Там и там (06.06.23)

      Говорят, доверие легко потерять, но сложно получить. Возможно ли так и с чувствами? А душой? Мечтой? Мыслями? Жизнью?       Как давно он перестал мечтать? Когда перестал слышать собственный смех? А про мысли свои? Хотел бы он знать. Как он пришел к этой абсолютной пустоте. Пустоте без мыслей, чувств и эмоций. Только пустошь. В море, где и волны не соизволят шелохнуться, птицы пролететь, а рыбы жить — куда шумнее, чем в нем самом.       — Капитан, пора отплывать.       Мужчина кивает, только приказа поднять якорь не отдает. Он продолжает стоять спиной к команде, смотря вдаль. Там, далеко, на маленьком островке стоит прекрасный домик. Маленькая девочка играет во дворе с игрушкой львенком. Мать готовит на кухне, а отец ухаживает за огородом, что расположен на задах дома. Прекрасная идиллия семьи. Настолько прекрасна, что при виде нее огонек в глазах зажечься должен. Только вот у мужчины с тремя длинными на левом глазу полосами, которые когда-то ему оставил один мерзкий человек, глаза не загораются, улыбка не появляется. Даже намека.       — Шанкс, пора уже.       Мужчина продолжает смотреть. Вместо прекрасного домика его воле наблюдения предстала девушка. Ее длинные волосы подобно шелку красиво свисают. Она элегантной походкой гуляет по тропе. А сзади, в шагах трех от нее, за ней ходит мужчина. От его нежного взгляда к девушке появляется желание взлететь или проблеваться. А был ли когда-нибудь такой взгляд у самого Шанкса? Вряд ли. Если бы был, то в пустой голове заиграло бы кино из воспоминаний и может его впервые стошнило бы на корабле.       — Первый помощник, как там капитан?       В ответ волнительному юнге лишь отрицательно качают головой. Юнга уходит вместе с первым помощником. А мужчина, чей длинный плащ не оставляет в покое поток ветра, стоит на месте. Вот бы и его ветер смог сдвинуть с места. Может это слегка шелохнуло бы его. Он смотрит в центр острова. Там толпа детей бегают и смеются. А рядом с ними играется милый молодой юноша с улыбкой ребенка. Он настолько милый и невинный, что хочется укутать его от ветра, что с каждым днем все сильнее. Уберечь от бед. А может сделать своим. Только такие мальчики не трогают сердце и половой орган пирата по прозвищу Красноволосый Шанкса. Его интересуют…интересовали когда-то взбалмошные, вредные и очень шумные мужчины. А точнее один мужчина.       — Шанкс, мы стоим тут уже третий день.       Шанкс вновь молчит. Но взгляд его уже не направлен на остров. Он смотрит вглубь моря. В синюю воду. В волны, что подобны своими движениями на волосы того самого. Мужчина выставляет руку вперед. Если бы эти волны окутали его пальцы, ощущал бы он ту же мягкость, когда наматывал локоны голубых волос себе на руку? А пахнут ли волны так же как и макушка головы невыносимого пирата? Шанкс отпускает руку. Сердце вспоминает о нем, но мозг не производит картинки. В глазах пустошь. Не грусть. Не печаль. Не ностальгия от приятных воспоминаний. Ничего. И это пустота глаз отражается в его душе. Глаза- зеркало души. Слова истины.       — Отпусти его уже, Шанкс, — произносит его первый помощник звездной ночью, протягивая мужчине бутылку соджу.       Отпустить? Он уже давно отпустил его. В ту же самую секунду, когда озорной блеск угас в глазах моря. В ту же самую секунду, когда теплая рука перестала сжимать в ответ его пальцы. В ту же самую секунду, когда перестали из прекрасных красных губ вылетать проклятья в сторону красноволосого пирата. Он отпустил сразу. Без горя. Без слез. Без криков. Просто отпустил. В тишине. Сложил все еще теплые руки на грудь, на которой так любил лежать, прячась лицом от лучей, восходящего солнца и ласкать ночами. Закрыл веки, которые целовал каждое утро, день, вечер и ночь, стоило ему только увидеть его спящее агрессивное чудо. Погладил волосы и красиво уложил их, ведь не любит клоун Багги, когда портят его прическу. А Шанкс очень любил запускать пальцы в копну волос своего любимого, уткнуться в макушку и вдохнуть запах моря, который стоял звездной ночью и чистым восходом солнца. Укрыл своим черным плащом до плеч, не хотелось закрывать очаровательный носик темным потным предметом его гардероба. Пусть лучше заходящее солнце своими последними лучами согреет красный носик. Он оставил его у обрыва и ушел. Молча. Без прощаний. Без поцелуев. Без последнего взгляда. Забрался на корабль и отплыл. Продолжил дальше плыть.       — Отплываем, — произносит капитан, так и не беря в руки бутылку. Шанкс перестал чувствовать вкус алкоголя. Оно больше не опьяняет. Не дарит эйфорию. Не отравляет мозг в далекие края, отключая его.       Команда поднимает якорь, раскрывает паруса. Корабль отправляется дальше. В свое далекое плаванье. И никто не достает бутылку алкоголя из каюты, чтобы отметить продолжение плавания. Мало кто хочет пить при капитане, что ни то что не пьет, даже не смотрит на выпивку. Его взгляд почти все время обращен к морю. Пустой. Как на дне моря. Хотя почему как, такой и есть взгляд. Ведь там, на дне моря больше года лежит его сердце. Его эмоции. Его чувства. Его смех. Улыбки. Озорство. Жизнь.       Тело на суше, а душа там, на дне. Рядом с любимым. Рядом с Багги.