Будапешт

      никто из них не помнил уже, как так вышло. пересеклись на какой-то пьянке, слово за слово, и вот уже глеб показывает гришане свои стихи в блокноте, тот тыкает пальцем в один из текстов, и голубин, отмечая ручкой, обещает подумать над совместной работой. как неделя в Будапеште относится к совместной работе, правда, осталось загадкой, но никого это, впрочем, не волновало. гриша оуджи 23:03 поехали со мной в будик?                                                                   вы 23:10                                                 куда? в Будапешт?                                             дак я вроде уже был)) гриша оуджи 23:10 не со мной ведь поехали, покажу тебе настоящую жемчужину Дуная       в седьмом часу утра они уже проходили регистрацию на самолёт, надеясь, что спросонья не забыли загранники. рты у них, даже после недолгого сна, не закрывались ни на секунду, по аэропорту то и дело разливался безудержный смех.       глеб всегда был довольно лёгок на подъём в хорошей компании. а гриша, несомненно, таковой являлся. с парнем, несмотря на малый срок общения, было легко. он зарекомендовал себя как разностороннего, чуткого и интересного собеседника. по первому впечатлению гриша показался легкомысленным и ветреным парнем, но эта мысль быстро забылась, и теперь они свободно обсуждали всё подряд, болтали по телефону часами, а гриша быстро и без труда улавливал смены в настроении, что случались у глеба довольно часто. при этом ляхов был без перебора весел, вселяя во всех вокруг воодушевлённые настроения.       столица Венгрии встретила ребят тёплым летним дождиком и жарким солнцем. туристов было невпроворот, ведь по прогнозу неделя должна была выдаться мягкой и ясной. но, как все мы знаем, метеорологам веры нет, а потому сейчас с неба едва накрапывало, но волосы всё же успели превратиться в подобие увядающего одуванчика, пока они добирались до дома гриши, в котором, собственно, собирались жить. собирался, правда, только гриша, а вот глеб об этом ещё не знал.       — куда мы идём? это мало похоже на отель, — когда они не забронировали номер, он подумал, что они разберутся на месте, но сейчас все-же решил задать вопрос, ведь они всё дальше забредали в один из спальных районов.       — домой. тут я прожил всё своё детство, — ответил ляхов, идя чуть впереди. колёсики его чемодана схлестнулись в неравной схватке с бордюром, но ляхов оказался их тузом в рукаве, и они одержали победу.       — ты ведёшь меня к себе домой? что, прямо познакомишь меня с мамой? — спросил глеб недоумённо, тоже борясь с бордюром, что был здесь, по правде, ни к селу ни к городу.       — ну, провести в дом незнакомца я не могу, так что да, получается, придётся знакомить, — ответил он так, словно не планировал этого с самого начала. но саркастическая ухмылка, промелькнувшая на его лице, раскрыла все карты.       к полудню они успели разобрать вещи и принять душ, пока татьяна николаевна, мама гриши, накрывала на стол, как это делают, кажется, все мамы мира, когда их чадо приводит кого-то знакомиться. женщина оказалась приятной и очень современной, похвалила глебовы татуировки, распросила его о творческих планах и жизни в целом, и, конечно, накормила их всем, что было в закромах старенькой трёшки. когда же грише надоело краснеть от кучи детских историй, — мама рассказывала их всем, кто знал хотя бы имя её сына, — он под шумок схватил глеба за шкирку и вытащил из круговорота кухонных сплетен и звона любимого маминого сервиза. папа давным - давно урвал его по дешёвке на рынке. гриши тогда, кажется, не было ещё даже в проекте. проведя экскурсию по их пристанищу и навешав глебу на уши ещё миллион историй из детства, ляхов наконец заметил, что день подходил к концу, и решил, что прогулка по вечернему Будапешту будет для них лучшим окончанием первого дня.       часами виляя по ночному городу и болтая обо всём, что удостаивалось их внимания, парни порядком устали. ноги гудели и уже никуда не несли, а взгляд отказывался фокусироваться на чём либо. трёх часового сна в самолёте было явно недостаточно, чтобы чувствовать себя бодро после подъёма в половине шестого утра и насыщенного впечатлениями дня в хорошей компании. в конце концов, под руководством гриши, парни забрели на крышу одной из множества многоэтажек, и, выдохнув с облегчением, наконец то сели. иконка времени на почти севшем айфоне показывала 02:47, уличное освещение давно погасло, и теперь ребята могли беспрепятственно наблюдать, как хозяйка ночи то и дело прячется за тучами и отражается в водной глади Дуная. на улице уже не было ни души, машины не ездили, позволяя насладится тишиной. создавалось ощущение, будто они остались только вдвоём, совсем одни в этом огромном городе. словно вот закричи сейчас что есть мо́чи, никто и не услышит, не проснётся и, подумав, что ему это приснилось, не провалится обратно в сон.       следующий день они провели, гуляя по достопримечательностям и громко смеясь. темы для разговоров не закончились даже когда им надоело бродить по городу, поэтому время пролетело незаметно и ребята знатно удивились обнаружив на календаре 1 июня, предпоследний день их поездки. итак "летнее" солнце теперь грело еще сильнее, а глеб с видом мученика всё же заставил себя отправить бульвару поздравительный текст. они уже вроде не выражали открытой злобы, но говорить ему хоть что-нибудь хорошее было гораздо тяжелее, чем грубиянить в интернете. было и ещё кое что, тяготившее глеба в последнее время: гриша. их отношения стремительно развивались не в ту сторону. по крайней мере, глебу так казалось. уезжать не хотелось, идти спать в разные комнаты не хотелось. зато хотелось трогать. трогать, молчать, разговаривать, смеяться, показывать ему свои тексты. это было совсем не в его стиле. а больше всего хотелось вывалить на гришу всё то месиво невразумительных слов и метафор, что роились в голове, не давая отвлечься. но он упорно молчал.       в тот же день гриша, словно испытывая его на прочность, повёл купаться в Дунае. это, вообще-то, запрещено. у голубина, вообще-то, нет плавок. не ебёт, идём купаться.       — пиздец, гриш, — он нервно хихикает, скользя по песку вниз за ляховым.              подлая фантазия при виде гриши в одних плавках упорно дорисовывала то, чего не было видно глебовым глазам. но с этим он ещё мог смириться, а вот скрыть от гришиных глаз свой стояк было уже настоящей проблемой. единственным решением, после долгих попыток отказаться участвовать в этой затее, оказалось зайти глубоко в воду. в плане, правда, оказалась маленькая проплешина. после пары нырков с головой течение вдруг сильно усилилось и глеб едва держался на ногах. грише пришлось тащить его за руку к себе, а потом и не за руку... его руки на своей талии глеб чувствовал отчётливо, а в голове всё было туманным и ватным. ляхов задержал их в таком положении ещё пару секунд, но увидел смятение на глебовом лице и отпустил. тот сразу рванул на берег, сгорая со стыда, а может это солнце так припекло? проведя весь оставшийся день за анализом этого происшествия голубин пришёл к выводу, что ему всё же не показалось. не могло показаться. гриша определённо сделал это намеренно. несмотря на все переживания и эту неловкость, что между ними повисла, глеб принёсся посреди ночи в комнату к ляхову, словно чужие ноги вели его туда.       — гриш, проснись... вставай, говорю! — он будит парня. трусит за плечи, пока тот в полусне пытается скрыться в ворохе одеяла.       — ммм, чё те надо? — расставаться со сном ему сейчас совсем не хотелось. — второй час ночи, глеб. поимей совести чутка!       он поворчал ещё немного, но всё же принял горизонтальное положение, даже слегка разлепив глаза. глеб, просящийся купаться среди ночи, в своих белых длинных носочках и объемном худи он выглядел по-детски наивно. гришу он позабавил на славу, так что он не смог ему отказать.       — нравится тебе тут?       — очень.       плавание под луной оказалось на деле ещё романтичнее, чем грише когда-либо представлялось. глебова кожа блестела на свету крупными каплями, а волосы потеряли свой пшеничный оттенок, сделавшись почти прозрачными. гриша, в отличии от глеба, отлично осознавал свои чувства и совсем не препятствовал их появлению. он поселил их в своём сердце гораздо раньше глеба, всё это время терпеливо выжидая взаимности. посчитав прошедший день ясным зелёным светом он осмелел. притянул глеба к себе за талию и поцеловал. нежно, почти невесомо, но этого хватило, чтобы глеб подался вперёд, уложив руки на его грудь. усевшись на берегу они глазели друг на друга пару минут и рассмеялись, заваливаясь на еще тёплый песок.       проснувшись утром им понадобилось какое-то время чтобы понять, что они уснули на пляже. пошарив над головой в своих вещах глеб торжественно констатировал:       — надо же, нас даже не обнесли!       — и не арестовали..., — посмеиваясь, добавил гриша, и они принялись одеваться. двое сотрудников береговой охраны быстро двигались в их сторону, желая, видимо исправить ситуацию. ляхов, завидев их сказал глебу поторопиться и с задорным "бежим!" они рванули в сторону его дома.       — давно я от ментов не бегал, — оторвавшись от блюстителей правопорядка они брели теперь, не спеша вернуться домой.       — погоней это не назовёшь, но было весело, — констатировал гриша. ему вдруг невыносимо захотелось поцеловаться и он не нашёл поводов себе отказать.       возвращаясь в москву гриша уже уверенно сжимал глебову руку в своей, пока тот притворялся спящим, воткнув наушники в уши.