Вдох. Духота и густой запах дыма, который обычно помогает расслабиться, но сегодня почему-то раздражает. Его так много, что он выжигает глаза, и ориентироваться можно лишь по ослепляющим огням и голосам шумной толпы, которые уже давно смешались в кашу в голове под действием алкоголя. Попсовая музыка, басы которой долбят на всю катушку и пробивают лёгкие. Очередная ночь в клубе сильно затянулась. Бокал с виски давно нагрелся и стал тянуть спиртом. Внешние раздражители перестали веселить и заглушать рой навязчивых мыслей Аркаши, теперь из него сочилась какая-то ему одному заметная грязь. А в этом месте её везде полно.
В груди зарождается тревожное чувство, ласково подсказывающее, что сейчас произойдёт нечто ужасное, чего Аркадий уже не выдержит. Нужно как-то выпустить пар. Он снова делает затяжку, но, поняв, что это не помогает, ставит на стеклянный голубой столик бокал недопитого спиртного и вынимает телефон. Совершенно не думая о позднем времени, он дозванивается тому, чей номер уже на быстром наборе. Марин.
– Не разбудил? – чуть запнувшись, спрашивает он, на что получает привычный отрицательный ответ. – Ты не мог бы... Забрать меня и-из бара?.. Я адрес кину.
Короткий разговор закончен, и Аркаша продолжает отречённо пялиться сквозь двигающуюся, словно цельный организм, толпу. Язык да и всё тело в общем почти не работают.
Голова совершенно пустая, но почему-то чертовски тяжёлая. Это даже раздражает. Джохан такой же пустой, как и все здесь, но по-видимому, ему одному это доставляет ужасный гемморой и бессонницу. Он уже и не помнит, когда в последний раз нормально спал. Не на ходу, не сидя на диване у друзей на вечеринке, а в кровати дома. Без пустоты, так мешающей спать. Совершенно нелепая проблема, казалось бы. Нашёл, о чём переживать. Значит, не так устал, чтобы спать? Но нет, устал, даже слишком сильно. Всё превратилось в один сплошной день, одну суету: работа, музыка и непрекращающийся поток незнакомых людей.
Из мыслей его выдёргивает смс с просьбой выходить. Аркаша выдохнул и затушил сигарету. Оставив на столе одиноко стоящий бокал, он накинул куртку и наконец-то вышел на улицу. Тишина ударила по ушам, а чистый, прохладный воздух – по носоглотке. Быстро окинув полупустую улицу затуманенным взглядом, Джохан тут же находит знакомый автомобиль, за рулём которого его дожидается Марин.
Аркадий импульсивно доходит до него и, открыв дверь, по инерции протягивает руку водителю, который тут же втягивает его в автомобиль. Аркаша коротко заглядывает Марину в глаза и устало отводит взгляд, располагаясь на сидении и нарочно громко захлопывая за собой дверь. Для вида.
Приятное тепло в машине расслабило сознание. Аркадий скрестил руки на груди и уставился на чернеющую ночную дорогу.
– Докинешь до... бара около моего дома? Оттуда сам дойду... – немного запинаясь, наконец произнёс он.
Марин выдержал небольшую паузу, в задумчивости проводя ладонью по рулевому колесу.
– Может, лучше ко мне?
– Может, если ты не против. Хоть не буду тухнуть в одиночестве, – пожал плечами Аркаша.
Мокану устало улыбнулся и тронулся. Как жаль, что Барсуков не увидел эту улыбку. Возможно, она смогла бы вывести его из всех тёмных мыслей и догадок, куда разум погрузил его под монотонный рёв мотора.
Едва освещающиеся, пустующие улицы, их знакомые повороты, тишина. Всё вводит в противную дрёму, навевает тоску и... скуку. Скуку, от которой уже давно ничего не спасает. Поток ненужных, глупых мыслей и слов забивал голову Аркаши до жуткого шума уже не один месяц и лишь сильнее топил его в рутине.
Хотелось сбежать от неё. Но она настигала его и в толпе людей, сквозь оглушающую клубную музыку, и в тишине пустой квартиры, везде, где бы он не пытался забыться. Аркадий утопал в ней, чувствовал, как с каждым днём опускается всё ниже и ниже, на самое дно...
Вдруг резкий тормоз вырвал его из раздумий. Аркаша протёр глаза и повернул голову к окну. Сквозь мутное стекло виднелся знакомый подъезд. Марин уже покинул водительское сиденье и обошёл автомобиль, дожидаясь Аркадия снаружи.
Тот лениво потянулся и распахнул дверь. По затёкшим ногам растёкся противный, липкий холод. Тело охватывала необъяснимая слабость. Лишь теперь, поднимаясь с места, Аркаша явно ощутил, что ужасная усталость и весь выпитый алкоголь едва позволяли ему стоять. Марин успел подхватить его прежде, чем он завалился лицом вперёд. Аркадий поднял на него пьяные глаза и тут же отвёл взгляд, вымученно усмехаясь. Он обхватил плечи друга и попытался отстраниться, но Марин лишь закатил глаза и взял его под руку, молча подводя к подъезду.
Под оглушающее беззвучие они вошли в квартиру. Аркаша сразу же прислонился к стене и расслабленно огляделся. Все комнаты залиты мраком. Только в спальне почему-то горела настольная лампа, и её тёплый свет струился из-под двери. «Он собирался спать?» – промелькнуло в голове Аркадия, как тут же головная боль заставила его зажмуриться, потирая переносицу. Марин устало понаблюдал за этим и разделся, сразу опускаясь на корточки, дабы расстегнуть Аркаше обувь. Тот перевёл взгляд на Мокану.
Что-то в его пьяной и совершенно опустошённой от тоски голове отчаянно замкнуло. Он криво заулыбался, облокачиваясь на спину Марина.
– Блять, я и сам мог бы... – медленно протянул он. – Или ты минет мне полез делать?
Марин лишь цокнул и поднял вверх руку с оттопыренным средним пальцем. Аркаша усмехнулся и в ту же секунду обхватил его, проводя рукой вверх-вниз.
– Придурок! Я тебе сейчас этот палец в жопу засуну! – выкрикнул Марин, поднимая голову, и рассмеялся под стать уже во всю заливающемуся Аркаше.
Но Мокану мало следил за сменой непонятных эмоций друга, просто списав это на норму для пьяного человека. Бесспорно, в любой другой день он бы обратил внимание на эти истерические припадки, которые подозрительно быстро сменялись задумчивым молчанием и отчуждённостью, но как же он устал...
Наконец покончив с обувью, Марин поднялся и направился в зал, попутно включая свет. Послышались звуки неторопливой возни.
Аркадий тем временем скинул верхнюю одежду, бросив её куда-то на тумбочку. Коротко простонав, он с трудом оттолкнулся от стены и направился в гостиную. Половина комнаты была освещена тёплым верхним светом, в незанавешенное окно било ровное мерцание фонарей. Силуэт Марина в тёмной половине рваными, отрывистыми движениями раскладывал на диване постель. Он явно не собирался задерживаться здесь. Все его телодвижения говорили о неистовой усталости и раздражении. Аркаша коротко вздохнул, понимая, что причина этому – лишь он сам. И, конечно, он бы не посмел поступить так, в конце концов Марин и так сделал слишком много, но почему-то хотелось остановить его. Попросить остаться, проговорить с ним всю эту ночь, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями, со своей бессонницей.
Аркадий чувствовал, как что-то тянуло его вниз, прямо на холодный пол. Он завалился на стул, обхватывая его спинку и с мерзкой эйфорией в глазах внимательно наблюдал за движениями друга. Тот пластично сгибался в спине, пока расстелал простынь, раскладывал подушки, и каждое лишнее движение, казалось, давалось ему со всё большей тяжестью. Аркаша склонил голову на бок так, словно она прямо сейчас отвалится и покатится по полу. Затем медленно расстегнул брюки и бросил их на соседний стул. А всё-таки в пьяную голову могут приходить разумные мысли: о том, что ложиться спать в уличной одежде будет как минимум некрасиво.
Не успел Джохан налюбоваться на Мокану, как тот со вздохом выпрямился и повернулся в его сторону.
– Ты как хочешь, а я спать, – спокойно выдавил он, будто даже не замечал, что теперь перед ним сидит нагло улыбающийся человек в одном белье.
А сам Аркаша уже успел потерять к нему интерес, даже среагировал не сразу, если растерянный кивок вообще считается реакцией.
Вялые шаги Марина быстро стихли где-то в его спальне. Щёлкнул выключатель, и в квартире стало ещё темней. Но это ничуть не прибавляло Аркаше желания прилечь. Немного потупив в окно, которое аж вибрировало от музыки, долбящей по стеклу из проезжавшего мимо автомобиля, он поднялся и принялся искать что-то, чем можно было бы себя занять. Занять себя хоть чем-то, лишь бы не ложиться.
Благо, квартира Мокану стала для него уже роднее своей: он знал, где какие вещи лежат, знал, что может брать их без спроса. Возможно, именно от этого запуск приставки так будоражит сейчас. Аркадий немного погремел, ища джойстик и довольный завалился на диван в предвкушении игры.
***
Марину не спалось. Вся эта ночная поездка напрочь отогнала его сон, да и возня Аркаши в зале мало способствовала засыпанию. Мокану слышал его редкие, тихие восклицания во время игры, хождения по комнате и, кажется, даже его голос. Говорил ли он с кем-то по телефону или просто сам с собой – неизвестно, но Марин уже десять раз успел пожалеть, что вообще согласился забрать его, однако чувство дружеского долга тихо шептало, что он сделал всё правильно. По крайней мере, он находится здесь, а не окончательно заливает себя алкоголем в баре, откуда, возможно, и не доползёт до дома.
Прошло немало томительных минут, а может и часов, в противном беспамятстве между сном и реальностью, прежде чем свет в зале погас, и Аркаша наконец улёгся. Это значительно улучшило состояние Марина: он перестал без конца ворочаться, мысли прекратили мешаться в голове, и он провалился в сладкий, долгожданный сон. Однако пробыл он там не то чтобы долго: сон был чутким, и из него его вывели едва уловимые всхлипы.
Прислушавшись, Марин в недоумении привстал с постели. Но нет, ему не показалось. Из соседней комнаты раздавались протяжные, сдавленные стоны и рыдания, от которых почему-то в груди что-то медленно леденело. Мокану устало потёр глаза и взглянул на время. Он поспал всего около часа. Но беспокойство и любопытство заставили его вылезти из нагретой постели и тихо выйти в коридор.
Невесомыми шагами Марин подобрался к гостиной и осторожно выглянул из-за угла. Комната застыла в ночной тишине. Лишь Аркадий изогнулся на диване, уткнувшись лицом в подушку, и неконтролируемо всхлипывал. Сгорбленная спина безудержно вздрагивала под такой звук, будто Аркаша сглатывал часть слёз и криков внутрь, пряча их под выступающие рёбра.
И с каждым таким ужасным звуком внутри у Марина что-то болезненно сжималось. Его тянуло к нему. Ведь было как минимум интересно узнать, что могло заставить взрослого мужчину так жалостливо заливаться слезами, беззащитно свернувшись в постели. Да и раз уж на то пошло, Аркаше явно не помешало бы выговориться в таком состоянии, как-то отвлечься.
Мокану шагнул вперёд и тут же отпрянул обратно. «Нет. Это будет самый тупой и неловкий момент в нашей жизни,» – промелькнуло в его голове; он неуверенно отдёрнул руку, сжав её в кулак и, скрепя сердце, вернулся в спальню с намерением забыть эту ночную драму и хоть немного поспать.
Но сейчас в постели было совсем неуютно. Тьма улиц просачивалась в комнату вместе с непонятно, откуда, взявшейся духотой и слепила глаза, которые не получалось долго держать закрытыми. Стихающие за стенкой всхлипы становились всё более рваными, отчего ещё сильнее хотелось всё-таки выйти навстречу другу и поговорить с ним. В голове крутилась куча вопросов к нему...
Однако вскоре это желание вновь переросло в раздражение и гнев на то, что ему крайне наглым образом не дают выспаться. С этими противоречивыми чувствами Марин ворочался с бессонницей ещё очень долго, пока незаметно для себя не провалился в чуткий, тёмный сон. А вот всхлипы в соседней комнате стихли ещё нескоро.
***
Солнечный свет бил в окно, но не проникал в комнату: плотные шторы мешали ему разбудить Аркашу. С кухни раздался слаборазличимый звук наливания кипятка. Аркадий пожмурился и недовольно зашевелился, смяная простынь. Что-то пробормотав, он вдруг резко поднял голову и всё ещё дремлющим взглядом настороженно огляделся.
Мало того, что он был не у себя дома, так ещё и не в той комнате, в которой вчера отчаянно пытался заснуть. Удобную, широкую кровать вообще врятли можно было спутать с диваном... Первые пару секунд Аркаша всё ещё старался привести в порядок разболевшуюся голову, как внезапно в неё одно за другим ударили воспоминания о вчерашней ночи. О том, как он отвлёк Марина и уговорил его приехать за ним, о том, как выёживался перед ним и мешал спать, как безнадёжно утонул в пучине своими же переживаний и мучительно витал из-за них между сном и реальностью, как под конец не выдержал и на пьяную голову проник в спальню Марина, заснув, в итоге, рядом с ним.
Барсуков замученно откинулся назад, закрыв лицо руками, и от ненависти к себе болезненно вцепился в кожу ногтями.
– Кретин!.. – язвительно прошептал он себе.
Вдруг внимание Аркаши переключилось на прикроватную тумбочку, на которой были заботливо приготовлены стакан воды и таблетки. Мокану не забыл даже об этом.
Аркадий с противным чувством собственной ничтожности проглотил лекарство и, не желая больше медлить, направился на кухню. Он уже успел перебрать сотни вариантов, что можно сказать в этой ситуации другу, как отблагодарить его, но всё равно ещё робко мялся у порога.
Марин же беспечно заваривал себе на завтрак кашу и чай, пока вдруг не заметил помятого Аркашу в дверях.
– Доброе утро, – хитро улыбнувшись, тут же произнёс Мокану.
Аркадий вздрогнул и, стыдливо опустив глаза, неуверенно прошёл в комнату.
– А... Доброе.. И спасибо тебе, – проговорил он, садясь за стол и складывая руки на коленях.
– За что? – удивлённо протянул Марин, ещё шире улыбаясь.
Аркаша поднял на него скептический взгляд и цокнул.
– За то, что забрал вчера, домой привёз, в постельку уложил да ещё и таблеточку положил, – шутя, протароторил он.
– А-а, за папочкину заботу? – окончательно добивая самолюбие друга, ответил Марин.
– Да, – отрезал Джохан, закатив глаза. – Серьёзно, извини, что доставил столько проблем.
– Да ладно тебе, нормально всё... – отмахнулся Мокану. – Но в качестве компенсации удовлетвори моё любопытство: а из-за чего ты ревел-то вчера?
На этих словах Аркаше оканчательно захотелось провалится сквозь землю. Он отвёл взгляд и, в мгновение покраснев, постарался выдавить из себя, что мог:
– Чёрт... Да хуйня, устал просто.
Марин скептически взглянул на него.
– „Просто устал”?
– Ц, да, – буркнул он. – От всего устал. А бессонница уже несколько недель мучает и всё мысли в голову лезут, аж тошнит. Никогда не было такого, не люблю я думать, понимаешь? И вчера я как-то... Не знаю, выпустил это всё?..
Серьёзное выражение лица Мокану вдруг снова сменилось довольной ухмылкой. Он по-дружески похлопал Аркашу по плечу.
– А потом сладенько заснул в моей кроватке, да? – усмехнулся Марин. – Да ладно, нормально всё, не парься.
Аркадий хотел было вспылить на его раздражающие подколы, но понимал, что сейчас он совсем не в том положении и лишь одарил его недовольным взглядом. Тот же продолжил заниматься завтраком, вовлекая Аркашу в очередной бессмысленный разговор о планах на день и об играх, которые он хочет пройти.
Теперь говорить о планах с друзьями стало легче, словно Марин только что освободил его от оков, мешающих ко всему относиться проще. Наконец он избавил его от единственной проблемы. Наконец завершилась инсомниия.
