You got me losing patience…
Stray Kids — CASE 143
— Хёнджин-а, кого ты убил? На видео, заснятом удачливым папарацци, Бан Чан пытался объясниться с тайской полицией, Чонин позади него испуганно озирался, а Хёнджин стоял в стороне от них и виновато прятал взгляд. Лучше бы они уехали сразу после «Золотого Диска». В сообщении от помощника Джеймс прочёл только: «Господин, я знаю, как вы их любите. Вам лучше увидеть это сейчас, чтобы не натворить глупостей, читая дурацкие комментарии». С момента появления видео в сети прошло немного времени. Лень было высчитывать минуты. Но вона осуждения уже накрыла людей, так что Джеймсу впервые стало страшно на что-то смотреть. И это ему, криминальному гению. Он плавно закрыл ноутбук, попытался проморгаться, сильно сжимая веки. Ледяные пальцы потёрли переносицу. Перед глазами все еще стояло это побледневшее лицо со взъерошенными пепельно-голубыми волосами. На мгновение он даже поверил, что это правда. Что его биас кого-то убил. Обвинений, сыпавшихся на Хёнджина каждый день, и без этого казалось достаточно. Он прокрутил засевшее в мыслях видео еще раз. Теперь из его Чертогов запись не исчезнет, она выжжена в цепях нейронов. Первыми кадрами неумелый монтажер пустил серию фотографий. Труп в луже крови кто-то снял через запертое окно, и на одном из снимков на белой стене Джеймс заметил алые брызги. Человека зарезали на кухне кафе: везде лежали ножи, но взгляд так и не выцепил один, подходящий под рану. Снимки сменялись слишком быстро, внушая ужас от вида крови. Займись видео сам Джеймс, он бы оставил только один кадр. Почти размытый. Единственный, на котором крови почти не видно. Человек лежит безмятежно. Неестественно. Потому что кто-то перерезал ему горло. Джеймс прокрутил видео еще раз. Одежда на всех детишках белая и безразмерная. Красных пятен не видно, спешно замытых — тоже, хотя… Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Начал рассматривать каждый кадр. Одно пятно все же было. — Черт! Джеймс крепко стиснул зубы, вспомнив, как его просили не выражаться в этом доме. Пальцы вцепились в подлокотники, едва не разорвав обивку. Он, дернулся, услышав шорох. За дверью кабинета кое-кто неуверенно переминался с ноги на ногу. С Шерлоком, такое случалось редко. — Я не запирал, — Джеймс крикнул и попытался продышаться. Рёбра размеренно двигались, мышцы тянулись и сокращались, но погасить бурю, которая не разражалась уже много лет, это не помогало. Дверь с тихим скрипом открылась, но Шерлок через порог не переступил. Джеймс повернулся на стуле. — Прости, я знаю, что для тебя это важно… Ему не послышалось? Шерлок вообще когда-нибудь извинялся? — О, я убью тебя и всю твою семью. Джеймс заметил в руках Шерлока разбитый лайтстик и оскалился. Не хотелось верить в плохие знамения, но это оказалось даже не первым. Плакат, закрепленный над кроватью на самый надежный скотч, рано утром упал ему голову. День тянулся самой медленной улиткой, и счастливая праздность теперь его отравляла. Хотя Джеймс старался это не показывать. Разве что за обедом задумчивей обычного крошил хлеб. — Мне нужно угадать, что случилось? — спросил Шерлок. — Я уже заказал новый лайтстик, если ты все еще беспокоишься… В голове Джеймса мелькнула мысль, что за эти годы его «заключения» рядом с младшим Холмсом, больше похожие на жизнь глубоко женатой парочки, они друг к другу притерлись. Лучше так, чем опять по-детски воевать. — Спасибо, — Джеймс шепнул и ускользнул из-за стола. Пока лучше провести время с книгой. Он все равно ничем не сможет помочь. В таких делах лучше действовать открыто. А узнать то, что не покажут публике, можно и тайно. Палец едва не нажал на иконку браузера. Он быстро отправил сообщение помощнику и убрал телефон в ящик стола. Ему нужна настоящая картина, а не тонна бесполезного мусора. С недочитанным томиком Бодлера он устроился в гостиной, в кресле прямо у окна. Плед укрыл его, колючая шерсть, как проволока, отгородила от мира. Цветы зла. Злая ирония. Солнце должно было сесть не скоро, сквозь заледеневшее стекло он видел насмешливо чистое небо. Джеймс открыл книгу, нежно провел пальцами по краю страницы, будто пытаясь всеми способами ее распробовать. С кухни доносились лязг посуды и звуки текущей воды. После Шерлок вернулся наполовину промокшим. Рубашка облепила тощее тело, став от воды почти прозрачной. Не самое красивое зрелище. Сегодня он мыл посуду слишком долго. Судя по звукам, часть времени просто смотрел, как вода льется. Джеймс покачал головой. Только один человек во всем мире согласится мыть посуду, чтобы понять, как разбрызгивается вода. Такой ребенок. Он беззвучно хмыкнул, глядя, как Шерлок сел на диван и достал телефон. Джеймс скользил взглядом по строкам, совсем не понимая, что сейчас читает. Шерлок с кем-то переписывался, на бешеной скорости отстукивая пальцами по экрану. Время текло, слова в книге то теряли, то обретали смысл. — Так, десять лучших клипов. Советы как делать селфи… — Шерлок зачем-то читал заголовки новостей. — Уморительная встреча бла-бла-бла с бла-бла-бла завирусилась. Нетизены негодуют… Шерлок говорил очень тихо, скорее даже громко шевелил губами, но голос казался громом. Джеймс все еще смотрел в книгу, но тело напряглось, готовое вскочить, если Шерлок случайно прочтёт что-нибудь о… — Хёнджину из Stray Kids уже предъявили обвинение в убийстве. Быстро. Джеймс медленно поднялся с кресла и подошел к Шерлоку. Тот еще не начал читать дальше, но задумчиво пролистывал статью. Краем глаза Джеймс заметил фотографии. То место. Только тот, кто писал новость, решил обойтись без видов крови и взял старые кадры из сети. Пальцы сами оказались на шее Шерлока, и тот задрал подбородок, заглядывая в глаза. — Если хочешь меня задушить, дави сильнее. Погрузиться в стихи в этот день так и не удалось. Шерлок, сбрасывая пальцы и растирая краснеющие пятна, презрительно хмыкнул. — Слишком много эмоций для того, кто раньше всерьез пытался меня убить. — Чертов англичанин, ты мне это вечно припоминать собрался? — Всего лишь до конца жизни. Достижение бессмертия… Джеймс не выдержал и руками закрыл ему рот. Шерлок как по щелчку изменился. Перед ним сидел уже не уставший от скуки домохозяин-экспериментатор, который с весны и до холодов выезжает в деревню работать на пасеке. Перед Джеймсом вновь предстал тот Шерлок с горящими глазами, который не будет есть и спать, пока не раскроет дело. Кажется, Джеймс здесь единственный, кто потерял хватку. Он убрал руку и спросил: — У тебя новое дело? — В этот раз брат предпочел, чтобы им занялся ты, — произнес Шерлок, облизывая губы, и закатил глаза. — Надеюсь, ты поделишься. Они приедут завтра в девять. К ужину. — Твой брат останется голодным, — усмехнулся Джеймс. — Что известно о деле? Шерлок даже не ответил. Что же, Мистер Англичанин, лучшая тактика, чтобы не сболтнуть лишнего. Джеймс поднялся к себе. Это Шерлок может выйти к клиенту в разодранном от старости халате. Один раз вышел, и с тех пор этот халат никто не видел. Хотелось бы то же самое сказать про клиента. Джеймс тихо захихикал. Глава преступной группировки теперь кромсает на куски не людей, а старые тряпки. Старина, ты совсем расслабился и обмяк. Раньше ты бы, узнав, что твой близкий кого-то убил, только порадовался. Вау, он кого-то убил. Вау, у меня есть тот, к кому я неравнодушен. А он так не может. Выйти перед клиентом оборванцем. В маленьком гардеробе Джеймса висели все их костюмы. С рождественской вечеринки — нарядные и вычурные. Дело — это всегда горе. Нужно что-то проще. И не те, которые хранятся для похорон и траура. Слишком просты и печальны. Клиенту нужна надежда. И Шерлок в таком выглядит слишком грустно. Но кое-что в гардеробе нашлось. Джеймс замер от истошного крика скрипки. Визгливые голоса струн вызывали мурашки. Он не верил в баньши, но что-то подсказывало. Что звучат они именно так. Лучше берушей средства от этого звука не нашлось. До следующего вечера он не мог найти себе места — разгорающийся азарт делал его похожим на гончего пса. Взять след уже не терпится. И даже сон исчезает, лишив спасительного забвения. Он бродил по дому, убирая мелкие следы их существования. Плакаты, висящие по всему дому снимать не хотелось. Один уже порвал, пытаясь перевесить. Так что дом ждала небольшая перестановка. Кое-где перевязать шторы. Переставить торшеры. Заказать букет попышней. И потом еще полчаса стоять над ним и вдыхать чудесный аромат роз. Наверное, стоит почаще дарить себе цветы. И только с плакатом у входа ничего из этого сделать не получилось бы. Обедая в одиночестве, потому что Шерлоку во время дел есть он больше не предлагал даже из вежливости, Джеймс писал помощнику: — Наши тайские ребята еще в деле? Помощник переслал видео от одного из главарей. Светлокожий таец в бархатной малиновой рубашке и с толстой золотой цепью на шее вежливо кланялся и на чистейшем английском заверял в своей преданности. Ради господина он все сделает. А эта несправедливость, что с ним случилась, — явно происки какого-то злого духа. Но он уже принес жертвы духу, который отвечает за их банду, а, значит, и за мистера Мориарти, так что теперь все наладится. — Я рад. На всякий пусть готовятся. Виллы? — Хорошо, господин. Я передам. Южную еще не успели отремонтировать. Северная уже готова. Они еще недолго переписывались, думая, чем могут помочь Хёнджину. Не адвоката же оплатить? И всякий раз выходило, что лучше местной полиции его не оставлять. И кто скажет, что он не прав? Каждый делает то, что может. Остаток вечера он просто смотрел в потолок, заперевшись в кабинете, пока не подошло время, и за окном не послышался шум подъезжающих автомобилей. Гостей встречали уже у входа. Шерлок сам открыл дверь, пропуская пришедших. Джеймс сощурился и натянул вежливую улыбку. Лицо человека перед собой он знал слишком хорошо. Пак Джинён, Джей Вай Пи. За спиной послышался странный шорох. Джеймс повернулся и увидел, как плакат с Королевой, к которому он подрисовал траурную ленту, медленно упал, показав еще один, под ним спрятанный. На нём Хёнджин с безумным взглядом держал Бан Чана за горло. — У вас отличный вкус, — с усталой улыбкой произнес Пак Джинён. — Я обратился к нужному человеку.