Не она

— Почему ты все время ведёшь себя так, будто я пустое место? С самого первого дня их встречи в Королевском госпитале Доктор постоянно что-то недоговаривал, утаивал, оправдываясь тем, что это для ее же блага и знать все ей попросту нет необходимости. И это ужасно злило. Не могло не злить. Она столько раз рисковала своей жизнью ради того, чтобы спасти его, но в большинстве случаев получала только короткое «спасибо» — едва ли это было похоже на нормальную человеческую благодарность. Чем она хуже той, другой, с которой он путешествовал до нее? Однако, несмотря на некоторую холодность в его отношении к ней, она действительно наслаждалась путешествиями — каждая увиденная ею вещь, или человек, или место поражали ее больше предыдущих. И Марта была вынуждена признать, что лекции по военной медицине и нейрохирургии — к этим предметам в университете у нее был особенный интерес — и рядом не стояли с тем, что она видела и узнала за последнее время. И уж точно это было веселее того, чтобы не спать всю ночь ради заучивания очередного конспекта или рисунков из атласа по топографической анатомии. Может ли кто-нибудь из ее подруг из ученической группы похвастаться тем, что видел самого Уильяма Шекспира? Был на представлении в первозданном театре Глобус, где знаменитый драматург вживую декламировал свои стихи прямо перед ними? Видел королеву Елизавету первую? Или, может, Нью-Йорк далекого будущего? Вряд-ли хоть один ее знакомый смог бы похвастаться чем-то подобным. Сначала Доктор предложил ей одно путешествие, но затем все изменилось — она стала его постоянной спутницей. Не значит ли это, что она все-таки чего-то стоит в его глазах, и он, так или иначе, хочет, чтобы она оставалась с ним? И разве теперь, после всех пережитых вместе опасностей, не заслуживает она получить немного больше ответов? Она повторяет свой вопрос, но Доктор пропускает его мимо ушей, вместо этого — продолжает суетиться вокруг консоли управления ТАРДИС, в слух рассуждая куда же им теперь отправиться. В древний Египет? Нет — слишком жарко, и он не помнит куда из многочисленных гардеробных комнат ТАРДИС закинул свою широкополую панаму. Тогда в Рим позднего Ренессанса? Тоже нет — как же ему уже наскучили эти разговоры об идеальных городах — сплошная архитектурная утопия. Или, быть может, полюбоваться на Альфу Центавру — одну из ярчайших тройных звёздных систем? Доктор по-прежнему равнодушен к ней, но Марта знает, что он не сможет долго игнорировать ее, если она снова упомянет одного человека и в этот раз решает действовать уже более настойчиво. — Зачем ты катаешь меня по тем же планетам и местам, что и ту девушку? Розу, кажется? Ты все время уводишь разговор в сторону, когда я пытаюсь с тобой заговорить о ней. Но почему? Ты сказал, что она осталась в каком-то другом мире, но несмотря на это, говоришь, что она счастлива. Но как она может быть счастлива, если заперта там, и уже никогда не сможет вернуться сюда? Может она чем-то расстроила тебя? Нашла кого-то другого? Может тебе просто не нравилось, что она была влюблена в тебя, и ты решил таким образом избавиться от нее? Что если, ты и меня… Терпение таймлорда достигает отметки ровно ноль промилей, он срывается со своего места со скоростью хищного зверя, делающего последний рывок, чтобы вцепиться когтями в преследуемую им добычу, еще не понимающую, что у нее нет ни малейшего шанса убежать. Марта инстинктивно вздрагивает и прежде чем успевает что-либо сказать, он хватает ее за плечи — грубо и резко — и впивается в ее губы злым поцелуем. Это не было внезапным порывом любви в ее общепринятом понимании. Не было вспыхнувшей, словно спичка страстью. У поцелуя Доктора был горько-солоноватый привкус слез расставания, несбывшихся надежд и сожаления. Поцелуй был жарким и душным, как жгучее, медленно тающее раскаленное марево за иллюминатором космического корабля, пролетающего вблизи солнечного эллипсоида. За все их совместные путешествия Марта никогда не видела Доктора таким. В его глазах — глубоких и темных — продолжала бушевать странная, почти пароксическая амальгама из самых разных чувств: жестокости и ярости, отчаяния и страха, боли и раскаяния. Нет, глаза обычного человека не могут отражать столько. Обычный человек не может чувствовать так много. Не может чувствовать так много и не сойти с ума. Перед ней стоял некто, с кем она провела последние дни — гений и безумец, он оставался для нее незнакомцем, и это по-настоящему испугало ее. Марта впервые всерьёз задумалась о том, как она могла так легко согласиться путешествовать с кем-то, о ком не знала практически ничего. В конце концов, он поведал ей историю о Галлифрее — своей родной планете — о разрушениях и гибели, но едва ли это все уложилось в ее голове четкой картинкой. Ей было трудно вообразить все это. И она знала, что он рассказал ей лишь малую, ничтожную часть всего того, что было в его долгой жизни. Что в сущности значит Властелин времени? Как ему удаётся чувствовать движения планеты, на которой они находятся? Правда ли, что ему подвластна связь с так называемыми Четвертым и Пятым измерениями? — Ты этого хотела? — едва ли не шипит он, больно держа за плечи, оба его сердца бешенно стучат, и она может поклясться, что слышит их гулкое биение над своим ухом, — он отворачивается, тяжёлой поступью проходит к панели управления, яростно проводит всей пятерней по волосам, напряжённо выдыхает, словно вот-вот захлебнется воздухом, и устало упирается обеими руками о поверхность стола. Она молчит и думает, что впервые по-настоящему боится его. — Извини за это, — через некоторое время устало выдыхает Доктор. — Если хочешь, я скажу тебе, что ты так сильно хочешь услышать. Та девушка, мой друг. Роза. Ты все время про нее спрашиваешь, надеясь, что когда-нибудь я все-таки расскажу про нее. Так слушай, раз ты так хотела. Так вышло, что ей пришлось остаться в другом мире. И в этом мире больше нет места для меня. Но она счастлива. Действительно счастлива, ведь у нее есть любящая ее семья и друзья. Поверь, тебе незачем знать больше. И да, она очень много значила для меня. Ты представить себе не можешь, насколько тяжело мне далось решение оставить ее. И как ты можешь догадаться, именно по этой причине я не хочу привязываться к кому-либо еще. Я не человек, Марта, у меня никогда не было и не будет нормальной жизни, и я никогда не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Однажды я уже давал обещания, но это была ошибка. Моя ошибка. И я больше не повторю ее. Я не могу позволить, чтобы чья-та жизнь порушилась из-за меня снова. А теперь, если желаешь, я сменю курс и направлю ТАРДИС на Землю. Мы остановимся прямо на твоей улице и ты вернёшься домой, — он переводит взгляд на нее, — только тебе решать. — Я останусь, — говорит Марта как-будто уверено, но сомнения все равно терзают ее. — Хорошо. — Доктор? — Ммм? — Спасибо, что рассказал мне. Доктор молча кивает, и она неосознанно выдыхает, чувствуя, как ее разум наполняется странным ощущением неотвратимого: словно это решение остаться или вернуться домой, повлияет на всю ее дальнейшую жизнь. Перечеркнет все ее старые планы, укажет новые горизонты. Она не могла знать — хорошие или плохие — но была уверена, что скоро узнает.