Не отдавай своё сердце.

      Солнечное майское утро. Сквозь неплотно задёрнутые шторы и приоткрытое окно в комнату проникает свежесть утра вместе с радостными солнечными гостями, что скачут по лицу ещё не проснувшегося Кавеха. Он поворачивается на бок и всё же медленно открывает золотые глаза, подёргивая ресницами, потягивается, словно кошка, а после резко вздрагивает, садясь на кровати.       — Что я здесь делаю? — шепчет в пустоту комнаты, но ответом ему было лишь дико колотящееся сердце.       Спальня аль-Хайтама. Прошлой ночью у него вновь случился припадок, оставивший после себя неизгладимый след на теле — пару глубоких порезов от ножа в области груди. И снова пришла боль, снова дала о себе знать. И как бы сильно Кавех ни пытался, она возвращалась. Всегда возвращалась. Ему не хотелось никого ранить. Поэтому приходилось ранить себя, но не словами. Далеко не словами.              В комнату проник пьянящий аромат свежесваренного кофе. И Кавех нашёл в себе силы подняться с мягкой постели если и не ради того, чтобы прожить очередной сумбурный день, то уж точно ради вкусного завтрака. Надев пижамные штаны, таинственным образом оказавшиеся на стуле (странно, он не помнил, как вчера лёг спать), он вышел из комнаты и, умывшись, отправился навстречу новому дню — а встречаются они всякий раз на кухне.       Аль-Хайтам уже сидел за столом, закинув ногу на ногу, и пил горячий кофе, просматривая ленту новостей в телефоне. Кавех неловко кашлянул, привлекая к себе внимание.       — Эм… доброе утро.       Сожитель поднял на него глаза и вновь уткнулся в экран смартфона, большим пальцем указывая за спину, на плиту.       — Из-за одной спящей принцессы мне пришлось готовить завтрак самому. Омлет в сковороде, тосты пожаришь сам. Кофе пришлось сварить и на тебя, иначе ты снова испортил бы мне кофемашину.       — Да кто ж знал, что карамель добавляют в уже готовый напиток? — Кавех достал тарелку и положил себе омлет с помидорами и сыром. — Кстати… Спасибо, что перевязал меня вчера.       — Не слишком туго?       — Нет, в самый раз.       Аль-Хайтам странно задержал на нём взгляд и, осознав это, уткнулся в телефон так, будто ничего и не было. Кавех, наконец, закончил организовывать себе завтрак и сел рядом, как обычно. Хотя сожитель десятки раз просил его сидеть напротив. Однако в этот раз он молчал. Блондин, задумчиво сдвинув брови, дёрнул его за рукав светло-зелёной футболки.       — Эй, а что было вчера? Никак не могу собрать все мысли в кучу. Как в тумане. — и положил в рот кусочек нежного омлета.       — Я обработал твои раны, но ты не смог нормально перевязать их. Этим пришлось заняться мне. Как и уборкой на кухне, между прочим. Тц, ты ничего не можешь сделать по-человечески.       Повисла недолгая пауза. Кавех опустил глаза в тарелку, ковыряясь в омлете. Аль-Хайтам лишь покачал головой и продолжил:       — Затем я помог тебе добраться до твоей спальни. Но ты вскочил посреди ночи и с дикими воплями помчался ко мне. Тогда успел даже разорвать свою пижамную футболку. Тебе наверняка приснился кошмар. Я решил, что будет лучше успокоить тебя и оставить у себя. Но знаешь, с тобой совершенно невозможно спать, чудовище! Разлёгся на всю кровать, оттеснив меня к краю, так ещё и в качестве дакимакуры использовал. Всю ночь обнимал!       Аль-Хайтам говорил раздражённо и обвиняюще. Однако на самом деле не чувствовал злобы. Просто так он старался скрыть проступающее смущение.       — Прости. — Кавех вздохнул. — Я не могу контролировать себя. И самое смешное, что я ничего из этого не помню!       Он взглянул на чужие руки. Они были покрыты маленькими царапинами, оставленными осколками тарелок. Быть может, когда-нибудь он почувствует их тепло. Когда-нибудь они охотно обнимут его в ответ.       — Если хочешь, можешь доесть. Посуду я помою сам. — тихо сказал Кавех, пытаясь заставить голос не дрожать, и вышел в коридор, заперевшись в ванной.       Включив воду, он сел на пол, обнимая руками колени.       «Обнимал его всю ночь… а я даже не могу вспомнить тепло его тела, не представлю себе его голос. Что он говорил? О чём думал? Понравилось ли?.. Нет. Это же аль-Хайтам, всемирно известный социофоб, кавехоненавистник и просто невыносимый парень. Конечно же, ему было противно. Но почему тогда он не выгнал меня? И почему я оказался в его постели в одних трусах?!»

***

      Его разбудил звук чужого голоса. Кавех всё никак не успокоится. Он только успел встать с кровати, как сожитель ворвался в его комнату в слезах.       — Я не могу так больше… — бормотал он, закрывая лицо руками. — Пожалуйста, помоги. Аль-Хайтам, помоги мне!       Он весь дрожал. Взглянув на изорванную футболку, парень усадил ночного гостя на кровать.       — Снимай её.       Кавех недоверчиво взглянул на него, обнимая себя руками.       — Тц, ты серьёзно?! Я столько раз видел тебя без одежды! — аль-Хайтам запнулся. Конечно же, он совсем не это имел в виду.       Но блондин оказался непреклонен. Что ж, другого выхода нет. Придётся снимать самому. Конечно же, он получал сопротивление в ответ вперемешку с невнятным мычанием. В ходе лёгкой борьбы аль-Хайтам опрокинул Кавеха на кровать, нависая сверху. Тяжело дыша, архитектор смотрел в глаза напротив, но не смел двинуться, заливаясь краской. Затем всё же протянул руки и снял футболку. Сожитель с сожалением отметил, что её остаётся только выкинуть, даже на тряпки не пустишь.       — Я… Мне нужно, чтобы ты был рядом. — тихо произнёс Кавех, обхватив лицо секретаря ладонями.       Тот хотел было отстраниться, но мог лишь позорно сглатывать, хватая ртом воздух. Пальцы потянулись к серым пижамным штанам. Блондин послушно позволил снять их, а после прижался всем телом в надежде получить необходимое тепло и поддержку. Сильные руки аль-Хайтама так нежно обнимают его, мягкие губы целуют макушку. Если Кавех когда-нибудь и чувствовал себя по-особому счастливым, то именно в тот момент.       — Не волнуйся. — тихий шёпот приносил умиротворение. — Я защищу тебя от внутренних демонов.       — Каким образом? Они навсегда останутся со мной. Может, будет проще, если я позволю растерзать моё сердце, разорвать его на тысячу кусочков. Всё лучше, чем заставлять страдать ещё и тебя.       — Нет. Ни за что. Слушай меня внимательно, Кавех. Не отдавай своё сердце. Никому, кроме меня, ясно? А об остальном я позабочусь сам. Доверься мне.       В ответ он получил лишь лёгкое хмыкание в шею да ставшие крепче объятия. Но всё хорошее имеет очень неприятное свойство заканчиваться со стремительной, ошеломляющей скоростью. Им пришлось лечь спать, но пальцы они не расплетали до самого утра. И, быть может, хорошо, что Кавех ничего помнит? Тогда аль-Хайтаму не придётся объясняться перед ним…

***

      Наконец архитектор вышел из ванной. С опухшими глазами, правда, но это происходит далеко не в первый раз, так что секретарь не заостряет на этом внимание. Чистая посуда, оставшаяся после завтрака, уже стояла на столе. Кавех лишь облегчённо вздохнул и с лёгкой улыбкой на лице уютно устроился на диване в компании хорошей книги. Неподалёку от него, на соседнем кресле, сидел аль-Хайтам, что-то записывая в ежедневник, с которым никогда не расставался.       Суббота. Как же хорошо, что не нужно идти на работу! Можно вытянуться во весь рост на диване и, наконец, расслабиться. Кавех откладывает книгу, закрывает глаза и с улыбкой вспоминает тот день, когда впервые повстречал своего самого близкого друга…       Тогда он решил отправиться в парк аттракционов, что открылся на днях, и оставить там часть своей зарплаты. О, тот день он помнит так отчётливо, хотя прошло уже далеко не мало лет… Особенно колесо обозрения. Прекрасный вид на город… Он видел людей внизу, снующих туда-сюда и радовался тому, что ему ненадолго удалось скрыться от общей массы, избежать водоворота рутинных забот. Он просто наслаждался жизнью. Пока не слёз с аттракциона и не услышал детский плач.       Конечно же, он не мог пройти мимо! Добравшись до середины парка (на самом деле, он прошёл не так много, как казалось), Кавех увидел её: маленькую напуганную заплаканную девочку, растирающую глаза маленькими кулачками. Две русые косички, розовое платьице и большие голубые глаза — мимо такой красоты невозможно пройти. Парень подошёл ближе и присел на одно колено, положив руку ребёнку на плечо.       — Милая, ты потерялась? — как можно мягче спросил он.        Та отняла руки от лица и, тихо всхлипнув, ответила:       — Да. И я не могу его найти…       — Кого? Папу?       — Не-е-ет. Дядю аль-Хайтама — друга моей мамы. Он привёл меня сюда, но я отстала и потерялась. — и снова захныкала.       — А хочешь, я помогу тебе его найти?       — А ты сможешь? — удивлённо спросила девочка.       — Конечно! Я ведь лучший архитектор в городе! А у архитектора глаз намётан. Если этот твой дядя красавец, то я найду его в два счёта, потому что все архитекторы видят прекрасное.       — Да, он очень красивый! — обрадовалась малышка. — Дядя, а я… а я прекрасная?       — Конечно! — заверил её Кавех. — Я ведь нашёл тебя.       — Хорошо, тогда побежали искать!       Девочка радостно улыбнулась ему такой по-детски светлой и наивной улыбкой, что его сердце затрепетало.       — Отлично. Но сначала купим мороженое — так будет гораздо веселее искать, правда?

[Некоторое время спустя]

      Наконец они подошли к последнему аттракциону — «Лодке викингов». Девчушка, выискивая в толпе заломы силуэт, понуро опустила голову. Кавех всячески пытался её успокоить. И когда всевозможные утешения начали подходить к концу…       — Ауч! Ой, простите, я такой растяпа!       Каким-то неведомы образом он умудрился споткнуться и налететь на проходящего мимо молодого человека, испачкав его толстовку мороженым.       — Ничего страшного, всё в по… Мира?       — Дядя аль-Хайтам! Нашёлся! — радостно воскликнула девочка, кинувшись обнимать потеряшку.       — Ой. Неловко вышло… — заметил блондин, потирая затылок. — Кхм, меня зовут Кавех. Я помогал ей найти вас.       — Премного благодарен. — недоверчиво кивнул секретарь.       — А он ахре… ахтри… ратихектор! — гордо произнесла Мира, указывая на нового знакомого.       — Архитектор. — машинально поправил Кавех. — Лучший в этом городе.       — Прямо-таки лучший?       — Да. Не верите? Могу доказать! Я участвовал во многих проектах.       — Что ж, будет интересно послушать вас за чашечкой кофе. Думаю, мне стоит как следует поблагодарить вас за то, что привели Миру ко мне. Как насчёт того, чтобы встретиться завтра в два часа у «Пяти жемчужин»?       — Буду только рад. — с улыбкой ответил Кавех, даже не подозревая, что стоящий перед ним человек изменит его жизнь раз и навсегда.       — О чём мечтаешь? — спрашивает аль-Хайтам, отрываясь от ежедневника.       — Да так, ни о чём. Просто вспоминаю самый счастливый день в своей жизни.       — Правда? И что же это за день?       — День нашего знакомства. — и снова эта чарующая улыбка.       Аль-Хайтам лишь хмыкает, покачав головой, а после продолжает рисовать ручкой небрежный портрет дорогого ему человека, ради которого он готов отдать всё, что у него есть. И даже больше.       — А я всё ещё помню, как ты испачкал мою толстовку мороженым. Так и знай.