Охотничьи угодья

Чимин раздражённо швыряет на песок полотенце и сумку с вещами. Он хотел пойти на пляж, а значит, он пойдёт на пляж, и никто не посмеет ему испортить этот знаменательный момент. Даже если у всех его друзей резко обозначились планы, даже если его любимый купальник порвался, даже если телефон упал и на нём треснул экранчик.  Он. Будет. Купаться. Выплеснув раздражение и пнув песок, Чимин нервно оглядывается, но в этом уголке между несколькими скалами никого нет. Он торопливо стягивает джинсовые шортики с трусиками и надевает стринги. С верхом Чимин поступает похожим образом: скидывает в сумку свободную рубашку, лифчик и достаёт верх от купальника на маленьких завязочках. Теперь даже если кто-то захочет извиниться, найти его или дозвониться, чтобы узнать, куда пойти отдохнуть вместе, то не сможет. Чимин отключает телефон, мстительно думая, что не против, если о нём немного побеспокоятся. Подумаешь, раз в жизни он проведёт день в одиночестве и для себя. С этой мыслью Чимин припрятывает свои вещички и двигается в сторону океана. Приятный летний бриз радует своим запахом, ветер ласкает полуголое тело. Чимин с наслаждением прикрывает глаза и доходит до линии воды. Он наслаждается тем, как стопы намокают от прохладной воды, шевелит пальчиками, зарываясь ими в песочек, и неторопливо идёт вперёд. Ему нравится, как вода постепенно обхватывает его, поглощает. Чимин проводит кончиками пальцев по приятной глади воды, но не решается занырнуть сразу. Хочется немного насладиться этим контрастом между палящим солнцем, согревающим тело, и прохладной водой, которая окутывает ноги. Он прикрывает глаза и подставляет лицо тёплым лучикам, едва не мурлыча от наслаждения. Чимин обмякает, изгибается, плавно опускаясь в воду, и едва ли не стонет от наслаждения. Он так сильно любит то, как прохладная вода ласкает кожу, как снимает усталость и заставляет низ живота сладко поджиматься. Чуть прикусив полную нижнюю губу, Чимин оглядывается — этот маленький пляж далеко от привычных людных мест, никого в прямой зоне видимости нет, так что… Он слегка смущённо хихикает, когда тянется пальцами к завязочкам своего лифа. Чимин чувствует, как его соски твердеют, когда он снимает верх купальника. Не удержавшись, он слегка сжимает грудь в ладонях, едва слышно застонав. Купаться без верха так приятно… Он медлит, раздумывая, хватит ли у него смелости, чтобы снять ещё и трусики, но решает всё же не рисковать. В конце концов, если что-то случится, он сможет быстро прикрыть себя ладошками. Приятное ощущение свободы заставляет его полностью расслабиться — Чимин потягивается, с удовольствием чувствуя, как вода ласкает обнажённую грудь и чувствительные бёдра. Может быть, отчасти даже хорошо, что ему пришлось пойти на пляж в одиночку. Слегка щурясь от удовольствия, Чимин вдруг натыкается взглядом на тёмные провалы пещер чуть дальше по берегу. Что-то заинтересованное просыпается внутри него, и Пак неторопливо плывёт в сторону пещер. Когда он подплывает вплотную, то чувствует что-то… Тяжёлое, словно жадный взгляд. Чимин слегка надувает губки, чувствуя, как под тяжестью незримого взгляда грудь начинает приятно ныть — он не признается даже себе, что ему нравится, когда на него смотрят, но… Чимин всё же надевает свой купальничек обратно, прежде чем осторожно скользнуть внутрь пещеры. Ему интересно, что там.  В пещере не так прохладно, как, ему казалось, должно быть. Каменные стены даже словно немного тёплые. Чимин оглядывается назад, на манящую гладь воды, но решительно двигается внутрь загадочного грота. Не так часто ему удаётся найти для себя приключения. Может, в этот раз будет что-то достаточно любопытное, чтобы он мог похвастаться перед друзьями. Чимин ступает осторожно, пока не натыкается стопой на что-то мягкое: пальцы тут же утопают, а между ними словно проскальзывают маленькие, но невероятно бархатные отросточки. Ощущение, словно он ступил на ковёр. В пещере не слишком темно, но рассмотреть что-то на земле не получается, и Чимин опускается на колени. Он скользит ладонями по этому тёмному пятну, наслаждаясь ощущениями. Не сразу, но он чувствует, как по ноге что-то поднимается. Ойкнув, Чимин пытается отскочить в сторону, но у него не получается: одну из его ног что-то держит. Беспомощно взмахнув руками, он падает на спину, ожидая неприятного столкновения, но натыкается всё на то же бархатное нечто. Сбоку словно даже слышится чей-то низкий смешок, и Чимин растерянно, чувствуя себя невыносимо глупо, спрашивает:  — Тут кто-то есть?  Ответа он, конечно, не получает. Зато ногу теперь словно что-то ласкает, уверенно и целеустремлённо поднимаясь вверх. Чимин предположил бы, что это чья-то рука, но у руки ведь должно быть тело, а ничьего тела он рядом не видит. Нерешительно, дрогнув в моменте, он пытается нащупать, что же его держит. Лоза? Верёвка? Пальцы натыкаются на что-то мягкое, несколько влажное и определённо живое, напоминающее отросточек щупальца.  Чимин пытается его поймать и убрать от себя, но маленькое щупальце очень ловко проскальзывает через сжатую ладошку, отводя её в сторону, а потом возвращается обратно на внутреннюю сторону бедра и продолжает уверенно скользить всё выше и выше, пока не добирается до края трусиков. — К-куда! — Чимин сводит ножки, но гибкому щупальцу это совершенно не мешает. Оно проскальзывает под тонкую ткань и хозяйски оглаживает гладенький лобок, пока не добирается до маленькой, уже пульсирующей от ласки бусинки клитора. — Ох, боже! Чимин даже не успевает запищать панически от развратного прикосновения чего-то неизвестного, когда вокруг его талии вдруг обвиваются толстые и крупные прохладные щупальца, в разы превосходящие по размеру те, что попытались залезть ему в трусики. Он только издаёт тонкий звук, когда его буквально выдёргивают из неизвестной субстанции и рывком утягивают куда-то в глубь пещер. — К-куда! Ой, мама! — Чимин повизгивает, сжимаясь в комочек — его несут куда-то быстро и бесшумно, с абсолютно нечеловеческой скоростью. Он пытается рассмотреть что-то в кромешной темноте, но вдруг щурится от яркого светло-голубого света. Проморгавшись, Чимин ошарашенно смотрит сначала на стены пещеры, покрытой сухим мхом и крупными светящимися кристаллами, а затем и вовсе широко распахивает рот, когда видит… существо. Высокое, по-настоящему исполинских размеров — Чимин с распахнутыми глазами смотрит на широкие плечи и крепкую грудь с откровенно выступающими мышцами. Бледная, практически белоснежная кожа с лёгким голубоватым отливом, на уровне чётких косых мышц живота переходящая в плотную чёрную кожу огромных, плавно перекатывающихся щупалец. Чимин судорожно сглатывает, с трудом оторвав от них взгляд — одно такое обвивает и его собственную талию, держа так легко, будто он совершенно ничего не весит — и переводит его на лицо. Похожее на человеческое, красивое лицо, обрамлённое влажными, чуть вьющимися чёрными волосами, с высокими скулами и пухлыми губами. Но глаза… Два немигающих круга расплавленного золота, исчерченные тонкими нитками по-звериному острых зрачков, под хищным изгибом драконьих век. — Ты… Вы… — Чимин растерянно хлопает ресничками, совершенно не понимая, кто или что перед ним. Знает ли «это» их язык? И что оно хочет от маленького потерянного Чимина? Он пытается свести ножки, смущённый недавним поползновением, которое до сих пор отдаётся неожиданным возбуждением в паху. — Отпустите меня. Существо, сочетающее в себе черты осьминога и человека, только щурится. Оно оценивающе скользит взглядом по тонкому силуэту Чимина, продолжая крепко удерживать на весу, и этот взгляд ощущается как что-то тёмное и тяжёлое, нечто исследующее. От него по коже расходятся мурашки, а купальные трусики предательски намокают, выдавая своего хозяина с головой. Чимин только плотнее сжимает бёдра, надеясь, что это не будет заметно. Не успевает Чимин задать хотя бы ещё один вопрос, может быть, попробовать попросить, начать умолять отпустить его домой, как сразу пара щупалец поднимаются от существа и скользяще обхватывают ноги. Прикосновение пусть и пугает, но отзывается в теле приятным томлением. Ловкие щупальца обвиваются вокруг ног, поднимаясь всё выше и выше, пока не добираются до плотно сомкнутых бёдер. Они проскальзывают между мягкими ляжками и с лёгким давлением раздвигают ноги в стороны. — Нет! — Чимин громко пищит, взмахивает руками, чтобы как-то прикрыться, схватить щупальца, но ещё одна пара ловко обвивает его руки и отводит их в стороны. — Что! З-зачем!  Щупалец теперь так много, что Чимин теряется. Существо плавно подплывает ближе, поднимая очередное прямо к краю трусиков. Как то, маленькое, оно скользит под плотно обхватывающую пах ткань, оглаживает лобок, бусинку клитора, но не останавливается, а двигается дальше, прямо к пульсирующей и намокшей от непривычного положения и возбуждения киске. — М-мам-а-а! — Чимин пищит и обрывается на полуслове, высоко всхлипывая. Щупальце бесцеремонно толкается внутрь, гибкое, прохладное и скользкое. Чимин смотрит себе между ножками широко распахнутыми глазами и хнычет: — Д-да что вы… Отп-пустите! Он отчаянно пытается свести ноги, но крупные, мощные щупальца даже не вздрагивают. Существо подплывает к нему ближе, с явным интересом разглядывая красное от смущения, испуганное лицо. Оно облизывается медленно, длинным, влажным языком, и Чимин невольно дрожит, когда видит, как этот язык лениво скользит по крупным нечеловеческим клыкам. — Да как вы… Ах! — Чимин взвизгивает, когда существо вдруг совершенно бесцеремонно разрывает крупным когтем его купальничек ровно в серединке, обнажая грудь. Щупальце в его маленькой киске начинает двигаться — плавно, ритмично, растягивая и наполняя до края. Чимин скулит, чувствуя, как на глаза набегают слёзы: — Это грязно!  — Хорошенькая маленькая самка, — существо вдруг подаёт голос. Низкий, рокочущий в стенах пещеры, он напоминает отзвуки огромного камнепада. Чимин всхлипывает, когда большие ладони оглаживают его грудь, а затем и вовсе сжимают в пальцах предательски твёрдые соски. Он ждёт боли, но… Но, боже, его сисечки откровенно тискают, играясь и лаская, не касаясь нежной кожи огромными когтями. Существо довольно урчит: — Они наполнятся молоком, станут большими и тяжёлыми. Ты сможешь выкормить всех. Чимин даже не успевает испуганно возмутиться, когда щупальца умело перехватывают его, буквально проворачивая в воздухе — его руки крепко прижимают к груди, а вот попу приподнимают, буквально сдергивая трусики и открывая постыдный вид на обе дырочки. Он тихонечко всхлипывает, пытаясь не стонать из-за того, что одно из щупалец все ещё ритмично трахает его в киску. Длинное, влажное и ловкое, оно проникает так глубоко и невыносимо нежно, что Чимин чувствует себя рассыпающимся на кусочки. Он уже даже не пытается вырваться, понимая, что совершенно беспомощен в этой невыносимо развратной позе и ситуации. Голый, намокший, он может только скулить, когда чувствует, как ко второй дырочке осторожно прикасаются сразу два кончика языка. — К-ка-ах-к т-тебя зовут? — Чимин громко всхлипывает, взвизгнув от того, что щупальце в киске толкнулось особенно глубоко и замерло без движения. И это ожидание новых толчков совершенно сводит с ума маленького и неопытного Чимина. Он пытается дёрнуть хоть какой-то частью тела, но щупальца держат его слишком крепко.  — Для вашего вида моё имя непроизносимое, — существо говорит очень близко к его попке — горячее дыхание вынуждает анус сжаться, — но ты можешь звать меня Намджун.  Больше Чимину не дают возможности говорить, потому что в распахнувшийся рот тоже скользит щупальце, начиная ласкать и играться с его язычком. Словно этого мало, в киску, к тому, что замерло внутри, толкается ещё одно, распирая изнутри новым ощущением наполненности. У Чимина никогда ещё не было секса, но прямо сейчас он определённо наслаждается тем, что с ним делает Намджун. Ловкий язык игриво оглаживает края ануса, а после влажно облизывает дырочку, проталкиваясь внутрь. Это совершенно отличается от того, как два щупальца ритмично трахают его киску, от того, как одно толкается в рот, скручиваясь вокруг язычка. Чимин чувствует слишком много сразу и, крепко зажмурившись, не может сдержать слёз удовольствия. Он невнятно хныкает, пытаясь выкручивать бёдрами, и послушно смыкает пухлые губы вокруг толстого щупальца, ритмично толкающегося в его маленький рот. Намджун весь кажется ему таким невыносимо… огромным. Его огромные руки с длинными когтями, его длинный язык, его невероятно подвижные и толстые щупальца. Чимин всхлипывает, чувствуя, что они двигаются в нём вразнобой. Его киска влажно и невероятно порочно хлюпает, судорожно сжимаясь, попка пульсирует, и даже чувство растянутости во рту и в горле отдаётся приятной тяжестью внизу живота. Полностью погруженный в ощущения и звуки, он не сразу различает негромкое шипение. Но вот щупальца в нём замедляются, а язык выскальзывает из попки. Намджун хрипло, низко рычит: — Что тебе нужно?  — То же, что и тебе, — невероятно низкий, слегка шипящий голос заставляет Чимина покрыться крупными мурашками и широко распахнуть глаза. Щупальце из его рта медленно, словно неохотно выскальзывает, чтобы… Ох. Он округляет губки, когда чувствует, как оно плавно трётся о его анус.  — Он мой, — Намджун угрожающе рычит, и Чимин видит, как его щупальца начинают вздыматься — с трудом, чувствуя, как уже третье щупальце проникает внутрь него, невнятно хныча, он смотрит туда же, куда и Намджун, чтобы замереть в ошеломлении. Это ещё одно… существо. Отчасти оно похоже на Намджуна, но вместо щупалец ниже талии исполинский змеиный хвост, лаково переливающийся в голубоватом свете антрацитово-чёрной чешуёй. Змей шипит, слегка щуря ярко-зелёные, даже изумрудные глаза с узкими змеиными зрачками и демонстрируя трепещущий, раздвоенный язык: — Я первый наш-шёл эту самку.  — Неправда, — Намджун недовольно огрызается, и его щупальца, чутко реагируя на настроение своего хозяина, начинают толкаться в Чимина сильнее, грубее, — я схватил его, когда… — Когда он попал в мою ловуш-шку, — змей вальяжно подползает ближе. Чимин завороженно смотрит, как кольца длинного огромного хвоста складываются, переплетаются друг с другом и расплетаются обратно, подпуская странное существо ближе. — Маленький отросточек до с-сих пор на нём. Щупальца Намджуна нерешительно замирают, и Чимин чувствует, как по его телу скользит маленький влажный комочек. Тот самый, который скользнул к его клитору, проказливо замирая в неположенном месте. Не то, чтобы Чимину стоило бы возмущаться — сейчас он в куда более странном положении, но… Он с всхлипом пытается свести ноги, может, прикрыться руками, хотя и осознаёт тщетность этих попыток: щупальца держат крепко. — Мы можем поделиться, — Намджун предлагает это явно неохотно. Двигая щупальцами, он опускает Чимина чуть пониже, чтобы его лицо было напротив змеиного монстра. — Смотри, какая хорошая самка, Юнги, она выдержит нас обоих. Юнги. Теперь Чимин знает имя второго монстра. Это нисколько не успокаивает, наоборот: волнение мурашками проскальзывает по телу, особенно когда Юнги подползает ближе. Его длинный, раздвоенный язык по-змеиному трогает воздух, а взгляд, тяжёлый, подавляющий, опускается на грудки. Чимин невольно смотрит вниз и видит, как сильно они увеличились, как набухли соски. Он слабо вскрикивает, когда щупальца выскальзывают из его растраханной киски, полностью переключая внимание на попку. — Думаеш-шь мы оба в ней поместимся? — Юнги приближается к его груди, трогая языком соски. Несколько щупалец Намджуна тоже скользят по ней, обхватывая и несильно сжимая, словно демонстрируя второму существу то, насколько они прелестные. — Смотри, какая жадная влажная дырочка, — Намджун переворачивает Чимина так, чтобы его освободившаяся и сочащаяся смазкой киска оказалась напротив того места, где, видимо, должен быть член Юнги, — и она пустует без тебя, Юнги. Зачем нам ссориться, если можно просто поделиться? Чимин невнятно пищит, зажмурившись, когда Юнги приближается к нему, но ладони, прохладные и большие, нежно оглаживают его подрагивающие бедра. Чимин слышит, как хриплый шипящий голос смягчается: — Не бойся меня, крош-шка, — Чимин робко приоткрывает глаза, смущённо глядя на то, как змей поглаживает низ его животика большими пальцами. — Мы сделаем хорошо. Намджун сзади хрипловато фыркает, но ничего не говорит — Чимин дрожит, чувствуя, как второе щупальце ловко переплетается с первым, толкаясь в его попку с влажными пошлыми звуками. Он хнычет: — Пожалуйста… — Уделить тебе внимание здесь, маленькая самка? — Юнги слегка прищуривает изумрудные глаза и плавно опускается, скользнув по всей поверхности киски длинным раздвоенным языком. Чимин пищит от неожиданного чувства, задрожав — даже после того, как его хорошенько оттрахали, это ощущается невероятно чувствительно.  Он извивается всем телом, пока невероятно ловкий и длинный язык толкается внутрь, периодически выскальзывая, только чтобы поиграться с клитором. Доведённый до края, разрушенный из-за ритмичных толчков сзади, Чимин скулит и начинает кончать. Он стыдливо вертит головой, пытается бесплодно свести содрогающиеся бедра, но это всё ещё абсолютно безрезультатно — щупальца в его попке замедляются, позволяя прийти в себя, но ещё несколько скользят по телу, чтобы начать массировать грудь и слегка оттягивать соски.  Чимин скулит от сверхчувствительности, отчаянно жмуря глаза, и всхлипывает, когда ловкий змеиный язык из него неохотно выскальзывает. Юнги насмешливо шипит: — Смотри-ка, мне понадобилось несколько секунд на то, чего ты и за пятнадцать минут не смог добиться. — Тебе понадобилось несколько секунд, потому что я тут уже пятнадцать минут долбился во все дырочки! — Намджун возмущается так же резко и сильно, как толкается щупальцами в попку. — Не смей брать все заслуги только на себя, изворотливый змей. — Спорим, во второй раз он кончит от моего члена быстрее, — Юнги говорит с нотками лукавства. Чимин шумно вздрагивает, когда видит, как чешуйки расходятся в стороны, открывая вид на большой ребристый член не самой обычной формы. Словно этого мало, следом показывается второй, точно такой же член, грузно тянущийся вниз. Киска от этого пульсирует, поджимаясь. В неё влезут оба? — Ты словно забываешь, что мои щупальца будут в попке всё это время, — Намджун трахает его сильно и грубо, добавляя ещё одно щупальце, и теперь они толкаются внутрь Чимина уже втроём. Стимуляция до того интенсивная, что он правда чувствует, что может кончить, если Юнги просто войдёт в его киску. — Хватит быть эгоистом, рептилия ты чёртова. Юнги бархатно посмеивается и подползает достаточно близко, чтобы коснуться членом влажных губ киски. Он опускает ладонь, подхватывая только один из двух, медленно оглаживает и направляет головку внутрь. Она явно отличается от игравшихся там ранее щупалец. Большая, с небольшим изгибом, головка словно создана для киски Чимина: входит так легко и свободно, идеально наполняя. Чимин крупно дрожит, закатывая глаза и откидывая голову назад. Он не может насадиться на весь член, не может даже дёрнуться, может только ждать, когда щупальца Намджуна опустят его на Юнги.  — Дай-ка мне и для второго члена немного места, — Чимин чувствует как вторая головка скользит между щупалец, решительно толкаясь в анус, — ты можеш-шь проникнуть и в киску. Тут всем хватит места. — Змеи жадны до невозможности, — Намджун хрипловато ворчит сзади, и Чимин ойкает от неожиданности, когда щупальца выскальзывают из его тела. Намджун приближается к нему вплотную, прижимаясь к спине широкой грудью, и сейчас, зажатый между двумя монстроподобными существами, Чимин неожиданно чувствует себя ещё более крохотным, чем раньше. Он хнычет, когда чувствует, как к его попке прижимается головка второго члена — такого же крупного, но, в отличие от членов Юнги, более гладкого, без заостренности на головке. Он запрокидывает голову, распахивая рот, и беспомощно стонет, содрогаясь — они входят в него одновременно, один спереди и сразу два сзади. Чимин скулит, когда чувствует, как несколько более тонких щупалец ловко обвивают член Юнги прямо внутри его киски, ребристо скользя вверх и вниз. Юнги звучит удивлённо: — Это так… необычно. — То-то, — Намджун фыркает, но больше они оба не размениваются на разговоры. Чимина буквально сгребают — его талию и бёдра обхватывают сразу две пары больших, властных рук, и он всхлипывает: — О, господи… В-вы такие большие. — Это ты маленький, — Юнги шипит почти ласково, а затем и вовсе сближает их лица, чтобы соприкоснуться губами. Чимин стонет от возбуждения и неожиданности, чувствуя, как раздвоенный змеиный язык совершенно бесцеремонно хозяйничает у него во рту.  Намджун, явно тоже требуя внимания, ласкает щупальцами набухшие грудки, а затем и вовсе прихватывает острыми зубами нежную шею, покусывая, но не прокусывая кожу до крови. Чимин содрогается от призрачного ощущения опасности.  Члены и щупальца двигаются в его дырочках ритмично и властно — Чимину кажется, будто он весь заполнен, даже переполнен ими. От этого в голове сладко мутится. Монстры, схватившие его, кажутся умопомрачительно нежными, что непонятным для Чимина образом плотно переплетается с их властностью и силой. Он даже перестаёт слабо отвечать на грязный змеиный поцелуй, совершенно теряясь в чувствах. Юнги не расстраивается. Продолжая толкаться, он опускает лицо ниже, широким жестом облизывает ключицы, прикусывает чуть выше груди и только потом опускает рот на ноющие соски. Чимин непроизвольно сжимается обеими дырочками, когда Юнги начинает посасывать грудь. — Ах, что, ах… Чимин беспомощно дёргает ручками, но щупальца Намджуна не отпускают его, плотно сжимаясь и удерживая. Странно ощущать, как из его груди словно что-то утекает. Кажется, ещё в самом начале Намджун говорил о молоке? Но как это может быть? Он же, он… — Сладкая самочка, — Юнги с чмокающим довольным звуком отстраняется от одной сиськи и набрасывается на вторую. Он сосёт с большим рвением, покусывая сосок, сжимая и лаская грудки, словно выдаивая себе больше молока. Вместе с непрекращающимися интенсивными толчками это подводит Чимина к краю. Щупальца тоже не обделяют вниманием грудь. Они обласкивают чувствительную плоть, а один, особенно юркий отросточек, проскальзывает Юнги в рот, где скручивается вокруг соска. Чимин вскрикивает, чувствуя, что маленький тоненький кончик словно сжимается вокруг соска, буквально выдаивая его в рот Юнги. Ласка интенсивная, странная, переполняющая его на одном уровне с тремя членами. Чимин хнычет, чувствуя, что совсем скоро он кончит во второй раз. — Ах, ах, ах! — Чимин издаёт маленькие, сбитые и высокие стоны, закатывая глаза от удовольствия, а Юнги издаёт звук, напоминающий что-то среднее между шипением и довольным рычанием. Он кажется невероятно жадным, сминает его груди в больших ладонях, слегка тиская и доя его себе в рот. Чимин хнычет: — Ах, боже! — Я, конечно, знал, что змеи любят молоко, — Намджун звучит насмешливо, и Чимин дрожит, потому что он кладёт подбородок ему на плечо, обжигая ушко дыханием и глядя вниз. — Но чтобы настолько… Оставь детёнышам хотя бы немного. — Нашей самке придётся давать достаточно молока и для них, и для меня, — Юнги негромко ворчит, с явной неохотой оторвавшись от груди. Он облизывается, удовлетворённо глядя на ноющие, набухшие сиськи, полные молока, и довольно шипит: — Смотри, какие красивые.  Чимин смущённо сводит брови, когда чувствует сразу два жадных взгляда на своей груди. Это смущает его, даже несмотря на обстоятельства вокруг — столько внимания к его сисечкам… Он хнычет, слегка сводя плечи и выпячивая ноющие грудки.  — Я тоже хочу, — Намджун вдруг звучит нетерпеливо. Чимин пищит, когда вокруг его талии обвиваются щупальца, буквально снимая с толстых членов и поворачивая в воздухе. От этого низ живота сладко сжимается. Намджун удовлетворённо урчит, наклоняясь к чувствительным грудкам, и вбирает их в рот, массируя ладонями, а Юнги сзади ласково шипит, размашисто лизнув нежную шею: — Примешь в попку оба моих члена, самочка?  — Д-да-а… — Чимин стонет, запрокидывая голову на его крепкое плечо, и податливо обмякает, когда к его натруженной дырочке прижимаются две крупные головки. Намджун в его киску толкается намного быстрее и охотнее, тут же добавляя несколько щупалец. Чимин постыдно скулит, концентрируясь только на том, как два члена распирают его попку. Они оба достаточно большие, но растянутая от интенсивного секса дырочка принимает их достаточно легко и свободно. Чимину кажется, что он никогда не сможет позабыть чувство переполненности, которое дают ему два монстра. Его киска пульсирующе сжимается, словно выдаивая член Намджуна так же, как он выдаивает его молоко. Рот с достаточно крупными клыками смыкается на одной груди, но нет ни капли боли, потому что монстр осторожно убирает острые зубы, не желая причинять боль Чимину. Он кончает, не в силах внятно сообщить об этом Юнги и Намджуну — те продолжают трахать его дырочки быстрыми и резкими движениями. Оргазм от сверхстимуляции накрывает Чимина до красных точек перед глазами и лёгкого ощущения помутнения разума. Ему кажется, что ещё немного и сознание покинет его, оставив на растерзание двум монстрам лишь слабое тело, но Юнги и Намджун немного замедляются. Они всё ещё двигаются внутри, но так сладко и медленно, словно не желают причинить Чимину слишком много дискомфорта, однако совершенно не имея сил остановиться. — Мне надо повязать обе дырочки, — Юнги хрипит это низким грубым голосом, — если я повяжу только одну двумя членами, то могу порвать его. А если повяжу только одним членом, то ты будешь страдать от моего ворчания ещё несколько сотен лет. — Грёбаные собственнические змеи, — Намджун неохотно отрывается от его груди, — если он понесёт только от тебя, ты тоже будешь страдать от моего ворчания несколько сотен лет. — Ч-что значит «повязать»? — Чимин с трудом ворочает заплетающимся языком, слабо оглядываясь, и сводит бровки. — Куда понесу? Что значит «сотен лет»? — О, сейчас ты узнаешь, крошка, — Юнги звучит обещающе, а недовольно ворчащий Намджун плавно выскальзывает, убирая щупальца. Юнги ведёт бёдрами, выходя, а затем толкается сразу в две дырочки одновременно, наполняя Чимина полностью.  Его большие ладони грубовато сгребают его за талию, и Чимин слабо скулит, чувствуя прикосновение когтей к нежной коже. А затем и вовсе широко распахивает глаза, когда чувствует, как… Юнги хрипло шипит, наполняя его — оба члена внутри него дёргаются, выстреливая, судя по всему, спермой или чем-то наподобие, но её так много, что Чимин буквально физически чувствует, как его животик начинает надуваться. Он сжимается от смеси испуга и восторга, глядя вниз и видя, как низ его живота и правда округляется, а затем стонет, потому что оба и без того толстых члена вдруг начинают расширяться. Чимину в какой-то момент кажется, что его сейчас разорвёт на нескольких маленьких Чиминов — его дырочки до предела растягиваются вокруг чего-то плотного и пульсирующего, надёжно зафиксировавшего всё вязкое семя внутри. Он невольно думает о том, что одна его дырочка точно не смогла бы принять оба сразу.  — Тебе так идёт, чёрт, — Намджун звучит хрипловато — он смотрит на расплакавшегося от смеси странного удовольствия и лёгкого испуга Чимина, скользит ближе, обхватывая раскрасневшееся, мокрое лицо большими ладонями, и жарко целует, судорожно шепча: — Послушная, хорошенькая маленькая самка. Примешь всё наше семя, выносишь наше потомство. И каждый раз мы будем наполнять тебя снова, чтобы твоя грудь наливалась молоком, а живот становился тяжёлым и круглым. Наша послушная самочка, слабый маленький человечек.  — Я, ах… — Чимин трепетно сжимает пальчиками кончики щупалец, не зная, что сказать. Ему нравится мысль быть самочкой для двух чудовищ, но он совершенно не готов отказаться от своей прежней жизни. Своей семьи и друзей. — М-меня ждут дома. — Теперь твой дом тут, — Юнги непроизвольно толкается набухшими членами внутрь, вынуждая Чимина громко застонать, — мы твои мужья, а ты наш-ша жена, будешь вынашивать наших деток, будешь нас ублажать, а мы — тебя. Ты не почувствуешь себя одиноко, сладкая, будешь окружена заботой, богатствами, будешь счастлива. Чимин чувствует, как его бёдра дрожат, а киска судорожно сжимается на узле. Он хочет опустить ладошку на вздувшийся животик и слабо, без ожидания, что его отпустят, дёргает рукой. Намджун выпускает руку.  — Потрогай свой животик, детка, — Намджун вжимается лицом между набухших грудей Чимина, сжимая их и лаская соски подушечками пальцев, — сейчас Юнги отпустит один узел, и я наполню тебя ещё больше. Он раздуется и станет совсем огромным. Там будут наши детки. Ты же хочешь деток?  Чимин осторожно гладит себя по животу, не зная, как относиться к этому. Ему и правда нравится, с одной стороны, это ощущение тяжести, странного веса в животе. Его матка переполнена, и сейчас она раздуется ещё больше. Он чувствует, как Юнги заводит когтистую лапу вперёд и накрывает ладонью киску, не давая пролиться наружу и капле. Член, опавший, но не сильно потерявший в размерах, легко выскальзывает, освобождая место для намджунового.  — Ах! Натужно поработавшая киска слабо пульсирует от нового скользящего проникновения. Намджун несколько раз интенсивно толкается внутрь, прежде чем спускает, раздувая живот ещё сильнее. Его узел ничуть не меньше, даже наоборот, кажется, больше. И вместе с не спавшим узлом в попке, Чимин чувствует себя странно. Он слабо невнятно хныкает, и Юнги и Намджун оба тут же срываются на негромкое успокаивающее воркование. Юнги ласково покрывает его плечи поцелуями, а Намджун целует румяные, мокрые от слёз щёки, негромко утешительно бормоча и поглаживая живот: — Тише, маленький. Мы позаботимся о тебе, правда, Юнги?  — Позаботимся, — Юнги хрипловато бормочет, с явным наслаждением обнюхивая чувствительную, покрытую следами клыков и поцелуев шею. Он звучит уверенно и низко: — Ты не будешь ни в чём нуждаться. Будешь ходить по золоту, любовь моя, спать на ложе, устланном драгоценными камнями. — Змеи, детка, — Намджун негромко хрипловато смеётся, нежно чмокнув его в слегка надутые губки. Он слегка склоняет голову к плечу, ласково глядя на Чимина золотыми глазами. — Хочешь, мы отнесем тебя на мягкую перинку? Наши охотничьи угодья не совсем похожи на привычный для тебя дом, но… Мы оба готовились, знаешь ли. — Л-ладно, — Чимин покорно соглашается, слегка подрагивая. Ему всё ещё хочется домой, но… От ощущения наполняющего его семени, давящего ощущения власти двух существ его голова пустеет. Чимин и сам не замечает, каким податливым становится. — Вот так-то лучше, крош-шка, — Юнги негромко удовлетворённо шипит, положив ему на макушку подбородок, и подтаскивает поближе мощные кольца. Окружённый телами, переполненный до предела, Чимин… вдруг чувствует себя на своём месте.