вдохнул и продолжил. — можно я посмотрю на него? Доли секунды, которые могут оказаться роковыми. — Да. Саша сбросил шлёпанцы и на цыпочках подошёл к малышу, осторожно обойдя игрушечную железную дорогу во всю комнату. Присел на корточки и жадно рассматривал спящего гномика. Смотрел и не верил, что этот маленький мальчишка его родной сын. Сын. Его и её. Их. Их? Внутри расцветали неизвестные до сего момента чувства: щемящая любовь, счастье, страх за эту кроху и сила, совсем другая сила, чем была раньше, не в мышцах, а сила, которую придавало это спящее чудо. Боролся соблазном поцеловать ребёнка, но побоялся разбудить. Так же тихо и осторожно вышел в коридор к Наташе. Она молча прикрыла дверь, оставив щёлочку, и кивнула в сторону ступенек. — Спасибо большое за нашего сына. — Тоже Миша? — Да. Прости меня. Прости за мою ревность, которая привела к этому всему, прости за мою слепоту, прости за то, что ты осталась с малышом одна… Наташа отошла от столика, где разливала свежий чай и собиралась с мыслями. Наспех сляпанный план опять рухнул. На полном ходу врезалась в Романова, одной рукой обняла его голову, запустив пальчики в его волосы, хоть одна мечта сбылась, и поцеловала, а вот и вторая. Саша не растерялся, привлёк её к себе, обнял обеими руками и активно отвечал. Отстранились, когда в лёгких не осталось ни капли воздуха. Романов не отпускал Наташу: — Прости меня. Я очень тебя люблю. Тебя и сына. Как его зовут? — Митя. Мы же мечтали о Димке. — Спасибо. Я люблю тебя, очень. — настойчиво повторил Саша. Наташа словно игнорировала эти слова. Репнина выпуталась из его рук и отошла в сторону. Парень подошёл к столику и сделал несколько жадных глотков чая. Наконец Наташа повернулась к нему лицом: — Я тоже очень люблю тебя. — Начнём сначала? — смотрел робко и неуверенный шаг вперёд. На губах до сих пор ощущение её губ. — Не знаю, не спеши, пожалуйста. Мне нужно время. — Конечно. — коротко кивнул. — Я понимаю. Свалился как снег на голову. Наташа заметила подарочный пакет. — Что там? — Подарок сыну. Вручишь? — Конечно. Когда проснётся. А что там, если не секрет? — Электромобиль. Надеюсь, понравится. — Ещё как! Это его любимая тема. — мягкая улыбка. — Ой, уже время! — деланно спохватился Романов, хоть уходить не хотел совершенно. — Мне пора, тебе нужно отдохнуть. Подошёл вплотную, достал из кармана бархатную коробочку, достал из него кольцо из белого золота с изумрудом, взял Наташу за руку, надел на её тонкий пальчик и поцеловал. — Ему четыре года. Я регулярно его чистил. Я не тороплю. Я дождусь. Любого твоего решения. Спасибо за чай. Коротко кивнул и вышел. Наташа устало села в кресло и прикрыла глаза. Ей было о чём подумать. Решение принимать ей и только ей. Саша вышел за ворота её дома, оглянулся, хитро прищурился и неспеша побрёл в сторону отеля. *** Наташа с Митей на руках спустилась вниз и посадила ребёнка на детский стульчик. — Пора кушать. — Дя. И гуять? — И гулять. И бассейн. — Наташа улыбалась. Сын — её счастье. Пока стояла жара малыш спал, а стоило зною спасть, он был обычным активным ребёнком. Кормила Диму из ложечки. Она прекрасно знала, что он должен кушать сам, но ей так нравился этот процесс, что раз в день она позволяла себе эту слабость. Потом Дима кормил её. Смешно, чуть неуклюже, за счёт величины и тяжести взрослой ложки, но неутомимо и заботливо. В гостиной мальчик заметил яркий подарочной пакет и вопросительно посмотрел на маму. — Падайки? — Сюрприз. — подтвердила Наташа. Ей самой не терпелось посмотреть, что там, но подарок сыну, значит, и копошиться ему. Сняла пакет с полочки, ощутила вес, поставила перед мальчишкой. Дима обошёл по кругу весь пакет и попробовал достать его, но было слишком тяжело для крохи. Женщина помогла. Достали большую коробку в очередной упаковочной бумаге. Малыш старался бережно снять Винни-Пуха с Зайцем, но всё же порвал. Наташа отложила её в сторону и детским глазкам предстал электромобиль «Мерседес». Наташины глаза были как блюдце, а Митя радостно прыгал вокруг подарка. Он мечтал об этом, но мама оттягивала момент покупки, боясь, что такими игрушками разбалует его. Дима не мог вскрыть прозрачный корпус коробки, Наташа встала, чтобы взять ножницы и заметила, что в бумажном пакете есть ещё что-то. Но сначала вскрыть подарок, ребёнок изнывает от нетерпения. Пока Дима изучал машину, Наташа, сидя рядом на ковре, вытряхнула содержимое пакета. Мальчик бросился ей на шею: — Пиба! — увидел, как мама немного нахмурились и тщательно выговорил слово. — Спасибо! — На здоровье. Только говори чётко, мы же договаривались, да? — Да. — Умничка. Рассмотри пока, я сейчас посмотрю своё и будем разбираться. И помним про бассейн. Потом будем учиться водить машину. Дима поцеловал маму в щеку, от чего Наташе стало тепло, и вернулся к подарку. Молодая женщина рассматривала конверт, лежавший на коленях. Вскрыла и осторожно, двумя пальцами, листала содержимое. Приличная сумма в иностранной валюте с припиской «алименты» и визитка. Если «алименты» вызвали волну злости — они ни во чем не нуждаются, то визитка заинтриговала. Взяла в руки. Визитка отеля «Positino», на оборотной стороне номер мобильного телефона, без подписи. *** Романов находился в городе уже неделю. Решил продлить ещё на неделю, в офисе пока тихо. Единственное, Корф-таки уволил Репнина и то, за дело. Саша вышел на пляж, разложил подстилку на лежанке, разделся, разбежался и нырнул. Вода хоть и была тёплой, но освежала. Улыбнулся своим мыслям, вынырнул, отжал волосы, протёр глаза и неспеша поплыл вперёд. Для Романова Владимир был лучшим другом. Как и он для Корфа. Но изначально, двумя самыми близкими друзьями были Корф и Репнин. Сашка был старше их, поэтому они и держались друг друга. Но, когда Романов закрутился с фирмой, первыми позвал к себе их. Мозги возраста не имеют, как и дружбы. А ему нужны были мозги. Потом к ним примкнула и Анна — экономист от бога. Вот этот треугольник и мутил воду. Но всё, к счастью, устроилось наилучшим образом: Анна счастлива с Владимиром, Михаил показал своё настоящее лицо. Если в Репнине Александра Николаевича устраивала способность быстро и чётко выполнять поставленные задачи и писать проги так, чтобы они не вызывали проблем и нареканий у клиентов, и чтобы дроны работали, то Корф так и не простил ему Анну. А сейчас, учитывая, что Репнин запорол международный проект, с чистой совестью уволил его. Теперь Корф и Седой вдвоём в срочном порядке переделывают часть заказа, которую должна была выполнить их фирма. А у самого Романова отпуск. Он заслужил. Выходя на берег, увидел, что на соседнем с ним лежаке расположилась Наташа. Сердце гулко забилось. — Привет. — Привет. Вытирайся давай. Я мороженое взяла. Саша отправился в соответствующие кабинки. Сел на свой лежак, Наташа развернулась так, чтобы оказаться напротив, протянула вафельный рожок в бумажном подстаканнике с маленькой ложечкой. — Надеюсь, ты до сих пор любишь крем-брюле? Тут его нет, но есть похожее, кофейное с лёгким шоколадным привкусом. — Спасибо. — молчал. Романов не так представлял себе эту встречу. Заметил на её руке свой подарок, взял женскую кисть в свою руку и поцеловал. Наташа выпутала свою руку и прижала её к мужской щеке. Медленно гладила. Глаза в глаза. Прощение, надежда, неуверенная радость и робкое счастье. — Я люблю тебя. — прошептала Репнина. — Я люблю тебя. — мужское эхо. — Давай начнём сначала. — Не получится. В начале не было сына. — Счастье, что он есть. — Да. — Тогда заново. Ты, Дима, я. — Мы. Я хочу быть с тобой. — Мы. — потянул Наташу за руку к себе. Она села ему на колени и попала в плен его губ. Мороженое упало на песок. Наташа открыла глаза и поняла, что лежит одна, но губы ещё ощущали губы Романова, но его рядом не было. Осмотрелась, его вещи рядом, кольцо на ней, значит, не сон. Кто-то бежал по песку. Повернула голову — Саша. С мороженым и стаканчиками мохито. Сел на краешек её лежака и поцеловал женщину в щеку: — Мы уронили мороженое. Я убрал и компенсировал. — Спасибо. Принялись за десерт. — Где Митя? — У Вани с Анной, она его крёстная. Она повела их в бассейн, мы потом заберём. — Сколько у нас времени? — Ещё часа полтора минимум. Они после бассейна пойдут в ботсад возле Мурата, а потом в порт, к рыбакам. Митя очень любит смотреть, как ловят рыбу, а потом при нем её чистят и готовят. Там к ним и присоединимся. Заодно и поедим. — Согласен. — Спасибо за машину, это теперь его средство передвижения по квартире. — улыбнулась Наташа. — Не за что. Ты ему говорила? — Да. Папа приезжает из командировки. Он легко отреагировал, он ещё не спрашивал у меня, где папа. Саша молча прожевал вафельный стаканчик. — Вкусно. — Да, здесь классное мороженое. Я так понимаю, что ты тут постоянный гость? — Регулярный. В основном на выходные. Это сейчас отпуск. — Когда ты улетаешь? — В воскресенье. Наташка? — Ау? — Ты правда со мной? — Да. — пожала плечами. — Только давай отдохнём, а поговорим дома? — Как скажешь. — поставил стакан в подстаканник, склонился над любимой женщиной и начал её медленно целовать. — Саша… Нет… Саша… — вытянула руку и Романов был вынужден остановиться. — Не здесь. Давай поплаваем, остынем. После водных процедур Саша затянул Наташу в свой номер: — Посмотришь, где я живу. — Я считала, что у Корфов. — Нет, только в гости. — Ну да, «скромный» номер такой, ничего не скажешь. — улыбнулась молодая женщина, не выпуская его руки из своей. — Ага, я же вообще «скромняжка». — подтвердил парень, закрывая дверь. Притянул к себе и поцеловал. — Мне очень нравится этот номер. — Так что, ты в нём и будешь жить? — Наташа закусила губу, стукнулась лбом о его лоб и смотрела в голубые глаза. — Нет. Но этот вопрос решим потом. Я слишком соскучился, чтобы сейчас думать. Сколько у нас времени? — Около часа. Сашка, я не верю, что ты со мной. — С тобой. — стянул с неё бретельки сарафана, и он лужицей упал вокруг её ног. Сам он уже давно стоял без футболки. Наташа мечтала раствориться в Романове, чтобы никогда не отпускал и не прекращал окутывать своим теплом. Он упал рядом и тяжело дышал. Она прижалась к его спине. — Как ты? — Лучше всех. Ты рядом. — Всегда. — смог перевернуться на спину и любовался наготой любимой женщины. — Я так соскучился за тобой. — Я тоже. — Что сыну скажем? — Я уже вчера всё сказала. Он ждёт тебя. Очень. Хоть и маленький, а что-то там понимает. Да и по Ване понимает, что у него должен быть отец. — И он у него есть. — Да, забываю спросить, что это за «алименты»? — Потом. Давай о делах потом. Сейчас о детях. Настоящих и будущих. — Да? — улыбнулась и нырнула в его руки. — Да. Я надеюсь, что ты выйдешь за меня? — Да. Только при условии, что ты не будешь меня ревновать и доверять мне. — Клянусь. — слишком серьёзно прозвучал его ответ в этой наготе, чтобы Наташа шутила. — Клянусь. — прошептала в ответ. — Я надеюсь, что жить ты будешь с нами здесь. — С вами. Где скажешь. Нужно будет с делами разобраться, но потом. — целовал её тело. Через полтора часа Саша сидел в порту за столиком и наблюдал за приготовлением рыбы. У него на руках сидел его сын, а по левую сторону, возле сердца, сидела любимая женщина. Им предстоит ещё многое: притереться, привыкнуть к отсутствию одиночества, научиться делиться своими проблемами и радостями, но они были вместе. Из сердца хотели быть вместе. *** Саша держал сына на руке, мальчик положил свою головку ему на плечо, второй рукой обнимал Наташу. Лёгкий морской ветерок освежал и развевал волосы. Они были вместе. Год назад они тихо расписались, сегодня обвенчались в одной из красивейших церквей города. Все трое в белом, на загоревших телах это смотрелось очень красиво. Белая моторная лодка, ярко-синее небо, яркое солнце, которое, правда, не могло конкурировать с их счастьем и улыбками. — Я ощущаю себя как в сцене «Титаника», где Кейт Уинслет «самолётик» делает, а сзади стоит ДиКаприо. — Не надо нам «Титаника». — Не надо. Я про ощущение. Ощущение полёта. Саша повернулся к Наташе лицом и поцеловал. Она отстранилась от него и поправила панамку на сыне. — Мы не на «Титанике». Потому что, если бы мы были там, то ты бы никогда не узнал, что станешь отцом. — Спасибо большое за нашего сына. — поцеловал щёчку Мити. — Он такой спокойный. Нам бы научиться у него спокойствию. Наташа улыбалась. Муж не понимал ещё. — Саня, ты станешь папой. А Дима — старшим братом. Я беременна. Романов замер. Медленно поставил сына на палубу, повернулся к жене. — Что? — сердце заняло всё тело. — Я бе-ре-мен-на. — с улыбкой сквозь слезы проговорила Наташа. — У нас будет ребёнок. Саша подхватил её на руки и покружил. Поставил на палубу, встал на колени и медленно целовал животик. — Я рядом. Папа всегда будет рядом. Дима подошёл к ним и внимательно смотрел. Наташа присела перед ним: — У тебя будет братик или сестричка. — А можно попросить братика? — по-взрослому спросил мальчик. Отец спрятал улыбку. — Я постараюсь. Саша выровнялся и обнял жену. — Как хорошо, что ты никого не послушал и нашёл меня тут. — Как бы не прозвучало, но это моё сердце вело к тебе. Оно лучше нас знает, что нам надо. — А моё ждало. — Правильно говорят, зорко лишь сердце одно.