Хороший доктор — шотландский доктор

      За годы совместной жизни под одной крышей Гудман научился различать, когда «Томас!» значит что-то хорошее, а когда — «у тебя есть несколько минут, чтобы придумать должное оправдание».       Он всегда предлагал ей выбрать; абсурдное, честное или простое виноватое молчание.       И сегодня, не пустив его дальше порога, Ливси предпочла правду.       — Томас! — разочарованно выдохнув, Диана потёрла переносицу пальцами.       — Я могу объяснить, — начал Гудман, — Старина Троттер нашептал мне о сирене в нашей бухте.       — А кто рассказал ему? — спросила Ливси.       Выходящие за грань логики изыскания Томаса не тревожили её, больше Диана беспокоилась за репутацию — не свою.       Если Чёрная Бухта может вытерпеть «ведьму» с надуманной любовью к виски, то как бы она не треснула по швам от несколько доктора, сколько охотника на выдумки.       — Если память меня не подводит, — протянул Томас, — То кто-то из рыбаков, а ему по секрету сказал капитан, не местный, из волонтёров.       — Значит, — подсказала Ливси.       — Слух, но, — Гудман ткнул пальцем в небо, — У слухов всегда есть причина.       — Томас, — уже мягче.       — И в них есть, — отшагнув, Гудман расправил широкие плечи и развёл руки, — Доля правды.       — Могу ли я — узнать, — Диана склонила голову набок.       К чести Томаса — узкий, почти высохший морской мундир шёл ему.       Даже слишком хорошо.       — Ни одна сирена не проплывёт мимо моряка в таком костюме, — и Гудман принял жест, как знак.       — Неужели.       — Как и морская ведьма, — уточнил Томас; улыбка у него лисья.       Значит, готовит медвежью хватку.       — Шанс упущен, — но зря, Ливси увильнула, задумалась.       Не к добру.       — Дорогая, — Гудман повернул лицо, подставив под солнечный свет свой профиль; с наивыгоднейшей стороны.       — Шея затекла? — поинтересовалась Диана.       — Нет-нет, — Томас задрал подбородок, борода должна добавить ему очков.       — Ничего не болит?       — Совершенно здоров, — пришлось попробовать угодить правым профилем.       — Никаких падений за борт?       — Одно!       — Томас!       — У самого берега, — заверил Гудман.       — Ты подаешь плохой пример.       — Кому? Джемайме?       — Джону.       — Может, сам сквайр попортил меня раньше — как-то, он предлагал мне составить ему компанию в качестве судового доктора.       — Ради, — начала Диана, но отмахнулась на полуслове, — Мне нужно убедиться.       — В губительном влиянии уважаемого Трелони?       — В том, что мой лихой моряк вернулся целым и невредимым.       — Уверяю, пострадала только лодка.       — Томас, — последнее, чуть шипящее, предупреждение — подчёркнутое, пока мягким натяжением распутавшегося шейного платка.       — История вышла презабавнейшая, — Гудман склонился, прощающего поцелуя он не ждал, надеялся, — Но к сожалению, короткая.       — Чудесно, — и Ливси затянула Томаса за порог.       За такой сиреной Гудман готов прыгнуть в самую пучину, да хоть в пасть морского дьявола — куда угодно.