Искра

      Дело пахло керосином. Хотя нет, это еще слабо сказано. Липкое жаркое чувство было везде, залезало в самые темные уголки его искореженного тела. Прямо под отвратительными шрамами на груди. Оставалось лишь чиркнуть спичкой. И блять, чертов Стив Харрингтон был той искрой.              Билли ненавидел его. То, как одна единственная улыбка на его смазливом лице поджигала его изнутри, заставляя вновь чувствовать. Отвратительное ощущение, которое оседало терпким послевкусием в горле. Это надо закурить. Зажигалка, так кстати оказавшаяся под рукой, все никак не хотела приблизить и без того раздраженного Билли к капле никотина в крови. А это ой как некстати.              Время измерялось в количестве окурков — их было два. Ожидание вымораживало. Сидеть в машине напротив дома малышки Уилер и дожидаться, когда Макс, наконец, отлипнет от этой кучки фриков. Раздражает, но больше бесит Стив, так пристально всматривающийся в «камаро».              Зажав сигарету в зубах, Билли сипло выдохнул через нос. Этот взгляд побитой собаки со стороны Стива приравнивался к жалости. Унижающе беспощадной. Она совершенно не нужна, но Билли никто и не спрашивал. Харрингтон просто шел к нему.              Шаг за шагом приближаясь к синей «камаро». Взгляд неизбежно прилипал к чужим движениям, следил за руками, поправляющими прическу. Билли казалось, что даже здесь чувствовался запах средства для укладки. Туго сжатые губы Стива, заставляли Билли гореть изнутри, чувствовать, как предательски разгорались щеки.              Зубы лишь сильнее сжали сигарету.              — Что тебе, Харрингтон?              — Ты стоишь здесь полчаса, — Стив облокотился, заглядывая в машину. Сердце Билли неприятно екнуло, — Партия в самом разгаре. Хватит бензин прожигать, заходи.              — Неужели волнуешься? И не думай, что раз я не разбил тебе снова нос, то можешь считать нас друзьями, — прошипел Билли в лицо Стива, в последний момент прикусывая язык, — Думаешь то, что в нас обоих поковырялась инопланетная фигня что-то исправит? Сделает лучшими подружками?              Хотелось ударить, размазать это прекрасное лицо по асфальту, заставить себя забыть этот чертов одеколон, от которого по коже шли мурашки. Как же, черт возьми, Билли ненавидел это. Казалось даже щупальцы истязателя ощущались приятней этой сраной влюбленности.              Молчание звенело в воздухе, и только шум мотора не давал Билли потерять связь с реальностью. Это казалось страшным, но сладостным сном. Он видел Стива насквозь, как в мысли проносились в его голове, как глаза не могли найти места, а непослушные пальцы тарабанили по дверце машины.              — Да. Не исправит. Изнанка не снимет с тебя штамп ублюдка, — тихо проговорил Стив. Его губы сжались в тонкую полоску, — Но ты мог бы попробовать. Я же вижу что ты не такой, сейчас ты стал добр к Макс, к Лукасу. Еще не все потеряно…              — Кто сказал, что я хочу? — со злостью прошептал Билли. — С чего ты решил, малыш Стиви, что исправишь такого ужасного меня? Не строй из себя принцессу. Чудовище навсегда останется чудовищем.              Губы Стива сжались в нить. Это, черт возьми, выводило Билли из себя. Так и хотелось припечатать ничего не понимающего Харрингтона к капоту, показать, где его место, зарыться руками в отросшие патлы и с силой притянуть к себе и больше никогда не отпускать. Почувствовать его кожу, узнать насколько быстро способно биться чужое сердце, услышать свое имя на его губах. Простое Билли, а не чертов Харгроув.              Сглатывая вязкую слюну, Билли прошелся языком по пересохшим губам и закусил её. Руки так и чесались. Сжатые костяшки белели на фоне еще не заживших рубцов.              — Харгроув… — протяжно выдохнул Стив. Горячий поток воздуха обжигал. — Да, ты мудак, но не чудовище. Монстров мы видели, и ты не они. Не все потеряно, мы могли бы попробовать, Билли…              Предательские мурашки прошлись по позвоночнику, оседая на загривке. Билли резко схватил Харрингтона за мягкую ткань ебучего поло. И, черт возьми, это было в разы лучше всевозможных фантазий. Вжимать Стива, блять, Харрингтона в собственные губы. Чувствовать сильную хватку на плечах и одуряющий запах его волос.              Поцелуй продлился не больше секунды. Правда это и поцелуем назвать нельзя было, скорее предупреждение. Билли сам оторвал несопротивляющегося Стива от себя и выкинул за окно.              — Все еще хочешь попробовать? — огрызаясь, выплюнул Билли и вышел из машины. Дверь с силой захлопнулась за спиной, — А если я скажу, что совершенно не хочу с тобой дружить? Я хочу тебя. Разложить прямо на этом капоте, заставить кричать и содрогаться.              Отмерший Стив нечитаемым взглядом смотрел на приближающегося Билли. Его пальцы сжимались в куцей осеней траве. Рот то и дело открывался или закрывался, не в силах что-либо произнести.              Но Харгроув ждал. Был готов услышать извечную фразу, преследующую его по пятам - «сраный педик». А ведь, блять, так и было. Отец не прогадал, прозывая его педерастом. Ну же, давай, Стиви. Скажи это в слух, дай повод сравнять это чудесное лицо с землей. Прекратить чувствовать себя полнейшим дерьмом, стереть ту часть души, все еще верящую во взаимность. Ну же, принцесса, убей ее.              — Билли…– прошептал Стив, приподнимаясь с травы, но неожиданный удар входной двери оборвал его на полуслове.              Резко поднимая голову, Билли увидел ее. Свою извечную проблему, та, которая мешала ему жить — Максин. Она лишь сухо кивнула ему и убежала на свое извечное переднее сидение.              Кинув быстрый взгляд на Стива, Харгроув развернулся и уселся в машину. Сигарета вернулась в зубы. Фильтр грозил такими темпами развалиться к чертовой матери. Макс включила заезженную до дыр кассету. Вот и все. На этом все и закончится.              Хотелось уйти из этой ситуации победителем, но все внутри разрывалось, словно внутри него снова оказалась дыра. Сжав руки на руле, Билли сделал пару сиплых вдохов и выдохов. Надо было прийти в себя, поставить Харрингтона на место, указать, где его место. Но он лишь бросил взгляд на стоящего неподалеку Стива. В носу все еще стоял его запах, губы горели от его поцелуя.              — Хочу… — едва слышимое слово потонуло в реве мотора.              Билли хотелось верить, что ему это не послышалось. Что одно простое слово не было новой иллюзией из сна. Сжимая руку на коробке передач, он желал, чтобы это сраное «хочу» навсегда отпечаталось внутри, засело глубоким зарубцевавшимся шрамом. Все — лишь бы этот момент не стерся к чертовой матери.              — Ты снова пытался избить Стива? После всего что он ради тебя сделал? Какого черта, Билли? Почему после всего ты остаешься таким? — взъелась Максин. Ее эмоции выплескивались волнами, грозя утопить. А вот саму себя или его уже вопрос. — Ты же говорил что постараешься. Ты же обещал…              — Макс… — сквозь незажженную сигарету прорычал Билли. — Я пытаюсь. И нет, я не хотел избить ни твоего Стива, ни мелких уебков. А ты не лезь, если ни черта не знаешь!              Максин, мелкая рыжая дрянь, все время тащила своего раскуроченного в фарш братка в клуб гиков. Кучка травмированных детей под предводительством мамочки Стива. Смешно до усрачки.              Билли сорвался. Его трясло. Педаль вжималась в пол, а зажигалка, наконец, решила сжалиться и выдать одну сраную искру. Блядское ей спасибо. Прям как и Стиву, взявшего его сердце в тиски.              Салон наполнился живительным дымом. Но успокоения Билли это не принесло. Его мысли были совсем не здесь. Билли погряз в нем по уши. В голове все проносилась одна фраза: «Хочу». Чисто ради нее он был готов реально попробовать. Это было чем-то новым, до одури теплым и приторно сладким.