Save your heart

      Так странно за этим наблюдать.       В плане, нет, не странно, просто необычно. Джаред знал от Дэннил, что Дженсен — парень заботливый, да и на собственной шкуре это прочувствовал, когда боролся с депрессией. Вспоминать сейчас тот период своей жизни, когда он вставал с утра на работу, только потому что надо было, ходил на конвенции и улыбался только потому что надо — страшно. Когда приходишь с любимой работы, к любимой семье в любимый дом, а внутри тебя терзает что-то, что доводит твои мысли до чего-то немыслимого. Но Дженсен всегда данное состояние облегчал поддержкой, постоянной проверкой его самочувствия и настроения, вечными шутками, да и просто своим присутствием.       Так что ладно, Джаред просто не привык к тому, что Дженсен заботится о ком-то, кто не он и не его семья. Частично, не его семья, потому что-…Черт, да кого он обманывает, этого и следовало ожидать, Миша, хоть и не с первых дней, но влился в коллектив, стал частью их небольшой семьи и почти братом. По крайней мере для Джареда.       Для Дженсена это видимо было нечто большее. Потому что сейчас тот буквально как курица наседка ходил рядом с Мишей.       — Ты достаточно поел? Точно не голоден?       И в голосе сквозит столько нежности и беспокойства. А Миша лишь с мягкой улыбкой мотает головой, как бы говоря «нет, я не голоден, спасибо».       — Если вдруг проголодаешься — скажи.       Эклз вообще, после стычки Миши и каких-то придурков-грабителей стал относиться к нему более благоговейно, что ли. Ценить начал очень сильно.       На их друга ведь еще давят некоторые фанаты, игнорируя его участие в сериале, обесценивая тем самым его работу, иногда открыто ненавидя его. И в такие моменты, Миша хоть и не показывает того как именно это его задевает, он лишь становится как-то тише, молчаливее, пытаясь отшутиться от всяких вопросов.       — Я тебе тёплые носки сейчас принесу, холодно. Заболеешь еще, — Дженсен прерывает поток мыслей Джареда, серьезным и мягким замечанием и Миша с тихим смехом соглашается.       Наблюдать за тем, как его лучший друг всячески старается закомфортить другого лучшего друга — неловко. Но это то, чего они заслуживают. То, чего заслуживает Миша. Любви, объятий, заботы, нежности, внимание — в общем всего, чего ему так нещадно иногда не хватает.       Дженсен возвращается через несколько минут с теплыми носками, на которых нарисованы милые обезьянки и Джаред фыркает в свой кулак, стараясь сделать это более незаметным. Но Эклз улавливает и лишь бросает на него немного строгий взгляд.       — Рапунцель, сбрось свои волосы. Ах! Как я мог забыть, ты же их отстриг, — Дженсен беззлобно смеётся и идет наливать горячий зеленый чай с лимоном для Миши и два черных для себя и Джареда.       — Но ты по праву занял звание Рапунцель, — Падалеки кивает на шелковистую и отросшую шевелюру друга и ухмыляется.       Он слышит смех Миши сбоку и видит, как всё внимание Дженсена мгновенно переключается на мужчину на диване. Кто бы что ни говорил, но эти двое так влюблены, серьёзно. И вот эти щемяще мягкие взгляды друг на друга прямое тому подтверждение.       Дженсен ставит дымящиеся кружки на стол, вокруг которого они собрались и прежде чем сесть на диван рядом с Мишей, он берет лёгкий плед — единственный, который у них сейчас имеется — и накидывает его на плечи своего ненаглядного, мягко обнимая, почти укладывая кокон на себя. Поцелуй в макушку Джаред старается не замечать.       — Спасибо большое.       На проявление такой нежной заботы было непривычно смотреть, потому что Дженсен создает впечатление сурового и немного грубого мужчины. Но только его взгляд падает на Мишу как тот расплывается в нежной улыбке, все его черты смягчаются, как и его взор, а под руками Миши он похож на разогретый пластилин — такой же податливый.       — Голуби, я пойду, наверное — Джаред скрыл свою улыбку, когда Дженсен к нему даже не повернулся, лишь кивнул и помахал рукой, продолжая говорить Мише дурацкие шутки и милейшие слова поддержки. Не хотелось продолжать врываться в столь интимный и уютный момент, поэтому он выходит с тихим скрипом двери и разрастающимся счастьем в груди за своих друзей.