Йети в помощь

       Зима — это не так важно. Важно с кем.

***

      Интересно, как много людей в современной Южной Корее не имеют права голоса? Процентов так тридцать (и все они дети)? Или же куда больше? А что, если этого самого права (данного всем ещё с наступлением совершеннолетия) лишён только один конкретный Ким Тэхён? Скажете вздор? Не в его же возрасте! Мужику скоро тридцать! Но как бы не так. Тридцать же не пятьдесят. Что он вообще (по мнению отца, разумеется) может знать о жизни и ответственности в столь «юном» «незрелом» возрасте? Верно, ничего! Непутёвый он, причём на всю голову. За ним ещё глаз да глаз нужен. До брака, как минимум. Ну, а дальше… как получится. Ничего же нельзя сказать наверняка. Так ведь, а? Или его опять жёстко наеб… то есть — ввели в заблуждение? Второе куда вероятнее, да? Вот же!       Хотя… а чему он, собственно, удивляется? О его покорности уже смело можно оды слагать. В негативном ключе, разумеется. В очень негативном. Ещё с довольно бессознательного возраста родители старательно учили его быть покорным и послушным, навязывая то, что их воля и авторитет всегда в приоритете. Так он и рос. И вырос… потом поступил в институт, окончил его (с красным дипломом, между прочим) и, как было велено, пошел по стопам отца. И вот взрослый состоявшийся мужчина (состоявшийся в кавычках) гордо восседает на некоем подобии каменной печки и чувствует себя героем русской народной сказки (нет, не той, что про Иванушку-дурачка). Спросите, откуда кореец её знает?       Все очень и очень просто (и от этого даже грустно как-то) — в дыре, в которой он живет вот уже почти как месяц, кроме толстенной книги под названием «Сказки народов мира», больше ничего нет. В смысле, читать больше нечего. Совершенно никакой макулатуры. В туалете даже освежителя воздуха нет. Представляете? А хотите узнать, как он тут оказался? И где вообще это самое «тут»? А может, хотите услышать кое-что куда более забавное? Тогда слушайте! Начнем с того, что сам Тэхён не был до конца в курсе о координатах своего местонахождения. На этот «объект» его доставили вертолетом и клятвенно пообещали через полгода забрать (но не факт, конечно, с пересменками у них туго). Все, что ему позволили с собой взять, (не без скандалов), — так это своего пса. Мол, с ним веселее и «безопаснее» будет, так что Тэхён ныне — снеговое воплощение Робинзона Крузо, а его пес — Пятница.       Почему снеговое? Потому что вокруг него один лишь снег. И так на сотни километров. А его замок — что-то вроде маяка (спасибо, что хоть не категории Ад, а то как пловец он не очень), и именно с него он должен следить за изменениями в ландшафте этого места, что по документам — заповедник. А по факту: Богом забытая жопа, пусть и с весьма «любопытной» для науки системой подземных пещер, обладающих своей флорой и фауной. Если бы Снежная королева действительно существовала, это место ей бы очень понравилось. Вот без «б»! Иногда, днями сидя перед окном и воочию лицезрея очередной снегопад, Тэхён подолгу гадал: а что здесь вообще может измениться? Неожиданно снег начнет таять, и градусник, (не на шутку офигев), покажет больше, чем — 25? И первое, и второе — из ряда фантастики. И как только отец прожил здесь столько?       Всё дело в том, что Ким-старший лютый интроверт? Похоже на то. Для его родителя — это место действительно рай, ибо не затронуто цивилизацией. А вот для общительного Тэхёна, пусть он и младший научный сотрудник, как-то не очень. Наука наукой, но ведь скучно! Кроме него и Ёнтана — живых здесь больше нет. Одни исследования, которые он должен провести. Именно «должен», ибо он не в восторге от своей работы. Ему бы жену и скучную работу в офисе — и был бы Тэхён счастлив, как кот, налакавшийся парного молока. А в реале же женщин он видит лишь на страничках журналов, развешанных по всем стенам маяка. И то, подрочить на них у него не всегда выходит. Слишком холодно. Да и не только.       В самые первые дни своей «службы», Тэхён вот вообще чуть от инфаркта не скончался. Ибо ночью его маяк настолько жуткий, что волосы на голове (да и ниже тоже) дыбом встают. А волчий вой, что разносится по всему периметру заледенелого острова, только придаёт особой атмосферы всему этому кошмару. Как он с Танни ещё не поседел — вопрос весьма интересный. Сейчас он уже, конечно, привык и немного обжился, даже в туалет рискует ночью выходить, что редко, но бывает, но вот холодок, периодически пробегающий по коже при очередном скрипе оконных рам, все равно остаётся его верным спутником. От него отделаться у него ещё не получилось. Да и вряд ли когда-то получится.       А вот завтра у Тэхёна очень важный день! Третья вылазка за ограждение маяка. Ему предстоит исследовать пещеры у северных границ острова. Это весьма любопытно (и даже почти тепло), ведь там их ноги и лапы ещё не ступали (хотя должны были уже). В прошлый раз они ходили на восток и даже нашли подземную реку. Открытие было весомым, и Тэхён потратил почти неделю на её изучение. Он тихонько надеялся, что и север его не разочарует. Все неудобство таких походов заключалось в том, что выходить нужно ни свет ни заря, дабы успеть вернуться до заката — ночёвки с волками его как-то совсем не привлекали. Сожрут ведь. И не факт, что только его. Танни тоже весьма аппетитный!       Из-за привычного волнения и снежной бури за окном, уснуть этой ночью у Тэхёна так и не получилось. И из-за этого ровно в полпятого утра он стал усердно надевать на собаку его походный комбинезон, а это задача не из легких. Напялить на юркого пушистого шпица подобный гардероб — дело, схожее с подвигом, учитывая тот факт, что пес от прикида совсем не в восторге. Цвет, что ли, не его? Фасон не по моде? Как тут разберёшься? Да и нужно ли? И без этого голова забита всяким мусором, нужным и не очень. Вот вы знали, что белые курицы несут белые яйца, а коричневые — коричневые? Нет? Ну, теперь знаете.       Далеко не с первого раза справившись со столь опасной задачей, Тэхён нехотя принялся и за себя. Одевшись до конца и застегнув всё, что только можно было застегнуть, он, устав, как та собака (прости, Танни!), стал уверенно походить на родственника капусты или лука. Спрячься в огороде — примут за своего. Жаль, что с волками этот лайфхак не работает. Когда часы показали, наконец, пять утра, дружная (вот вообще ни разу!) парочка выдвинулась на нужный участок острова. В такие моменты Тэхёну всегда хотелось сказать спасибо человеку, придумавшему снегоход. Быстрый и крутой способ передвигаться по заснеженным просторам.       Что было удивительно, так это то, что подобные катания очень нравились привередливому Ёнтану. И это очень упрощало Тэхёну жизнь. Спустя час с небольшим их отважная команда медленно «припарковалась» у входа в одну из пещер. Вооружившись фонариком и пневматическим оружием на случай пребывания в глубине кого-то из диких животных, они отправились на разведку. Все шло до боли гладко. Хищники тут явно не обитали, и воздух был весьма чистым, даже можно сказать — теплым. Из-за этого Тэхён поспешно сделал вывод, что пещера может таить в себе горячий источник. Хорошо, если так.       Зайдя предельно глубоко, Тэхён, попутно делая заметки в своём походном блокноте, неожиданно услышал странный шум где-то совсем рядом. Что за… По его телу тут же прошел привычный холодок, неужели хищник все же притаился во мраке стен? Понять бы, кто ещё там. Сделав ещё пару шагов, он неуверенно замер, направляя искусственный свет туда, где предположительно находился источник шума. Осветив злополучный угол, Тэ, позабыв о мужестве, громко пропищал:       — Йети!       Вот реально же Йети! Создание, восседавшее на небольшом камне, тоже закричало и приняло боевую стойку. Машинально подавшись назад, Тэхён выхватил пистолет и почти уверенно направил его на страшное чудовище, которое, судя по виду, боялось его чуть ли не сильнее. Немного поразмыслив, насколько это вообще возможно в сложившейся ситуации, Тэхён достал из кармана куртки второй пистолет с транквилизаторами и, недолго думая, прицелился и выстрелил. Йети на это странно пискнул и через пару минут обмяк на полу. Благоразумно подождав ещё пару минут, Тэ нерешительно потыкал его в бок носком сапога и, не заметив никакой реакции, подошел впритык и присел на корточки. Стараясь не забывать дышать, он, осторожно откинув с морды копну волос, чуть не закричал во второй раз.       На полу лежал парень лет шестнадцати-семнадцати. Откуда тот тут взялся, Тэхён даже предположить не мог. Его тёмные, словно смоль, волосы доставали до плеч, а те лохмотья, в которые он был одет, совсем не подлежали идентификации. Задумчиво почесав затылок, Тэхён, не придумав ничего лучше, принял решение забрать его с собой. А как придет в себя, расспросить. Ибо гадать на кофейной гуще он не умел. На картах таро, кстати, тоже. Да и не было у него никаких карт! Кроме топографических, разумеется. Но это уже так, лирика.       Взвалив парня на плечо, Тэхён, кряхтя как старый дед и опасливо оглядываясь по сторонам, быстренько так, живенько, даже можно сказать, направился к снегоходу. Отвязав транспорт, он, привычно ступив, замер на месте, на мгновение задумавшись, а собственно, как ему доставить неподвижную тушу на маяк? Так ведь вести нельзя. Можно потерять по дороге. Какие ещё есть варианты? Да всего один. Геморройно, но ладно. Потоптавшись немного на месте, Тэхён кое-как привязал парня к себе, благо веревка всегда была с собой, и сев на снегоход вместе с Танни, направился «домой». Интересно, а за поимку Йети ему какое-то вознаграждение полагается? Хм… много хочет, да? Много хочет, мало получит. Впрочем, как всегда. Работа мечты — нифига не мечта. Йети — не Йети.       Жизнь-боль-печаль-тоска. Но хоть Танни-то его искренне любит? А? Будем считать, что да. Уверенно выезжая на щедро припорошенную снегом «дорогу», Тэхён всё никак не мог отделаться от мысли, что ещё ни разу за все время, что он провел на этом острове, ему так сильно не хотелось вернуться на маяк. В его голове бушевало множество мыслей, а от вопросов, что разрывали мозг на куски, начинала уже болеть голова. Кто этот парень? Как тот сюда попал? Как выжил? Сколько бы он не думал, так и не мог найти хотя бы намёк на предполагаемый ответ. Добравшись, наконец, до маяка, Тэхён закинул недо-Йети себе на спину и, подхватив того под коленки, направился в самое теплое помещение, что тут только имелось.       Свалив парня на кровать, он без доли смущения принялся внимательно его рассматривать. В его представлении Йети было огромным волосатым чудищем, не способным установить контакт с человеком. Но объект, мирно посапывающий перед ним, был совсем иным. Его нельзя было назвать чудищем или монстром. Он выглядел как самый обычный человек. Но был ли он им на самом деле? Вот в чём вопрос. Присев подальше от кровати, на которую он уложил снежного Маугли, и вооружившись транквилизаторами, Тэхён стал «терпеливо» дожидаться его пробуждения.       «Спящий красавец недо-Йети» проснулся лишь часа через два. Не открывая глаз, он, подобно дикой кошке, грациозно потянулся и, промурчав что-то себе под нос, наконец, открыл глаза.       — Привет, — громко сказал Тэхён, не зная, как ещё ему привлечь чужое внимание. Не танго же танцевать с Ёнтаном на пару.       Услышав голос Тэхёна, Йети резко подскочил и, встав в боевую позицию, внимательно посмотрел в его сторону. Нападёт? Или нет?       — Тихо! Не переживай! — не делая резких движений, проговорил Тэхён. — Я тебя не обижу.       «А вот ты меня — не факт», — осталось благоразумно не озвучено.        — Не обидишь? — переспросил Йети, откидывая длинную челку с глаз.       О, эти глаза! Они были глубоки, как все мировые океаны вместе взятые, в них так хотелось утонуть (в смысле самоубиться от абсурдности происходящего). Вот во что он, сам того не желая, опять ввязался? Может, позвонить отцу? Боже, нет, лучше не нужно. Он сам справится. Должен справиться.       — Нет, — осторожно кивнул Тэ. — Я — Тэхён, а тебя как зовут?       — Я… Чонгук? — неуверенно ответил парень, но у Тэхёна сложилось такое впечатление, будто он не отвечает, а задает вопрос.       — Чонгук — очень красивое имя, — улыбнулся Тэхён. — А сколько тебе лет?       Услышав вполне себе несложный вопрос, Йети слез с кровати и, присев на её край, начал что-то считать на пальцах. Прикусив губу и немного помедлив, он, все же поколебавшись, ответил:       — Думаю, семнадцать.       — Думаешь, что семнадцать? — негромко переспросил Тэхён. — Ты не уверен?       — Да.       Йети не уверен в своём возрасте. Прекрасно просто. И что дальше? Что с ним делать? Боже! Как только это недоразумение патлатое выжить умудрилось в столь суровых условиях? Его одежду нельзя было назвать теплой, а обувь давно протерлась и была обмотана куском белой ткани. Не густо. Как только в таком виде парень смог пережить столь холодные ночи? Вопрос со звёздочкой.       — Ты живешь здесь один? — тщательно обдумывая каждое слово, произнёс Тэхён.       — Почти, — хлопая глазками, ответил Йети-Чонгук.       — Почти? У тебя есть друг? — взволнованно спросил Тэхён. Ого, выходит, он не единственный, кто здесь живет? Почему же отец ему ничего про это не рассказал?       — Да, его зовут Бам, — заулыбалось снежное чудо.       — Бам — человек?       — Бам — лиса!       Лиса? Йети серьезно? Не издевается, да? Вот же! До сегодняшнего дня Тэхёну всегда казалось, что друзья–звери — это волчицы, пантеры и медведи (да, он любит мультики, и что?). Но лисы… Это какой-то разрыв шаблона.       — Лиса рыжая такая? — озвучил Тэхён, наверное, наиглупейший вопрос за всю свою жизнь. Конечно, рыжая! Какая она ещё может быть?       — Да, — легко кивнул Чонгук. — С белой шейкой.       Белой шейкой… мило.       — Давно ты здесь живешь? — поборов в себе желание больно приложиться головой об стену, хмуро осведомился Тэхён. Этот вопрос явно был главным, но почему-то озвучивать его ему хотелось меньше всего.       — А какой сейчас год? — округлив глазки, спросил Чонгук.       — Две тысячи двадцать третий, — напрягшись, ответил Тэхён. Что за фигня? Как Йети смог посчитать свой возраст, не зная даты?       — Два года, — скривившись, протянул Гук.       Что-то в ответах Йети безумно настораживало Тэхёна. Слишком очевидным было то, что тот лукавит и не договаривает. Если тот живет здесь два года, почему его волосы такие длинные и чистые? Точно ли ему семнадцать? Как он опять-таки посчитал это? Банально предположил? Звёзды прямо через потолок подсказали?       — Как ты тут оказался? — наверное, именно с этого вопроса в действительности и стоило начать, но Тэхён же лёгких путей не ищет.       Прикусив губы, недо-Йети начал хаотично двигать головой из стороны в сторону, стараясь на чем-то задержать свой взгляд. Паникует? Заметив пса, тот радостно улыбнулся и, подойдя к нему, уселся прямо на пол напротив животного.       — Собака, — гладя Танни проговорило это явно брехливое чудо.       — Его Ёнтан зовут, — вымученно улыбнулся Тэхён, прекрасно понимая, что отвечать на его вопрос Йети на полставки не собирается.       — А почему он такой странный? — тыкая пальчиком в комбинезон, спросил Чонгук. — И маленький.       — Это чтобы он не замёрз — на улице очень холодно.       — У него же меха столько, что замёрзнуть ему точно не светит, мой пес без этого бегал, когда… — запнулся Чонгук, очевидно, понимая, что сболтнул лишнего.       — Когда? — переспросил Тэхён, не сводя с парня внимательного взгляда.       — Когда живой был, — помявшись немного, ответил Чонгук.       — И все же, как ты здесь оказался?       — Не помню, — явно соврал Йети.       — Интересно выходит, ты помнишь столько тебе лет, знаешь, сколько живешь здесь, а как очутился в столь живописных краях — не помнишь? — начал злиться Тэхён. Его что, за идиота держат? Неприятно, однако.       — Ага, а когда прилетит та железная штука? — не глядя на Тэхёна, спросил Чонгук.       — Какая штука? — не понял Тэ.       — На которой люди сюда прибывают.       — Вертолет, что ли? — не поняв, переспросил Тэхён. — Через полгода.       — Ясно…       И что тебе ясно, а, горе луковое? Тэхёну вот вообще ничего не ясно. И это бесит! Конкретно так бесит!       — А где твои родители? — переборов себя, прохрипел Тэхён.       — Не знаю.       — Как их зовут?       — Не знаю.       — А что ты знаешь? — повысив голос, психанул Тэхён. Вот это наглость! Йети бессовестно врёт и даже не краснеет! Гладит себе пса и в Незнайку на луне играет. Издевается, что ли? Вот как того не стукнуть чем-то тяжёлым по голове? Так и не дождавшись ответа, он задал наводящий вопрос: — И как ты домой собираешься вернуться, если ничего не знаешь?       — Я уже дома, а мы кушать будем? — наконец, отвлекаясь от пса, спросил Чонгук, вообще не видя ничего странного в своём вопросе.       — Ты голодный? — уже куда спокойнее переспросил Тэхён и, дождавшись кивка, тихо проговорил: — Сейчас принесу.       Удалившись на «кухню», если это место вообще можно так назвать, Тэхён достал пару коробок с раменом и, залив их кипятком, вернулся к своему «гостю».       — Держи, — ставя перед ним порцию, проговорил Тэхён.       — Спасибо, — вежливо поклонился Йети, принюхиваясь к еде.       Наблюдая за этим чудом в перьях (точнее в обносках), Тэхён, стараясь вести себя максимально спокойно, всё пытался понять, зачем Чонгук (если это настоящее имя Йети) ему лжёт. Разве тот не хочет вернуться домой? К семье, к нормальной жизни. Что хорошего в скитании по этому заледенелому острову? Здесь же ничего нет! И никогда не будет. Просто очередной заповедник. Ни больше, ни меньше.       — Как ты выживаешь в таком холоде? — немного успокоившись, вновь принялся за расспросы Тэхён.       — Тут есть три пещеры с горячей водой — в них тепло, — с опаской пробуя лапшу, проговорил Чонгук.       — А что ты ел? — наблюдая за странной реакцией Йети на обычный рамен, тихо спросил Тэхён. Что это с его «гостем»? Тот что, лапшу никогда не ел? Или опять играет на публику?       — Что ловил, то и ел, — пожал плечами Чонгук. — А ты только эту странную массу кушаешь?       — Не всегда, у меня ещё крупы с тушенкой есть.       — О, — многозначительно протянул Чонгук, затем, отправив в рот порцию лапши и прожевав, спросил: — Можно я тут сегодня переночую? В пещеру идти уже поздно.       — Конечно, заодно расскажешь мне о всех интересных местах этого острова, — легко кивнул Тэхён, решив сильно не давить на своего ручного Йети.       — Хорошо, — тут же воодушевился Чонгук. — Я почти везде на острове был.       Почти везде был? Хм… С одной стороны, Тэхёну явно несказанно везёт, ибо благодаря этому парню (если тот, конечно, не лжёт «от» и «до») необходимость в дальних вылазках на время отпадёт, но с другой — что делать конкретно с Йети, он не знал. Не при себе же до конца работы оставлять? Да и если так подумать, парнишка вполне себе мог планировать возвращение к привычной жизни. И что тогда? По всему острову его искать? Не слишком ли это опасно? Выходит…       — Чонгук, а не хочешь немного пожить со мной? — дабы хоть как-то держать ситуацию под своим контролем, предложил Тэхён. — Вдвоём же веселее?       Это было весьма опасным и даже отчасти опрометчивым решением: вертолет прилетит только через пять месяцев, а как минимум еды на двоих может и не хватить. Но так Йети 24/7 будет под его присмотром. А это немаловажно. Где один, там могут быть и двое. А двое непрошенных гостей — это уже не случайность, а спланированная диверсия. Так что…       — Давай, — немного подумав, кивнул Чонгук. — Тут тепло.       — Значит, решили, — вновь улыбнулся Тэхён.       Быстро всё доев, Тэхён и Чонгук молча улеглись спать, разумеется, в одной комнате. Но это мало что дало, ибо наутро на «кухонном столе» Тэхён нашел свежую тушку кролика. По мясу было видно, что кожу с него содрали совсем недавно. А по гордому виду Чонгука не сложно было догадаться, что утренняя охота прошла удачно. Как и утренний побег из маяка. А Тэхён и не заметил.       В тот роковой день Тэхён совершил первую крупную ошибку, а именно: при связи с центром умолчал о милашке Йети. Знал бы он только, во что всё это выльется…

***

      С тех пор, как Тэхён предложил Чонгуку пожить вместе, прошло ровно семь дней. Но и этого короткого времени ему с головой хватило, чтобы распрощаться с одним из своих убеждений. Прожив практически тридцать лет, он всегда считал, что подростки — невинные и беспомощные существа, которые не могут выжить без взрослых. Но сейчас, глядя на Чонгука, он понимал, насколько ошибочно было его мнение. Недо-Йети всего семнадцать, а он уже совершенно самостоятелен. Без особых усилий может добыть себе еду на заснеженных склонах. Безошибочно вычислить погоду на ближайшие несколько часов и всегда знает, где найти питьевую воду. Не каждый взрослый человек способен на такое.       И вдуматься только: это ведь лишь малая толика его «способностей».       Несмотря на то, что внешне Чонгук выглядел вполне себе невинно, внутри он был склонен к нешуточной жестокости. Тэхён уже не раз становился свидетелем его охоты. Гук быстр и беспощаден. Всего за какую-то несчастную долю секунды тот безошибочно просчитывал все пути, которыми может воспользоваться его жертва. Просчитывал и действовал первым. Это немного пугало Тэхёна. Что, если однажды на месте жертвы окажется он?       Ещё у этого странного парня были колоссальные познания в медицине. На одной из вылазок Тэхён поранил палец, и тот стал нарывать. Чонгук притащил какое-то странно пахнущее растение и, растерев его, приложил к ране. Уже к утру весь гной вышел. Тэхён был поражен. Гук ведь ещё ребенок, откуда ему известны такие тонкости? Во время ужинов Тэхён не раз пытался разговорить своего нового друга. Но тот охотно отвечал только на вопросы об острове и о местных животных. И стоило только беседе коснуться его необычной особы, как Чонгук моментально менял тему разговора. Зачастую он просто снова начинал рассказывать об острове. Что особо не расстраивало Тэхёна. Благодаря познаниями своего Йети, он узнал о всех значимых местах на острове и уже даже планировал маршрут, дабы посетить их все.       Что ещё весьма сильно удивляло Тэхёна, так это то, что Чонгук всегда забраковывал все его планы передвижения и исправлял путь на карте по своему усмотрению. И ещё ни разу не ошибся. Это заставляло Тэ немного усомниться в возрасте парня. Разве подростки интересуются подобным? Откуда у того такая бешенная чуйка и понимание основ картографии? Тэхёну очень хотелось верить Чонгуку, но он как-то не разделял рвения того хранить интригу о себе любимом. Все же как-то странно общаться с человеком, не зная о нем практически ничего. Иногда Тэ списывал все на детское желание быть интересным взрослым. Думал, Гук боится, что, узнав о нем всю правду, он потеряет к нему интерес, и поэтому часто пытался убедить Йети в том, что это не так. Но подобные разговоры ещё ни разу не дали своих плодов.       Однажды Тэхён всё же поддался любопытству и на очередном сеансе связи со штабом расспросил их о том, не живет ли поблизости какое-либо дикое племя.       И, как оказалось, живет, и не одно. Вся загвоздка была лишь в том, что проживали они на соседнем острове. И на этот не плавали из-за сильного течения, что сносило лодку, словно та не весит и грамма.       После этой информации Тэхён вновь оказался в тупике. Даже если лодка и каким-то образом доплыла сюда, то чем же Гук умудрился настолько сильно разгневать своих соплеменников, что его сослали в эту глушь? Да и как вообще понять, из какого тот племени? На последний вопрос он как-то совершенно неожиданно умудрился получить ответ абсолютно случайно. На одной из вылазок в «теплые» пещеры Чонгуку приспичило помыться. Когда тот скинул с себя одежду, взору Тэхёна открылись затейливые узоры. Ими была украшена почти вся рука парня. Вязь из непонятных символов, странные рисунки и знаки. Совсем не по возрасту всё это. Кто и, главное, зачем так «украсил» его тело?       — Чонгук, а кто нанес тебе эти рисунки? — спросил Тэхён, когда его любопытство достигло своего максимума.       — Дедушка, — входя в воду, ответил тогда Гук.       — А зачем он это сделал?       — Нашему виду присуще иметь отличительные знаки, — спокойно ответил Чонгук, плескаясь в воде.       — Виду? — не понял Тэхён. — Почему виду, а не племени? — Что ты имеешь в виду?       — Секрет, — засмеялся Чонгук, легко ныряя в теплую воду.       — Йети в миниатюре, почему ты не хочешь рассказать мне правду? — с некой обреченностью спросил Тэхён. — Я ведь не кусаюсь.       — А зачем? Ты и так знаешь достаточно!       — Чонгук, давай договоримся так. Если я сам узнаю, кто ты на самом деле, расскажешь мне, как и зачем ты здесь очутился.       — Договорились.       Довольно улыбнувшись и вернувшись к своими прямым обязанностям, Тэхён, стараясь не отвлекаться на Гука, быстро собрал в пробирку все нужные ему образцы и лениво поплёлся собираться обратно на маяк.       Вечером того же дня он вновь вышел на связь со штабом.       — Тюлень четырнадцать вызывает штаб, — привычно буркнул Тэхён, в душе люто негодуя из-за своего позывного. Кто вообще дал ему такое ущербное прозвище?       — Тюлень ТэТэ, штаб Вас внимательно слушает, — раздался знакомый голосок из динамиков. — Как погодка в раю?       — Сокджин, ты, что ли? — обреченно спросил Тэхён. Что ж ему сегодня так не везёт?       — Конечно, я.       — В раю, как всегда, холодно. Хорошо, что сегодня ты на связи. У меня есть вопрос.       — Вопрос — это хорошо… Полезно даже, значит, твой мозг ещё не полностью отмерз.       — Ха, ха, как остроумно! — скривился Тэхён. — Скажи, какое племя из ближайших украшает тело узорами.       — Чё ты к этим племенам пристал? — фыркнул Сокджин. — Тебе ландшафт изучать нужно.       — Я его и изучаю, так сложно ответить?       — Ладно, сейчас спрошу.       Из динамиков послышалось кряхтение Сокджина и негромкий разговор с коллегами. Хорошо им там, сидят себе в Сеуле и горя не знают. Ему бы так.       — Тэхён, где ты умудрился шаманку-то найти? — присвистнув, спросил Сокджин. — Она правда суперсекси?       — Какая шаманка? — не понял взаимосвязи Тэхён. — Ты вообще о чем?       — Под твоё описание подходит всего одно племя с противоположного острова. И именно они украшают тела шаманок подобным образом. И обычно это длинноволосые брюнетки с красивой мордашкой.       — А парни шаманами бывают?       — Нет, что за изврат! Only women, — весело пропел Сокджин       — Вот как… — задумчиво протянул Тэхён. Значит, только женщины. — Спасибо.       — Так где ты такое чудо найти умудрился?       — Ты про моего нового питомца?       — Какой ещё питомец?       — Лиса.       — У шаманок всегда есть лисы, — томно проурчал Сокджин. — Они что-то вроде проводников в потусторонний мир.       — Помехи на линии. До связи.       — Не вы… — едва успел выкрикнуть Сокджин, но Тэхён оборвал связь.       Тупик. Просто тупиковый тупик всех тупиков. Тэхён только было начал надеяться полностью разгадать тайну Чонгука, как вновь застопорился. Неужели Гук таки шаман? Это бы, конечно, объяснило его познания в медицине и умение ориентироваться на местности, но он же парень! Но Бам… У него же есть лис. Может, Сокджин ошибся и у шаманов есть какие-то исключения для мужчин? Мать шаманка, например. Или же бабушка. Троюродная тётя по отцовской линии, другие родственники…       Поразмыслив немного в этом ключе, Тэхён, особо ни на что не надеясь, решил ненавязчиво задать Чонгуку ещё несколько наводящих вопросов. С чем чёрт не шутит? Вдруг ответит? Войдя в их «спальню» и застав Йети за игрой с Танни, Тэхён отвоевал часть дивана у наглого, вечно голодного Бама и, пристально глядя на Чонгука, спросил:       — Кто же ты на самом деле?       — Я — бесстрашный Йети, который, позабыв о страхе, несется навстречу приключениям на своем верном коне, — демонстративно присев на спину пса, пропел Чонгук.       — Ты не бесстрашный Йети, ты — дебил, который скоро задушит мою собаку.       — Как грубо… — хмыкнул Гук.       Наблюдая за дуростями Чонгука, Тэхён, в какой уже раз за последние дни, решил пока не спешить и не говорить ничего, не имея толком никаких доказательств. Лучше он ещё немного подождёт и понаблюдает со стороны. Рано или поздно Чонгук проколется. Должен проколоться. Шаман, Йети, обычный человек — он скоро всё узнает. Узнает, и тогда его милому гостю не отвертеться.

***

      Тэхён очень старался этого не делать, но всё равно как-то совершенно по-детски начинал упиваться своим мнимым превосходством, будучи почти полностью уверенным в том, что смог, наконец, разгадать Чонгука. Шаман тот. Как пить дать, шаман! Не зря же вчера перед сном непонятные пляски под маяком устраивал. Покружился с часок под окнами, что-то бурча себе под нос, и вот сегодня, словно по заказу, погода на острове солнечная и ясная. Совпадение? Очень вряд ли. И да, прогноз — для слабаков. Было ещё, конечно, несколько моментов, которые его немного смущали, но он успокаивал себя тем, что исключения есть во всем. Почему бы шаманом не назначить парня, если его таланты так ярко выражены?       Чонгук же, чувствуя изменения в поведении Тэхёна, лишь тихо похихикивал и покорно ждал, когда же «младший научный сотрудник» решит, наконец, блеснуть своей смекалкой и поведать ему так называемую правду. И не важно, что эта самая правда совсем таковой не является. Но если тот хочет верить в то, что он — шаман, пусть себе верит. Кто он такой, чтобы разбивать чужие иллюзии? Да и видел он недавно шаманок с соседнего острова, те так горячи (почти как он сам), что не грех и под шумок записаться в их ряды. Тем более, что длинные чёрные волосы в наличии у него имеются. «Рисунки» на теле тоже.       «Рисунки»… а они ведь чуть не стоили ему «жизни». Когда, не подумав, он впервые разделся перед Тэхёном, Чонгуку на мгновение показалось, что тот сейчас обо всем догадается. Но Тэхён был так увлечен мхом, что даже и не задумался о том, а как, собственно, дикое племя смогло освоить азы татуировочного искусства. Хной ведь такого не нарисуешь. Да и смоется всё рано или поздно. А он здесь как бы два года… Не сходится немного, да? Ну да ладно, не понял самопровозглашённый покоритель Йети, и хорошо. Бог с ним.       Но всё же! Гуку было весьма любопытно, как долго сможет продержаться Тэхён, не озвучив своих очевидных выводов. Ведь по его виду было сразу ясно, как ему не терпится вывести лже-Йети (вот почему именно Йети? Что за аналогия такая?) на чистую воду. Знал бы тот только, что вода, омывающая берега чужой тайны, совсем не чистая, а очень даже мутная. Чонгуку очень бы не хотелось рушить то хрупкое доверие, что, подобно тонкой корочке льда на зимнем море, выросло поверх их отношений. Именно поэтому он всячески поддерживал вариант с шаманом (вон, даже под маяком танцы с бубном устроил, и не суть, что ему в сапог просто попал камень) и даже придумал душераздирающую историю своего изгнания. Причём такую, что даже бравые писатели позавидуют.       Но всему своё время. Пусть Тэхён ещё немного помучается.

***

      Когда за окном полностью село солнце, Тэхён невольно начал беспокоиться об ушедшем ещё рано утром Чонгуке. Его юный сожитель всегда возвращался до заката, прекрасно зная, что ночью волки куда опаснее. Ему бы очень не хотелось, выбравшись завтра по утру на очередную вылазку, найти под забором маяка обглоданный труп своего нового друга. Так что, когда, наконец, во дворе послышалось знакомое фырчание Бама, Тэхён с облегчением выдохнул. Живой. А вот Бам явно грязный. Это даже через стекло видно. Опять мыть придётся… Вот что за невезение? Только вчера ведь купали. Ставя воду на огонь греться и через окно наблюдая за неразлучной парочкой (нет не за Абрамом и Сарочкой), он всё пытался понять, как так получилась, что лиса живёт не во дворе, а на маяке. Он ведь был против этого. Но кто стал его слушать?       — Тэхён, помоги, — донеслось голосом Чонгука из «прихожей».       Выйдя из комнаты, что служила им спальней, Тэхён, стойко игнорируя болото на Баме (и где только тот его нашёл?), устремил свой взгляд сначала на замученного Чонгука, а лишь после на чью-то лапу у него в руках. Что за? Это явно не кролик. Так, стоп… олень? Это нога оленя? Да быть такого не может. Или может?       — Это что? — решив не строить больше шокирующих предположений, спросил Тэхён.       — Оленья ляжка! — довольно пропел Чонгук. — Рагу забацаем.       — Ты убил оленя? — не поверил своим ушам Тэхён.       — Я, конечно, храбр и отважен. Но рогатый раза в два больше и сильнее меня. Так что… — закусив губу, прошептал Гук. — Я ногу просто украл.       — Украл? У кого? — не понял Тэхён.       — У волков. Они сегодня ближе к обеду его задрали. Вот я и подождал, пока они наедятся и утратят бдительность, — просиял Чонгук. — А потом их отвлек Бам, и я схватил то, что было ближе ко мне. Правда, я крут?       — Камикадзе ты… — хмыкнул Тэхён, но ляжку все же взял. Когда ему ещё выпадет шанс покушать оленины?       Пока Чонгук переодевался в свою домашнюю одежду, Тэхён привычно исполнял роль кухарки. Иногда ему казалось, что со стороны они похожи на старую супружескую пару. Вот только роль жены выпала почему-то именно ему. А Чонгук же был храбрым мужем-добытчиком. Ну нонсенс же, да?       Когда мясо было замариновано, а три голодные морды уставились на него, Тэхён чуть не взвыл. С тех пор, как Гук с компаньоном поселились с ними на маяке, Танни наотрез отказался есть собачий корм и требовал только свежего, а ещё лучше — мелко порезанного мяса. Тэ питомца своего любил, так что, немного поломавшись для вида, всё же пошел у него на поводу. Натуралка так натуралка. Наполнив миски животных едой, он поставил их на пол и с интересом принялся наблюдать за тем, как живность радуется полученному лакомству. Вкусно, наверное. Сырое мясо… м-м-м, потенциальные глисты. Фу!       Где там его часть ужина? Уже приготовилась? Похоже на то. Поставив на стол тарелки и, присев рядом с Чонгуком, Тэхён, вооружившись ложкой, молча приступил к поздней трапезе. А оленина ничего так. Очень даже.       — А вкусно, однако, — довольно протянул Тэхён, стараясь не думать о том, что перед ним этого оленя ели волки.       — Да, неплохо! Жаль, что уксуса нет, — устало буркнул Гук, жуя мясо.       — Любишь уксус? — осторожно спросил Тэхён.       — Очень! — кивнул Чонгук. — И табаско люблю!       — Табаско? В магазине самое острое берешь?       — Эм… — протянул Чонгук, зависнув с ложкой напротив рта.       — Что-то не так? — пристально посмотрев на Гука, спросил Тэхён.       — Магазин — это что-то похожее на рынок? — промямлил Чонгук, напрасно пытаясь как можно скорее найти наиболее логичное объяснение тому, как данный соус мог оказаться в такой глуши.       — Да, — кивнул Тэхён, стараясь вести себя максимально спокойно.       — Тогда — нет. Бутылочку с этой вкуснятиной я выменивал у альпинистов.       — Альпинисты? — вполне ожидаемо не поверил Тэхён. — Здесь?       — Они везде! Отважные люди! — неопределённо махнул рукой Чонгук. — Кушай, пока не остыло!       И дня не прошло, а Тэхён вновь в замешательстве. На острове, где проживало племя с горячими шаманками, не было склонов, что могли бы заинтересовать любителей подобного спорта. Неужели он таки ошибся и Чонгук не является жителем тех мест? Тогда откуда же тот здесь взялся? Не с неба же упал. Да и из пены морской тоже вряд ли вышел. Вот же…       Быстро расправившись со своей порцией и положив тарелку в импровизированную раковину, Тэхён зашёл в радиоблок и, плотно прикрыв за собой дверь, по привычке вышел на связь.       — Тюлень четырнадцать вызывает штаб, — заученно проговорил Тэхён, всё мысленно возвращаясь к Чонгуку и альпинистам.       — Штаб на связи. С вами говорит связной Ким, доложите обстановку, — непривычно строго проговорил Сокджин.       Не заржать бы только! Как всё официально и по протоколу. Такое поведение его старинного друга означало лишь одно: начальство рядом.       — Я закончил изучение северного крыла острова. Завтра планирую перейти на запад, — отчитался Тэхён, стараясь отвечать максимально точно.       — Ещё раз, скотина, сбросишь сигнал — пришибу, — прорычал Сокджин, переходя на привычную форму общения. Всё, с официозом покончено?       — Я так понимаю, Намджун вышел из кабинета? — громко заржал Тэхён.       — Задолбал. Целый день рядом. Я, кстати, немного о твоем племени узнал. Интересно? — ехидно спросил Сокджин.       — Конечно! — тут же оживился Тэхён.       — Шаманы у них действительно только женщины. Так как только они способны подарить жизнь. На их телах хной рисуют разные языческие символы…       — Стой! — невольно повысил голос Тэхён, в уме складывая два плюс два. — А разве хна не смывается?       — Смывается, — ожидаемо подтвердил Сокджин. — Они в зависимости от сезона меняют узоры.       — А что значат глаза и надписи?       — Не знаю, подобного не было в книге, обычно они рисуют природные явления.       — А есть такие краски, что нельзя смыть?       — Нет, все со временем смываются.       — Интересно… — больше себе, чем Сокджину, проговорил Тэхён. — Очень интересно.       — Тэхён, у тебя там что-то случилось? Расскажи мне, я попробую тебе помочь, — мягким голосом промолвил Сокджин. — Всё останется между нами. Знаешь же.       — Все хорошо, Джин, просто нашел старые записи, вот и заинтересовался, — слишком очевидно соврал Тэхён.       — Ты мне скажешь, если будут проблемы?       — Конечно! До связи.       — До связи.       Окончив сеанс связи, Тэхён устало откинулся на спинку стула, вновь погружаясь глубоко в свои мысли. Может, все же стоит рассказать штабу о Чонгуке? Ответ очевиден. Конечно, стоит! Но тогда они оперативно заберут Гука, и он вновь останется один. А одиночество — это совсем не то, чего ему бы хотелось. Опять проводить вечера наедине с самим собой и, словно умалишенному, вести разговоры с Танни, почти приговор для него. Собака, конечно, друг человека, но никак не собеседник. Нужно всё-таки как-то разговорить Чонгука. Но как это сделать? Как, наконец, завоевать его доверие? Может, просто пригрозить штабом? А вдруг сбежит? Где его потом искать? Пещер на острове много, а он один.       Дилемма, однако.       С самого начала разговора Чонгук тихо подпирал спиной дверь рубки и слушал. Внимательно слушал. Ему было очень важно знать, о чем докладывает штабу Тэхён. Ибо всего один намёк на него мог разрушить всё. Узнай начальство Тэхёна, что на острове посторонний — в миг прикажет обыскать всю территорию. А этого он допустить никак не мог. Слишком многое было поставлено на кон.       Поразмыслив немного, Чонгук нехотя пришёл к выводу, что самым лучшим решением будет рассказать Тэхёну то, что он так жаждет услышать. И при этом совсем не обязательно рассказывать ему всю правду.

***

      Со дня связи с Сокджином прошло два дня. Но как бы Тэхён ни старался, так и не смог отогнать от себя хоровод тревожных мыслей. Он, словно заведенный, день и ночь ждал момента, когда же Чонгук вновь оговорится. Но тот явно стал внимательнее. Гук весело играл с животными и не забывал делать заинтересованное лицо всякий раз, когда Тэхён начинал ему что-то рассказывать. Даже если речь шла о чём-то совершенно банальном, типа: есть сорт бананов, которые можно жарить, Киев не входит в состав киевской области и всё в таком духе. Актёрское мастерство у Йети — уровень Бог. Подобное поведение наводило Тэхёна на мысль, что Чонгук просто решил затаиться. Неужели почувствовал, что он уже на пределе? Думает таким образом отвести от себя все подозрения?       В один из вечеров, Чонгук, не выдержав тяжёлого изучающего взгляда Тэхёна, от греха подальше решил, что время для его мини-спектакля настало. Сев напротив того и сделав растерянное лицо, он тихо проговорил:       — Ты не успокоишься, пока не узнаешь обо мне правду?       — Да, — не стал отрицать очевидного Тэхён.       — Хорошо, я расскажу тебе, — как можно правдоподобнее сник Чонгук.       — С чего такая щедрость? — удивился Тэхён.       — Я доверяю тебе и верю, что ты не обидишь…       — Как ты здесь оказался? — не стал тянуть Тэхён, а то мало ли, Гук ещё передумает.       — Начну, пожалуй, с самого начала. Оказался я здесь из-за абсурдного мышления главы нашей деревни. Из-за того, что я вырос умнее сверстников, он посчитал меня демоном и сослал сюда. Ссылаясь на то, что в таких суровых условиях я больше не смогу скрывать своё истинное обличие. Правда смешно? — горько усмехнулся Чонгук и, выдержав небольшую театральную паузу, продолжил: — На деле я такой же человек, как и все. Моя семья поколениями изучала медицину. С самого детства я наблюдал за тем, как мать собирает в лесах и пещерах лечебные травы. А отец сушит и перетирает их, создавая лекарства. К четырнадцати годам я понимал в медицине куда больше взрослого человека. Отец гордился мной, а жители нашей деревни, наоборот, боялись. Стоило мне выйти на улицу, как те начинали пустеть. Дети меня стойко игнорировали, а взрослые обходили стороной. В один «прекрасный» день старейшина принял решение о моем изгнании. Разумеется, моим мнением никто не поинтересовался. На рассвете меня посадили в лодку и привезли сюда. Вот и вся история. Ты разочарован?       Тэхён совершенно не знал, что ответить на всё это Чонгуку. Ему было крайне сложно понять, как люди могут быть столь жестокими. Как можно сослать, по сути, ещё ребёнка в снежную глушь из-за таких пустяков и самовнушения. Не сдержавшись, он пересел на пол и, не говоря ни слова, крепко обнял Гука. Тэхёну хотелось показать тому, что он больше не один. Что теперь о нем позаботятся. Он о нем позаботится. И это самая что ни на есть правда.       Чонгук же, театрально похныкивая в плечо Тэхёна, был совершенно горд собой. Тот ему поверил, а значит, больше донимать расспросами точно не станет. А это уже немало. Но от его радости не осталось и следа после того, как Тэхён погладил его по волосам и нежным голосом прошептал:       — Не бойся, я тебя не брошу. Заберу с собой, в цивилизации тебе будет намного лучше.       От искренности тона в душе у Чонгука будто кошки заскребли. Тэхён действительно хотел ему помочь. И от этого ему становилось стыдно за вынужденную ложь. Но что он мог ещё сделать? Рассказывать правду было строго запрещено. Чонгук никогда даже и не подумал бы, что способен за столь короткое время так привязаться к другому человеку. Вот что за неуместная сентиментальность с его стороны? Родня за такое его точно бы не похвалила.       Иногда, сам не зная зачем, Чонгук подолгу думал о том, как отреагирует Тэхён, когда он уйдет. Расстроится ли тот? Или же просто забудет? От осознания того, что второй вариант все же куда более вероятен, ему становится немного грустно. Но винить кого-то в этом не было смысла. Он сам подпустил его слишком близко. И, наверное, уже пора начинать потихоньку сматывать удочки.       После «признания» Чонгука Тэхён радикально поменял к нему своё отношение. Ему хотелось в полном объеме дать тому все то, чего его лишили в родной деревне. И начать он решил с внимания.       — Гук-и, а пойдём завтра вместе на охоту? — радостно предложил Тэхён, с улыбкой посмотрев на сонного Йети.       — Пошли, — немного неуверенно ответил Чонгук.       — Отлично, — радостно проговорил Тэхён и, улыбнувшись, пошел подготавливать одежду.       Чонгука ни на шутку напрягала такая повышенная опека. Он понимал, что Тэхён старается для него, но страх сболтнуть лишнее все основательнее поселялся в его голове. Если тот догадается о том, что на острове есть ещё люди, он может пострадать. А ему бы этого очень не хотелось. Чонгук хотел оставить после себя лишь приятные воспоминания. А ещё лучше, если Тэхён одним ранним утром не обнаружит постель пустой, посчитает его за мираж, красивый и тайный.

***

      Когда наступило утро и Тэхён привычно принялся надевать на Танни походное одеяние, Чонгук вновь почувствовал укор совести. Ему даже начало казаться, что внутри него эта самая пресловутая совесть рассыпала пачку иголок, ибо кололось так часто, что даже дышать иногда становилось сложно. Выйдя на улицу, Чонгук всеми силами старался скрыть краснеющее лицо, ему даже начало казаться, что хвост жар-птицы пылает меньше, чем его щеки. В последнее время Тэхён слишком странно на него влияет. Едва ему стоило посмотреть на того, как тут же хотелось улыбаться и говорить всякую ерунду. А этого делать было никак нельзя.       — Чонгук, что с тобой? Не заболел? — забеспокоился Тэхён.       — Все хорошо, холодно просто, — мурлыкнул Чонгук.       — Ясно, но если станет плохо — не молчи!       — Хорошо.       Это утро, словно по заказу, было прекрасно. Пушистый снежок грациозно падал с неба, заставляя Тэхёна, подобно ребенку, улыбаться. Он уже и не вспомнит, когда успел настолько сильно полюбить зиму. Переведя взгляд на Чонгука и увидев как на кончиках его длинных волос обустраивается снег, Тэхён подавился воздухом. Слишком красив, слишком воздушен. А вот о ком были эти мысли: о снеге или же о милашке Йети — он предпочел не думать.       Покорно идя следом за Гуком, Тэхён заметил, что тот стоически и уже не в первый раз обходит определенную местность стороной. Отчего так? Там какая-то опасность?       — Чонгук, а почему мы никогда не ходим в тот квадрат? — тихо спросил Тэхён.       — Там живет стая волков, гулять там опасно, — не смотря на Тэ, ответил Чонгук.       — Ясно, — на автомате кивнул Тэхён.       Пройдя ещё совсем немного, они оказались у небольшой пещеры, скинув с плеч походный ранец, Чонгук выудил оттуда охотничий нож и моток лески.       — Охотиться будем здесь? — удивленно спросил Тэхён.       — Да, тут заячья тропа.       Кивнув в ответ, Тэхён максимально быстро попытался вспомнить курс биологии в институте и, наконец, понять намерения своего спутника.       — В глухозимье, когда наступает пора морозов, заяц вынужден постоянно двигаться, чтобы согреваться, а также больше есть. В это время заяц активно жирует и по местности передвигается в основном по своим тропам, которые натаптывает в рыхлом снегу. Собственно, большое количество снега и его рыхлость, особенно после недавнего снегопада, заставляет зайца передвигаться по тропе, так как по целине ему передвигаться тяжелее, — проговорил Чонгук, понимая замешательство Тэхёна.       Выслушав вводный курс юного охотника, Тэхён с неподдельным интересом принялся рассматривать кучу снега, что так заинтересовала Чонгука. На первый взгляд она ничем не отличалась от ещё тысячи ей подобных. Но, присмотревшись, он все же заметил некоторые отличия.       Тем временем Чонгук смочил тряпку в странной смеси, что варил намедни, и принялся обтирать ею проволоку.       — Ты что делаешь? — вновь удивился Тэхён.       — Избавляюсь от запаха, это отвар из коры дерева и парочки трав, что растут в этой местности.       — Не знал, что кролики такие привередливые.       — С их скоростью это простительно.       — Согласен.       Закончив с приготовлениями, Чонгук снял перчатки и, вылив немного отвара себе на руки, кривясь от холода, полез в кустарник, что рос у пещеры.       — А… — только было хотел спросить Тэхён, но Гук его тут же перебил.       — Петли устанавливаются в участках заячьих троп, проходящих через кустарники и невысокие деревца, и концы петель обычно привязываются к этим кустарникам и деревцам, — вновь пояснил тот.       — Как все сложно, — тяжело вздохнул Тэхён. Как же мало он знает об охоте…       Установив и закрепив петли, Чонгук вернулся к Тэхёну и велел зайти в пещеру. Так как зайцы очень чувствительны к запахам.       — И что дальше? — не унимался Тэхён. Отчего-то ему было сложно стоять на месте.       — Будем ждать, пока наш ужин попадёт в ловушку.       Ждать долго им не пришлось. Минут через сорок холеный кроль оказался в петле.       Заулыбавшись, Чонгук вышел из пещеры, прихватив с собой нож, и, быстро подойдя к животному, перерезал ему горло. От подобного зрелища Тэхёна чуть не вырвало. Вот зря он не отвернулся. Знал же, что с животными у Гука разговор короткий. Раз и всё: кролик уже не кролик, а просто тушка.       — Ты чего? — пискнул Тэхён. — Ему же больно!       — Лучше его сразу убить, ибо может вырваться. А догнать его, сам понимаешь, нереально.       — Жестоко…       — Разве? Ладно, пошли быстрее, — пожал плечами Чонгук и, положив зайца в пакет, двинулся в сторону маяка.       — Куда мы спешим?       — Запах крови уже, скорее всего, привлек волков, — терпеливо пояснил Чонгук. Кто из них двоих тут вообще взрослый?       Подобное объяснение вполне ожидаемо подействовало на Тэхёна очень убедительно. Он, словно бык при виде красной тряпки, быстро понесся в сторону дома, стоически игнорируя все препятствия и сугробы. Жить-то охота.       Уже «во дворе» маяка, убедившись в том, что косматых серых убийц нигде нет, они дружно выпотрошили зайца и отправились его мариновать.       Этим днем Тэхён допустил ещё одну, как оказалось, роковую ошибку. Ведь в народе недаром говорят: «Доверяй, но проверяй». Чем же эта ошибка для него обернется, он узнает очень скоро.

***

      Подойдя к окну, Тэхён нечаянно залюбовался миллионами кристаллов, что синхронно падали с небес. Некоторые из них задерживались на окнах и проводах, постепенно превращаясь в почти невесомые снежные перья, что со временем становились украшениями этой местности. С недавних пор Тэхён совершенно по-другому смотрел на снегопад. Тот больше не был для него чем-то холодным и неприятным. Он воспринимал его скорее как совершенное творение природы, такое же, как и Чонгук.       До встречи со своим карманным Йети Тэхён никогда не считал мужчин красивыми. Будучи полностью уверенным в том, что это прерогатива женщин. Ведь они хрупки и воздушны, их жесты плавны и утонченны, не то, что у мужчин.       Разве мужчина может одним легким движением заворожить женщину? Нет, не может. У него не выйдет тех же плавных линий и переходов, он сделает все быстро и четко. А это совсем не соблазнительно.       Но Чонгук… Он словно не от мира сего, его улыбка сводит с ума, а в глубине хитрых глаз периодически отображаются звезды. Его не хочется банально нагнуть и трахнуть, его хочется любить и оберегать. Долго и нежно. Хочется подарить всю ту нежность, что окутала сердце, подобно тому, как снег окутывает ветки деревьев. Это так странно и в тоже время волнительно. Неужели это и есть та самая хваленая влюбленность? Почему же она настигла Тэхёна именно здесь? В этом ледяном царстве? Ему хотелось бы это узнать. Ещё ему бы хотелось знать то, о чем думает постоянно Чонгук. Тэхён мог бы поспорить, что и сердца Йети тоже коснулись лёгкие пушинки влюблённости. Но имеют ли они право поддаться ей?       Тэхён ни на мгновение не забывал о весьма юном возрасте Чонгука. Подростки в этот период склонны к необдуманным решениям и подвластны страсти. Не пожалеет ли он, когда немного подрастет? Не захочет ли иной жизни? Правильной… а не этой, запретной, которую мог бы рискнуть предложить ему Тэхён. А мог ли вообще он такое предлагать? По возвращении в Сеул опекунская служба попросту отберет у него Чонгука. Он ему никто, и получить желанную опеку будет крайне сложно. Да и захочет ли этого сам Гук? Иногда Тэхёну казалось, что он спешит. И не стоит заходить даже в своих мыслях так далеко.       Переведя взгляд на спящего Чонгука, Тэхён вновь задумался о своих чувствах и поспешности происходящего. Йети, ничего при этом толком не делая, полностью подчинил себе все его мысли. Тэхён безоговорочно верил ему, хотя в душе и копошилось некое недоверие, но он стоически игнорировал его. Чонгук уже всё ему рассказал. Никаких тайн больше между ними нет. Пора выдыхать. Но…       Пока Тэхён любовался неожиданным подарком судьбы и думал, много думал, Чонгук не мог открыть глаза. Сегодня ему нужно было ненадолго выйти, и он боялся, что Тэхён захочет пойти с ним.       Переборов себя, он медленно открыл глаза и, мило зевнув, посмотрел на Тэхёна, проговорив:       — Доброе утро.       — Доброе, — кивнул в ответ Тэхён.       От этой улыбки у Чонгука словно распустились цветы даже в самых отдалённых уголках души — так спокойно и тепло ему стало. Как жаль, что они познакомились при таких обстоятельствах.       — Чем планируешь сегодня заняться? — поморщив нос, спросил Гук.       — Надо с тем мхом таки разобраться, плюс ко всему, сегодня день связи, а ты?       — Я выйду ненадолго, хочу проверить свои ловушки.       — Пойти с тобой?       — Нет, работай. Я с Бамом схожу, — улыбнулся Чонгук и, неосознанно протянув руку, погладил Тэхёна по щеке.       Подобный жест удивил Тэхёна, но он не отстранился, скорее наоборот, всем телом подался навстречу ласке. В этом же ничего такого нет, да? Убрав руку и невольно покраснев, Гук встал с постели и начал неторопливо собираться. Чем раньше он пойдет, тем быстрее вернется. Вместе быть им осталось совсем недолго.       Когда со сборами было покончено, и Чонгук, выйдя за пределы маяка, оказался в заснеженном лесу, он, поникнув, отправился в «запрещенный квадрат». Если говорить честно, то никаких волков там не было. Там обитало кое-что пострашнее. Пробираясь сквозь заледенелые кустарники, Гук все больше мечтал очутиться в тёплых объятиях Тэхёна. От подобных желаний ему становилось стыдно, но поделать он уже ничего не мог. Тэхён — хороший. Очень.       Дойдя до границ лагеря, он осторожно миновал все ловушки и, не теряя времени, отправился в нужную палатку.       — Отец, ты где? — крикнул Чонгук, оглядываясь по сторонам.       — Здесь я, — отозвался невысокий красивый мужчина лет так под сорок. — Как ученый?       — С ним все хорошо. Он не сунется в этот квадрат, — ответил Чонгук перед тем, как присесть на один из стульев.       — Завтра мы будем работать около маяка, его стоит оглушить. Если он нас заметит — быть беде, — проговорил мужчина, внимательно глядя на сына.       — Не надо никого глушить, я отвлеку его, — нахмурился Чонгук. Оглушить Тэхёна? А не слишком ли?       — Ты переживаешь о нем? — ехидно спросил мужчина.       — Он хороший человек, не хочу ему вредить, — буркнул Гук, отмахнувшись от отца.       — Чонгук, если он нас заметит, я решу проблему по-своему. Ты все понял?       — Да, отец. Сколько времени вам нужно?       — Около пяти часов. Начнем мы примерно в три часа дня.       — Я понял. Когда улетаем?       — Через три дня.       — Когда мне вернуться в лагерь?       — Мы сами за тобой придем. Нам нужна будет рубка.       — Хорошо, — расстроенно проговорил Чонгук. И от отца это не скрылось.       — Как будешь отвлекать?       — Расскажу что-нибудь об острове, — неопределённо пожал плечами Гук. — Не переживай, все будет хорошо.       — Ладно, иди.       — До встречи.       Когда Чонгук вышел за пределы лагеря, в его душе поселился страх. Если их отряду понадобилась для связи рубка, они должны будут войти в здание маяка. Он просто обязан придумать, как выпроводить на это время Тэхёна. Единственным здравым решением было рассказать тому об одной из пещер. Зная его любопытство, Гук был уверен, что Тэхён направится туда сразу поутру. Осталось лишь придумать, как остаться в этот день «дома».       Вернувшись к Тэхёну, Чонгук радостно улыбнулся и вкратце рассказал тому о своем походе. Не забыв похвастаться тем, что все его ловушки исправны. Тэ внимательно выслушал его и, похвалив, отправился на кухню готовить ужин.       В этот момент Чонгуком вновь завладела хандра. Он не хотел улетать отсюда. Ему было грустно лишь от самой мысли, что они больше не увидятся. Гук был реалистом и прекрасно понимал, что когда Тэхён узнает о нем правду, то попросту возненавидит. Людей, подобных ему, многие ненавидят. Сколько ученых он уже обманул? Пять? Десять? Ведь среди них было и много хороших людей. Вспомнить хотя бы того милого дядечку, что научил его ориентироваться на местности. Интересно, как он там? Все ещё исследует что-то? Как долго ещё он искал его по крутым спускам, думая, что он сорвался со скалы и утонул?       Тогда он ушел, не задумываясь, работа была выполнена, и никто не пострадал. Не было ни привязанности, ни симпатии. Но Тэхён… Он не отпускал мысли Чонгука далеко от себя. Он словно посадил их на цепь. Сможет ли теперь ли он после возвращения жить так же, как и прежде? Или же будет до конца своих дней жалеть об их встрече?       — Чонгук, что с тобой? — взволнованно спросил Тэхён, видя подавленность Йети.       — Все хорошо, просто задумался.       — О чем?       — Об обмане, — неожиданно для себя проговорил Чонгук. — Скажи, ты бы смог его простить?       — Нет, не смог бы, — уверенно ответил Тэхён. — Я уверен, что всегда есть выход, зачем лгать?       — А если ложь во спасение?       — Чонгук, нет такого понятия, как «ложь во спасение». Хотя бы потому, что обман по своей сути спасти не может. Он может лишь разрушить.       — Не согласен, — хмыкнул Гук, насупившись пуще прежнего.       — Почему? Обманув раз, ты навсегда лишишься доверия человека. И потом, как ни старайся, он всегда будет ждать от тебя удара в спину. Людей нельзя использовать или обманывать, правда все равно выплывет наружу, и пострадаешь от неё в первую очередь именно ты.       — Какие взрослые слова, — нервно рассмеялся Чонгук.       — Когда ты станешь немного старше, ты обязательно поймешь, насколько ценны люди, что готовы, несмотря ни на что, быть рядом с тобой. Ими разбрасываться нельзя!       — А если бы я тебя обманул, простил бы?       — Только в том случае, если бы ты сам рассказал мне правду.       — Ясно…       — Ты хочешь мне что-то рассказать? — осторожно спросил Тэхён, почувствовав неладное.       — Нет, это я так…       — Чонгук, ошибку можно исправить лишь поначалу. Помни это.       — Запомню.       — Ой, мне пора на связь выходить, как закончу — сядем ужинать!       — Еда!       Когда Тэхён покинул комнату, Чонгук впервые всерьез задумался о том, а не рассказать ли ему правду? Хуже вряд ли станет. Он все равно улетит через три дня… Но, рассказав всё сейчас, он сможет обезопасить Тэхёна. Так что…

***

      Чонгук никогда не верил в то, что время может так расстраивать. Ведь время — это что-то неосязаемое. Все кругом знают, что оно есть. Но никто не может точно сказать, как оно выглядит. Для одних его воплощением являются стрелки и числа, для других — месяца или даже года. Суть одна и та же, но восприятие совершенно иное. Вот и сейчас срок в три дня казался ему непозволительно коротким. Ему хотелось как можно больше времени провести с Тэхёном. Запомнить того. Оставить в своей памяти приятным воспоминанием.       Влюбленность. Неужели это она? Когда-то давно он мечтал как можно скорее вырасти и испытать на себе это волнительное чувство, что так красиво описывали в любовных романах. И вот он почти взрослый, и его сердце впервые забилось быстрее в присутствии другого человека. Почему же он не испытывает томительного трепета? Разве он не должен быть счастлив? Счастье. Почему-то в последнее время это слово приобрело для него совсем другие оттенки. Раньше оно казалось ему ярким и теплым, словно радуга. А сейчас же от него веяло лишь холодом. Неужели это все из-за осознания ситуации, в которую он сам себя заточил?       Если сначала Чонгуку казалось, что, рассказав правду, он сможет решить все свои проблемы, то сейчас в его мозгу поселилась тень сомнения. Ведь он не просто утаил часть информации, а всецело заменил истину ложью. Такое так просто не прощается. Говорят, что снег — это волшебное покрывало, которое скрывает уродство и делает все удивительным. Про ложь тоже можно сказать что-то подобное. Она способна украсить любую ситуацию, но в отличии от снега, последствия её не проходят бесследно. А наоборот, оставляют глубокие кровоточащие раны, что не так уж и легко излечить.       Чонгуку так бы хотелось вырвать симпатию из своего сердца и навеки погрести её под снегом. Ведь так никто никогда не узнает, насколько мучительны чувства, которые он скрыл в этом холодном плену. Рассказав Тэхёну всю правду, а затем предав его, он сделает тому лишь больнее. А ему бы так хотелось, чтобы тот запомнил его как что-то хорошее, пусть и скоротечное.       А пока временами слишком мнительный Чонгук упивался своими противоречивыми чувствами, Тэхён привычно исполнял свой долг.       — Тюлень четырнадцать вызывает штаб, — громко проговорил он, запуская сеанс связи.       — Штаб на проводе, — пропел Сокджин.       — И снова ты.       — И снова я, ТэТэ, ты в последнее время не замечал ничего странного на острове? — обеспокоено спросил Сокджин, без прелюдий переходя к истине.       — Нет, а что?       — Вернулась группа исследователей, что изучала местные племена. И они принесли тревожную весть о браконьерстве. Мы думаем, что недалеко от тебя промышляет группа, что охотится за шкурами лисиц и кроликов. А это может быть опасно, — поведал Сокджин, сверяясь с имеющейся у него информацией.       — Браконьеры? — опешил Тэхён, моментально вспоминая о Чонгуке. Неужели его милашка Йети — браконьер?       — Да, я бы не волновался. Но одна из подобных групп залегла на дно. И сейчас вполне может быть на твоей заповедной территории. Так как последний раз их видели на одном из наших участков.       — Их можно как-то определить?       — Если это те, о ком мы думаем, то они стараются действовать осторожно. Так сказать, без жертв. Ведь убийство животных — это одно, а людей — совершенно другое. Обычно они подсылают ребенка. Мальчика лет шестнадцати-семнадцати. И пока он отвлекает ученого, ловят нужных животных. А затем мальчик просто пропадает. Обычно это занимает от одного до трех месяцев. Таких случаев известно уже около пяти.       — Мальчика, говоришь… — прошептал Тэхён, игнорируя настойчивый гул в ушах.       — Да, Тэ, ты никого не находил недавно? — осторожно спросил Сокджин, моментально вспоминая о расспросах друга.       — Н-нет. Лиса прибилась. Вот я и расспрашивал, — неуверенно ответил Тэхён.       — Лиса? — переспросил Сокджин. — Ручная?       — Да, совсем ручная.       — Я понял. Будь осторожен.       — До связи.       — До связи.       Договорив с Тэхёном, Сокджин быстро снял увесистые наушники и быстрым шагом направился в кабинет директора.       — Господин Ким, браконьеры в секторе Тэхёна, — без стука влетев в кабинет, проговорил Сокджин.       — Ты уверен? — испугался мужчина.       — Да, Тэхён подтвердил.       Ким-старший, схватившись за сердце, молниеносно стал раздавать приказы. Он не мог допустить того, чтобы с его сыном что-то случилось.       А тем временем Тэхён активно пытался унять свой гнев, что подобно огню в осеннем лесу, заполнял его сознание. Чонгук его обманул. От осознания этой простой истины ему становилось невыносимо грустно. Все улыбки его персонального Йети моментом приобрели оттенок лицемерия. Все искусственно. Все так противно. Выйдя из рубки и устремив убийственный взгляд в сторону ничего не подозревающего Гука, что мирно играл с Танни, Тэ грозно прошипел:       — Браконьерство — весьма серьезное преступление, за которое карают по всей строгости закона. И оно не минует никого, даже такую маленькую тварь, как ты.       — Тэхён, о чем ты? — прошептал Чонгук, в панике прикусывая губу. Он совершенно не был готов к тому, что Тэхён откуда-то все узнает.       — Признаюсь, притворяешься ты виртуозно. Я даже поверил во все те бредни, что ты мне рассказывал. Но ничего. Очень скоро ты за все поплатишься, — не скупился на выражения Тэхён.       Нервно сглотнув, Чонгук поднялся и, преодолев на дрожащих ногах расстояние, что отделяло его от Тэхёна, взял того за руку и, как в бреду, зашептал:       — Тэ, прости меня. Я хотел рассказать. Но я боялся, что не поймешь. Прости. Пожалуйста, прости.       Вырвав руку, Тэхён брезгливо поморщился и громко крикнул:       — Ты надеешься, что я вновь поверю тебе? Ты тупой или наивный? Я буду с огромным удовольствием смотреть на то, как всю вашу группу арестуют. И, думается мне, произойдёт это очень скоро.       — Ты рассказал о нас? — перепугался Гук, широко распахнув глаза.       — Да, уверен сюда уже летят.       — Я должен предупредить отца, — запаниковал Чонгук.       — Ты думаешь, я тебе позволю?       — Тэ, что ты…       Тэхёну не хотелось больше говорить с Чонгуком. Какой в этом смысл? И так ясно, что тот скажет. Схватив парня за руку, он, игнорируя все возмущения, поволок его к комнате, что была отведена под склад, и, затолкав того туда, закрыл дверь на замок. Совершенно игнорируя крики и мольбы выпустить.       Тэхён был намерен наутро передать лже-Йети отряду полиции и забыть о его существовании, как о страшном сне. А в том, что отряд приедет через несколько часов, он совершенно не сомневался. Его отец, конечно, самовлюблённый козел, но жизнью сына рисковать никогда не будет.

***

      Оказавшись запертым, Чонгук устало упал на пол и тихо выругался себе под нос. Он не ожидал от добродушного Тэхёна такой реакции. Нет, он не ждал, что тот сразу все поймет и простит. Но и к такой агрессии был совершенно не готов. Ему хотелось верить, что подобное поведение было вызвано лишь тем, что Тэхён все узнал от постороннего человека. И надеялся, что, объяснившись с ним, они смогут все мирно разрешить. С чем чёрт не шутит?       Немного успокоившись и собравшись с мыслями, Чонгук решил, что сейчас точно не время опускать руки. Сначала нужно как-то предупредить отца, и с Тэхёном хорошо бы помириться. Все-таки симпатия, что взяла в плен его сердце, никуда не делась, а от грубости Тэ болезненно кололась в грудной клетке.       Поднявшись на ноги и отряхнув с колен пыль, Чонгук, сделав глубокий вдох, принялся остервенело колотить в дверь и громко кричать.       — Тэхён, открой! Здесь холодно!       Он не надеялся, что дверь откроют моментально, но и не хотел верить в то, что Тэхён позволит ему замерзнуть. Ведь тот, в отличие от него самого, хороший человек.       Тэхён же стоически пытался игнорировать все крики лживого браконьера. Он все ещё был зол, и болезненное чувство предательства тоже никуда не делось. Но мог ли он винить во всем одного лишь Чонгука? Да, тот его обманул. Но чем он лучше? Нарушил кучу правил лишь для того, чтобы скрасить своё одиночество. Эгоизм тоже наказуем. Как же ему стоит поступить сейчас? Простить и отпустить? Или же внять правилам и пустить все на самотек? Можно ли вообще что-то исправить на этом этапе? Да и нужно ли? Сокджин, скорее всего, уже отправил доклад, и Тэхёну хорошо бы подумать о себе. Оправдываться перед начальством придется именно ему. А там жалость к малолетнему парню никто не оценит.       Так почему же вместо этого он думает о том, что мелкому предателю холодно? О том, что тот так и не покушал… Все верно. Чонгук всего лишь ребенок. Он делал то, что ему велели взрослые. Можно ли теперь быть к нему столь жестоким? Или же ему лучше попытаться его понять? Но даже если так… что ему это даст? Ну, простит он Гука, и что? Как это повлияет на сложившуюся ситуацию? Вот именно — никак. Да и что он может? Отпустить Чонгука и дать браконьерам возможность сбежать? И самому разгребать всю эту грязь? Он не настолько хороший человек, чтобы рисковать карьерой ради незнакомых ему людей.       Но и морить Чонгука голодом он тоже не может. Поднявшись, Тэхён, стараясь ни о чём не думать, без особого энтузиазма направился на кухню и принялся готовить ужин. Гнев гневом, а голодные обмороки ему не нужны.       Когда все было готово, он наскоро накрыл стол и пошел за Чонгуком. Сначала он хотел принести ужин прямо ему на склад, но, подумав немного, решил, что обморожение конечностей ему тоже ничего не даст. Выпустив Гука, Тэхён проследил за тем, чтобы тот прошел на кухню и уселся за стол. Не спуская с браконьера глаз, он наблюдал за тем, как тот ласково гладил лису.       Хмыкнув, Тэхён сел напротив Гука и принялся за ужин. Наслаждаясь вкусом свежего мяса, он не сразу заметил, что Чонгук совсем не ест, а все тискает лису.       — Тэхён, Бам в туалет хочет, — тихо проговорил Гук. — Выпусти его.       Тяжело вздохнув, Тэхён отодвинул от себя тарелку и отправился к выходу. Отворив дверь, он с интересом наблюдал за тем, как лиса на всех порах несется за ограждение. Неужто так невмоготу было? А он и не заметил. Подождав немного неугомонного Бама и так и не дождавшись его, Тэхён закрыл дверь и вернулся к столу. Даже не догадываясь о том, что зверь совсем не в туалет пошёл.       Поглощая пищу, Тэхён старался не думать о поникшем парне, что сидел напротив него и неохотно ковырялся в тарелке с едой.       — Тэхён, давай поговорим, — отложив ложку, проговорил Чонгук.       — Нам не о чем говорить, — холодно ответил Тэ.       — Тогда поговорю я, а ты послушай, — прошептал Чонгук и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я прекрасно знаю, что браконьерство — не самый лучший бизнес. Но выбора как такового у меня никогда не было. Я с десяти лет запудриваю мозги ученым. Это сложно. Но позволяет избежать жертв. Тэхён, ты единственный, кому мне действительно не хотелось врать. Но и правду сказать я не мог. Ты бы не понял. Я хотел рассказать. Но сейчас я вижу, что мои опасения были не беспочвенны.       — Вот только не надо из меня виноватого делать! — повысил голос Тэхён. — Вы охотитесь на заповедной территории!       — И что? Мы же не убиваем вымирающих животных! Лисиц и кроликов полно, — тоже повысил голос Гук.       — Это не имеет значения. Совсем скоро все закончится.       — Ничего не закончится. Бам уже, скорее всего, добежал до лагеря.       — Ха-ха, ты передал им послание? — истерично засмеялся Тэхён. А вот этого он не ожидал. Хотя стоило бы.       — В течении часа отец будет здесь, — потупил взгляд Чонгук. — Тэхён, я не хочу, чтобы ты пострадал.       — Какая доброта, — закатил глаза Тэхён. Как правдоподобно, однако, Йети о нём переживает. Игра, достойная Оскара.       — Тэхён, ты мне дорог. Я не хочу все оставлять так. Я был не прав, знаю. Но… Я ничего не могу поделать.       — И поэтому я должен отпустить тебя?       — Из-за урагана была повреждена наша рация. Для того, чтобы вызвать вертолет, нам нужна твоя рубка. Отец придет сюда не за мной, а за связью.       — Шикарно! Чего ещё я не знаю?       — Позволь отцу вызвать вертолет и улететь. А я останусь с тобой. Я ещё многое знаю об острове.       — Чонгук, ты правда считаешь, что ты настолько для меня важен, что я соглашусь на все это? — приподнял бровь Тэхён, внутренне леденея. Браконьеры идут сюда? А вот это уже плохо.       — Может я и не важен. А вот мои знания — да, — поник Чонгук.       Как бы Тэхён ни хотелось сказать, что все не так, и парень ему и даром не нужен, но он не мог. В словах Чонгука была доля истины. Его познания были колоссальными, и останься он здесь, он бы написал такой доклад, что все руководство бы ахнуло. Но мог ли он пойти на такую сделку? Ведь согласившись, он моментально становится соучастником. Стоит ли компания Гука таких жертв? И оставит ли его отец?       — Каковы гарантии, что тебя оставят? — нахмурившись, спросил Тэхён.       — Есть один вариант, — немного подумав, проговорил Чонгук. — Когда придет отец, возьми у него координаты нашего летчика и лично отправь запрос на его вылет. Так мы сможем избежать вторжения на территорию маяка.       — Хорошо. Но как быть с тобой? С чего бы ему тебя оставлять?       — Разумеется, папа будет против. Но тут стоит выбор. Либо я, либо свобода. А в тюрьму он явно не хочет.       — Предположим, я соглашусь. Что будешь делать ты?       — Я останусь с тобой до конца экспедиции.       — А после?       — Вернусь вместе с тобой.       — Мне нужно подумать, — задумчиво произнес Тэхён, полностью погружаясь в свои размышления.       С одной стороны, план Чонгука был простым и действенным. Но с другой — риск все же оставался. Где гарантии того, что папочка не прилетит за ним, предположим, через месяц? А в это время они будут на очередной вылазке. И при таком раскладе он окажется полностью беззащитен. Стоит ли подвергать себя такой опасности всего лишь ради компании этого карапуза?       Пока Тэхён размышлял о глобальном, по периметру маяка сработали датчики движения. Кто к нему пожаловал, было понятно сразу.       — Что это за звук? — испуганно спросил Чонгук.       — Датчики движения засекли кого-то.       — На кой в такой глуши подобные шпионские штучки? — нахмурился Чонгук, мысленно отвешивая себе увесистый подзатыльник. И как он их не заметил?       — Для безопасности. Мало ли, вдруг волки решат на чашечку чая заскочить.       — А-а-а, — протянул Чонгук. Волки на чашечку чая — всё логично.       Услышав шум и крики, Тэхён подавил в себе желание выругаться и, поднявшись на ноги, подошел к окну. Оглядев презрительным взглядом группу людей, он нехотя двинулся в сторону двери. Накинув куртку, Тэхён, поморщившись от холода, вышел на улицу. Подойдя к решетке, он внимательно оглядел невысокого мужчину, который, судя по виду, явно был отцом его Йети.       — Давай координаты, — как можно круче проговорил Тэхён. И не суть, что он и крутость вещи не совместимые.       — Какие? — не понял мужчина.       — Вертолета. Я его вызову, — пояснил Тэхён. Боже, что он сейчас делает!       — С чего такая щедрость? — недоверчиво спросил мужчина.       — Это не щедрость, а часть уговора.       — Какого такого уговора?       — Вы улетаете, а Чонгук остается.       — А не многого ли ты хочешь? — рыкнул мужчина и со всей дури ударил по решётке, которой был огражден весь периметр маяка.       — Советую сильно не бить. Оно под напряжением, — соврал Тэхён.       На деле никакого напряжения там не было. Оно попросту не было нужно. Высота забора достигала двух с половиной метров, а из-за вечного холода его поверхность практически всегда была скользкой. Так что ни один человек не сможет так просто перебраться через него. Да и нет здесь обычно людей. Только волки.       — Я не согласен, — проговорил мужчина, откидывая с глаз длинную блондинистую чёлку.       — Ваше право, группа захвата уже вылетела, — хмыкнул Тэхён и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направился к маяку.       Откуда в нем столько смелости, он не знал. Да и смелость ли это была? Скорее уж глупость. В данный момент он рисковал не только своей жизнью, но и карьерой. И все ради чего? Малолетнего парня, с которым ему так не хотелось расставаться.       — Позови Чонгука, — вновь подал голос мужчина.       Кивнув, Тэхён вошел внутрь и негромко обратился к Гуку:       — Твой папаня желает тебя видеть.       Нахмурившись, Чонгук быстро надел верхнюю одежду и поковылял в сторону забора. Подойдя к воротам, которые оккупировали контрабандисты, он опустил голову и повторил реплику Тэхёна:       — Давай координаты.       — Чадо, ты совсем охамело? — опешил отец.       — Папа, мы теряем время.       — Какое в жопу время? Открывай замок. Я сейчас поставлю на место твоего ученого.       — Ничего ты ему не сделаешь! — рыкнул Чонгук, капризно топнув ногой.       — И кто меня остановит?       — Я. Давай координаты, как окажешься дома, передавай папе привет. А я вернусь чуть позже.       — С чего это? — приподнял бровь мужчина.       — Папа, я, кажется, влюбился, — заалел Чонгук, несмело подняв взгляд на родителя.       — В кого? В ученого? — опешил мужчина, лишь чудом не схватившись за сердце       — Ну, да, — кивнул Чонгук.       Дикий гогот, что взорвался на заднем плане, моментально вернул выпавшего за пределы Вселенной родителя к реальности. Вот уж правда, что посеешь, то и пожнешь.       — Мой сын — гей, — поникнув, проговорил мужчина.       — Яблоко от яблони, — прошептал Чонгук.       — Мелкий засранец, а ну повтори? — рыкнул мужчина.       — Юнги, может, ты его попозже отругаешь, вертолет хотелось бы сейчас, — подал голос кто-то из команды.       — Ладно, — рыкнул Юнги и, порывшись в карманах, выудил оттуда листок с координатами и передал его сыну.       Взяв бумажку, Чонгук быстрым шагом вернулся к маяку. И гордо вручив листок хмурому Тэхёну, принял ждать, пока тот отправит сигнал.       Тэхён все ещё не был уверен в том, что поступает правильно, но отступать уже было бы как минимум глупо. Отправив сигнал, он посмотрел на взволнованного Гука, ещё раз про себя отмечая, что этот парень станет причиной его скорого инфаркта. Ну, или увольнения.       Радостно улыбнувшись, Чонгук торопливо вернулся к отцу и доложил, где сядет вертолет. Юнги ожидаемо был совершенно недоволен решением сына и, несколько раз повторив, что если что-то случится, чтобы сразу вызывал его, отправился на точку высадки. Дома его препарируют. Как пить дать препарируют. Оставить сына не пойми где… ой-вей.       Проводив родителя внимательным взглядом, Чонгук, довольно улыбнувшись, поспешил обратно. Вернувшись на маяк, он осторожно присел возле Тэхёна и, положив голову тому на плечо, тихо проговорил:       — Прости меня. Я больше не стану врать.       — И я должен поверить? — хмыкнул Тэхён, медленно переваривая произошедшее.       — Давай познакомимся по новой? — неуверенно предложил Гук. — Я — Чон Чонгук. Мне семнадцать лет. Живу в Сеуле. Интересуюсь охотой и рыбалкой. Заочно закончил старшую школу. Что тебе ещё рассказать?       — Гук-и, доверие не так просто вернуть, — тихо проговорил Тэхён и, поднявшись на ноги, направился в рубку.       Закусив губу, Чонгук по-детски топнул ногой, понимая, что решить все за одну улыбку и ласковый тон у него явно не получится. Свинство же! Почему Тэхён до сих пор так суров с ним? Он же искренне попросил прощения! Этого что, мало? Да, он обманул. Но на то были причины, сейчас же он готов начать все с начала. И показать тому себя таким, каков он есть на самом деле. Быть для Тэ не милашкой Йети, а умным и немного капризным молодым человеком. Но с чего же ему стоит начать? Как наладить надорванную связь?       Наверное, Чонгуку стоило бы ещё задуматься и о том, правильно ли он поступил, оставшись на острове. Ведь это решение он принял, попросту поддавшись эмоциям. Где гарантии того, что Тэхён позволил ему остаться из-за нежных чувств, а не банального желания поскорее закончить свою работу. До отлета отца ему казалось, что он уже довольно много знает о жизни и что именно он должен принимать решения, касающиеся своего будущего. Но так ли это? Едва он встретился с препятствием, ему сразу же захотелось спрятаться за сильную спину отца и подождать, пока тот все решит.       Да, на деле он оказался глупым ребёнком, что, впервые испытав влюблённость, возомнил себя героем. Как быть теперь? Как по возвращении смотреть в глаза отцу, помня свою дерзость? Зная, что тот переживал за него. Стоит ли первым делом попросить прощения? Хотя, если судить по ситуации с Тэхёном, то «извини» является волшебным словом лишь в детстве. Когда взрослеешь, оно превращается во что-то рутинное и незначительное.       Наверное, именно о такой ситуации говорят: учился на своих ошибках. Но научат ли они чему-то именно его?       Немного успокоившись, Чонгук поплелся в сторону рубки, дабы ещё раз попытаться поговорить с Тэхёном. Подойдя к двери, он заметил, как внимательно его учёный вводит координаты для вызова штаба. Залюбовавшись, Чонгук не сразу заметил, что его присутствие было рассекречено.       — Ты что тут делаешь? — устало спросил Тэхён.       — К тебе пришел, — игриво промурлыкал Гук.       — Иди ложись. Мне ещё со штабом связаться надо, — равнодушно проговорил Тэхён.       — А зачем?       — Надо дать отбой группе захвата. Здесь они мне точно не нужны.       — Хорошо. Тогда я жду тебя в постели, — прошептал Чонгук и, опустив голову, покинул рубку.       Дождавшись, пока Йети оставит его в одиночестве, Тэхён взял в руки рацию и, моля всех богов об успехе, принялся разгребать последствия своего легкомыслия.       — Тюлень четырнадцать вызывает штаб, — громко проговорил он.       — Штаб на проводе, — взволновано ответил Сокджин, без привычных колкостей.       — Ты один? — осторожно спросил Тэхён.       — Да, позвать главного?       — Нет. Сокджин, отмени вылет группы захвата. Браконьеры уже улетели.        — Ты откуда знаешь? Тэ, у тебя все хорошо?       — Да, их вертолёт поднялся в небо минут двадцать назад.       — Все равно, — задумчиво протянул Сокджин. — Нужно осмотреть остров и…       — Ничего не нужно! Мне не нужно, чтобы табун солдат пугал местных животных, они и так нервные.       — И что мне сказать твоему отцу? — обречённо вздохнул Сокджин.       — Скажи, что я ошибся. Джин, я потом все тебе расскажу. Просто помоги сейчас.       — Где гарантии, что они не вернутся? Это может быть опасно.       — Гарантий нет, но и я не дурак. Пока их чудо со мной, все будет хорошо.       — Чудо? — не понял Сокджин. — О ком ты?       — О Йети, — не стал лгать Тэхен. — Милом и брехливом.       — Ладно, — хрипло протянул Сокджин. — Будь по-твоему. Только прошу, не пожалей потом!       — Хорошо. Конец связи.       Завершив сеанс связи, Тэхён отключил вспомогательные приборы и нехотя вернулся к Чонгуку. У него было несколько весьма занятных идей о том, как стоит вести себя с этим ребенком. Для начала нужно научить его отвечать за свои слова и действия. И именно этим он займется прямо с утра.

***

      Проворочавшись в постели несколько часов, Тэхён тихо поднялся и выскользнул из спальни. Раз сон не идет, тратить время впустую, ворочаясь, крайне глупо. Куда лучше посвятить бессонную ночь работе. Достав свои записи, он начал неторопливо перепечатывать их. Его доклад выходил крайне впечатляющим. Отец явно будет доволен. Да и не только отец.       Когда настало утро и сонный Чонгук выполз на кухню, Тэхён протянул ему тетрадку и ручку.       — Зачем мне это? — спросил тот.       — Запиши все важные квадраты острова, — тоном, не терпящим возражений, проговорил Тэхён.       — А обязательно писать? — нахмурился Гук. — Я же раньше просто рассказывал.       — Раньше ты был Йети. А они, как известно, писать не умеют. Сейчас же ты — человек. Так что — строчи. А я пока пойду посплю.       Удалившись из кухни и оставив обиженного Чонгука наедине с самим собой, Тэхён удовлетворенно зевнул и прыгнул в теплую постель. От мысли, что совсем недавно на ней лежал Гук, неожиданно начинало щекотать внизу живота. Наслаждаясь теплом, что исходило от простыни, Тэхён медленно провалился в сон. На задворках сознания отмечая, что он, похоже, чертов педофил.       Проснувшись ближе к обеду, Тэхён обнаружил на соседней подушке красноречивую записку. В которой Чонгук в привычной для себя манере изложил все, что думает о нём. Взяв красную ручку, Тэ показательно исправил все ошибки и, оставив клочок бумаги на самом видном месте, отправился на поиски горе-писателя. Обойдя весь маяк, он обнаружил, что маленькая пакость куда-то запропастилась. Видать, пошел вымещать свой гнев на невинных кроликах. Почему-то мысли о том, что Чонгук мог сбежать, у Тэхёна не было. Подсознательно он по-прежнему верил своему милому Йети.       Тэхён был уже почти готов признаться самому себе в своих весьма скандальных чувствах, но, несмотря на это, он по-прежнему боялся сближаться с объектом своего интереса. Семнадцать лет — слишком юный возраст для того, чтобы начинать строить отношения. Тем более с тридцатилетним мужиком…

***

      Пока Тэхён занимался самобичеванием, «добрым словом» вспоминал его и Юнги.       Сидя на мягком диване в своей гостиной, он на чём свет стоит, покрывал горе-учёного отборным матом и все грозился вернуться на остров и оторвать ему детопроизводительный аппарат. Да и не только его.       — Как ты мог оставить Чонгука? — рвал и метал Чимин, гневно глядя на мужа.       — Милый, в нем заиграла твоя кровь, — чуть ли не заикаясь, оправдывался Юнги. — Я был бессилен!       — Причем тут моя кровь? — окончательно взорвался Чимин. — Характер у него твой!       — Не мой, а твоей сестры! — огрызался Юнги.       — Да, наградила же его природа мамой…       — И не говори, — закивал Юнги.       — Это ты сейчас к чему? — нахмурился Чимин, делая только ему понятные выводы.       — Если бы она меня не променяла на того бизнесмена, мы бы с тобой не сошлись, и Чонгук называл бы тебя дядей, а не мамой, — захлопал глазками Юнги.       — Я бы предпочел быть папой…       — Слушай, а может, через недельку слетаем к сыну? Тревожно у меня что-то на душе…       — Слетаем. И ремень захватим.       Радостно улыбнувшись, Юнги приобнял Чимина за плечи и по-мужски посочувствовал Тэхёну. Если Чонгук его таки как-то соблазнит, то новоиспеченная «теща» выпьет из него всю кровь. Причём через глазницы.

***

      Вечерние сумерки. Крупный мокрый снег лениво кружится над головой Чонгука, иногда поблескивая в свете только что зажженных Тэхёном ламп. Танцуя свой совершенный танец, пушистый снег, словно белая шапка, опадал на макушку Гука, даже и не думая таять. Немного поморщившись, он грациозно стряхнул мини-сугроб со своей головы и, в последний раз посмотрев на маяк, потопал в сторону своей излюбленной «гостиницы».       Шагая по заснеженному лесу, недо-Йети все больше и больше злился на Тэхёна. Его не было целый день, а тот так и не удосужился пойти его поискать. Вдруг он упал или поранился. Может, волки загнали его на верхушку заснеженного дерева, и он не может спуститься. Неужели этой скотине совершенно на него наплевать?       Дойдя до места своего сегодняшнего ночлега, Чонгук, немного потоптавшись у входа, все же вошел внутрь. Пройдя вглубь одной из теплых пещер, он лениво стянул шапку с головы и, присев на небольшой камешек возле источника с горячей водой, грозно насупился. Неужели его не станут искать? Сколько он сможет здесь просидеть? Нужно было взять с собой что-то из еды. Как бы мысленно Чонгук не линчевал Тэхёна, толку от этого все равно не было. Забившись в дальний уголок пещеры, он в очередной раз пожалел о своей вспыльчивости. Привыкший к теплу и мягкой постельке, он же не сможет уснуть на жестких камнях! Вот что за несправедливость?       Угрюмо слушая песнь ветра, Чонгук терпеливо дожидался первых лучей солнца. Намереваясь поутру вернуться на маяк и накостылять Тэхёну. Желательно не один раз. Когда же зимнее солнышко начало неторопливо появляться на небосводе, голодный и измученный псевдо-Йети двинулся в сторону своего логова. Влетев во двор маяка разгневанной фурией, Чонгук вихрем поднялся по лестнице и, громко распахнув дверь, проник в теплые стены дома.       Скидывая с себя заледенелую одежду, он во всех красках представлял, как сейчас будет разделывать тушку Тэхёна. Медленно и тщательно. Сначала повыдергивает каждую венку. Затем, подвесив того за ноги, выпустит из него всю кровь и лишь после этого вспорет брюхо.       — О, ты вернулся, — зевая, проговорил Тэхён.       Кинув на того испепеляющий взгляд, Чонгук всерьез пожалел о том, что не сорвал ту массивную сосульку, что так гордо висит над их дверью, она могла бы стать прекрасным орудием для убийства.       — Да, вернулся, — прорычал в ответ.       — Молодец, а где кролик? — оглядывая замершего парня, спросил Тэхён.       — В лесу!       — Ты целую ночь любовался снежными красотами, а поймать еду так и не удосужился? — укоризненно фыркнул Тэхён.       — Знаешь что… пошел ты, — пискнул Чонгук, обиженно сбегая в комнату.       Проводив Йети любопытным взглядом, Тэхён тихо захихикал и, потерев глаза, отправился на кухню, дабы приготовить завтрак — после такой длительной прогулки милашка Йети явно голоден. По правде, он тоже не смог сомкнуть этой ночью глаз. Слишком уж переживал о своем недалёком друге. Обида обидой, а о том, что Чонгук совсем ещё юн, он старался не забывать. Приготовив легкий завтрак, Тэ разложил тарелки и, полюбовавшись результатом, отправился за обиженным и оскорблённым подростком.       Едва Тэхён вошёл в спальню, его взору открылась прелестная картина. Чонгук, свернувшись клубочком, мило посапывал на его подушке, заставляя сердце биться в разы быстрее. Полюбовавшись немного самопровозглашённым шаманом, Тэ тихо зашел в комнату и, скинув с себя верхнюю одежду, лег в постель. Обняв своего персонального Йети, Тэхён, наконец, провалился в объятия Морфея. Сквозь сон Тэ привычно слушал, как снег шуршит о стекла. Интересно, когда он вернется домой, будет ли скучать по этому звуку? Будет ли вспоминать белую перину снега, что нежно укрывает поля и деревья? Или же, забыв о ледяных красотах, будет радоваться теплому солнышку?       Плавая на невесомых облаках сна, Тэхён ощутил нежное прикосновение к своим губам. Сделав над собой грандиозное усилие, он сонно открыл глаза. Увидев в сантиметре от своего лица смущенную моську Чонгука, он ясно понял, что приятное тепло, что он испытал пару секунд назад, исходило от губ его Йети. Спрятав глаза под темной челкой и забавно надувшись, Гук прошептал:       — Почему ты меня не искал?       Услышав нехитрый вопрос, Тэхён немного растерялся. Неужели это чудо-юдо осталось спать в пещере только для того, чтобы он отправился на его поиски? Ну что за дитё? Отругать бы, да как-то жалко.       — Ты же Йети, снег — это твоя стихия, — немного подумав, проговорил Тэхён. — Зачем мне тебя искать?       — А вдруг меня бы волки съели? — вновь начал злиться Чонгук.       — Скорее это ты их съешь.       — А вдруг вьюга?       — За окном шел лишь мелкий снежок.       — Мелкий снег — предвестник больших метелей.       — Ты так хотел, чтобы я нашел тебя?       — Хотел.       — Ты такой ребенок.       — А ты — педофил.       — Почему это? — приподнял бровь Тэхён. И ничего он не педофил!       — Твой член упирается мне в ногу, — фыркнул Чонгук. — И, к слову, уже не в первый раз.       Что? Не в первый раз? Прекрасно просто. Покраснев до самых кончиков волос, Тэхён нехотя отстранился от теплого тела Чонгука и, покинув плен одеяла, принялся одеваться. До чего же стыдно! Вроде взрослый мужчина же, а за своё тело не в ответе.       — Завтрак уже остыл, — пытаясь не думать о стояке, проговорил Тэхён. — Придется разогревать.       — А что на завтрак?       — Остатки рагу.       — Ясно, — кивнул Чонгук и, последовав примеру Тэхёна, тоже принялся одеваться.       Полностью одевшись, Тэхён и Чонгук молча направились на кухню. Разогревая еду, Тэ всеми силами старался игнорировать две голодные звериные морды, что глядели на него обиженным взглядом. Да, они заспались, но разве это повод так смотреть на любимых хозяев? Когда еда была разложена по тарелкам, Тэхён, умостившись на своём любимом стуле, приступил к трапезе. Интересно, а в Корее оленину где-то купить можно? Рагу из неё выходит просто божественное!       Быстро расправившись с едой, Тэхён, свалив свою грязную посуду в раковину, сверил время и направился в рубку. Желания работать у него, конечно, не было, собственно, как и вариантов не работать. Как говорится: нравится не нравится, а надо. Грусть-печаль.       Пока Тэхён уточнял со штабом рабочие моменты, Чонгук вымыл всю посуду и, взяв со стола листик и ручку, принялся выполнять задание, что дал ему Тэ прошлым утром. Когда все особо важные моменты были записаны, Гук довольно откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, начал наслаждаться вязкой тишиной. Сегодняшнее утро показало ему, что Тэхён не так уж и сильно на него злится. Так что, затаившись на время и выполняя все его поручения, он довольно быстро сможет получить такое столь желанное прощение. А там уже дело техники, которую ему не занимать. Годы тренировок на втором папе, хвала небесам, не прошли бесследно!       Весьма смелые подсчеты Чонгука, как ни странно, оказались верными. Стоило только Тэхёну вернуться на кухню, как Гук сразу же протянул ему свои записи, всем своим видом наглядно демонстрируя, что он очень хороший мальчик (был бы хвост, завилял бы и им). И, судя по громкому недовольному рыку Танни, демонстрация ему удалась на ура (пёс конкуренцию в нём таки учуял). Все хотят быть хорошими мальчиками (все, но не Бам) для Ким Тэхёна! Как же без этого?       Изучив содержимое листка, Тэхён, довольно заулыбавшись, тут же приступил к подготовке очередной вылазки.       Последующие дни проходили в поистине сумасшедшем темпе. Тэхён, как истинный ученый, с особой тщательностью обследовал каждый сантиметр нового квадрата или пещеры, напрочь погрязнув в записях и таблицах, словно в вязкой трясине. Подобный расклад совершенно не устраивал Чонгука. Привыкший к вниманию и ласке, он никак не мог смириться с игнором его величества. Но как бы он ни старался перетянуть на себя мнимое одеяло чужого интереса, у него так и не получалось привлечь внимание Тэхёна. Да, он проиграл мху. Вот где это видано? Даже спущенный с поводка Танни не возымел никакого эффекта. Ловить пса отправили Бама, который, естественно, справился быстро и оперативно.       В очередной раз прогнав неожиданно надоедливого Йети, Тэхён с маниакальным интересом осматривал мох, восхваляя его диковинный цвет. Лазая рачком по всей пещере, он практически носом влез в небольшой источник с чистейшей, а главное — теплой водой. А ему сегодня везёт! Поразмыслив немного, Тэ, чувствуя настойчивую боль в спине, пришел к выводу, что хорошо бы, наконец, помыться (да и разогнуться тоже). А то с этой работой он скоро сам мхом покроется.       — Чонгук, не хочешь искупаться? — высунув голову из пещеры, спросил Тэхён.       — Хочу! — тут же заметно оживился Гук, моментально забывая об охоте.       Вернувшись к источнику, Тэхён быстро обнажил своё стройное тело и с головой нырнул в воду. Наблюдая за манипуляциями «младшего научного сотрудника» (но Гук предпочёл бы назвать его лох… лохиной дикой), Чонгук пошленько усмехнулся и, прокрутив в голове план своих действий на ближайшие тридцать минут, тоже разделся и, словно дикая кошка, влез в воду, не забыв при этом повилять тощим задом перед лицом Тэхёна. Он же сейчас секси? Или не факт? Надо бы по возвращению домой взять у папули пару уроков соблазнения. Тот точно весьма искусный мастер на этом поприще. Проверено, можно сказать.       Сглотнув слюну, Тэхён, с некой опаской отмечая, что его сейчас, похоже, пытаются склеить, нервно попытался не акцентировать внимание на стройной фигуре своего спутника, а то так и до разврата недалеко. Немного поисследовав взглядом поверхность стен и не обнаружив там ничего любопытного (даже мха), Тэ от греха подальше, решил отвлечь себя разговором.       — Чонгук, а откуда у тебя эти рисунки? — негромко спросил Тэхён, пальцем трогая глаз на руке своего Йети.       — Я же тебе уже говорил, дед нарисовал. Он у нас татуировщиком работает.       — Татуировка? В семнадцать лет? — не на шутку удивился Тэхён. Ему бы за такое голову оторвали! Да и сейчас оторвут. — И твоя мать позволила?       Про отца он принципиально решил не вспоминать. Так как тот блондин бешеный разбил все его представления о брутальных браконьерах.       — Маман, когда их увидел, орал так, что у нас с папой перепонки чуть не полопались!       — Почему ты говоришь о матери в мужском роде? — не понял Тэхён.       — Ну… Моя мама — мужчина, — немного покраснев, ответил Гук. Нет, он не стесняется своих родителей, просто многие не так толерантны, как ему бы этого хотелось.       — Тебя усыновила семья гомосексуалистов?       — Нет, папу ты сам видел, а моя биологическая мама… — невольно запнулся Чонгук. — Я мало что о ней знаю, только то, что она сестра моей нынешней мамы.       — Твой отец живет с братом твоей мамы? — попытался уловить суть Тэхён.       — Да.       — Как все сложно…       — Только поначалу.       — А твой… мама тоже браконьер?       — Нет, Чимин — адвокат.       — Вот как… — немного нервно хихикнул Тэхён.       Рассматривая неприлично довольного Чонгука, Тэхён наконец смог понять, откуда в нем столько странностей. С такой семьей это явно не мудрено.       — Тэхён, поцелуешь меня? — ближе придвинувшись к мужчине, промурчал Чонгук.       Нет, он, конечно, надеялся, что тот сам додумается, но, похоже, не судьба. Но это не проблема! Чимин-и ему всегда говорил, что если объектом его симпатии окажется медлительный тугодум, то нужно сразу все брать в свои руки. А то ждать придется ой как долго. Видать, это он из личного опыта знает.       Увидев на лице Тэхёна отблеск замешательства, Чонгук, собрав всю свою волю в кулак, сгорая со стыда, сам впритык приблизился к нему и ласково поцеловал. Лишь невинное касание. Никакой пошлости. Не всё же сразу!       Сдавшись под напором и очарованием Йети, Тэхён осторожно запустил пальцы в его мокрые волосы и неторопливо углубил поцелуй. Наслаждаясь тем, как задрожало тело Чонгука от такой простой ласки, Тэ невольно подумал о том, что же будет с Гуком, когда они… Стоп. О чем он сейчас подумал? Только поцелуи, Чонгук ещё слишком юн для секса. Или же… нет! Юн и точка.       Почувствовав, как шаловливые руки Гука обвили его шею, Тэхён, глубоко вздохнув, прижал того к себе, стараясь не начать паниковать раньше времени. Возраст — это всего лишь цифры, а тюрьма — всего лишь комната. Да…       Тело Чонгука немного вздрагивало, давая Тэхёну понять, что его обладатель очень взволнован. Ещё бы! Он тоже. Нежно погладив Гука по спине, Тэхён, чувствуя, как тот начал немного расслабляться под его руками, нервно выдохнул через нос. В тот момент, когда чужие губы коснулись его плеча, а затем поднялись выше, прихватывая кожу на шее, он уже практически был готов начать паниковать. Что этот ребёнок творит? Нельзя так со взрослыми людьми поступать! Особенно с тридцатилетними. Так же и до скачка давления недалеко.       Сдавленно выдохнув, Тэхён медленно переместил свои руки на округлую задницу Чонгука, аккуратно её массируя. Оторвавшись от губ своего Йети, он внимательно посмотрел в его смущенное лицо и ласковым голосом прошептал:       — Ты же понимаешь, к чему всё идёт?       — Понимаю, — быстро кивнул Чонгук.       — Уверен, что хочешь?       — Я ни в чем не уверен, — едва слышно проговорил Чонгук. — Сам-то готов взять ответственность?       Отвечать Тэхён не стал, хотя стоило бы. Готов ли он? А кто его знает? Ситуация более чем двусмысленная. Причём для них обоих. С одной стороны, возраста согласия Чонгук уже достиг, и никаких законов они сейчас не нарушали. Но с другой… с их разницей в возрасте будет очень непросто. Очень непросто…       Мысленно послав все свои сомнения в космос, Тэхён, ближе прижав к себе Гука, осторожно проник одним пальцем в его тело. Узко. Чёрт. Вода — не самая лучшая смазка, собственно, как и слюна. Ещё же не поздно остановиться?       — Не смотри так на меня, — обняв Тэхёна за шею, выдохнул Чонгук. — Всё хорошо. Если будет больно — скажу.       — У нас ничего с собой нет, — просовывая руку между их телами и сжимая член Гука у основания, проговорил Тэхён. — Больно будет в любом случае.       — Не страшно. Мне нравится, когда немного больно.       — Опытный сильно?       — Нет, просто дрочить люблю, — немного нервно хихикнул Чонгук, чувствуя уже два пальца в своём теле. — По-разному. В душе я универсал. А на деле пока не уверен. Будем разбираться по ходу дела.       — Ты меня до нервного срыва доведёшь, — покачал головой Тэхён, неторопливо разрабатывая пальцами узкий вход.       — Хотелось бы, конечно, до оргазма, но…       — Чонгук, помолчи, а? — медленно двигая пальцами, прошептал в плечо Тэхён, внимательно прислушиваясь к каждому вздоху Гука.       Туго, но стенки ануса поддаются вполне себе охотно. Кто-то действительно очень любит с собой играть. И куда только родители смотрят? Записали бы ребёнка на какой-то кружок. Кройки и шитья, например. Толку явно было больше. Хотя не факт, конечно. Это же Чонгук. Когда пальцы, наконец, стали двигаться куда свободнее, Тэхён вынул их и, удобнее умостившись, медленно начал насаживать Чонгука на свой член. Их позу нельзя было назвать идеальной для первого раза, но, учитывая, в какой ситуации они сейчас находились, слишком большого выбора у них явно не было. Потерпеть бы до «дома», но куда там уже?       Слушая, как от дискомфорта поскуливает его упрямый Йети, Тэхён чувствовал себя чуть ли не садистом. На что он только подписался? Дождавшись, пока весь орган окажется внутри, он замер и, откинув волосы с лица Гука, начал нежно целовать его губы, пытаясь отвлечь от боли.       — Если слишком, мы прекратим, — сквозь поцелуи прошептал Тэхён.       — Нормально, — фыркнул Гук. — Терпимо всё.       — Как скажешь, — не стал спорить Тэхён, медленно двигая бёдрами.       Тело Чонгука весьма однозначно реагировало на проникновение. Ему было больно, но не настолько, чтобы кричать или плакать. В тот раз, когда он без особой подготовки засунул в себя вибратор, было куда хуже. Боль отступала постепенно, но до конца расслабиться так и не получалось. Чувствуя уверенные толчки глубоко внутри себя, все, что мог Гук, так это скулить и время от времени негромко ругаться (услышь его сейчас отец, отвесил бы неслабых таких люлей за матюки, да и не только за матюки). Но в один момент все изменилось. Немного поменяв положение, Тэхён весьма удачно прошелся членом по простате, и Чонгук тут же заметно ожил. Громко застонав, он уткнулся носом в волосы Тэ и, как бы ни старался, больше не смог замолчать — слишком уж хорошо было.       — Вот так, да!       — Чонгук, какой же ты громкий!       — Папа так тоже говорит.       — Тебе сейчас обязательно вспоминать своих родителей?       — Да не особо.       Слушая мелодичные стоны и несвязанную болтовню своего теперь уже любовника, Тэхён и сам получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Ни с одной женщиной он не чувствовал себя настолько хорошо и свободно. Хотя тут скорее важен не пол любовника, а чувства и сама ситуация.       — Надеюсь, летучие мыши на шум не прилетят, — сжимая пальцы на плечах Тэхёна, выдохнул Чонгук.       — Их здесь нет, я проверил.       Стоило Тэхёну немного ускорить скорость толчков, как Чонгук, широко распахнув глаза, кончил. Сам до конца не понимая, как так вышло. Почувствовав, как мышцы ануса сжимают его орган, Тэхён, продержавшись едва ли дольше, так же кончил следом. Крепче прижимая Чонгука к себе.       Целуя податливые губы Гука, Тэхён почти стоически принял свое поражение. Все его планы по перевоспитанию Йети канули в века. И почему-то он об этом совершенно не жалел. Успеет он ещё вразумить это слишком уж активное недоразумение на ножках.       Вдоволь нацеловавшись, Тэ нехотя отстранился от губ Чонгука и, отчего-то смутившись, прошептал:       — Пора бы домой собираться.       — Да, уже темнеет, — кивнул Гук, вот вообще ничего не смущаясь. Тэхёну бы так.       Поднявшись на ноги, Тэ осторожно вылез из источника и сразу же принялся вытираться. Чонгук же, немного поерзав, прохныкал:       — Тэхён, посмотри на мои ноги, они так дрожат!       Услышав подобное, Тэхён, смутившись пуще прежнего, вернулся в воду и, подняв Гука на руки, вынес на сушу.       — Ты такой милый, когда смущаешься, — натягивая на себя одежду, промурчал Чонгук.       — Без комментариев никак?       — Не-а.       Покачав головой, Тэхён быстро оделся и, дождавшись Чонгука, собрал свои пожитки и неторопливо выдвинулся в сторону «дома».       Уже на подходе к маяку Чонгук, то ли из гадости, то ли просто так начал жаловаться на боль в заднице, громко возмущаясь по поводу несдержанности Тэхёна. Но что сам Тэ лишь покорно кивал и честно обещал по возвращении приласкать пострадавшую часть тела. И все бы было прекрасно, если бы не гневный голос в паре метров от них:       — Милый, где мой секатор? — больше напоминая разгневанную кобру, чем человека, прошипел Чимин, внимательно глядя на сына и сжимая кисти рук в кулаки.       — В сумке, — даже и не думая как-то сдерживать своего мужа, ответил Юнги, недовольно зыркнув на своё пассивное чадо. А он ведь растил актива.       — Доставай, буду подрезать. И отнюдь не дерево.       Повернув голову в сторону знакомых голосов, Чонгук, радостно заулыбавшись, пролепетал:       — Папули приехали! Пожрать что-то вкусное привезли?       Папули? Вот это попадос! Как-то немного нервно хихикнув и с ног до головы оглядев знакомого ему уже блондина и невысокого, весьма привлекательного брюнета, Тэхён, крепче сжав руку Гуку, нехотя (ещё бы!) направился к ним. Ему совершенно не хотелось знакомиться с семьей Чонгука в подобной пикантной ситуации. Но обстоятельства вынуждали. Иногда, задумываясь о неизбежной встрече, он представлял себе тихий, возможно, зимний вечер, ласковые сумерки за окном и вкусный ужин на столе. Именно в таких красках Тэхён видел идеальное знакомство с родителями своего избранника. Ведь от таких, можно сказать, семейных вечеров у каждого человека непременно останется лишь хорошее впечатление. А сейчас же…       Тэхён даже и не надеялся на негромкую беседу за чашкой горячего кофе. После сказанной Чонгуком фразы, новоприбывший брюнет словно взбесился. Пока Тэ подходил ближе, ему всё больше начинало казаться, что из глаз незнакомца сейчас выстрелят два лазера и сожгут его, словно забытое на огне мясо.       Остановившись напротив папы и «мамы», Тэхён, вежливо поклонившись, представился:       — Добрый вечер, меня зовут Ким Тэхён.       — Слушай сюда, Ким Тэхён, я тебя в тюрьму засажу! — зарычал Чимин, хватая новоиспечённую «невестку» за грудки.       — То же самое я могу сказать и о вашем супруге. Эта территория является природным заповедником, ловить животных здесь строго запрещено, — негромко ответил на угрозу Тэхён. Нет, а что ещё ему оставалось?       Внимательно глядя в глаза брюнета, Тэхён молился всем богам, чтобы те послали ему посылку с безграничным терпением. Этот «мама» всем своим видом нарывался на грубость, но Тэ отдавал себе отчет в том, что сейчас находится не в той ситуации, чтобы корчить из себя крутого парня. Браконьерство — это, конечно, довольно серьезная статья. Но и его связь с семнадцатилетним парнем пустым звуком не является. Так что… 1:1.       — Папуля, прекрати, — повысил голос Чонгук, оттаскивая Чимина от Тэ.       Когда двое без пяти минут боксёров в лёгком весе отошли на безопасное расстояние друг от друга, Чонгук крепче ухватился за рукав Тэхёна и, встав немного впереди, промолвил:       — Давайте зайдем внутрь маяка, здесь холодно.       Отказываться от вынужденного приглашения никто из участников ссоры не стал, прекрасно понимая, что разговор предстоит долгий и вести его на открытом воздухе будет крайне проблематично. Уже оказавшись в теплом помещении и присев за небольшой и по некой иронии круглый стол, мужчины попытались вести свой разговор, не переходя на личности.       Пусть в Чимине и бушевал гнев куда покруче, чем вьюга за окном, но он все же пытался немного успокоиться. Ведь его сына явно никто не принуждал к сексуальному контакту, и, зная нрав своего чада, он бы даже мог предположить, что принудили как раз-таки ученого. Но даже несмотря на все известные факты, он не мог понять позиции Тэхёна. Чимин не верил в то, что ученый настроен серьезно по отношению к его ребёнку. Ведь, как ни крути, семнадцатилетний пацан совсем не пара для тридцатилетнего мужчины. В возрасте Тэхёна хочется строить семью и возводить некий фундамент, что будет служить надежной опорой на протяжении всей оставшийся жизни. А в варианте Чонгука хочется лишь ходить по клубам и ночами зависать перед компьютером. Возможно ли найти компромисс в такой ситуации? Очень вряд ли.       Внимательно посмотрев на растерянного ученого, Чимин ожидаемо сделал для себя вывод, что пора бы забирать отсюда сына и лететь домой, никаких отношений здесь по своему определению быть не может.       — Чонгук, собирайся, мы улетаем на рассвете, — в привычной манере скомандовал Чимин.       — Я никуда не полечу! — запротестовал Чонгук.       — Гук-и, не выводи меня. Поиграл в любовь, пора и честь знать, — пытался не взорваться Чимин.       — Не решай за меня, — повысил голос Чонгук, вскакивая из-за стола, тем самым вынуждая и Чимина проделать тот же маневр.       — Ты как с отцом разговариваешь?       — Как хочу, так и разговариваю!       — Да я тебе сейчас уши откручу!       — Попробуй.       Тэхён и Юнги, что в этот момент сидели рядом друг с другом, с опаской переглянулись и, пожав плечами, тенями двинулись к выходу, не желая присутствовать при разборках своих «женщин». Оказавшись наедине, они дружно присели на пол рубки и, немного помявшись, начали беседовать на совершенно левые темы. Ну а что ещё оставалось делать? Когда погода за окном и местные красоты были обсуждены во второй раз, Юнги неторопливо потянулся к своему рюкзаку. Отыскав там сорокоградусную бутылку с живительным эликсиром, блондин откупорил её и, отпив немного, протянул Тэхёну. Последний же, с благодарностью приняв бутылку, тоже отпил. Отмечая про себя, что не таким уж и плохим оказался этот странный браконьер.       — Я надеюсь, в кухне нет ничего бьющегося? — с опаской спросил Юнги при очередном стуке.       — Нет, все миски железные, — немного подумав, ответил Тэхён.       — Это хорошо. А то когда эти истерички ругаются, в доме уничтожается вся посуда, — поделился наболевшим Юнги.       — Ого, суровые у них разборки.       — Ага.       Распив часть напитка, мужчины, заметно захмелев, начали беседу о сложившейся ситуации. До этого момента Тэхён был уверен в том, что подобные разговоры стоит вести только на трезвую голову, но сейчас, делая очередной глоток водки, он был несказанно рад всей той уверенности, что поселилась у него в теле.       — Понимаю, что Йети ещё мал, но, блин, так в душу запал, — разоткровенничался Тэхён, поближе сев к блондину.       — Йети? — не понял Юнги.       — Забей. Это я о Чонгуке, — пояснил Тэ. — Когда в первый раз его встретил, с дуру решил, что он — Йети.       Неизвестно, куда бы их завел весь этот разговор, если бы дверь резко не отворилась, являя взору новоиспечённых собутыльников слегка потрёпанных Чимина и Чонгука.       — Вы что, тут пьете? — обалдел Чимин.       — Почему сразу пьем? — приобнимая Тэхёна за плечи, ответил Юнги. — Разговариваем.       — Этот мужлан совратил твоего сына! — «напомнил» мужу Чимин.       — Никто меня не совращал, — вставил свои пять копеек Чонгук.       — Видишь, никто его не совращал, Чимин, выпьешь с нами? — захихикал Юнги, попутно вспоминая, где его рюкзак, секатор же до сих пор там.       — Обалдеть, — прошипел Чимин, присаживаясь напротив мужчин и отбирая у них бутылку с горячительным.        — Вот так бы сразу, — мурлыкнул Гук, садясь рядом с Тэхёном.       — И как ты видишь вашу дальнейшую жизнь? — отпив с горла, спросил Чимин, параллельно шлёпая по рукам Чонгука, что потянулись к бутылке.       — В Сеуле жить будем. Там у меня дом есть, — чётко ответил Тэхён.       — Вот видишь, а ты переживал. Будем с Гук-и браконьерством заниматься, все как раньше, — радостно закивал Юнги, едва услышав, что увозить далеко его сына никто не намерен.       — Никакого браконьерства! — повысил голос Тэхён. — Чонгук поступит в институт!       — Не хочу я в институт! — запротестовал Гук.       — Ещё как хочешь. Тебе всего семнадцать лет! Тебе необходимо учиться! — включил Тэхён режим зануды.       — Полностью поддерживаю, — оживился Чимин. Пусть учёный ему и не сильно был симпатичен, но желание того, чтобы сын пошел учиться и получил хорошую профессию, импонировало ему.       Насупившись, Чонгук отсел от Тэхёна, бубня себе под нос, что его никто не слушает и все решают за него.       Понаблюдав немного за своим Йети, Тэхён подсел поближе к нему и, обняв за худенькие плечи, прошептал:       — Малыш, неужели ты хочешь месяцами быть далеко от меня?       — Нет, — моментально ответил Чонгук.       — Тогда о каком браконьерстве может идти речь? Поступи в институт и будь всегда рядом, — змеем-искусителем прошептал Тэхён.       Немного подумав и взвесив все «за» и «против», Чонгук нехотя признал то, что не так уж и плохо осесть на одном месте. Ведь именно так его любимый человек будет всегда рядом. А то мало ли, вдруг, пока его не будет, Тэхён переобщается с Чимином и впитает в себя его истеричность. А такого счастья ему явно не надо.       — Я согласен. Буду ветеринаром! — кивнул Чонгук, на ходу выбирая для себя профессию. Ветеринар, браконьер — это же практически одно и тоже.       Улыбнувшись, Тэхён крепче прижал к себе Чонгука, пытаясь понять, с чего бы браконьеру так резко захотеть стать ветеринаром.       — Он мне не нравится, — насупился Юнги, мигом растеряв всю симпатию к учёному.       — А мне что-то резко нравиться начал, — захихикал Чимин. — Видать, пока не настало время секатора.       — Тэхён, когда у тебя экспедиция заканчивается? — неожиданно спросил Юнги.       — Через два месяца, — спустя минуту ответил Тэ.       — Значит, мы прилетим за день и заберем Чонгука и Бама, — записывая что-то в блокнот, проговорил Чимин       — Хорошо, — немного неуверенно согласился Тэхён.       — Тэ, ты серьёзно отправишь меня с ними? — не поверил своим ушам Чонгук.       — Милый, происхождение лисы я, может, ещё как-то и объясню пилоту, но откуда я взял современную версию Йети, будет крайне сложно пояснить, — почесав затылок, протянул Тэхён.       — А ты прав, — согласился Чонгук, не видя смысла спорить.       — Вот бы он со мной так быстро соглашался, — насупился Чимин.       Когда горячительное окончательно испарилось из бутылки, мужчины начали готовиться ко сну. Засыпая, Чимин лениво размышлял о том, правильно ли он поступает, идя на поводу у Чонгука. Он все ещё не был до конца уверен в учёном и его намерениях. И, решая дать ему шанс, он надеялся на то, что за два месяца многое может измениться.       Улетая поутру, Чимин все гадал о том, каким будет его милый Чонгук при их следующей встрече.

***

      Когда первые лучи солнца появились на небосводе, лаская своим ярким светом верхушки гор и деревьев, Чонгук, накинув теплое пальто, вышел во двор, чтобы в последний раз полюбоваться ставшим уже таким родным восходом. Он медленно поднял глаза к небу, подставляя своё лицо под ледяные ласки ветра, ему будет так не хватать этого дома. Сможет ли он теперь засыпать под шум города, когда его слуху так нравится едва уловимый шорох снега? Сможет ли он забыть, как тепло и уютно было во время вьюги прятаться в объятиях Тэхёна? Когда он сможет вновь наслаждаться ночами в компании своего мужчины?       Чонгук прекрасно знал, что в семнадцать лет ему никто не позволит жить отдельно. Хотя умом он и понимал, что это правильно, но сердцем по-прежнему не мог смириться с вынужденной разлукой. Год. Всего один год, и он сможет сам решать, где и как будет жить. А пока придется довольствоваться встречами на нейтральной территории и такими редкими, но оттого лишь более страстными моментами близости. Присев на краешек заснеженной скамейки, Гук впервые серьезно задумался о том, как бы сложилась их судьба, расскажи он Тэхёну всю правду сразу. Были бы они сейчас вместе? Или же их разделили бы холодные воды морей и океанов? Улыбался бы Тэхён ему с такой нежностью или же мечтал бы забыть, как страшный сон?       Чонгук никогда бы и не подумал о том, что сравнение с Йети будет для него таким приятным. Окружающие его люди всегда говорили, что он красив, как ангел, или что в его глазах можно утонуть — подобные комплименты давно стали для него чем-то обыденным и совершенно не приносили никакого удовольствия. Но в отличие от них, Тэхён никогда не говорил ничего подобного, он называл его лишь милашкой Йети. Со временем данное прозвище стало самым желанным для него. Когда при последней встрече с отцом тот сказал, что он совершает ошибку, связывая себя отношениями в столь раннем возрасте, Чонгук, пусть и огрызнувшись, всё же задумался об этом.       В тот вечер, умостившись спать, он долго размышлял о своих желаниях и возможностях. Разумеется, пора юности богата на незабываемые моменты безумств и новых знакомств, но стоит ли все это простого человеческого тепла? Разве новый друг может понять без слов и простить грубое слово, сказанное в порыве гнева? Будет ли он с таким трепетом относится к его пустой болтовне? Нет, не будет. Лишь Тэхён готов принять его таким, каков он есть. Грубым, капризным и иногда совершенно невыносимым. И даже комплект, состоящий из контрабандиста и адвоката, не спугнул его чокнутого ученого. Разве не это показатель чего-то действительно стоящего?       Увидев в небе приближающийся вертолет, Чонгук поднялся на ноги и, вернувшись внутрь маяка, проговорил:       — Тэхён, папа прилетел.       — Уже? — откладывая листок и ручку, спросил Тэ.       — Да, не хочу улетать, — начал капризничать Чонгук.       — Милый, это всего на неделю. Как только сдам доклад, сразу же приеду к тебе, — клятвенно пообещал Тэхён, подходя к своему Йети и крепко его обнимая.       — Честно? Не променяешь меня на всяких там Сокджинов и Намджунов? — совершенно по-детски надулся Гук.       — Как ты можешь ревновать меня к совершенно незнакомым тебе людям?       — Ты мне все уши про них прожужжал. Особенно о Сокджине.       — И о его красивом лице, — намеренно подметил Тэхён.       — Тэхён, знаешь что, у меня тоже красивые друзья есть!       — Ой как страшно! Я прекрасно знаю, чем ты займешься по возвращении!       — Да? И чем же? — прищурившись, осведомился Гук.       — Поисками института. Чимин записал тебя на три собеседования.       — Когда успел?       — Три дня назад.       — А ты откуда знаешь?       — Секрет!       Надувшись, Чонгук защелкнул на шее Бама поводок и, взяв свою сумку, показательно пошел к выходу. Вот вообще не удивившись подобному поведению Йети, Тэхён быстро накинул куртку и выбежал следом.       Юнги, насупившись, стоял у ворот маяка, всем своим видом показывая, как сильно ему хотелось лететь в такую даль за одним очень непослушным ребенком.       Закинув вещи в кабину вертолёта, Тэхён крепко обнял Чонгука и, нежно поцеловав, прошептал на ухо:       — Сколько бы людей меня не окружало, ни один из них не сможет заменить тебя.       Услышав столь желанное признание, Чонгук крепче уцепился пальцами за куртку Тэ и, уткнувшись носом ему в грудь, краснея, проговорил:       — Я люблю тебя.       Улыбнувшись, Тэхён, взяв в плен своих ладоней лицо Чонгука и потеревшись холодным носом о его нос, промурлыкал:       — Милашка Йети, я тоже тебя люблю.       Скривившись, Юнги закатил глаза и громко рыкнул:       — Меня сейчас вырвет, завязывайте с этой педофилией.       — Папа! — пискнул Чонгук. — Мне семнадцать! Какая педофилия?       — Да, папа, проявите тактичность, — обнимая Гука, проговорил Тэхён. — Мы на неделю расстаёмся.       — Папа? — опешил Юнги, не находя в себе приличных слов. — О, педофилы наглые пошли.       Придя в себя, Юнги отцепил сына от наглого учёного и, силой усадив его в вертолет, захлопнул дверь, затем, повернувшись к Тэхёну лицом, всучил ему в руку помятый листок.       — Когда вернешься с курорта, приходи, Чимин в гости зовет, — пробубнил Юнги, явно не разделяя интерес мужа к персоне учёного.       — Я приду, — уверенно кивнул Тэхён.       — Я и не сомневался, — пробубнил Юнги, садясь в кабину.       Наблюдая за тем, как вертолет поднимается в небо, скрываясь за снежной пеленой, Тэхён чувствовал, как ступает на новую ступень своей жизни. До знакомства с Чонгуком он был уверен в том, что все, что нужно человеку для счастья — это любимая работа и стабильность. Сейчас же, наблюдая, как его дорогого сердцу человека с каждой секундой все больше и больше отдаляется от него, он понимал, что настало время переоценки своих приоритетов.       Обернувшись, Тэхён внимательным взглядом окинул маяк, он был для него сравним с искусственной весной, что расцвела в обледеневшем сердце гор. Словно огонёк в окне в конце снежного пути. Когда-то давно Жильбер Сесброн сказал: «Вопреки видимости, именно зима — пора надежды», раньше он не особо понимал, насколько глубокий смысл скрыт в этих словах. Сейчас же, чувствуя, как пушинки снега падают на его голову, он осознал, как точно данная цитата описывает его жизнь. Ведь именно зима преподнесла ему один из самых ценных подарков в жизни каждого человека. Именно она подарила ему любовь.       Вернувшись на маяк, он принялся неторопливо паковать оставшиеся вещи. Совсем скоро и он навсегда улетит из этого волшебного места. И кто знает, может и ученый, что заменит его, тоже найдёт здесь своё счастье (шаманки не так далеко, как кажутся). Ведь счастье — это не обязательно любовь. У него так много лиц и обличий, что для каждого человека оно будет выглядеть совершенно по-разному.       Потрепав Танни по шерсти, Тэхён уселся на пол напротив пса и, глядя ему в глаза, проговорил:       — Ну что, друг, домой?       Оставшееся до прибытия вертолета время он провёл на улице, погрузившись в свои мысли и воспоминания. Оглядывая большой двор, Тэхёну отчетливо виделось, как в паре метров от забора, в очередной раз позабыв о трубе, падает Чонгук, как к нему подбегают Танни и Бам. А милашка Йети, кряхтя, забавно поморщив нос, зовет его.       Чонгука нет всего несколько часов, а Тэхён уже скучает. Так забавно осознавать, что совершенно незнакомый человек может за столь короткий отрезок времени перевернуть всю твою жизнь. За те шесть месяцев, что они провели вместе, Тэхён испытал огромную гамму чувств. Начиная с недоверия и заканчивая любовью. Так странно понимать, что ничем неприметный маяк навсегда останется в твоем сердце.       Услышав лай, Тэхён посмотрел на небо и, увидев вертолет, с грустью улыбнулся. Время пришло. Едва пилот совершил посадку, как из кабины вывалился счастливый Сокджин и, щурясь от ветра, кинулся к нему.       — Тюленятэтэ!       — Что ты здесь делаешь? — удивленно засмеялся Тэхён, обнимая друга.       — Хотел посмотреть на твой замок.       — И как тебе?       — Ржавый.       — Ну ты!       — А тут мило… Но холодно, — сделал свой вывод Сокджин.       — Бери коробки, — скомандовал Тэхён, отцепляя от себя друга, который явно не от большой любви сюда прилетел, а только для того, чтобы покататься на вертолёте.       Когда все коробки и сумки были загружены в кабину и Танни, наконец, удалось пристегнуть, Тэхён последний раз посмотрел на снег и следом за Сокджином уселся в вертолёт. Поднимаясь в небо и наблюдая за недовольным псом, которого лишили возможности двигаться, он невольно задумался о том, как же Гуку удается все время перевозить Бама? Ведь характер у того куда хуже, чем у Танни.       Улыбнувшись самому себе, Тэ наконец почувствовал, что возвращается домой.       Когда вертолет сел уже в Сеуле, и Тэхён, вдыхая такой забытый воздух города, вылез из салона, натыкаясь взглядом на своих родителей, что приехали его встретить, на секунду подумал: как бы было хорошо, будь здесь и Чонгук. Обнимая маму и параллельно отвечая на вопросы отца, он хотел лишь быстрее сдать свой доклад и навестить одно совсем нестандартное семейство. И да, надо будет и Сокджина с собой взять.

***

      Как и ожидалось, следующие семь дней Тэхён был активным участником квеста: ответь в сотый раз на один и тот же вопрос. Благодаря помощи Чонгука его доклад вышел очень насыщенным на факты и открытия. Отец впервые был им горд.       — Тэ, через месяц есть еще одна экспедиция, ты бы… — начал было Ким-старший.       — Отец, я никуда не поеду. Хочу обосноваться в городе, и о семье хорошо бы подумать, — резко перебил отца Тэхён. Только приехал и опять в глушь? Ну уж нет, спасибо.       — Вздор! Работа куда важнее!       — Не для меня.       Вежливо поклонившись, Тэхён улыбнулся довольной матери и, не глядя на отца, покинул кабинет. Прекрасно зная, что мама всегда его поддержит и успокоит нервного родителя. Выйдя на улицу, он отыскал у автомата со сладостями Джина и, подойдя к нему, проговорил:       — На сегодня закончил?       — Да, — кивнул Сокджин.       — Пошли, познакомлю тебя кое с кем.       — Например?       — С Йети, лисой, контрабандистом и адвокатом.       — Не понял? — подвис Сокджин. — Ты записался в квест-комнату?       — А тебе и не надо. Пошли.       Наблюдая за мыслительным процессом своего друга, что активно проявлялся на его лице, Тэхён взял Сокджина за локоть и повел в сторону остановки. Сев на нужный автобус, они очень быстро добрались до нужного им места.       Подходя к большому частному дому, Тэхён чувствовал себя неопытным школьником. Пусть он и был уже знаком с родителями своего Йети, но их компания по-прежнему заставляла его нервничать. Подойдя к воротам, он увидел вальяжного Бама, валяющегося у входа в дом.       — ТэТэ, прикинь, у них лиса на привязи, — опешив, проговорил Сокджин.       — Видать, опять Бам что-то разбил, — пожав плечами, ответил Тэ.       Заметив гостей, лис радостно заскулил и побежал к воротам, по пути сшибая небольшую бочку с водой.       Услышав шум во дворе, Чонгук, игнорируя злой взгляд свой «мамы», в котором так и читалось: «на ужин у нас точно сегодня будет рагу из лисятины», отправился на разведку, гадая, успеет ли он прибрать за Бамом, пока «масштаб трагедии» не увидит разъярённый адвокат.       Выйдя на улицу и увидев Тэхёна, Чонгук, радостно заулыбавшись, побежал открывать дверь, не забыв, конечно, споткнуться о всё ту же бочку.       Открыв ворота, Гук, совершенно игнорируя незнакомого ему мужика, кинулся на шею Тэхёна. Целуя своего мужчину, он так же проигнорировал и вышедшего следом отца.       — Если соседи увидят этот срам и напишут заявление в полицию, я защищать тебя не буду, — рыкнул Чимин.       Отцепив от себя любвеобильного Йети, Тэхён смущенно улыбнулся и вошел во двор. Следуя за неожиданно поголубевшим другом, Сокджин упрямо пытался понять, а не разводят ли его часом. Или же, в самом деле, ТэТэ — гееватый педофил и лисы тоже могут быть домашними животными. Чтобы разобраться в ситуации, Джину понадобилось два часа и три бутылки соджу.       — Ты ходил на собеседования? — спросил Тэхён, уже сидя за столом.       — Да, — немного неуверенно ответил Чонгук.       — Не ходил он, сказал, что будет контрабандистом, как и его папа, — вставил свои пять копеек Чимин.       — Чонгук, это правда? — разочарованно выдохнул Тэхён.       — Ну, я… — замялся Гук.       — Правда! Мой сын — настоящий мужчина, — не без гордости произнёс Юнги.       — Чонгук! — откладывая вилку, прорычал Тэхён. — Ты что мне обещал?       — Я пойду в понедельник. Прости, папа, — опустив глаза, пролепетал Гук.       — Предатель! — обиделся Юнги. Его предали! Променяли на учёного! Дожил.       — Молодец! — одобрительно улыбнулся Тэхён. — Мой Йети такой умничка.       — А ещё кролик есть? — жуя, спросил Сокджин, игнорируя все разборки.       — Да, конечно, — кивнул Чимин и, взяв тарелку, отправился на кухню за добавкой.       Когда ужин подошел к концу, Сокджин окончательно смирился со странным, на его взгляд, выбором Тэхёна. Он, оставшись за столом лишь с Юнги и Чимином, предпочел не думать, куда, а главное, зачем ушла новоиспечённая парочка.       А парочка, переместившись на диван в комнате Чонгука, украдкой целовала друг друга, явно сожалея, что нельзя зайти дальше.       — Я так скучал, — надув губы, проговорил Чонгук.       — Я тоже, спать одному просто невыносимо, — крепче обнимая своего Йети, кивнул Тэхён.       — И так ещё год так, — обречённо проговорил Чонгук.       — Знаю, мой хороший…       — Тэхён, а у тебя нет ещё одной экспедиции, годика так на два?       — Чонгук, институт!       — Знаю, но попробовать все же стоило.       — Дом у вас большой.       — Большой.       — И Юнги вечно в разъездах.       — Да.       — Чимину, наверное, очень одиноко.       — Да.       — Я буду хорошо смотреться на этом диване.       — Сногсшибательно.       — Вот и решили.       Улыбнувшись друг другу, Тэхён и Чонгук вернулись за стол и, как ни в чем не бывало, поведали «старшему поколению» радостную новость.       Нельзя сказать, что Чимин и Юнги слишком обрадовались ещё одному жильцу, но, посчитав, сколько денег они получат, если сдадут квартиру Тэхёна в центре Сеула, все же согласились. Ведь потерпеть нужно всего лишь год, а там уже и Чонгук, дай Бог, ума наберется…       А если и не наберется, это уже будет проблема Тэхёна, а не их.       Помедлив пару минут, Чимин, ехидно улыбнувшись, проговорил:       — Добро пожаловать в семью. Но помни, пожалуйста, что мой секатор всегда наготове.